Он сидел, погрузившись в изучение какой-то бумажки. Оторвавшись от нее после призывного Дашиного кашля, учтиво спросил:

– Что, не получается? Дать что-то полегче?

Даша огрызнулась:

– Куда уж легче! Если только бумажки по папкам подшивать, так это для меня сущее наказание. Я все сделала, но результат двоякий.

Артем, подавившись, выпрямился в кресле.

– Сделала? Но ведь там работы было на неделю!

Даша возмутилась.

– Ага, значит, мне эту задачку подсунули, чтоб под ногами не мешалась? От важных дел не отвлекала? А на самом деле она давно решена?

Артем сконфуженно поерзал в кресле.

– На самом деле мы ее крутили так и сяк, она просто нерешаема. Во всяком случае, с нашими возможностями. Но ты, говоришь, ее одолела?

Поняв, что погорячилась, Даша примирительно сказала:

– Ну, возможно, со старым компом она и была нерешаема, но теперь скорость позволяет ставить программы покруче старых. Смотри, что получилось.

Артем с недоверием склонился над расчетами, Даша стала их комментировать. Они провели так почти час, обсуждая и прикидывая. В кабинет опасливо заглянул Давид, явно страшась прервать их уединение. Они подняли головы и вопросительно уставились на него.

– Извините, что прерываю вашу воркотню, но скоро конец рабочего дня, а мне помощь нужна.

Артем взмахом руки указал на соседний стул.

– Садись! Помнишь, мы почти месяц бились над этой проблемой и решили, что на данном этапе она нерешаема? Даша нашла выход.

Давид мешком свалился на стул и выдохнул:

– Не может быть!

Даша посмотрела на часы, висевшие у начальника над головой.

– Ух ты! Десять минут до конца работы! Извините, но у меня дела!

Под возмущенно-недоуменные взгляды оставшихся мужчин, не понимавших, как можно бросать дело на полпути, выскочила из кабинета завлаба и заполошно оглядела комнату. Кирилл был на месте, хотя и кидал мечтательные взгляды на спасительную дверь.

Коварно улыбаясь, Даша собрала сумку и приготовилась к старту.

Кирилл рванул к дверям, лишь только минутная стрелка остановилась на двенадцати.

Даша за ним не кинулась. Беги, кролик, беги! Она еще утром провела ревизию всех путей эвакуации и поняла, что для ускорения процесса лучше всего пользоваться запасным ходом. Правда, там все прокурено, но зато двери благодаря курильщикам открыты на каждом этаже.

Она не спеша попрощалась с коллегами, завернула за угол и нырнула на лестницу черного хода. Резво перелетая через две ступеньки, спустя пару минут была уже на улице. Быстро обогнув здание, остановилась перед главным входом, уверенная, что Рокшевский вряд ли сообразит выйти через другой ход.

Она оказалась права. Минуты через три показался запыхавшийся Кирилл. Даша злорадно усмехнулась. Физической формой герой-любовник явно не блистал. Он остановился на мгновенье, чтоб бросить проверяющий взгляд назад, и в это время Даша скользким движением прижалась к нему и томно прошептала:

– Привет, пупсик! Меня ищешь?

Рокшевский замер, явно не веря своим глазам.

– Ты обомлел от радости? Как я тебя понимаю! Ну, так где? У тебя или у меня? И не вздумай врать о критических днях! Я прекрасно знаю, что у мужчин их не бывает!

Рокшевский с выпученными, как у камбалы, глазами, несколько раз открыл и закрыл рот. Даша с некоторым напряжением ждала, не вздумает ли он согласиться, и успокоилась только тогда, когда услышала долгожданное:

– Я не могу! – и сделал попытку освободиться.

Решительно прекратив его трепыхания, Даша язвительно осведомилась:

– И почему это?

– Я… я сегодня навещаю родителей!

– Замечательная отговорка! Нестандартная такая! А завтра кого? Тетю с дядей? Потом всех родственников подряд?

Мимо шли сослуживцы, отпускавшие язвительные комментарии, и Рокшевский постарался принять независимый вид. Подтянувшись, сухо бросил:

– Ты совершенно не в моем вкусе! – наивно надеясь, что после этих слов эта ненормальная тут же от него отстанет.

Даша совершенно искренне удивилась.

– А кто тебя спрашивает? Достаточно и того, что ты мне нравишься! У меня уже был один такой. Не нравлюсь, не нравлюсь, но потом, когда я его связала, сопротивляться перестал. Правда, почему-то совсем увял. Ну ты понимаешь, как. Вообще вы, мужчины, на редкость капризные создания.

От подобных откровений Рокшевского бросило сначала в жар, потом в холод. Пробегающий мимо Давид притормозил и ехидно поинтересовался:

– Спасать не надо?

Даша и Рокшевский ответили в унисон:

– Нет!

– Ну, как хотите! Мое дело предложить! – и Давид умчался в голубую даль.

– Интересно, кого он спасать хотел? Меня или тебя? – Даша ободряюще пожала руку Кириллу, заставляя опомниться, уж очень бледно тот выглядел.

Из дверей вышел Артем и решительно направился к ним. Даша следила за ним сердито, а Кирилл – обрадовано.

– Привет! Может, все-таки сходим куда-нибудь?

Артем взял Дашу под руку, и они втроем перегородили весь тротуар. Проходившие мимо прохожие начали возмущаться. Чтобы освободить проход, Даше пришлось отпустить Рокшевского, чем тот не преминул воспользоваться. Воскликнув:

– Не буду вам мешать! – кинулся к своей «тойоте» и быстренько отчалил, оставив Дашу разочарованно глядеть ему вслед.

Чертыхнувшись, она повернулась к Александрову.

– И чего ты ко мне привязался? – она была разозлена не на шутку. – Я тебе совершенно не подхожу. Я не терплю серьезных отношений.

Артем логично поправил:

– А с чего ты заговорила о серьезных отношениях? Я их тебе не предлагал.

Даша попыталась освободиться, но он держал ее крепко.

– По тебе сразу видно, что ты собой представляешь. Правильный, серьезный, до чертиков воспитанный. Скажешь, не так?

– Так. Странно, но раньше я считал, что это скорее достоинства, чем недостатки.

– Для кого как. Для меня ты слишком правильный.

Резким движением прижав ее к себе, он заявил:

– Я могу измениться.

– А зачем? Это нерационально. Столько лет прожил правильным, какой теперь смысл меняться?

– В жизни все надо попробовать.

– Пожалуйста, но не со мной.

– А почему не с тобой?

– Не хочу! Не хочу я отвечать за разбитую жизнь хорошего мальчика! И отпусти меня!

К ним подплыла Олеся Викентьевна в норковой шубке не по погоде. Оценивающе посмотрела на Дашу. Решив, что столь вульгарная особа ей и в подметки не годится, умильно предложила:

– Артем, дорогой, ты куда? Может, пойдем куда-нибудь, расслабимся?

Артем в замешательстве, будто ища спасения, посмотрел на Дашу. Ему совершенно не хотелось куда-либо идти с Олесей Викентьевной.

Даша с иронией следила за ситуацией и не поверила своим ушам, услышав:

– Мы уже идем с Дашей в кафе.

Олеся Викентьевна с изумлением перевела взгляд на Дашу.

– Ее же ни в одно приличное заведение не пустят! – это прозвучало у нее на редкость высокомерно.

Даша с нарочитой наивностью поинтересовалась:

– Почему?

Олеся Викентьевна злорадно отрубила:

– Да потому что в такой одежде в приличные места не пускают!

Даша фыркнула.

– Вполне нормальный прикид. Просто здесь, как это выразиться поприличней, слишком консервативная публика.

Артем ее поддержал:

– Даша приехала из Европы. Там все так ходят.

Олеся Викентьевна взмахнула рукой, отметая сказанное.

– Что за чушь! Никто меня в этом не убедит! Я сама в Европу по два раза в год летаю! Ничего подобного там нет!

Даша согласно подтвердила:

– Артем несколько преувеличил, конечно. Там просто не обращают внимания на то, кто в чем ходит. Свобода личности, одним словом.

– А у нас что, нет свободы личности? – Олеся Викентьевна спросила это с излишней подозрительностью.

Даша посмотрела по сторонам.

– Распущенность есть. А вот свободы личности я что-то не заметила. Вон мужчины с девицами курят на остановке, щедро делясь этой гадостью с окружающими. Как вы думаете, это что?

– Дурное воспитание, и больше ничего!

Даша с ней согласилась:

– Вульгарность сплошная, это верно. В Европе таких называют «русскими вонючками» или «пердунами». Какая разница, какой частью тела они портят воздух?

Олеся Викентьевна требовательно повернулась к Артему, заканчивая непродуктивный разговор.

– Артем, мы идем?

Артем терпеливо пояснил:

– Мы идем с Дашей.

Олеся Викентьевна постаралась изобразить обиду:

– Какой ты непостоянный, Артем!

– У меня на этот счет другое мнение.

Олеся Викентьевна с откровенной угрозой спросила:

– Значит, я тебе навязываюсь?

Не привыкший обижать даже очень навязчивых женщин, Артем, надеясь, что до нее все-таки дойдет его нежелание с ней общаться, заявил с отвратительной уклончивостью:

– Возможно.

Олеся Викентьевна почувствовала себя брошенной куклой и обиделась всерьез.

– Ты то намекаешь на серьезные отношения, то прячешься в кусты. Неужели решил подружиться с олигархом?

Тут уже рассердился и Артем.

– На серьезные отношения я вам никогда не намекал, так же как и на несерьезные. У меня с головой, слава богу, все в порядке. И олигархи мне не нужны. Я себя уважать хочу.

В упор не замечая стоявшую рядом Дашу, Олеся Викентьевна запустила очередную шпильку:

– А чего тогда к подружкам олигархов клеишься, пусть и бывшим?

Даша, посмеиваясь, с удовольствием наблюдала за пикировкой.

– Артем, я в кафе с тобой не пойду. Так что беги уже. Спасайся.

Решив, что это оптимальный вариант, Артем сбежал, даже не попрощавшись.

Олеся Викентьевна королевским движением запахнула шубку на груди.

– Предупреждаю по-дружески: к Артему не лезь! Он мой! Найди себе кого-нибудь другого!

Даша мило согласилась:

– Как ты меня понимаешь! Мне такие правильные никогда не нравились. Вот Рокшевский – это другое дело!

Олеся Викентьевна, привыкшая к преувеличенному уважению к своей замечательной персоне, возмутилась столь явным панибратством.

– А почему ты мне тыкаешь? Я все-таки начальник отдела! Не говоря уже о разном прочем!

Даша ответила в том же духа:

– А ты почему мне тыкаешь, если всего-навсего мелкий начальничек какого-то заштатного отделишка?

Олеся Викентьевна с презрением фыркнула, вызывающе задрав нос.

– Ты считаешь, что быть бывшей подружкой олигарха это круче?

Даша честно ответила:

– Не знаю.

Уверенная, что эта нелепая особа не в курсе ее высокого положения, Олеся Викентьевна в своей высокомерной манере довела до ее сведения:

– Я к тому же дочь видного начальника. Так что возможности у меня впечатляющие.

Искренне заинтересовавшись, Даша уточнила:

– А сама ты что можешь? Без этих папиных возможностей?

Удивившись ее независимому тону, Олеся Викентьевна с фанаберией заверила:

– Да уж кое-что могу. Не чета тебе.

Лариса, давно наблюдающая за этими препирательствами, поспешила Даше на выручку.

– Даша, ты торопишься?

Смерив Ларису неприязненным взглядом, Олеся Викентьевна кинула:

– Что, мать Тереза опять спешит на помощь? И не страшно? Я ведь не такая дура, чтобы ничего не понимать.

Прерывая разговор, у нее в сумочке требовательно зазвонил сотовый. Олеся Викентьевна быстро выхватила его и лебезящим тоном заверила:

– Я уже еду, папочка! – и негодующе заверила собеседниц: – Мне пора, но мы еще встретимся!

Она горделиво ушагала к своей машине, и Лариса с облегчением вздохнула.

– Вот ведь стерва! Но она права, я к тебе в самом деле на выручку поспешила. Но ты, похоже, в ней и не нуждалась?

Даша широко ухмыльнулась, разгоряченная словесным сражением.

– В принципе, нет. Но всегда приятно, когда друг спешит на помощь!

Лариса засмеялась.

– Знаешь, эту фифочку у нас никто не любит. Зарвавшаяся нахалка. Свой отдел превратила в серпентарий. Нормальных людей выжила, собрала таких же змеюк, как сама. Там только Васса Николаевна еще работает, она ее зам, только благодаря ей отдел на плаву и держится.

– А что же генеральный?

– А что он? Он же дипломат. С одной стороны мы местным властям не подчиняемся, а с другой и ссориться с ними не резон.

Даша уточнила:

– То есть пока будет сидеть папочка, будет начальствовать и доченька?

– Стандартно. Как везде. – Лариса посмотрела на часы и охнула. – Мне домой пора. Муж, дети. Пока!

Даша прощально помахала ей рукой и побежала к себе.

К временному жилью душа у нее не лежала, квартира казалась безликой и чужой. Даша откровенно скучала по своему домику на колесах. В выкрашенной зеленой масляной краской ванной смыла нелепый макияж и с облегчением вздохнула. Все-таки сложно быть не собой. Хотя цель и оправдывает средства, но все-таки изображать крутую, все повидавшую и перепробовавшую девицу ей претит. Ну да ладно, это ненадолго.

Наскоро перекусив, принялась просматривать фотографии, попутно придумывая к ним броские заголовки. Всем известно, что подпись к фото – пятьдесят процентов успеха. Просидев с нулевым результатом пару часов, чертыхнулась. Дело сегодня совершенно не клеилось. Выключила ноутбук и задумалась. Что-то пошло не так, но что?

После некоторых размышлений решила, что во всем виноват Александров. Он усиленно мешает ей в ее и без того нелегкой миссии. Может, рассказать ему обо всем? Нет, нельзя. При его правильности он попытается силой заставить Рокшевского жениться на Маринке, тот, естественно, заартачится, и получится тот самый скандал, которого кузина так боится. Она же просила, чтобы ее имя ни в каком контексте не звучало. Нет, это не выход.

Получается, надо избавиться от Артема. Может, отправить его на месяц в какую-нибудь заграничную командировку, чтоб не отсвечивал? Но как? Опять обращаться к папочке? Но он и без того чрезвычайно заинтригован ее странным решением поработать в этом заштатном НИИ. После ее очередной просьбы он точно примчится сюда выяснять, что происходит. Или приставит к ней детектива, что, по сути, одно и тоже.

Нет, это однозначно отпадает. Но идея с командировкой хороша. Надо бы ее обдумать. В крайнем случае как запасной вариант она вполне сойдет. Артема нейтрализовать надо непременно. Если он и дальше будет мешать ей доводить Кирилла до нужной кондиции, у нее этот процесс растянется на недопустимо долгое время. А тут нужен марш-бросок, стремительная атака.

Вспомнив про цветные линзы, которые купила в Париже для бала-маскарада, принялась их искать. Нашла в старой косметичке, которую давно собиралась выбросить. Сказав себе, что в этой жизни выбрасывать ничего нельзя, никогда не знаешь, что может пригодиться, опустила их в стакан с раствором.

Потом все-таки отретушировала в фотошопе несколько фотографий, придумала забавные названия и отправила в разные журналы. Времени было уже второй час, когда она, ворча на несносные условия существования и недоумевая, как это люди, проведя на работе целый день, могут еще чем-то заниматься после работы, упала в постель, поворчала на ее неудобство, но тем не менее заснула.