В самом центре университетской площади стоял большой киоск со всякой всячиной, необходимой для полноценной студенческой жизни: от хлеба до презервативов.
Я могу расшифровать состав твоего таинственного пива. Джина там было гораздо больше, чем пива, и, похоже, присутствовали и другие сногсшибательные ингредиенты. Воняло от тебя вчера непередаваемой дрянью. – И сердобольно утешила, саркастично фыркнув: – Да и сегодня запашок не лучше.
дорожку языком по груди, животу, пока не спустился до самого холмика. Приподняв руками ее бедра, стал нежно дразнить горошину между ногами. Она попыталась освободиться. Но он держал ее крепко.
– Не надо! Мне стыдно!
Он прошептал:
– Не бойся! Все хорошо! Доверься мне! – и сильнее закрутил языком.
Она затрепетала, но честно призналась:
– Нет, не просто, – и с трудом добавила три очень нелегких, ко многому обязывающих слова: – Я тебя люблю.
Он порывисто встал, не выпуская ее из рук. Мягко попросил:
– Милая, пойдем в дом?
Мне – элементарно повзрослеть. Стать наконец мужчиной. Понять, что такое любовь. Ты ведь мне часто об этом говорила. Правильно?
Подняв глаза на Макса, она встретилась с его беспокойным взглядом.
– Да, наверное. Я тоже за это время многое поняла.
– Например? – Это единственное слово далось ему с трудом. Голос прозвучал тяжело и напряженно.
Ксения прямо призналась, не желая больше его мучить:
– Я поняла, что влюбилась.
Он напряженно уточнил:
– Просто влюбилась?
Медленно подвинувшись к ней, ласково положил ладонь на покрытое легким загаром плечо. Ксюша не отодвинулась, лишь с легкой опаской посмотрела на него. Неторопливо, как кот на охоте за пугливой мышкой, Макс поднял руку, запустил пальцы в ее густые волосы и распустил стянутый узел.
похудел. Сидел безвольно опустив плечи и уперев локти в широко расставленные колени. Он казался таким подавленным и одиноким, что ей нестерпимо захотелось побежать к нему и кинуться в его объятия.