Глава третья

После бесконечных разъездов по округе они с Ксан Потапычем, уставшие и пропыленные, остановились перекусить в местной кафешке. Там сидели главным образом молодые парни, попивая в прохладе пивко: в помещении вовсю работал кондиционер. Председатель окинул их суровым взглядом и чуть слышно, но с явственным недовольством, крякнул. Парней тут же как ветром сдуло. Во всей кафешке остались две немолодые пары, по виду приезжие.

Не успели они устроиться подле окошка, где их не доставали потоки холодного воздуха из-под кондиционера, как к ним подбежала пухленькая официантка с испуганными глазами.

– Чего изволите, Ксан Потапыч?

– Чего изволю? – председатель залихватски подкрутил усы. – Да чего-нибудь вкусного. Вкусное есть?

– У нас все вкусное, – обиделась за свой общепит официантка. – Вот меню! – и она подала глянцевую обложку.

– Тогда давай все самое вкусное, и чтоб со смаком! – распорядился Ксан Потапыч, отодвигая в сторону меню. – Это я и глядеть не буду.

Официантка кивнула и мелкой рысцой побежала в сторону кухни, из которой высовывались любопытные головы в белых колпаках.

– Уважают вас здесь, Ксан Потапыч, – признал Родион.

– Уважают, как не уважать! – скромно согласился председатель. – Я ж для них как батька родной, и день и ночь кручусь. Время сейчас деятельное, столько перспектив открывается благодаря этим санкциям, только успевай поворачивайся!

К столу уже спешила официантка со шкаликом домашнего винца, двумя хрустальными бокалами и легкими закусками.

– Вино Гогино? – строго спросил Ксан Потапыч, подняв шкалик и рассматривая его на свет.

– Лично из своих запасов налил, – заверила официантка. – Не пожалеете.

– Ну, если и впрямь из своих запасов, то не пожалеем. – Официантка снова убежала, а Ксан Потапыч пояснил: – Тут у нас Гагик всем заправляет. Он-то сам местный, у него еще дед с бабкой сюда из Грузии уехали. Но винодельческие традиции соблюдает, у него вино лучшее во всей округе. Секреты свои не выдает, гад такой. И правильно. Кто сюда приходить будет, ежели сам такое вино делать научится?

Он аккуратно разлил вино по бокалам. Родион пригубил и решил, что вино не уступит знаменитым молодым французским винам, которые он пробовал в винодельнях Франции.

– Хорошее вино.

– Хорошее. Но если ты думаешь заводик винодельческий какой поставить, сразу отговорю. Это вино массовому производству не подлежит. Скисает быстро. Сделал-выпил, сделал-выпил. И не иначе.

Родион кивнул головой. Винодельческий завод ставить было глупо – конкурентов невпроворот. Алкогольный рынок и без того перенасыщен. Тем более что такое вино было бы слишком дорого для массового потребителя. Оно хорошо здесь, в этом маленьком кафе, для избранных посетителей.

Прибежала официантка с полным подносом. Пока она составляла на стол мясное блюдо, пряно пахнущее кинзой, базиликом, майораном и еще чем-то, и рыбное, с запахом тимьяна и майорана, Ксан Потапыч приказал:

– Ты на десерт арбузное варенье принеси, нашенское, подлесное. – И пояснил заинтересованному Родиону: – А вот это я бы настоятельно рекомендовал выпускать как фирменное варенье. В магазинах я его не видел. И как варить его мы знаем, и как хранить.

Они быстро съели все, что подали, а подали немало. Родион был уверен, что столько ему не осилить, но оказалось, что после целого дня беготни он без проблем справился с ужином по-казацки.

Под конец принесли арбузное варенье. Родион попробовал и восхитился. Кусочки арбуза были не мягкими, как он предполагал, а хрустящими, хотя варенье было сварено из арбузной мякоти, а не из корок.

– Как это делается? Ведь арбузная мякоть мягкая?

– О, это целая технология. Кусочки арбуза выдерживаются в пищевом меле с различными вкусовыми добавками, и только потом варятся.

– Сложно.

– Нет. Это так кажется с непривычки. Кстати, так готовить можно практически все мягкие фрукты.

– Надо попробовать.

– Это будет фирменный наш десерт. Что-нибудь типа «подарок из станицы Подлесная».

Родион посмеялся. После выпитого вина, такого легкого на первый взгляд, ему все казалось на редкость удачным.

Но вот они закончили ужин, расплатились, причем Ксан Потапыч не разрешил Родиону заплатить. Услышав смехотворную сумму, названную официанткой, Родион решил, что здесь уж слишком уважают начальство. Или просто он не в курсе местных цен?

Распрощавшись с председателем, не смог сразу сориентироваться, куда идти. Кругом была полнейшая темнота, фонари горели только на центральной улице да возле конторы. Пошел наугад, надеясь, что ноги сами приведут его куда надо.

А привели они его к местному дому культуры с кинотеатром в левом крыле. Потоптавшись перед входом в кинозал, он все-таки зашел. Фильм уже вовсю шел, поэтому в фойе никого не было. Ни зрителей, ни контролера. Касса тоже была закрыта. Родион осторожно открыл дверь в зал и вошел. Присмотревшись, понял, что половина мест свободна. Присел с краю и принялся смотреть старую комедию «Гусарская баллада».

Интересно, здесь фильмы по заказу публики привозят или по какому-то неведомому графику? Ему казалось, что вся Россия давно перешла на американские блокбастеры, ан нет, в глубинке смотрели еще отечественные фильмы.

К своему удивлению, посмотрел кино с огромным удовольствием. Что послужило тому причиной – выпитое вино, хороший вечер или давно не виденный фильм, он рассудить бы не взялся. Возможно, этому помогла и мысль о Дане, которая сидела где-то неподалеку. То, что он смеется вместе с ней, доставляло ему какое-то странное удовольствие.

После окончания картины вышел вместе со всеми на улицу. Перед входом в дом культуры фонари горели, и он увидел Дану. А рядом с ней высоченного здоровенного парня. Этакого русского богатыря. Родион сразу почувствовал себя хлипким, как Дана его и называла. Почему в Москве он казался себе вполне даже тренированным и мускулистым? Это был самообман или он себя не с теми сравнивал?

Позади послышался вопрос, сказанный неприязненным тоном:

– Это еще что за пижон?

Он обернулся. Позади стоял крепкий паренек с сигаретой в зубах и пристально его рассматривал. К парню подошли еще двое, и тоже уставились на него подозрительными взглядами. Родион вздохнул. Неужели придется драться? Нехорошо это, да и не хочется что-то. Вряд ли они будут драться один на один.

Тут к нему подошел Егорка.

– Привет! Решил кино посмотреть?

– Ну да. Ты тоже? Константин Петрович разрешил?

Парни сразу отошли подальше. Имя великого и ужасного Константина Петровича пользовалось здесь непререкаемым авторитетом.

– Ну да. А ты чего на ужин не пришел?

– Дана разве не сказала, что мы с Ксаном Потапычем по объектам мотались весь вечер? Приехали поздно, на ужин я опоздал, он меня в ваше местное кафе сводил. Хорошо кормят, между прочим.

Услышав имя председателя, парни бесшумно растворились в темноте. Родион понял, что больше ему в станице опасаться нечего. Теперь он здесь под эгидой двух могущественных имен. Егор, изображая лихого гусара, поскакал на одной ноге, размахивая воображаемой саблей, и спросил:

– Ты домой или погуляешь еще?

Откуда-то раздался переливчатый девчачий смех, похожий на Данин, и Родион хмуро сказал:

– Похожу немного. Спать не хочется. Рано еще, – по его мнению, для сна и впрямь было рановато.

Егор кивнул головой, без возражения принимая это утверждение, повернулся и растворился в темноте. Родион даже не успел спросить у него, как добраться до дому. Пожав плечами, передвинулся поближе к журчащему смеху.

Смех удалялся куда-то в сторону. Родион крадучись пошел за ним, собираясь убить сразу двух зайцев: проследить за Даной (стыдно, очень стыдно!) и узнать, где его временное пристанище, ведь должна же она идти домой в такое время?

Похоже, Дана в самом деле шла домой, вернее, стремилась туда, потому что шедший с ней парень настойчиво уговаривал ее погулять еще, причем где-то в подлеске, а она утверждала, что гулять с ним в подлеске никогда не будет, и что дед ее отпустил только до одиннадцати, а уже двенадцатый час.

– Ну и шо? – тупо гнул свое парень. – Ты шо, деда боишься?

– Не боюсь, а уважаю! – отрезала Дана, раздосадованная напористостью ухажера.

«Правильный ответ» – мысленно одобрил ее Родион, в полной темноте тихохонько пробираясь следом. Иногда, правда, из окон какой-нибудь хаты на улицу выплескивался куцый огонек, но редко: станица погружалась в сон.

– Та он и не узнает ничего! – парень был настырен до неприличия. По шагам слышно было, что он придерживает спешащую спутницу.

– Не держи меня, слышь, Степка! Я тебе не трактор!

– Не-а, ты не трактор! Ты норовистая кобылка! Но ничего, я и не таких обламывал! – развязно хохотнул Степан. – Хватит уже артачиться!

– Да ты настоящий архаровец! – Дана вспыхнула. – Зря я с тобой пошла.

– Может, зря, а может и нет. Мне жена нужна, вот и выйдешь за меня. Я тебя давно приглядел.

– Не собираюсь!

– А это как сказать, – глумливо заметил парень. – После сегодняшней ночи пойдешь, как миленькая!

Родион подошел поближе. Похоже, его помощь будет как никогда кстати.

– Пусти! – голос Даны был серьезен, даже испуган.

В ночи послышалось грубоватое чертыханье и тонкий девичий вскрик. Родион громко сказал:

– Что случилось, Дана? – и шагнул вперед.

И сразу наткнулся на крепко обнявшуюся парочку. Но что Дана обнималась с парнем не по своей воле, стало понятно, когда она с трудом повернула голову и прошептала:

– Беги за помощью, скорее!

Родион недоуменно переспросил:

– И зачем? Что, Степка тебя так не отпустит, что ли?

Зажав милке рот рукой, чтоб зря не вопила, Степан посоветовал Родиону:

– Ты иди давай мимо, будто ничего не видел.

– А ты что, не боишься Константина Петровича?

– А что он мне сделает? Ну, выпорет, как полагается, а потом все равно за меня девку отдаст, потому как девкой она уже не будет. Так что потерплю.

Дана испуганно всхлипнула, представив такую жуткую перспективу.

Родион сказал уже с угрозой:

– Отпусти девушку, я тебе серьезно говорю! Она за тебя замуж идти не желает! И на остальное тоже не согласна!

– А кто ее спрашивает? Мать за отца тоже идти не хотела, а пошла, как миленькая! И не жалеет, между прочим! И Данка жалеть не будет. Со временем.

– Ага, «стерпится-слюбится». Слыхали мы об этом. А теперь пусти! – Родион внезапно ухватил Дану за талию и с силой рванул на себя.

От неожиданности Степан выпустил свою добычу, и освобожденная пленница шустро рванула в темноту. Разозленный Степан перегородил дорогу Родиону.

– Ты чего не свое дело лезешь? Вот сейчас получишь у меня!

И он бросился на Родиона. Тот отскочил в сторону, понимая, что ему с таким бугаем не справиться. Но когда тот бросился на него снова, перехватил занесенную для удара руку и заломил. Тот зарычал от боли, но вырвался и бросился снова. Родион был гораздо проворнее, то Степан обладал силой и упрямством быка.

Он снова и снова шел на него, но пока Родион находил силы от него отбиваться, благодаря за свою выучку тренера по карате. Но тренироваться надо было больше, хотя бы пару раз в неделю, а не филонить! Он пылко пообещал себе так и сделать, если выйдет живым из этой передряги. В мгновеньях между наскоками Степана в голове вихрем проносилась одна-единственная связная мысль: позвала кого-нибудь Дана на выручку или ей это девичья честь не позволяет?

Что позвала, узнал, когда по спине Степана прошлась дубина, и сердитый голос Константина Петровича гаркнул:

– А ну, стой, остолоп! – и еще несколько явно нелитературных фраз.

Тот нехотя остановился, отрезвленный не столько голосом бывшего председателя, сколько внушительной дубиной.

– Это ты до чего додумался? Силой девку взять, как твой папаша! Так не думай, что после этого я бы тебе на ней жениться разрешил! Ты бы у меня под суд пошел за изнасилование и реальный срок получил! Не надейся, что я позору бы испугался, как твои бабка с дедом! А теперь вон отсель! А не то еще схлопочешь!

Что-то угрожающе прошипев, Степан исчез в темноте, а к Родиону подошел Константин Петрович с Даней.

– Как ты? Цел? Не заломал тебя этот битюг?

Родион покрутил головой, руками, ногами.

– Вроде все цело.