– Зинелла уже столько времени живет во дворце, неужто нельзя было передать ей такую малюсенькую вещь?

И граф пояснил:

– За Зинеллой следят. И следят пристально. Из дворца одну ее никуда не выпускают, к ней тоже пробиться невозможно. При ней только одна доверенная служанка, с которой я время от времени общаюсь, но ничего вещественного ей передать не могу. Вы же знаете, старшие сыновья медиатора не доверяют ни самой Зинелле, ни ее слугам. Поэтому яд нужно передать как можно более незаметно, совершенно постороннему человеку. Но имеющему доступ во дворец. – Контрарио посмотрел в глаза лэрду, безмолвно посвящая его в сообщники. – Насколько я знаю, лэрд, ваш старший сын дружен с Сильвером?

– Это так, – кратко подтвердил тот. – Вы хотите, чтоб я навестил сына и тихонько передал яд вашей сестрице?

– Вы все поняли верно, отдаю дань вашей проницательности. Но вам нужно сказать Зинелле условленную фразу: «ваша правая ножка стала еще прелестней».

– Что за ерунда?! – Фугит очнулся при слове «ножка» и заинтересовался идиотской, с его точки зрения, фразой. – Ну, ножки могут быть прелестными, не спорю, но почему только правая?

– Потому что на правой ноге у нее срослись мизинец и безымянный, и она всю жизнь это скрывает.

– Вы любите наступать людям на их мозоли, не так ли, граф? – поморщился нескио.

– Не всегда. Иногда я этой возможностью пренебрегаю. Хотя и неохотно.

– Для этого должна быть очень веская причина. – Нескио брезгливо стряхнул с пальцев налипшую паутину от бутылки.

– Конечно, – по-иезуитски согласился его собеседник.

– Крайне вам выгодная.

– Безусловно! – чтоб не дать втянуть себя в беспредметный спор, граф с лицемерным поклоном пригласил: – Если кто-то желает провести ночь в замке, буду рад. Ручаюсь за приличный ужин и удобную постель. Не думаю, чтоб в деревне было лучше. Постоялый двор там неплохой, но с замком не сравнится.

Маркиз с лэрдом дружно отказались. Фугит бестолково топтался на месте, явно не понимая вопроса.

– Я с удовольствием останусь, граф. Надеюсь, мы сразимся с вами в карты. Или перебросимся в кости. – Нескио был учтив, но слово «сразиться» прозвучало так, будто он предлагает сразиться на мечах.

Граф быстро поклонился.

– Вы спасли меня от горького разочарования, дорогой нескио! Уверен, скучать нам не придется.

Маркиз посмотрел на лэрда, тот в ответ незаметно пожал плечами. Этот упрямец все делает по-своему! Но и расплачиваться за свои глупости ему, а не нам.

– Вы сейчас передадите мне посылочку для Зинеллы, или мне привезет ее завтра нескио? – лэрд неосторожно наступил на больную ногу и поморщился.

– Что вы, лэрд! Кому я могу доверить такую вещь, как не вашей предусмотрительности и здравомыслию! От этой посылочки зависят не только наши судьбы, но, возможно, и жизни.

Граф торопливо вышел. Пользуясь его отсутствием, маркиз предупредил нескио:

– Вы слишком неосторожны, мой друг! Здесь все просто вопит об опасности!

– Вы правы. Вот я и хочу выяснить, какого рода эта опасность. И не повторяйте мне сказочку о крысах. Ни за что не поверю в такую чушь.

– Но вы же видите, что граф сделал с Фугитом за десять минут отсутствия! Не боитесь, что тоже может произойти и с вами?

Ответить нескио не успел, вернулся граф с изящной маленькой шкатулочкой палисандрового дерева.

– Вот эта миленькая незаметная посылочка. Если вдруг кто-то захочет проверить, что там, то увидит лишь небольшой презент сестре от любящего брата. Там всего-навсего золотой запястный браслет на бархатном основании. И больше ничего. Так что вам ничего не грозит. Только не забудьте сказать нужные слова.

– Да, я помню: «ваша правая ножка стала еще прелестней». Даже если соглядатаи и удивятся этой странной фразе, то спишут ее на мой старческий маразм.

– Правильно, хотя маразм вам при вашем остром уме и не грозит. – Граф с изящным поклоном вручил шкатулку лэрду. – А теперь поспешите, через полчаса стемнеет, а вам еще ехать по моей не самой безопасной дороге.

Фугит все так же стоял, глупо пялясь в стену, и лэрд неучтиво подтолкнул его в спину.

– Поскорей, сэр! Уже темнеет. Надеюсь, вы не хотите сверзнуться в этот мерзкий ров?

Эти благоразумные слова заставили Фугита поспешно выйти из комнаты. Граф замыкал торопливое шествие. Решив, что он слишком напугал своих благоразумных гостей, произнес:

– Мой кучер может провести карету в темноте по краю дороги с закрытыми глазами. Мы это уже проверяли.

Но успокоительные слова графа не возымели должного действия. Гости проворно устроились в карете, прозвучал окрик кучера, ворота поднялись, и карета выехала на мост. Ни одного слова на прощанье сказано не было.

Вернувшись в замок, граф застал своего единственного гостя за созерцанием макета королевства. Не глядя на вошедшего, нескио задумчиво произнес:

– Чрезвычайно точный макет, граф. Кто его делал?

– Понятия не имею. Он был здесь всегда. Кстати, этот же вопрос я задавал своему деду, и получил точно такой же ответ. Замок очень стар, знаете ли. Возможно, этот макет был здесь еще тогда, когда нашего рода не было и в помине.

– А моего тем более.

– Наоборот. Если убрать все эти дурацкие условности типа законного брака, то ваш род гораздо старше моего, нескио. Вы ведь прямой потомок королей. Причем по мужской линии.

– Это верно. Но что это меняет? Давайте говорить начистоту, граф. Вы ведь считаете, что пустующий трон должны занять вы?

– Может быть, и я. А может статься, и вы. Надеюсь, вы не считаете, что там должен восседать этот шут гороховый, маркиз Пульшир?

Нескио хохотнул. Он думал о маркизе точно так же.

– Нет, не думаю. Вот уж кто будет совершенно не на своем месте.

– Но вы же знаете, в чем загвоздка. Думаю, вы неплохо осведомлены об истории своего рода.

– Вы о роде нескио говорите или о королях?

– А вам не кажется, что это одно и то же?

– Возможно, но что вы имеете в виду?

– Трон, мой недогадливый нескио, трон.

– То есть легенда, по которой король должен обязательно воссесть на трон в тронном зале?

– Естественно! И вот в этом-то вся и закавыка.

– Вы считаете, что мы исчезнем, как исчез один из узурпаторов?

– Не один из, а прапрапрадед моей матушки, вознамерившийся стать королем Терминуса. И это бы ему удалось, если бы во время коронации он попросту не исчез, воссев на трон в короне и объявив себя королем. В хрониках написано, что вопль при этом был ужасный.

Нескио помолчал.

– Я это знаю. Поэтому вы хотите, чтобы королем стал я?

– Конечно! В вас течет королевская кровь, поэтому, я уверен, проблем с коронацией не будет. Наверняка трону все равно, освящен ли был церковью брак между вашими предками или нет. Кровь есть кровь. Доподлинно известно, что в вашем роду бывали случаи, когда в ваших жилах истинных потомков королей текла голубая кровь.

– А что станете делать при этом вы? – подозрительно прищурился нескио.

– Я, как и наш жеманный маркиз, мог бы претендовать на титул и поместья герцога Ланкарийского. Я тоже один из потомков боковой ветви. Став королем, вы могли бы мне этот титул передать. Этого мне достаточно, – его глаза хитровато блеснули.

Нескио задумался. Что-то все уж слишком легко складывалось. Он вырос среди дворцовых интриг и понимал, что ему устраивают ловушку. Но вот какую?

– Хорошо. Над этим нужно поразмыслить. Надеюсь, вы не станете требовать от меня ответа немедленно, граф?

– Что вы, нескио, конечно, нет! Я понимаю, это предложение кажется вам подозрительным. В наше тревожное время нельзя доверять никому. Но давайте перейдем к ужину, я изрядно проголодался. Думаю, Агнесс нас уже заждалась.

Они пошли длинными темными залами, простирающимися нескончаемой анфиладой, в угловую башню. Факелы горели далеко не везде, и нескио порой казалось, что он шагает по какому-то странному месиву, порой даже ноги запинались неизвестно обо что.

Будто кто-то неизвестный предупреждал его: впереди опасность! Но как ни вглядывался он в полумрак под ногами, ничего не заметил. Шедший рядом с ним граф, напротив, шагал широко и безмятежно, мимоходом рассказывая о залах, по которым они проходили.

Но вот бесконечная анфилада закончилась, они вошли в просторное помещение. Полукруглые чисто вымытые окна и шелковые обои солнечно-золотистого цвета делали комнату радостной и уютной. Нескио удивленно заморгал. Он не ожидал увидеть вполне современную обстановку среди мрачного великолепия замка.

– Удивлены? – граф добродушно посмеивался. – Это часть Агнесс, и устроена по ее вкусу. Я люблю трапезничать здесь. Хотя, как вы наверное, догадались, парадные трапезные в замке выглядят совсем по-другому.

– Наверняка они огромные и помпезные. У меня в поместье есть и такие. Хотя мое поместье совершенно другое.

– Более приспособленное для жизни, вы хотите сказать?

– Естественно. Оно ведь не такое старое, как замок. К тому же строилось для мирной жизни, а не для войны.

– Да, замок построен для войны, вы правы. Даже не для войны, а для обороны. Если вы задержитесь завтра, я покажу вам установленные на башнях старинные катапульты, достающие врагов на расстоянии сотни лиг. Сейчас, в темноте, на стенах делать нечего, слишком опасно.

Нескио насторожился. Что может быть опасного ночью на башнях замка? Врагов там уж точно нет, а темноту вполне можно прогнать факелами.

Граф продолжил свою мысль: – Катапульты действуют, хотя ни мне, ни моим предкам к их помощи прибегать не доводилось. К счастью.

Они подошли к небольшому столу красного дерева, рассчитанному человек на двенадцать, не больше. На белоснежной скатерти с вышитыми шелком васильками уже стояли синие бокалы византийского стекла и пыльные бутылки, увитые паутиной. Тарелки из такого же синего стекла стояли напротив друг друга.

Нескио заметил, что стол накрыт только на двух человек, и недоуменно посмотрел на графа. Его фаворитка всегда ела вместе с ним, восседая во главе стола, как хозяйка.

Граф понял его взгляд по-своему:

– Если вы моете руки перед едой, нескио, в углу таз с водой. Агнесс считает, что грязные руки перебивают запах хорошей еды. Поэтому я мою руки перед едой. Готовит она хорошо, не хочу лишать себя редких в замке удовольствий.

И он первым пошел к серебряному тазу, полному теплой воды. Рядом стоял еще один такой же, и нескио последовал его примеру.

Вытерев руки расшитым белыми цветами полотенцем, они сели за стол. Нескио, еще раз кинув внимательный взгляд на оставленные возле тазов полотенца, заметил:

– Полотенца из приданого вашей матушки, граф?

Тот кивнул.

– И они, и тазы, и многое другое. Она любила красивые вещи.

– Да, род Сордидов славится тягой к красивым вещам, – и нескио с намеком посмотрел на подходившую к ним Агнесс с подносом, заставленной разной снедью.

Заметив, что ей тяжело, встал и учтиво принял из рук женщины нагруженный поднос. Она отшатнулась, с недоумением глядя ему в лицо.

– Нескио – настоящий рыцарь в отличие от меня, Агнесс, – с ироничной интонацией заметил граф.

Нескио молча поставил поднос на стол и сел обратно, предоставив женщине расставлять блюда по столу.

– Благодарю вас, но я и сама справлюсь. – Она снова низко склонила голову, поспешно расставила принесенные блюда и собралась уходить.

– Разве вы не составите нам компанию, Агнесс? – нескио и сам не мог понять, для чего провоцирует графа. Агнесс хороша, конечно, но в его жизни были женщины и красивее. Взять хотя бы его нынешнюю фаворитку, Домину. Вот уж кто настоящая красавица. Так почему?

Агнесс с ужасом посмотрела на него, но возразить не успела.

– Да, Агнесс, почему бы тебе не составить нам компанию? Думаю, на кухне найдется, кем тебя заменить. – Граф произнес это не терпящим возражения тоном.

Агнесс покорно склонила голову.

– Хорошо, я сейчас приду.

Она ушла, но через пару мгновений вернулась, неся приборы для себя. Тут же показался парень в головной повязке с подносом, заставленным закрытыми кастрюльками, в которых что-то шкворчало и булькало. Агнесс потянулась, чтобы разложить еду по тарелкам, но граф грубовато махнул рукой, отправляя ее на место во главе стола. Покраснев, она заняла место хозяйки и замерла, не зная, что делать.

Мужчины, не скупясь, сами положили на свои тарелки горы разных яств и принялись за еду. Агнесс тоже положила себе немного пирога с голубями и осторожно откусила кусочек. Видно было, что трапеза с господами для нее непривычна и сильно смущает.

Нескио больше не смотрел в сторону Агнесс, полагая, что внимание, оказываемое им фаворитке графа, отнюдь тому не льстит. Но все равно порой взглядывал на нее, скромно сидевшую между ними. Что в ней его привлекало, он не понимал.

Граф пару раз подливал ему бургундского, не забывая и себя, но нескио это не смущало. Он прекрасно знал, что мог выпить полдюжины подобных бутылок без всякого для себя вреда. Главное, чтоб оно не было отравлено или заговорено. Но, судя по тому, как спокойно его пил хозяин, ему не грозило ни то, ни другое.

Наконец подали десерт, состоявший из нескольких видов засахаренных фруктов. Видя, что блюдо с фруктами слишком далеко от Агнесс, нескио подвинул его к ней, за что получил мельком кинутый на него взгляд и негромкое «благодарю».

После окончания ужина они перешли в соседнюю комнату, обставленную просто и уютно. Даже без пояснений графа было ясно, что эта комната тоже входит в апартаменты фаворитки, или, как ее называл граф, экономки. Агнесс осталась в трапезной, тут же принявшись убирать со стола.

Они несколько раз с переменным успехом сыграли в кости, пока нескио не зевнул во весь рот, едва успев прикрыться широкой ладонью. Граф спохватился:

– Что же это я! Вы же столько времени провели в дороге, а я навязываю вам ненужную игру! Простите! Я покажу вам вашу спальню. – И он громко воскликнул: – Агнесс!

Она появилась через пару минут, слегка запыхавшись, видимо бежав всю дорогу.

– Где ты приготовила спальню нашему гостю?

Агнесс с легкой укоризной взглянула на графа, но тут же вновь потупила взор. Нескио догадался, что спальню ему приготовили там, где приказал граф. Для чего это скрывать? Нескио не нравились эти мелкие секреты, но он здесь именно для того, чтоб разобраться, что задумал Контрарио.

– В южном крыле, рядом с оружейной, господин, – тихий голос походил на шелест опадающих листьев.

– Что ж, неплохо. – Граф поднялся, но тут же споткнулся и сел обратно. – Дьявол! Опять заболела нога! – И пояснил гостю: – В прошлом году я получил рану, не слишком опасную, но болезненную. С тех пор она жутко ноет к непогоде. Это неприятно. Похоже, будет гроза. Вы не обидитесь, если вас проводит Агнесс?

Нескио почуял подставу, но спокойно заверил, что никакой обиды он не чувствует. И не преминул поддеть графа:

– Когда мужчину сопровождает такая красотка, ему полагается радоваться, а не оскорбляться.

Граф сумрачно усмехнулся, метнул на нее повелительный взгляд, и Агнесс, не дожидаясь приказания, пошла вперед, прихватив со стены факел в металлической окантовке. Нескио пошел за ней. Заметив, что тяжелый факел подрагивает в слабых женских руках, попросил:

– Дайте факел мне, Агнесс. Он слишком тяжел для ваших нежных ручек.

Она остановилась и с недоумением посмотрела на него.

– Никто мне такого не говорил. Но возьмите, если вам так удобнее.

Нескио взял факел из ее руки. Высоко подняв его над головой, высветил длинный коридор, по которому они шли.

– А почему в замке нет свечей? Или хотя бы ниш для масла?

– У меня есть свечи. Я использую их у себя в комнатах. А масло дорого. У графа не так уж много денег, чтобы роскошествовать в замке. Здесь никто не живет.

– А вы?

Она снова удивилась.

– Я не в счет. Я имею в виду членов семьи, а я только прислуга.

Нескио никогда не экономил на близких, особенно тех, кто был ему хоть немного дорог, поэтому сочувственно покосился на нее, но промолчал. Кто он здесь, чтоб указывать хозяевам, как им нужно жить?

Они довольно быстро дошли до покоев, предназначенных гостю. Агнесс взяла из рук нескио факел и воткнула его в настенный шандал. Затем распахнула дверь и вошла первой. Нескио вошел следом.

Комната была обставлена, как и все в этом замке, в унылых коричнево-пурпурных тонах. Но в ней пылал камин, было тепло и даже уютно от весело потрескивавших дров. В глубине, в алькове, стояла широкая кровать под балдахином, застеленная свежим льняным бельем. На столике подле нее в подсвечнике горели три свечи.

Войдя в комнату, Агнесс аккуратно притворила дверь, чтобы не выпустить тепло. Указав на стопку чистого мужского белья на прикроватной тумбе, застенчиво предложила:

– Здесь свежее белье, если хотите переодеться. А там, – она махнула рукой в противоположный конец комнаты, – горячая вода. Вино стоит на столике у окна. Вам еще что-нибудь нужно, господин?

– Нет, спасибо. Но, – тут он немного помялся, понимая возмутительность своего вопроса: – сколько времени вы живете с графом, Агнесс?

Она недовольно поджала губы, но ответила вежливо:

– Скоро десять лет.

– А сколько вам лет?

– Двадцать пять.

Он удивился. Ему казалось, что ей не меньше тридцати. Поняв его безмолвное удивление, она тихо протянула:

– Жизнь в таком месте не красит. Этот замок из всех высасывает красоту и молодость. Скоро граф заменит и меня. Я здесь далеко не первая.

– А где же предыдущие? Надеюсь, не в замке?

Агнесс отшатнулась и испуганно заявила:

– Я не знаю.

Нескио не поверил, уж слишком неверным был ее тихий голос.

– У вас есть дети?

Она посмотрела на него затравленным взглядом.

– У меня была малышка. Но она умерла. В замке не живут дети.

– А как вы попали в замок, Агнесс?

Она нервно затеребила жемчужные бусы на шее.

– Меня похитили.

Нескио насторожился.

– Как это было?

– Я с семьей шла куда-то, не помню, куда. Подъехала черная карета и меня закинули в нее.

– Где это было?

– Я не помню. Это было так давно.

– Но красть людей незаконно!

– Кого это волнует? Многие из замковой челяди похищены людьми графа посреди бела дня. Если бы я была из благородной семьи, а так… – она обреченно склонила голову.

– Я могу передать вашу жалобу наместнику. – Нескио не понимал, почему у него так сильно заболело в груди. Он не раз слышал подобные истории, но никогда они не вызывали в нем такого сильного отклика.

Агнесс испуганно протянула к нему руки.

– Только не это, умоляю вас! Мне никто не поможет, а граф меня тут же убьет! И хорошо, если только убьет!

Нескио хотел спросить что-то еще, но она взмолилась, еще ниже опустив белое от страха лицо:

– Я могу идти, господин?

Он обуздал свое докучное любопытство.

– Идите, я и сам справлюсь.

Торопливо присев в знак прощания, она заспешила к двери. В этот же момент и нескио сделал широкий шаг, желая по-рыцарски распахнуть их перед ней. Они столкнулись около дверей и на мгновенье замерли.