Отзыв московского писателя Александра А. Жукова

На рассказ «Навязчивая идея»: – Философская вещь… Я скачал себе, думаю.

На рассказ «Письмо отца»: – Очень сильно!

Из отзывов друзей:

– Назначаю Вас самым Главным министром нашего не сказочного государства навсегда без волокиты, НЕМЕДЛЕННО!

– Татьяна, просто не в бровь, а в глаз. Какая сказка! Полностью отражает наше непростое время, а написана в 2002 году… Невольно человек сопоставляет…

– Спасибо, занимательно. Прочла на одном дыхании. Очень лёгкий слог. Получила большое удовольствие.

– Талант у тебя, чётко прорисованы психологические портреты членов семьи, их взаимоотношения. Финальная мысль понравилась: взрослые должны думать и не допускать переживаний и страданий маленького существа, которое зависит от них и любит. Я удивлена и восхищена.

– Мне все рассказы очень понравились, в каждом из них есть изюминка, каждый по-своему хорош, потому что все вместе они описывают в принципе счастливое семейство, но как бы особенно я остановилась на рассказе про торт и про изобретателей.

– Молодец, продолжай писать, у тебя добрые, поучительные рассказы, какие были в нашем уже далёком детстве. Я рада быть твоей благодарной читательницей.

– Танюшка, ты просто кладезь всего! И талантов, и души! Сколько людей тебя любят! Это же счастье! Работы замечательные, очень добрые и светлые!

– Я читаю и не понимаю, как можно всё так придумывать и продумывать, отслеживать, чтобы что-то не забыть. Вам это дано.

– Танюша, в тебе удивительным образом сочетаются такие качества, как продолжающееся за долгие годы наблюдений образ хорошего человека, и совершенно неожиданного проявившийся писательский талант, что встречается не так уж часто.

– Я прочитала сказки моей бабушки: спасибо за такие прекрасные, позитивные сказки! Ты озарила мой мир лучиками добра и тепла! Слог у тебя хороший. Читается легко и хочется читать дальше.

Рассказы

Подводя итоги

Мы повзрослели на один год. Мы – это врачи-интерны, окончившие институт в 1974 году и получившие направления на работу в Тульскую область. Алла Павловна училась в Курском, Надежда Ивановна – в Рязанском, я, Феликс Владимирович и Людмила Николаевна в Северо-Осетинском государственном медицинском институте.

…Помню первый день знакомства в терапевтическом отделении городской больницы номер 5 города Тулы. Меня встретили огромные, внимательные, умные василькового цвета глаза Майи Васильевны, замещающей заведующего отделением Григория Петровича на время его летнего отпуска.

– Как вас зовут, доктор?

– Таня.

– А по отчеству?

– Татьяна Николаевна.

Было непривычно обращаться друг к другу по имени-отчеству, ведь нам не больше 23-х лет, а мне и вовсе всего 22 года. Мы с нетерпением ждали выхода на работу Григория Петровича. Знакомство состоялось в середине августа, когда он, всей душой переживающий за больных, пришёл во время отпуска проконсультировать одного больного с тяжёлым заболеванием почек. Шаг за шагом, от звена к звену, от начала до самого трагического конца мы все вместе постепенно распутывали клубок этой болезни. Казалось невероятным, что какая-то ангина, перенесённая на ногах, привела к такому тяжёлому мучительному исходу. Мы переворошили буквально все знания, полученные в институте, вспомнили и физиологию и биохимию и патофизиологию почек. После двухчасового разбора больного мы почувствовали такую усталость, какую не испытывали порой даже после самого трудного экзамена по биохимии. Придя с работы, я с жадностью невежды набросилась на все конспекты и учебники, привезëнные с собой в Тулу. Поздней ночью я очнулась и пошатываясь пошла спать. Утром у всех нас был одинаковый лихорадочный блеск воспалённых глаз. Не знаю, до чего довела бы нас жажда абсолютного знания сразу всех наук, если бы не советы по работе над научной медицинской литературой умудрённого опытом Григория Петровича. Он нам часто говорил:

– Я не собираюсь забивать Вам голову чем-то новым, ультрасовременным. Главная моя задача – это научить Вас применять на практике знания, полученные в институте.

Нас волновали очень многие вопросы: Как разговаривать с больным? Как с родственниками? Как заставить больного поверить в тебя? Как стать солидным, умным, сразу же внушающим доверие доктором?

– Разговаривайте с больным часами. О чем? О болезни. Задавайте много уточняющих вопросов, «пытайте» больного, это не возбраняется, а приветствуется, чем больше вопросов, тем яснее клиническая картина болезни, – делился с нами умудрённый опытом Григорий Петрович. – Заведите правило: каждый день досконально изучать историю болезни одного больного, тщательно изучайте всю доступную медицинскую литературу по его болезни, с головой погрузитесь в одну проблему.

Рабочий день начинался с обсуждения тяжёлых больных, в котором принимали участие все врачи отделения. Григорий Петрович учил нас: – Приглядывайтесь к больному, старайтесь уже по внешнему виду составить представление о недуге, поразившем его, запоминайте больных в лицо. Хороший врач может не помнить фамилию своего бывшего больного, но даже через 10 лет он обязан вспомнить его заболевание. – Аллергия! Отёк квинке! – Адреналин вёдрами! – Острый панкреатит! – Холод, голод, атропин! – каждый день повторял и повторял Григорий Петровичи эти тезисы, прочно «заселившиеся» в наши головы. – Главное – это внимательное отношение к больному. Врача ругают не за незнание, а за халатное отношение. Не знаете, что с больным, назначайте каждый день делать анализ мочи. Когда будет к Вам претензия о неправильно поставленном диагнозе или о плохом исходе болезни, предъявляете кучу анализов и говорите, что я же думал о больном, не пустил всё на самотёк, вот, каждый день смотрел за состоянием почек. Николай Петрович рассказал: – Родственники любят предсказание даты смерти. Меня как-то встретили родственники умершего больного и долго благодарили, трясли и пожимали руку. – За что? – спрашиваю я, – ведь он же умер! – Как же, доктор, вы день в день сказали дату смерти нашего родственника! – ответили они. Очень трудно впервые лицом к лицу столкнуться со смертью. На каждом утреннем обходе наши встревоженные взгляды обращались к девушке 23 лет, лежащей в трëхместной палате слева у окна. Состояние крайне тяжёлое – цирроз печени. Каждое утро мы спрашивали о самочувствии больной у её лечащего врача Фриды Изральевны. После очередного выходного дня узнаëм, что ей стало лучше. День проходит легко и радостно. А во вторник, как гром среди ясного неба прозвучало: «Умерла». И хотя мы знали о плохом прогнозе болезни с первого её дня поступления в больницу, долго ещё в сердце оставалась тупая ноющая боль при взгляде на кровать слева у окна. Даже сейчас, входя в эту палату, появляется горечь в глазах. До окончания рабочего дня остался один час. Кажется, сделано всё. Ещё раз открываю папку с историями болезни. – Татьяна Николаевна, – обращается ко мне Майя Васильевна, – к Вам в палату поступила больная, сделайте, пожалуйста, назначения. Страшно в первый раз одной иди к больной. Для храбрости идём вместе с Аллой Павловной, вспоминаем и стараемся следовать всем наставлениям Григория Петровича. Беспристрастно задаём вопросы, копируя его жесты и интонацию. – Когда и как заболели? Расскажите с самого начала… Внимание всё настойчивей отвлекает назойливая, ядовито лимонная окраска кожных покровов. – Как в учебнике, – сказала Алла Павловна, – я понимающе киваю головой. Словно с 66 страницы учебника по факультетской хирургии на нас смотрит безнадёжное лицо больной с раком головки поджелудочной железы. – Всё логично, – говорит Григорий Петрович на утреннем обходе, – только врач должен подкрепить свою гипотезу целенаправленным обследованием. Нельзя складывать оружие: надо искать, отвергать, доказывать, снова проверять и только тогда можно прийти к единственно верному заключению. Утром узнаю, что у меня в палате новая больная. Молодая 36-летняя женщина с приветливым улыбающимся лицом, бодро отвечает на мои вопросы. Но постепенно начинает настораживать, а затем кричать о себе бледная окраска губ, пепельно-серый оттенок лица и очень сильная одышка. После осмотра картина сразу проясняется. – У Вас в грудной клетке жидкость, надо откачивать. Получив согласие больной, быстро иду в ординаторскую, лихорадочно листаю справочник по медицинским вопросам, от волнения не могу разобрать ни одного слова, через пару минут получаю исчерпывающую консультацию у Майи Васильевны: – Ты главное не волнуйся, – слышу напутственные слова. Спокойно подхожу к больной со шприцем в руке. Сделала прокол иглой грудной клетки сзади. – Почему не идёт жидкость? – недоумеваю я. – Ты почувствовала, как проколола плевру? – спрашивает Майя, Васильевна, стоящая справа и немного позади меня. – Измени угол входа иглы. Наконец-то показались первые капли жидкости. Я с облегчением вздохнула. Через 3 дня состояние больной ухудшилось: опять накопилась жидкость. Повторную пункцию плевральной полости делаю более уверенно. Постоянно звучит в ушах её очень короткий рассказ: – Ничем не болела. Однажды почувствовала колющую боль в правом боку. Делала йодную сетку: думала, пройдёт. Но боль становилась всё нестерпимей, обратилась к врачу поликлиники, и он направил меня в Вашу больницу. Через месяц больная со словами благодарности и огромным букетом цветов вошла в ординаторскую. «Будни врачебной жизни». Звучит сухо и не интересно, скучно. Не будни, а дни побед и поражений, дни не прекращающейся борьбы за жизнь человека. Захожу в палату, здороваюсь с больными и удивлённо слышу дружное: – Здравствуйте, доктор! С интересом смотрю на заговорческие лица своих бабушек. Но почти сразу забываю об этом, стараясь максимально сосредоточиться у постели каждой больной. Малейший внешний шум раздражает, отвлекает. Закрываю дверь в палату. Тихо тикают часы на руке больной. Но вот и закончен обход. Ободряюще улыбаюсь и тут слышу одновременный ответ всех шестерых: – Спасибо, доктор! На лице стараюсь сохранить невозмутимую улыбку, а в душе – ликование и праздник. Как самая прекрасная песня в мире звучит для меня благодарное «спасибо» выздоравливающего человека. Говорим большое спасибо и мы – врачи-интерны, завтрашние терапевты Григорию Петровичу Бронтвейну, Майе Васильевне Андреюк, Фриде Изральевне Носович, Галине Павловне Веселовой за внимательное, требовательное и серьёзное отношение к нам, молодым врачам.

1975 год,

г. Тула

Навязчивая идея

Сейчас кажется невероятным корыто, наполненное снегом, скрежет лопаты об асфальт, но именно так и было 45 лет назад в центре Москвы на Садово-Каретной улице.

Василий с детства любил смотреть на огонь. В его карманах всегда были спички. Тайком от матери он зажигал спички и, не мигая, смотрел на огонь. За таким занятием он мог проводить и час, и два, и целый день. Когда мать умерла, его отдали в детский дом, где скоро все узнали о его пагубной страсти. За ним следили, не оставляли одного ни на минуту, наказывали, оставляли без обеда, отбирали спички, опять наказывали. Но спички появлялись вновь и вновь в его карманах, откуда он их брал – остаётся загадкой.

Учился он плохо, с трудом переходил из класса в класс, несколько раз его оставляли на второй год. После 9-го класса его спросили, кем он хочет быть. Василий не задумываясь сказал: «Дворником» и поэтому его определили в профессионально-техническое училище по слесарному делу. Директор ПТУ заверил коллектив детского дома, что сделает из Василия человека и с таким усердием принялся за это неблагодарное дело, что Васька не выдержал и сбежал. Через полгода скитаний он устроился на работу в одну из жилищно-эксплуатационных контор в центре Москвы.

Он с усердием принялся скрести и убирать от мусора порученный ему двор. Каждый день около четырёх часов утра жителей двора будил скрежет металлической лопаты об асфальт и невероятный шум, возникающий от движения корыта, наполненной снегом. Наиболее нервные горожане стали принимать на ночь снотворное, но вскоре никто из жителей двора больше не жаловался на нарушенный покой, так как двор преобразился: зимой в огромных сугробах были проделаны аккуратные дорожки, весной нигде не было непроходимых луж, а во время цветения тополей пух не носился по двору. Пух поджигал Василий, да так, что даже для мальчишек двора не оставалось ни пушинки, и им приходилось бегать в соседний двор, чтобы получить удовольствие от пороховых вспышек поджигаемого тополиного пуха. Летом во дворе не было ни соринки, и даже осенью, когда на асфальт падало невероятное количество кленовых листьев, двор поражал своей чистотой.

Около одиннадцати часов вечера дворник Василий гордо обходил свои владения, кое-где подчищал и притаскивал к куче досок на помойке свою вечернюю добычу: ветки, досточки, бумагу, а когда двор затихал и, наконец, расходились по квартирам жильцы, выгуливающие собак, он поджигал доски и заворожённо смотрел на огонь. Счастливый он возвращался в свою комнатушку в полуподвальном помещении одного из двухэтажных домов двора. Несколько раз его вызывал техник-смотритель, разговаривал с ним, предупреждал, угрожал ему, а затем махнул рукой. С утра у дворника Василия было возбуждённое состояние: из самого большого семиэтажного дома двора днём по частям вынесли старый рояль. Дерево было сухое, выдержанное, и Василий осторожно, с любовью стал переносить части рояля на помойку. Днём ему не терпелось подойти к внушительной куче досок и чиркнуть спичкой, но он всё время останавливал себя. Наконец настал вечер. Дворник Василий побрился, надел чистую светлую рубашку и отправился, как он говорил себе, запускать ракету. Огромные языки пламени взмыли в небо…

Раздалась сирена пожарной машины. Василий спокойно и, казалось, безразлично встретил все тяготы ночи с объяснением, с составлением акта о правонарушении и известием о помещении в СИЗО. Там он занялся своим привычным делом – уборкой территории.

Через три месяца двор выглядел заброшенным и осиротевшим. Под окнами валялись бумажные пакеты из-под молока, стеклянные бутылки из-под кефира, куски протухшей рыбы для беспризорных кошек и ещё много всякого мусора. Василий долго стоял около помойки, где уже не было и следа от последнего запуска его ракеты, вздохнул и принялся вычищать и скрести двор, любовно откладывая попадающиеся ему досточки, веточки и бумагу в одну кучу.

«Фуенг» в переводе на русский язык означает «Пчела» (Отрывок из повести «Подводные водоросли Таиланда»)

Таиланд – это земля с отличным климатом и необыкновенно богатыми природными ресурсами. Здесь просто нельзя умереть от голода: реки кишат рыбой, океан – морепродуктами, а деревья увешаны множеством ароматных и сочных плодов. В садах собирают урожаи бананов, персиков, цитрусовых, яблок, манго и других экзотических плодов. Просто невозможно не радоваться жизни в столь благоприятных для жизни условиях! И тайцы радуются. Их отношение к жизни характеризуется тремя словами: санук – удовольствие, сабай – приятно, и суай – все прекрасно. По-русски это означало бы – просто живи и радуйся жизни. Образ жизни тайцев часто сравнивают с походкой слона. Походка их размеренная, неспешная. Тайцы беспечные, жизнерадостные, приветливые и очень гостеприимные люди. Быт их простой и непритязательный. Они просто живут, трудятся, радуются, словно дети. Каждый их день наполнен настоящим счастьем! Тайцы живут в незамысловатых одноэтажных домах, установленных на сваях. Это спасает имущество и самих жителей в случае наводнения. Во многих жилых помещениях отсутствуют даже элементарные удобства – водопровод и канализация, а уж про кондиционер и говорить не приходится.