– Понятия не имею, – Криспиан открыл бутылку вина, налил себе и брату. Протянул ему бокал, но тот решительно отказался.

– А вот я предполагаю, что твоя слава бежит поперед тебя, – Анрион перекрестил длинные изящные пальцы сложным домиком. – Тебе так не кажется?

– Что ты имеешь в виду? – граф не донес бокал с вином до рта, почувствовав неприятный холодок внутри.

– А то, что сестры вполне могли переночевать в твоем любимом ресторанчике, вернее, в гостинице.

– С чего это им останавливаться в таком явно не дамском месте? – засомневался Криспиан. – Приличных гостиниц в столице полным-полно.

– Возможно, они знали о тебе гораздо больше, чем ты о них, – добил кузена герцог. – И приехали именно туда, где ты бываешь чаще всего, чтоб убедиться во всем своими глазами. И ты их успешно убедил, с чем тебя и поздравляю. Этим и объясняется их весьма раздраженное расположение духа. На их месте мне бы тоже не понравился навязанный мне жених – кутила и бабник.

Криспиан откровенно обрадовался. Неужто его план удался? Вот было бы здорово!

– Тогда, возможно, они от меня откажутся сами? – воскликнул он с воодушевлением. – Если уж я им не подхожу по всем статьям.

– Если б они могли, они бы здесь просто не появились, – разочаровал его герцог. – Они так же, как и ты, связаны магическим договором и ничего не могут поделать. Но, если хочешь знать наверняка, были они в ресторации или нет, пошли туда слугу.

Граф решительно выглянул в коридор и рявкнул:

– Гернион! Где ты шатаешься, олух!

Через некоторое время появился растрепанный малый в замызганных грязью портках. С осуждением сморщив нос, Криспиан приказал:

– Быстро слетай во «Все для вас» и выясни, не останавливались ли там две очень похожие сестры. Да поскорее. Можешь взять любого из моих коней.

Гернион убежал, а герцог лениво предложил:

– Давай поспорим, что они там были?

– Я не дурак, чтоб спорить с тобой в том, в чем и сам почти убежден, – увернулся от пари ушлый граф.

– Не злись. Ты и сам понимаешь, в какой вонючей яме мы оказались, – Анриону хотелось высказаться покрепче, но он не мог себе позволить выражаться столь неподобающим образом во дворце. Вот если б они были на охоте, в своем тесном кругу, вот тогда б он отвел душу. – Скоро бал, съедутся все знатные семейства герцогства, наверняка еще и из соседних королевств гости прибудут, а тут у нас эти вспыльчивые сестренки. Представляешь, если им что-то не понравится и они вздумают наказать обидевшего их таким же образом, как и того бедолагу, что сидит в попугайской клетке? Какая потом о нас пойдет слава?

Но Криспиан от этой неприятной перспективы просто отмахнулся.

– Как пойдет, так и пройдет. Уважать будут больше, только и всего. А вот как быть мне? У меня от одной мысли о такой зловредной жене волосы встают дыбом, а то, что должно стоять, наоборот, падает!

Герцог поневоле засмеялся.

– Ты же мне постоянно рассказывал о своих постельных подвигах, в том числе и в последнюю ночь. Все, что нужно, у тебя стояло, причем по нескольку раз.

– И меня на этом подловили ушлые сестренки. Если б я знал, что они там очутятся, то тихо сидел бы здесь, винцо бы попивал, анекдоты травил с приятелями, – Криспиан дальновидно отвел от себя подозрение в злонамеренности своего поведения.

– Ну и знакомую служаночку на ночь бы пригласил, как ты это обычно делаешь, если никуда не идешь, – добавил Анрион, засмеявшись.

– Да, как хорошо я жил, – застонал, вцепившись в буйную шевелюру, донельзя огорченный предстоящей женитьбой граф. – Но осознал я это только сейчас.

Они помолчали, думая каждый о своем. Через полчаса вернувшийся Гернион доложил о том, в чем они и без того были уже почти уверены – в гостинице в самом деле останавливались на ночь сестры со служанкой. Более того – они даже ужинали в ресторане рядом с кутившими друзьями, но отчего-то те их не замечали.

Отпустив слугу, Криспиан убито признал провал своего шикарного замысла:

– Все, теперь мне не жить. Но не понимаю я их – если они видели, что я вовсе не сахарный мальчик, почему бы им было не развернутся и не убраться восвояси? Откуда же я знал, что они такие вспыльчивые и неадекватные?

– Что уехать они из-за договора попросту не могут, ты знаешь не хуже моего. А вот почему бы тебе и не жить так, как ты привык? – Анрион развернулся к брату и лукаво подмигнул. – Обещаний ты никому никаких не давал, обручальное кольцо на палец не надевал, да даже с нареченной своей пока не знаком. Какие к тебе могут быть претензии? Вот когда ты объявишь себя женихом, вот тогда и обязательства на себя возложишь. А пока еще ты вольная пташка.

– Точно! – граф Ванский воспрянул духом и даже разрумянился от нахлынувшего на него чувства облегчения. – Справедливость должна восторжествовать!

Посмотрев на часы и сообразив, что время уже подходит к ужину, они поспешили вниз, даже не переодевшись, что грозило им по меньшей мере недовольством строгой герцогини.

В малой трапезной герцогского дворца был накрыт исключительно для своих небольшой, всего на каких-то сорок персон, стол. Ничем особенным ужин похвастаться не мог, перемен было всего три, по семь блюд в каждой, десерт немного побогаче. Герцогиня не сочла нужным менять обычное меню ради не слишком дорогих гостей. К тому же какие у леди Салливерн там кулинарные изыски в их наверняка бедноватой захолустной жизни?

На отбеленной льняной скатерти лежали повседневные столовые приборы из серебра с выбитыми на них укороченными вензелями, сервиз из самого обычного костяного фарфора был и вовсе без вензелей. В общем, все по-простому, по-свойски.

За столом присутствовали: само герцогское семейство, их родственники, фрейлины герцогини и придворные кавалеры герцога, а также свита Анриона с ним самим во главе. Два места для гостий были оставлены на нижнем столе возле самых дверей, так как по знатности сестры Салливерн были ниже всех здесь присутствующих – нетитулованных особ во дворце не привечали.

Анрион, единственный маг за столом, с опаской ожидал появления сестер, всерьез опасаясь их негодования по поводу низкой значимости определенных для них мест, но надеялся, что они снисходительно отнесутся к этикету, столь ревностно блюстимому герцогиней.

Не дожидаясь опаздывающих, герцогиня приказала подавать на стол. Вышколенные подавальщики шустро разнесли первую перемену и остановились возле дверей, чтоб по первому знаку подать то, что потребуется.

Все присутствующие за столом уже положили себе закуски и принялись за еду, когда в открытые двери неторопливо вплыли сестры. Только увидев их, Анрион тотчас узнал ту, что встретил по дороге с охоты в старой карете. У него лихорадочно забилось сердце, и он несколько раз сглотнул, смягчая пересохшее горло.

Платья на девушках были свежие, но того же странного чересчур фривольного покроя. Никаких корсетов, многочисленных нижних юбок на кринолине и, – о ужас! – их наряд даже очерчивал линию бедер, что считалось вовсе уж недопустимым.

Единственное, что соответствовало высокому статусу герцогского ужина – прекрасные жемчуга, украшавшие их шеи, и уложенные в высокие прически светлые волосы с золотыми заколками на макушках. Слегка склонив головы в знак приветствия и не изволив сделать положенного реверанса, они прошли на свободные места.

Мужчины дружно замерли, пожирая вошедших глазами и забыв про еду. Поперхнувшись, герцогиня властно приказала:

– Леди Салливерн! Напомните мне в конце трапезы, чтоб я прислала к вам свою портниху. Если б я знала, что у вас нет достойной одежды, то нашла бы для вас что-нибудь поприличнее.

Сестры переглянулись и дружно фыркнули.

– Не трудитесь, ваша светлость, – с заметным презрением ответила та, что слева. – Мы ваши древние наряды даже не из прошлого, а из позапрошлого века носить не собираемся!

Та, что справа, принялась сконфуженно извиняться, стараясь смягчить слова сестры, но получилось наоборот:

– Ваша светлость, эти платья нам сшила королева Рондии, и нам очень бы не хотелось их менять. И в самом деле, таких старомодных нарядов, как у вас, нигде уже не носят.

– Ты говоришь так, будто Паула нам их лично шила, – осадила ее сестра.

– Все догадались, что платья сшиты по ее эскизам, – собеседница обиженно выпятила розовые губки, будто собиралась заплакать. – Это все поняли, здесь же не дураки сидят!

Но у присутствовавших сложилось именно такое мнение – что все они круглые дураки, раз не понимают простейших, по мнению сестер, вещей.

Обвинение в жуткой дремучести подействовало на герцогиню, никогда не считавшей себя отсталой, как пощечина. Она даже растерялась, не зная, как осадить столь откровенных грубиянок, но тут маркиза Кресская, до глубины души возмущенная отсутствием политеса у каких-то там заштатных девиц, злокозненно поинтересовалась:

– А как вы добираетесь до этого королевства, ведь оно так далеко? И кто это такая – Паула? Ваша подружка?

Сестры одновременно в полном изумлении осуждающе вздернули ровные брови.

– Паулина – королева Рондии, неужто вы этого не знаете? Она правит там вот уже десять лет. А добираемся мы туда, как и везде, порталами. – И одна из них с откровенной насмешкой добавила: – Не думаете же вы, что мы плетемся на каких-то замученных одрах?

– Но порталы – это очень дорого! – не хотела уступать фрейлина, все пытавшаяся поймать сестер на несоответствиях. – Откуда у вас такие деньги?

– Дорого? – правая сестра недоверчиво посмотрела на немолодую женщину, будто подозревая ее в глупых шутках. – Да с чего вы это взяли? Открываешь портал – и вперед, ты уже на месте!

– Ах, Изабель, мама же предупреждала нас, что здесь нет сильных магов, и открывать порталы просто некому! В Помаррии используют для перемещений амулеты, а они действительно очень дороги для этой весьма и весьма небогатой страны, – звонко пояснила вторая сестра. – Недаром мама велела нам взять эту жуткую карету и последний день ехать в ней, хотя это было ужасно, ужасно утомительно.

– Мама вообще слишком жалостливая. Чтоб не шокировать людей нашим внезапным появлением из портала посреди дворцовой площади, поскольку к этому здесь народ не приучен, заставила нас тащиться черт знает сколько по плохой дороге! – Изабель со скептическим прищуром рассматривала стол, выбирая что повкуснее. – Но что народ здесь нищий, это точно. Даже поесть нечего, – припечатала она, и пальчиком поманила к себе стоящее неподалеку блюдо с голубями.

Вызвав волну пораженных вздохов сидящих вокруг, оно подлетело к магине и учтиво подождало, пока она не положит пару красиво поджаренных птичек к себе на тарелку.

– Беатрис, тебе положить? – провокационно спросила она у сестры, заранее зная ответ.

– Как ты можешь так поступать, Изабель! – плаксиво заявила та. – Ты же знаешь, что я не могу есть этих бедных невинно убиенных птичек! Не понимаю, как можно так безжалостно обрекать на смерть живых существ! И что за жестокосердные люди их едят, тоже не понимаю!

Равнодушно пожав плечами, Изабель отправила почти полное блюдо обратно на место и спокойно принялась за еду.

Услышав эту гневную отповедь многие дамы, обладающие излишне тонкой душевной организацией, напрочь лишились аппетита. Они отодвинули от себя тарелки и принялись изучать стоявшие перед ними блюда в поисках чего-нибудь не убитого. Но ничего подобного там не оказалось.

Герцогиня лишь потрясенно моргала, не зная, как прекратить это бесконечное критиканство, так похожее на неприкрытое издевательство. Еще никто не называл ее стол бедным, а герцогство – по сути нищим.

Маркиза Кресская, распаленная противодействием каких-то жалких, дурно одетых нахалок, никак не могла угомониться.

– Если вы уж так легко, по вашим словам, ставите порталы, то вам же нетрудно будет пригласить сюда королеву Паулу? Думаю, вам она не откажет, вы же с ней так близки, – ехидно предложила она.

– Да без проблем, – Изабель доела голубей и милостиво кивнула дотошной фрейлине. – Паулина крайне любопытна и с удовольствием сюда придет.

– Что ты такое говоришь! – всплеснула руками так и сидящая перед пустой тарелкой Беатрис. – Она-то придет, в этом нет сомнения, она ужасно любопытная, а потом разнесет по всем окрестным правителям о крайне скудной здесь жизни. Мы-то ничего не скажем, говорить гадости о пригласивших тебя людях неприлично, а вот она молчать не станет, знаешь же, как она любит посплетничать.

Изабель ласково заправила выбившийся локон за ушко сестры, одновременно постучав ту по виску с явственным намеком на некоторую ограниченность.

– Да кого волнует подобная ерунда! – бросила с небрежной вальяжностью. – Раз уж здешние дамочки хотят проверить нашу способность открывать порталы и испытать на прочность нашу дружбу с королевой Рондии, давай…

– Это волнует меня! – решительно возразила герцогиня и зло посмотрела на затеявшую это маркизу. – В мой дворец гостей приглашаю только я!

Та осеклась, сообразив, что злость и зависть завели ее куда-то не туда.

– Не хотите, не надо, – Изабель делала вид, что не понимает, из-за чего столько волнений. – Но если вам хочется посмотреть на другие страны, можно открыть портал в королевский парк той же Рондии. Там есть на что посмотреть. Еще цветут редкие цветы, листва не опала, гуляют разодетые придворные…

– Вот именно! – сердито прервала ее Беатрис. – И как среди разодетых придворных будет чувствовать себя герцогиня в своих нарядах столетней давности, ты подумала? Ее же примут за жалкую фиглярку из балагана! Ты вовсе не щадишь деликатные чувства местных дам!

Анриону, живо следящему за этой перепалкой, больше похожую на слегка завуалированные оскорбления, было и смешно, и досадно. С одной стороны мать сама виновата со своим стремлением сделать из всех окружающих свое подобие, но с другой сестры могли бы вести себя полюбезнее. Леди Салливерн же устроили из ужина нелепый фарс, больше похожий на показательную порку герцогини с фрейлинами.

Прекращая неприятные откровения, в разговор твердо вмешался герцог:

– Мы с удовольствием побываем с вашей помощью в других странах, милые леди. Но одни, без наших, как выяснилось, слишком старомодно одетых дам. Надеюсь, никто не против?