А спустя всего десять минут смущаться пришлось уже самой Эстелле. Взгляд встречающего у входа служащего банка на ее босые ноги оказался настолько красноречиво презрительным, что она с трудом подавила порыв начать оправдываться. Твердым повелительным тоном заговорила:

– Если Вас… – она посмотрела на вышитое на кармане форменной синей жилетке имя, прежде чем продолжить: – Райан, интересует, назначена ли мне встреча, то нет, не назначена. Это ни к чему, я всего лишь пришла за своим имуществом. Хочу убедиться, что с ним полный порядок.

То, как служащий вытянулся по струнке, заставило Эстеллу ехидно ухмыльнуться. Мысленно, разумеется. Лицо при этом сохраняло невозмутимое выражение.

– И очень советую не заставлять графиню Баркс повторять дважды, – подлил масла в огонь Мэлоун, – если не хочешь увидеть, насколько она страшна в гневе.

Служащий испарился в мгновение ока, и лишь после этого Эстелла позволила себе издать сдавленный смешок. Тут же прикрыла рот ладонью, оглянулась на немногочисленных посетителей в просторном белом холле. Настолько, похоже, заскучавших в ожидании приема, что теперь внимательно следили за происходящим.

Вздернув подбородок, Эстелла прошествовала в сторону кресел, расставленных у стен. Но она успела сделать всего несколько шагов, как служащий по имени Райан показался из дальнего коридора.

– Господин Ренье примет вас немедленно.

Казалось, еще чуть-чуть, и начнет кланяться при каждом шаге. Эстелла проследовала за ним, краем глаза заметив зависть на лицах других ожидающих. Еще бы: только пришла, а уже сразу повели на прием, да еще и к самому главе банка. Но родители, насколько юная графиня успела разобраться в их бумагах, вели дела с ним напрямую, так что рискнуть стоило.

Господин Ренье оказался непримечательным низеньким лысеющим мужчиной средних лет. Пожалуй, если бы не ярко-лиловый, по последней моде, сюртук из дорогой ткани, идеально сидящий на полноватой фигуре, главу банка легко можно было бы принять за рядового клерка.

Впрочем, он сам при появлении Эстеллы тоже был не особенно впечатлен. Прищурился, словно бы пытался получше ее разглядеть. А, быть может, все дело в солнечном свете, заполняющем кабинет благодаря огромному окну во всю стену.

Эстелла решила, что волновать ее должно вовсе не это. Гораздо важнее, что хозяин кабинета даже не предложил присесть в обитое зеленым бархатом кресло для посетителей, отчего она оскорбилась. Села сама, элегантно положив ногу на ногу и намеренно демонстрируя ступни без туфель. Такого чопорного типа это должно взбесить.

– Надеюсь, Вам уже сообщили, по какому я делу?

Господин Ренье лишь на миг вздернул брови, в остальном сохранив полную невозмутимость.

– Вообще-то я ждал, что по этому «делу» явится Ваш поверенный… графиня.

Было заметно, как непросто главе банка обращаться к Эстелле подобным образом.

– Увы, – Эстелла развела руками, – он предпочел не менять хозяев после ухода моих родителей.

О том, что и сама после всего случившегося не смогла бы ему доверять, Эстелла промолчала.

– В таком случае мы с Вашим… – глава банка сделал небольшую паузу, посмотрел на Мэлоуна, опирающегося на спинку кресла позади Эстеллы, – мужем обговорим детали финансового состояния семьи.

Эстелла мысленно потешалась вовсю, представляя, как они с Мэлоуном смотрятся со стороны. Мелькнувшая в голове картинка ей определенно понравилась.

– Произошло небольшое недоразумение, – решила пояснить она. – Со мной пришел вовсе не граф Харриет. Это мой… мой новый поверенный.

Оборачиваться на Мэлоуна, чтобы увидеть его реакцию на эти слова, она предусмотрительно не стала. Только услышала за спиной его ровный, чуточку насмешливый голос:

– Все верно. Я прослежу, чтобы других «недоразумений» при вашем общении не возникло.

– Спасибо, Мэлоун. – Эстелла не удержалась от ребячливого жеста и сжала его руку, наблюдая за растерянностью на лице главы банка. – Если вдруг мне станет что-то неясно, господин Ренье непременно все объяснит. Так ведь?

Глава банка скорчил кислую мину за миг до того, как отвернуться к шкафчику с бумагами. Из темного дерева, с резными узорами – такой больше подошел бы гостиной в поместье, не рабочему кабинету.

Несколько минут поисков и бессвязного бормотания. Эстелле показалось, глава банка нарочно тянул время. Но наконец он извлек из ящика тонкую стопку бумаг, перевязанных черной атласной лентой.

– Вам нужно будет подписать это, чтобы вступить во владение всем завещанным, – пояснил он. Протянул гусиное перо, однако Эстелла покачала головой.

– У меня есть свое.

С этими словами она обернулась к Мэлоуну, который без лишних слов достал из кармана рубашки черное воронье перо. Единственное, которое помогает увидеть скрытое.

Единственное, которое не позволит обмануть при сделке.

Кажется, господин Ренье именно этого и ждал, чтобы убедиться в праве наследования, потому что на его лице засияла довольная улыбка.

Пусть читать содержание бумаг не было особой необходимости, Эстелла все равно из любопытства мельком просмотрела каждый лист. Перечисление всего, что находится в поместье. Список слуг с указанием их годового жалования. Новоиспеченная графиня недовольно покачала головой, обнаружив, что нянюшка Юм получает за работу даже чуть меньше, чем главная кухарка.

– Нужно это исправить. – Эстелла указала своему «поверенному» на строку с именем нянюшки. – Все ведь должно быть по справедливости, согласен?

Не успел Мэлоун ответить, как господин Ренье прервал их разговор тихим, но многозначительным покашливанием.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, но вынужден пояснить. Боюсь, Ваша нянюшка настаивала, чтобы ее ничем не выделяли среди слуг, графиня.

– Это она сама так сказала? – удивилась Эстелла.

– Нет, но… – Глава банка чуть помедлил, теребя мочку уха, будто что-то вспоминая. – Так сообщила Ваша матушка. Разве у нас есть причины не доверять ее словам?

До чего же трудно оказалось от такого предположения не расхохотаться в голос. Уж словам родителей сейчас она стала бы верить меньше всего. Слишком многое они скрывали целых семнадцать лет.

– Хорошо, уточню это у самой нянюшки.

Она еще сильнее сжала ладонь Мэлоуна. Поставила очередную подпись и взяла последний лист. Надеялась, что уж тут есть что-то действительно важное. Быть может, какой-то договор с Советом, или что-то подобное. Неужели они не вели никакого учета? Должны были, и тогда она бы попросту разорвала на мелкие кусочки и сожгла все, что связывало с теми людьми. Навсегда. Без необходимости собираться вновь. Еще хоть раз видеть эти лица, этот театральный зал – она не вынесет этого.

Но пожелтевший лист оказался всего лишь старой закладной, долг по которой уже был выплачен. Илаем. От этой мысли, от нахлынувших воспоминаний, пальцы стали ледяными. Едва она это поняла, как Мэлоун прижал их к своим губам, согревая. В один миг прогоняя все тревоги.

– Знаете, мне не очень-то хочется быть втянутым в чужие семейные дела, это не входит в мои обязанности, – возмутился мистер Ренье.

Пожалуй, если бы в его глазах при этом не сверкал праведный гнев, звучало бы гораздо искреннее. Эстелла на это лишь развела руками, а Мэлоун добавил:

– Разумеется, больше не смеем отягощать Вас своим обществом. Только… – Он обернулся к Эстелле с виноватым видом. – Подождешь минутку?

Ей ничего не оставалось, кроме как кивнуть и смотреть, как Мэлоун отвел господина Ренье в сторонку. Полушепотом, но достаточно громко, чтобы она слышала, произнес:

– Нужно подготовить распоряжение. Все в точности так, как написано здесь.

Он достал из кармана сложенный вчетверо лист, протянул господину Ренье. Тот быстро пробежал написанное взглядом, удивленно поднял брови.

– Вы уверены? Не проще ли назначить им содержание?

– Не деньгами, – резко прервал его Мэлоун. – Вещами. Продуктами. В любое время, как только понадобится, но в пределах указанной суммы.

Господин Ренье пожал плечами, но произнес:

– Понял, я все подготовлю. Сообщу, когда можно будет подписать.

– Родители, да? – спросила Эстелла, как только они вышли из здания.

Мэлоун помедлил, прежде чем с явной неохотой ответить:

– Это на всякий случай. Чтобы они не нуждались. Но хочу быть уверен, что…

– Что они не растратят твою помощь попусту? – догадалась Эстелла. – Хорошо. Они будут рады.

Мэлоун фыркнул.

– Вряд ли. Они бы предпочли переехать к нам в поместье.

– А ты не…

– Нет. – Мэлоун решительно покачал головой. – Просто нет.

Эстелла кивнула. Слишком много плохих воспоминаний, к которым хочется как можно реже возвращаться. Уж она-то отлично его понимала. Кивнула:

– Пусть так. Надеюсь, что этот… – она откашлялась, проглотив вертящееся на языке оскорбление, – что господин Ренье ничего не напутает. Или не испортит специально.

Скрывать не самое лучшее настроение, молча вышагивая с невозмутимым видом, Эстелла смогла лишь до тех пор, пока не дошла до повозки. Плюхнулась на сидение, не закрывая дверь и оставив ноги снаружи.

– Знаешь, а я рада, что мы наконец-то выбрались в город. – Она похлопала по сидению рядом с собой, предлагая Мэлоуну не торопиться с отъездом, а немного поболтать.

– Да, вижу. – Мэлоун провел пальцами по ее волосам. – Чем он тебя так разозлил?

– А то ты не понимаешь? – фыркнула Эстелла. Вздохнула, откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза, пытаясь унять раздражение. Спустя мгновение решила все же объяснить: – Видел, как он на меня смотрел, как разговаривал? Будто я неразумное существо, которому непременно нужно сопровождение.

– Ему понадобится время, чтобы привыкнуть. Всем понадобится время. Разве не заметила, как он изменил отношение, увидев перо? Конечно, заметила. Тебя не он злит. Вернее, не только он.

Вздохнув, Эстелла вынуждена была согласиться.

– Я надеялась, там будет что-то… – Эстелла вновь открыла глаза, глядела теперь на крышу повозки. Ткань обивки в одном месте чуть распоролась и отошла. Это ненадолго заняло мысли. Говорить стало немного легче. – Не знаю, думала, может что-нибудь о Совете. Тогда мы могли бы навсегда с ними распрощаться и больше не вспоминать.

– Боюсь, все не так просто, – чуть слышно произнес Мэлоун.

– Что? – переспросила Эстелла, решив, что ослышалась.

– Я сказал: тебе ведь удалось что-то раздобыть. Покажешь?

Эстелла выпрямилась и недоуменно уставилась на него.

– О чем ты?

– О той бумаге, что в кармане твоего платья.

Эстелла собралась было попросить не выдумывать, но и вправду обнаружила в кармане смятую закладную. Когда успела ее забрать и зачем – этого она не смогла бы сказать и себе самой. Расправила лист, проворчала:

– Не понимаю…

– Зато оно, кажется, отлично понимает, – Мэлоун помахал вороньим пером и, пока Эстелла не успела опомниться, забрал бумагу из ее рук. Стал рассматривать, бормоча что-то одними губами и разочарованно качая головой.

– Если не скажешь, что пытаешься там найти – поколочу. Прямо тут.

– Не сомневаюсь, что можешь, – усмехнулся Мэлоун. – Только…

Не договорив, он бросил взгляд в сторону полной прохожих улицы.

– Только не здесь, – закончила за него Эстелла. – Понимаю. Тогда поехали обратно. Сегодняшняя прогулка удалась на славу.

– А ты случайно ни о ком не позабыла?

Мэлоун лукаво прищурился, и Эстелла тут же почувствовала острый укол совести.

– Гаруш, конечно. Где он вообще?

Она боялась, что не получит ответа. Что вновь вокруг повиснет туман недомолвок. Но Мэлоун не стал выкручиваться.

– Отправился узнать кое-что по моей просьбе. Ничего особенно важного, – предупредил он вопрос Эстеллы, которая тут же нахмурилась, вынудив исправиться. – Ничего такого, что не подождало бы нашего возвращения в поместье.

Она бы с этим поспорила. Очень сильно поспорила. Хотя бы просто из вредности и дурного расположения духа. К счастью, обоих, да и всех прохожих в ближайшем квартале, спас от этого вовремя появившийся ворон. Издал короткое, но весьма многозначительное «Карр!», прежде чем уселся на протянутую руку Мэлоуна. Смертельно побледневшего Мэлоуна.

– В чем дело? – Эстелла мгновенно напряглась, подобрала ноги. Потянулась к двери, чтобы закрыть ее. Будто бы в случае настоящей опасности эта тонкая преграда сможет защитить.

Мэлоун остановил, положив ладонь на ее руку. Вышел из повозки, после чего наклонился совсем близко и шепнул:

– Кажется нам стоит быть осторожнее на людях.