– Не болтай зря! – Агнесс уже била крупная дрожь от страха. – Уходим! Скорее!

Феррун спокойно влез в камин, помог подняться Агнесс. Потом сноровисто полез вперед, вдвоем в дымоходе было не поместиться. Поднявшись на несколько футов, быстро подтягивал к себе цепляющуюся за него девушку.

Вытащив ее в главный дымоход, потянулся, разминая руки, и оживленно заявил:

– Здорово! Никогда не думал, что может быть так весело!

– Весело? – изнемогающая от усталости и страха Агнесс никак не могла понять его веселья.

Снизу раздалось несколько ударов, грохот упавшей двери и неистовые вопли:

– Они удрали по дымоходу! Смотрите, сколько нападало сажи!

Феррун потянул Агнесс дальше.

– Пошли! Сейчас они полезут наверх!

Агнесс, пошатываясь, пошла за ним. Быстро идти она не могла. Чувствуя, что их сейчас схватят, со слезами повинилась:

– Извини, это все моя глупость. Если бы не я…

– Если б не ты, мне не удалось бы так славно повеселиться, – прервал ее довольный приключениями Феррун.

– Но нас поймают! – она не могла понять его неуместного хладнокровия.

Он хвастливо заявил:

– Нас никогда не поймают! – и ухватил за запястье, помогая идти.

Довел ее до перекрестка, поставил за выступом и дернул за рычаг. Позади послышался грохот падающих камней и поднялось облако пыли. Хохотнув от удовольствия, Феррун схватил Агнесс за руку и потащил ее в одно из ответвлений дымохода.

– Все! Башни нет! На стражников свалилась целая груда камней.

Внизу раздавались вопли боли и крики о помощи.

– А вот не надо лезть, куда не надо! – удовлетворенно заметил Феррун. – Нашли кого ловить! Меня! Да этим олухам меня в жизни не поймать.

– Неужели тебе их совсем не жаль? – Агнесс никак не могла понять подобного бесчувствия.

Феррун тут же разозлился.

– Почему я должен их жалеть? Они хотели поймать меня, а поймались сами. Все справедливо.

Агнесс не нравилась подобная справедливость, но она понимала, что спорить бесполезно. Феррун напоминал ей большого мальчишку с незрелыми понятиями о добре и зле. Или он напоминал ей графа?

От этой мысли она замерла на месте, пытаясь ее осознать. Не может ли Феррун быть сыном графа? Он же сказал, что, вполне возможно, родился здесь. Если кто-то из служанок тайком родил его и прятал лет десять, то это вполне возможно. Потом что-то приключилось с его матерью, – вполне возможно, граф расправился с надоевшей любовницей, – и он остался один. Конечно, граф был очень молод, когда родился Феррун, но это ничего не значит.

Теперь понятно, почему он казался ей таким знакомым. И даже не его лицо, а его стать и повадка. Интересно, если спросить у тех, кто знал графа в молодости, что скажут они? Похож Феррун на него или нет?

Она вспомнила о Фелиции. Вот кто мог бы сразу сказать, беспочвенны ее подозрения или нет. Хотя какая разница, чей сын Феррун? Граф все равно никогда его не признает. Да если бы и признал, что от этого изменится? Заберет Ферруна к себе и будет воспитывать его по своему образу и подобию?

Нет уж, пусть уж лучше он остается безродным сиротой со странными понятиями о добре и зле, чем станет таким же безжалостным и бессердечным, как граф. И она о своих подозрениях будет молчать.

– Устала? – Феррун по-своему истолковал ее остановку. – Может, тебя на руках понести? Мне не тяжело.

Нет, все-таки он никогда не станет таким бессердечным, как граф. Тот никогда ни о ком не заботился. Если только о Фелиции. Но размышлять было некогда: со двора слышны были крики, призывающие графа.

– Не надо меня нести, я нормально себя чувствую, просто испугалась. Пошли, нам надо успеть убежать, пока они возятся у башни.

– Убежать? Зачем? Я же говорю, им нас никогда не найти! Переждешь, когда они уедут, и спокойно выйдешь.

– Но ты же слышал: у них мой возничий, Энеко! – укоризненно воскликнула Агнесс, не понимающая, как о таком можно забыть. – Он привез меня сюда и остался ждать на постоялом дворе, хотя я просила его уехать. Теперь из-за меня он в большой беде.

Феррун заупрямился.

– Если спасать всех, то никакой жизни не хватит.

– Ты можешь оставаться, а я ухожу, – она с отчаянием взмахнула рукой, не зная, как его переубедить. – Пусть погибну, но я не буду сидеть и ждать, когда из-за меня гибнет кто-то другой.

Ферруна эта пылкая речь не вдохновила. Он равнодушно проговорил, даже не глядя на нее:

– Дело твое. Я отведу тебя к выходу на площадь, а сам дальше не пойду. Мне и здесь неплохо.

Агнесс разочарованно вздохнула, но ничего не сказала. Феррун и так спас ее от крыс и вылечил. Что еще он ей должен? Но идти одной по пустынной замковой дороге, зная, что тебя вот-вот схватят, так страшно!

Они дошли до места, где Агнесс оставила свои пожитки. Она связала края рясы, получился мешок. Переложила в него уцелевшие от крыс вещи и сказала Ферруну, что готова.

– И что, ты в разодранной одежде идти решила? И далеко ты так уйдешь?

Агнесс посмотрела на свой кафтан. Он в самом деле висел жалкими лохмотьями, и к тому же был весь перемазан в саже и копоти. Может, надеть рясу? Но в ней быстро идти неудобно, подол путается в ногах, а прыгать и вовсе невозможно. Она растерянно посмотрела на Ферруна.

– И что мне теперь надеть? Идти в этом драном кафтане нельзя, любой поймет, что на меня напали крысы. Да и то, что я женщина, сразу видно. Может, ты что-нибудь найдешь?

Феррун с сомнением оглядел ее с ног до головы.

– Могу принести одежду грума. Он сбежал вместе со всеми. Вы с ним одного роста, так что его штаны и камзол тебе должны подойти.

Агнесс покорно вздохнула.

– Хорошо. Если это не слишком опасно.

Феррун молча повернулся и исчез в темноте. Появившись через несколько минут, кинул ей на колени сверток с одеждой и приказал:

– Переодевайся! – и снова исчез.

Агнесс постаралась как можно быстрее скинуть остатки своего кафтана и натянуть на себя одежду грума. К ее удовольствию, это оказалась парадная ливрея, надевавшаяся грумом раза два, не больше. Это она знала точно, потому что сама отдавала ее в стирку.

Рукава были немного длинноваты, штаны тоже, но в целом одежка оказалась почти впору. Накинув поверх нее плащ, Агнесс негромко сказала:

– Я готова, Феррун!

Он появился тут же и вывел ее по дымоходу до площади. По ней метались стражники с факелами, оттаскивая огромные глыбы от полуразрушенной башни. Было еще темно, и Агнесс затаилась за той же колонной, на которой спасалась от крыс.

Из замка вышел граф в видимой издалека белоснежной рубашке. Завидев копошащихся возле башни стражников, сердито вопросил:

– Что вы тут делаете?

– Башня обвалилась, под ней остались люди! – ответил ближний к нему стражник. – Вы слышите, они просят помощи!

– Какого дьявола! Светает! Ищите Агнесс! Она где-то здесь! Я это чувствую!

От этих слов по телу Агнесс волной прошелся липкий страх. Выручил ее вмешавшийся в разговор начальник стражи:

– Она была в башне, мои люди поспешили на свет в ее комнате. Но тут произошел обвал. Думаю, она тоже там.

– Ну, хорошо, – нехотя разрешил граф, – разгребайте завал. Ищите. Если найдете ее, немедленно дайте мне знать.

Он ушел, а стражники продолжали растаскивать обвалившуюся стену. Агнесс осторожно перебежала к воротам. Возле них дежурил все тот же неугомонный Ганс. Ворота были закрыты. Агнесс по-женски прижала руки к щекам. Ей не уйти!

– Эй ты! Иди сюда, ленивый бездельник! – заорал кто-то.

– Не могу, граф приказал стеречь ворота! – сердито ответил Ганс.

– У нас не хватает сил, чтобы вытащить это бревно! Иди сюда! Ничего с твоими воротами за пару минут не случится!

Ганс быстро пошел к башне, а Агнесс метнулась к подъемному вороту. Приподняла чуть-чуть, только для того, чтоб прокатиться под воротами. Стремительно вскочила и побежала, чувствуя, что далеко ей не уйти, от слабости опять начала кружиться голова. По мосту она уже не бежала, а шла. Дойдя до конца, села на краю дороги и обреченно положила голову на дрожащие колени.

Ей не уйти, нечего и пытаться. Зря она не осталась с Ферруном. Но как она могла ждать, зная, что вызвавшийся ей помочь мальчуган будет бесчеловечно убит после еще более бесчеловечных пыток?

Заскрипели поднимаемые ворота и она сжалась еще больше. Вот и все. Здесь негде скрыться. Это конец.

Из ворот вырвались кони и понеслись. Это за ней. Топот был все ближе и ближе. Вот один из всадников остановился рядом с ней, и она вытащила кинжал, чтобы воткнуть его в свое сердце. Она не будет больше служить кровавым развлечением для графа! И тут увидела, что камень не светится.

– Держи поводья, – приказал веселый голос Ферруна. – Я сейчас.

Она машинально ухватилась за брошенные ей поводья, и поднялась с земли, держась за них. Феррун исчез. В туманной дымке она разглядела, как мимо пронеслись неоседланные кони. Феррун выгнал коней из конюшни! Теперь в замке нет лошадей.

Внезапно земля под ней затряслась, и она в ужасе отступила подальше от моста, ведя за собой в поводу коня. Мост позади заскрипел, зашатался, вспарывая кромку земли, и его центральный пролет с железным громыханием обрушился в воду.

Агнесс испугалась. Где Феррун?

Он показался из-под обрыва прямо перед ней.

– Здорово, да? – Он перехватил у нее поводья и приказал: – Давай садись!

Агнесс попятилась, с испугом глядя на огромную лошадь.

– Это жеребец графа! С ним справляется только граф. Он нас сбросит!

– Ну вот еще! – Феррун погладил коня по холке, тот приветливо помотал головой в ответ. – Мы с Бертом давно знаем друг друга. Он хороший конь, хоть и не самый выносливый.

Конь зафыркал. Ему не понравились эти уничижительные слова.

Агнесс с опаской призналась:

– Я не умею ездить верхом! Я упаду!

– Я тоже никогда не ездил верхом! Но, думаю, это не сложно! – он одним прыжком заскочил на неоседланную лошадь. – Давай руки! – Ухватил ее за поднятые руки, рывком затащил наверх. Она неловко устроилась перед ним. Обхватив ее за талию, Феррун послал Берта в галоп, сказав только одно слово: – Вперед!

Лошадь послушно понеслась, высекая подковами искры из булыжников мостовой. Всадники шатались из стороны в сторону, рискуя упасть и разбиться. Но Феррун намертво ухватился рукой за гриву и держался крепко.

– Может быть, Берта стоило оседлать? – у Агнесс зубы от тряски выбивали неприятную дробь.

– Не умею я седлать лошадей, да и времени на это не было. Да и что тебе не нравится? Я же тебя держу! – и он сильнее обхватил ее рукой за талию, прижимая к себе.

Она невольно подумала, что тело у него как камень, даже синяки набить можно. Берт перескочил через невидимое в темноте препятствие и Агнесс испуганно вскрикнула. Пошатнувшись, крепче ухватилась за гриву и подумала, что лучше бы она пошла пешком. Через мост графу все равно не перебраться, так что время есть. Но с Ферруном спорить не решилась. Он такой самолюбивый, что ему может взбрести на ум?

– Почему ты поехал? Ты же не хотел покидать замок? – Агнесс все еще не могла поверить в свое спасение. – Я думала, никогда тебя больше не увижу.

– Я был неправ. В замке стало слишком скучно. Книги все прочитаны, граф скоро уедет, тебя тоже нет. Думаю, пришло время постранствовать по свету. Посмотреть, что там делается. Как ты дошла?

– Ты успел вовремя. У меня не было сил двигаться, – с этими словами Агнесс с изумлением поняла, что слабость прошла. Наоборот, она чувствовала себя полной сил. Вот что сделала с ней возрожденная надежда!

Он утешающее потрепал ее по руке.

– Я почти сразу решил идти за тобой, но нужно было собраться.

Агнесс повернула голову и увидела у него за плечами лук с колчаном и меч.

– Ты в полной боевой готовности?

– Конечно. Придется драться, если ты и впрямь вздумаешь выручать этого своего мальчишку. Одно прошу: не мешайся под ногами, – сердито потребовал Феррун. – Я терпеть не могу, когда кто-то пытается помочь, а на самом деле только мешает.

– Можно подумать, ты был во множестве сражений, – не могла не подколоть его Агнесс.

– Порой мне кажется, что да, – серьезно согласился он. – Наверное, потому, что я много читал про воинские подвиги.

Агнесс вспомнила свой путь через третью заставу и погибших от метко пущенных стрел схвативших ее стражников.

– Ты хорошо стреляешь. Где ты тренировался?

– В замке, где же еще? – он недоуменно пожал плечами.

– Но в дымоходе не потренируешься.

– Зато в верхних коридорах полно места.

Агнесс ничего не знала о верхних коридорах.

– В верхних коридорах? Где это?

– Наверху в центральной башне есть целый этаж. Пустой. Там можно тренироваться сколько угодно. Он замурован, не знаю, почему. Впрочем, в замке вообще много закрытых помещений.

– Ты хочешь сказать: тайных?

– Пусть тайных. Какая разница?

– Как ты сумел угнать лошадей?

– Проще простого! – его похвальба резала Агнесс уши. – Все возились с бревнами и камнями в твоей башне. Я поднял ворота, открыл дверь конюшни и свистнул. Больше не понадобилось.

– Тебя могли убить! – Агнесс похолодела, представив, как на голову Ферруна опускаются тяжелые мечи.

Но он только рассмеялся.

– Чем убить? Стражники же завалы разгребали, а не по сторонам пялились, оружия в руках ни у кого не было. К тому же меня никто не видел. Я умею быть незаметным, когда хочу. В темноте это нетрудно.

– А что ты сделал с мостом? Он с таким грохотом рухнул. Мне показалось, что сейчас в ров упадет всё. И замок тоже.

Он принялся подробно объяснять:

– Мост построен так, что можно потянуть за одну цепь снизу, и он рухнет. Не знаю, для чего это сделано. Возможно, чтоб обрушить его во время осады вместе с наступающими. Я так и сделал. Теперь граф со своими людьми долго не выберется из моей ловушки!

Они одну за другой миновали заставы. Все они были пусты. Агнесс проводила последнюю задумчивым взглядом.

– Интересно, почему граф никого не оставил на страже? Он всегда был таким осмотрительным.

– Их приехало слишком мало. Человек сорок, не больше. Он же думал, что приедет, схватит тебя и уедет обратно. А для этого заставы не нужны. Но не удалось. Теперь они мост будут восстанавливать неделю, не меньше.

– Но как они узнали, что я в замке? Я никому не показывалась.

– Это несложно. У графа везде полно шпионов. Возможно, поняли по твоему возку. Там остался твой запах.

– Запах? – Агнесс поразилась. – Никогда о таком не слышала.