Пока гремели отодвигаемые стулья и открывались окна, Нина Олеговна входила в школьный двор. Едва миновав ворота, она зажмурилась: поверить в увиденное было невозможно. Осознав, что торт, который она так берегла всю дорогу, каким-то образом очутился на земле, Нина Олеговна открыла глаза.

В это время в классе одна из девочек (кажется, Марина Фролова) тоненько спросила, ни к кому особенно не обращаясь:

– Эт-т-то что-о?

– Сюрприз! – громко, с нескрываемой гордостью сообщила Угоша. – Классно, правда?

– Классно…

Чуткий слух мог бы уловить в раздавшемся многоголосии некоторую неуверенность. Но разноцветные ряды блестящих грибных шляпок были настолько необычны и праздничны, что от неуверенности через мгновение не осталось и следа.

– Пипеткина, признавайся, как ты это сделала? – услышала Угоша у самого уха.

– Круглов, я тебе потом объясню, – прошипела она и громко, уже для всех, добавила: – Давайте Нине Олеговне что-нибудь прокричим. Она тогда будет знать, что это наш подарок, а не чей-нибудь еще.

– Точно, давайте! – подхватила Женя Фоменко. – По команде кричим слова: «С днем рождения, Нина Олеговна!» Внимание: раз, два, три!

Нина Олеговна, все еще топтавшаяся у ворот, подняла голову на крик и поняла, что ничего ей не привиделось, что с головой у нее полный порядок, а это просто день такой особенный. С сюрпризами. Она помахала ребятам поднятым тортом и вдоль совершенно невозможной аллеи направилась к школе. Мухоморы в вазонах вперемешку с традесканциями, аспарагусами и пальмами доконать ее уже не смогли.

Наверное, Угошу замучили бы расспросами, но Татьяна Тимофеевна вовремя вспомнила про свои обязанности, класс расселся по местам, и урок худо-бедно продолжился.

* * *

Однако основные события на самом деле только начинались. И кое для кого начинались прямо сейчас.

Так случилось, что именно в этот день в школе ожидалась комиссия. Еще накануне и так вполне ухоженная территория вместе со зданием были разве что не вылизаны, газоны вскопаны, листья выметены.

Пока класс Нины Олеговны рассаживался по своим местам, высокий мужчина в очках, две дамы и директор школы Елена Борисовна входили в школьный двор. Имя мужчины – Лев Вениаминович – полностью соответствовало его представительной внешности. Женщин, не очень молодых, но очень строгих, звали Мария Ивановна и Мария Игнатьевна.

– Милости прошу! – Широкий директорский жест скукожился до судорожного рывка: Елена Борисовна уперлась взглядом в собственные газоны. Все заранее заготовленные фразы застряли где-то в пути, кроме единственной: «Все!» Ничего не понимая, она сделала несколько неуверенных шагов. За это время ее опытное сознание, отбросив все вопросы, догадки, научные и ненаучные обоснования увиденному, подсказало, что разбираться надо потом. А сейчас отстаивать честь школы любой ценой.

Не давая никому опомниться, Елена Борисовна все же развела руками и самоотверженно начала:

– Как вам наши юные биологи? Что сотворили, а?! Необычно! Современно! И красиво. Вы не находите?

– Да-а-а, – сдавленно произнес еще не до конца пришедший в себя Лев Вениаминович, – действительно…

– И очень, очень современно!

– Даже слишком современно, – пробурчала скептичная Мария Игнатьевна. – Вот только вопрос, а не скажется ли такое новшество на здоровье детей? Мухоморы все-таки. Они, насколько я знаю, ядовитые.

– Ну что вы! – почти возмущенно воскликнула директриса. – О том, что мухоморы ядовиты, знает любой первоклассник! Они, в конце концов, это на уроках природоведения и ботаники проходят. Не волнуйтесь, никто эту прелесть есть не станет. Зато как ярко! Неповторимо! («Найду выдумщиков – такое устрою. И родителей в школу!») Кстати, – у нее наконец-то нашелся довод, более рациональный, чем все эти «ярко» и «обворожительно», – учитывая ядовитость и хрупкость грибов, у нас клумбы и газоны теперь не вытаптываются! Я предлагаю опыт перенять и распространить на другие школы.

– Вы так считаете? – внимательно посмотрела на нее Мария Игнатьевна.

– Не просто считаю. Уверена! – заверила комиссию бедная Елена Борисовна.

– Позвольте, а технология? Как все это было сделано? – заинтересовалась Мария Ивановна, биолог по образованию.

– У нас есть школьный кружок «Юный биолог». Думаю, заранее была проведена большая, даже огромнейшая работа по сбору и подготовке материала, которая к началу школьного года и увенчалась вот таким невероятным успехом.

– Ну что ж, все это, действительно, невероятно и несколько неожиданно, – подытожил Лев Вениаминович. – Вы нас поразили. Опыт, который стоит обдумать. А теперь, уважаемая Елена Борисовна, приглашайте в кабинет.

Пока гости рассаживались и обменивались впечатлениями, у Елены Борисовны появилась пара минут, чтобы шепнуть на ухо Ольге Игоревне, своему секретарю:

– Возьмите завучей, свободных учителей и срочно, срочно (!) до звонка обойдите все классы.

Ни один ребенок не должен выйти на перемену без присмотра взрослого. Пусть они там учебники читают, играют, не знаю… В общем, что хотят, то пусть и делают! Но ни ногой! Ни ногой! В туалет – только со взрослым.

– А что случилось? – так же тихо поинтересовалась заинтригованная Ольга Игоревна.

– Оля, в коридор выйдешь – сама все поймешь! Я сейчас – туда, – Елена Борисовна кивнула на двери собственного кабинета, – а ты давай выручай. И всем скажи, что, если детей не удержим, тут такое будет! Все. Иди.

* * *

Татьяна Тимофеевна уже заканчивала урок, когда в класс заглянули:

– Извините, можно вас на минуточку?

Учительница вышла. Почти сразу прозвенел звонок. Не возвращаясь, прямо из коридора Татьяна Тимофеевна распорядилась:

– На перемену пока не выходим. Следующий урок – литература. Повторите домашнее задание. Ребята, очень прошу к моей просьбе отнестись серьезно.

– А в туалет? – раздалось сразу несколько голосов.

Из-за двери послышался голос Ольги Игоревны:

– Татьяна Тимофеевна, Елена Борисовна приказала – на этой переменке никаких туалетов.

– Ну что вы такое говорите! Как я могу детей не пустить в туалет? Им что, горшок в класс нести? – И добавила уже громко, стараясь перекричать поднявшийся гогот: – В туалет можно. Но не всем сразу. И будьте культурными людьми. В школе работает комиссия. Мне бы не хотелось, чтобы именно ваш класс подвел всех. Скоро подойдет Нина Олеговна. А пока прошу еще раз – на ушах не стоять!

После этих слов Татьяна Тимофеевна исчезла. Следом за ней испарились кандидаты на посещение туалета.

Как и следовало ожидать, не одна Татьяна Тимофеевна проигнорировала приказ Елены Борисовны. Желаемое безлюдье в коридорах так и не наступило.

А теперь скажите, можете ли вы представить себе, например, пятиклассника, который, выскочив в школьный коридор, увидал бы в цветочных вазонах мухоморы и прошел бы мимо, лишь мысленно отметив: «Мухоморы выросли… Ну и пусть себе растут. Меня это совершенно не касается». Невероятно, правда?

Именно поэтому в школу уже в начале перемены можно было вызывать целый полк уборщиц: одна школьная тетя Вера не могла находиться на всех этажах, во всех коридорных закоулках и переулках одновременно.

Обломки грибов валялись везде. Самые талантливые и изобретательные ученики сообразили, что если мухомор раздавить, то на нем можно пронестись пару незабываемых метров по коридорному линолеуму, как по льду. Менее талантливые обнаружили, что кидаться шляпками мухоморов так же здорово, как и снежками. И, кстати, не больно. Ходоки в туалет объединялись в команды и самоотверженно сражались, не обращая никакого внимания на окрики совершенно очумевших учителей.

Спокойствие хранили исключительно старшеклассники. Не то чтобы им не хотелось проехаться на грибе или запустить шляпкой в стену или в какого-нибудь Петю Сидорова, просто опускаться до такого детства было совершенно невозможно. Поэтому, втайне завидуя малышне, они гордо шествовали мимо и так же гордо возвращались в свои классы.

К концу перемены по коридору ходить стало опасно.

Догадливая Ольга Игоревна, опасаясь спугнуть комиссию, обо всем сообщила Елене Борисовне по мобильному телефону. Елена Борисовна тут же набросала записку: «Срочно – звонок на урок! Детям – в классы. Учителям – уборка территории».

Таким образом, в шестой «Б» не пришла не только обещанная Нина Олеговна, но и сама Татьяна Тимофеевна.

О том, что происходит нечто чрезвычайное, первой догадалась привыкшая все анализировать Женя Фоменко. Пока класс наслаждался свободой, то есть развлекался и списывал домашнее задание из ее тетрадки, она подошла к окну долюбоваться подарком. А заодно поразмышлять, как это вот так сразу и так геометрически правильно умудрилось вырасти столько грибов. Однако думать пришлось совершенно об ином: вместо привычного школьного двора внизу простиралось то ли поле боя генерального сражения, если на него глядеть с самолета, то ли просто филиал городской свалки.

Женя тут же подозвала Угошу:

– Светка, посмотри в окно, только быстро. Надо что-то срочно придумать. Иначе нам так влетит от Нины Олеговны! И классной от директрисы тоже влетит. Это точно!

Глянув, кикиморка поняла, что клумба с грибами в глухом лесу и то же самое в многолюдном городе – это две совершенно разные штуки.

– Ой! – воскликнула она. – Я сейчас… сейчас.

Но что «сейчас»? Магию применить? Какую? Не обращать внимания? В конце концов, намаявшись между возможностями, Угоша приказала грибам исчезнуть с глаз долой. Вообще-то они никуда не делись. Даже поскользнуться и полететь вверх тормашками можно было запросто. Увидеть – нельзя. И вспомнить об их недавнем существовании, кстати, тоже. А как уничтожить грибы, Угоша не знала: в лесу клумбу убирала мама.

Едва грибы «исчезли», Елена Борисовна, совершенно не понимая, зачем продержала целый урок у себя в кабинете уважаемую комиссию, повела гостей по школе. По мере продвижения и проверяющие, и сама Елена Борисовна то и дело скользили, взмахивали руками и несколько раз чуть не упали. Директор нервничала. Ее спутники удивлялись собственной неуклюжести.

Учителя удивлялись тоже: с чего и кому взбрело в голову во время уроков устроить субботник? Не найдя ни одного разумного довода, они сдали завхозу веники и тряпки, возвратились в классы, и школа заработала в своем обычном режиме.