– Честно тебе скажу: пока не понимаю. Тем не менее мы ее объявили в розыск по подозрению в убийстве и за взятие заложника. Кроме того, ей грозит большая показательная порка за то, что вломилась в прямой эфир и пронесла оружие в святая святых. Вреда от нее особо никакого не случилось, наоборот – такое скандальное происшествие в кадре только повысило рейтинг передачи. Но телевизионщики в штаны наложили: легкость, с которой она попала в эфир, заставила их сильно призадуматься, и не только о своей безопасности, но и о государственной безопасности вообще. Этот вопрос сейчас обсуждается на правительственном уровне – так ведь недолго и государственный переворот совершить! Как там у Ленина? В первую очередь брать вокзалы и телеграфы? Вот-вот, если бы вождь пролетариата дожил до наших светлых дней, то непременно добавил бы телевидение в свое учение о переворотах… К тому же у нее могут быть серьезные неприятности из-за взятия заложника. Выглядело это достаточно смехотворно, но, как ни крути, вывела она Киса под дулом пистолета. Что же до убийства ее мужа… Если это преступление преднамеренное, то слишком оно непродуманно, слишком много глупостей она наделала, по многим статьям можно ее обвинить. Если же это убийство непреднамеренное, то не было для него никакого повода. Обычно подобные убийства случаются в ссоре, но Щедринский вернулся домой неожиданно и жену, похоже, даже не видел. Во всяком случае, времени для того, чтобы поссориться и дойти до убийства, у них было маловато. Я вполне допускаю, что стреляла не она, а ее могли действительно подставить – намеренно или нечаянно. Сосед ведь видел кого-то в черном, мелькнувшего над забором… Майя эта вечно в наушниках, ничего не слышит, знающий человек мог залезть в дом и спокойно погулять по нему… И паспорт вытащить, и Марка Щедринского подстеречь. Окна открыты, жарко. Желающим убить Щедринского и подставить его жену – сплошное раздолье. А дальше… Девушка изнеженная, привыкла к благополучию, а тут – труп мужа на полу в крови, пистолет… Истерика с ней случилась, это точно. Все говорят, что с мужем жили очень хорошо, ссорились редко, да и кто ж не ссорится? Охранники показали, что в последний месяц два раза скандалили и они слышали, как Майя кричала, что хочет жить спокойно.

– А они жили неспокойно?

– Ее мужу угрожали. Мы нашли два письма, отпечатанные на компьютере, – то ли антисемиты написали, то ли братки какие-то.

– Что почти одно и то же. В связи с чем угрожали?

– В письмах не сказано. Мы забрали все деловые бумаги Щедринского, будем изучать, встречаться с его партнерами по бизнесу. Пока ничего не могу сказать конкретнее. Но он же крупный бизнесмен, а у них, сама знаешь, всегда есть что делить.

– Вернее, что не поделить.

– И так можно выразиться.

– А что она говорила на телевидении насчет мафии? Какие-то материалы у нее якобы есть… Удалось узнать?

– Пока нет. Но нашли одно письмо с угрозой и ей: «Когда комар пищит, его прихлопывают». Охрана говорит, что вроде были и другие письма, но нам ничего не удалось найти. А где обещанная вторая чашка? Я честно отработал!

– Несу, Петрович, несу… Иными словами, выходит, что с девушкой истерика приключилась и она решила таким экстравагантным способом заявить о своей невиновности на всю страну? – поставив перед Серегой чашку, спросила Александра со странной интонацией.

– Очень возможно, что так оно и есть. Конечно, другому бы в голову не пришло, но Майя эта журналистка, хоть и не работает…

– Да нет, она вдруг недавно сподобилась на несколько статеек.

Серега бросил внимательный взгляд на Александру поверх чашечки, которую неуклюже держал в своей ручище.

– Чую я, «статейки» тебе не по вкусу… Профессиональное соперничество? – прищурился он.

– Побойся бога, о чем ты? Пару месяцев назад она попросила меня прочитать ее статью и высказать мнение. Статья была с претензией на проблемность, видимо, поэтому она и обратилась ко мне, я же «проблемная» журналистка. Майя проанализировала ряд романов, написанных женщинами, и заявила, что у русских женщин очень плохо со вкусом.

– А у них на самом деле хорошо?

– Дело не в этом. Хорошо ли, плохо ли, но Майя лихо назвала плохим вкусом все то, что попросту не соответствует ее личному. Иными словами, она сделала ровно то же самое, что и критикуемые ею дамы: навязала свой личный вкус как эталон.

– Вполне типично для женщин!

– Для домохозяек да. А в журналистику лучше с такими представлениями не соваться. Что я ей и посоветовала. После чего она все-таки опубликовала глупый матерьяльчик в глупом журнальчике для женщин. Как делать макияж: лицо «до» – лицо «после». Надо заметить, что «до» было куда лучше… Хотя это уже вина специалиста по макияжу. Или вот: «В этом сезоне будет модно белое…» Будет модно – где? В каждой стране своя мода, которую задают свои модельеры. Если это мода из Парижа, так и пиши, если ты в Америке или в Италии подсмотрела – тоже не худо бы указать, если ее отечественные искусники предлагают – так фамилии называй! Погода, даже в моде, указывается вместе с ее географическим положением!

– Все вы, бабы, злюки и друг друга ненавидите! – ухмыльнулся Серега.

– Я говорю всего лишь о профессионализме, вернее, о его отсутствии. А если рассуждать, как ты, милый мой, то любое негативное мнение нужно считать проявлением зависти. Когда ты, Петрович, говоришь о ком-то «он козел», я же не подозреваю тебя в том, что ты этому «козлу» завидуешь?

– Сдаюсь, ты права, беру свои слова обратно, – поднял руки Серега. – Твои статьи умные и философские, и я в них ни бельмеса не понимаю. Никакого сравнения с дамскими советами. В них я, правда, тоже ни хера не смыслю.

– Я должна считать, что ты мне польстил?

– Несомненно! – горячо воскликнул Серега.

Александра улыбнулась и покачала головой.

– Меня другое беспокоит, – продолжала она. – Если девушка действительно по глупости или из-за истерики схватилась за пистолет и к убийству непричастна, то Алеша непременно возьмется это доказать. Он же у нас защитник вдов и сирот. И тогда он просидит с этой девицей невесть где и невесть сколько времени…

– Ты чего, Сашка, ревнуешь, что ли? – изумился Серега.

– Тебе не надоело мне приписывать то соперничество, то ревность? – возмутилась Александра.

Серега прищурился с загадочным выражением.

– За «соперничество» я уже извинился и взял свои слова обратно… А вот насчет ревности… Она хорошенькая, эта девчонка, правда? – хитро улыбнулся он. – Такая прямо ладненькая, сладенькая! Грудки такие симпатичные из-под маечки торчат, и животик такой аппетитненький…

Александра мрачнела на глазах. Гнусный Серега, все так же хитро улыбаясь, продолжал свои гнусные речи:

– Я бы эту славную малышку не пропустил…

– Ты пошляк, это всем давно известно!

– А Кис не такой, верно?

– Еще бы! Никакого сравнения с тобой, половым разбойником!

– Так чего ты волнуешься?

– Я вовсе не волнуюсь, – пожала плечами Александра. – Просто немного беспокоюсь… Есть такой синдром… «Стокгольмский» называется…

– Что еще за шмасть такая?

– Экстремальная ситуация киднеппинга располагает при некоторых условиях к эмоциональному сближению между заложниками и похитителями… Один американский психиатр назвал это явление «Стокгольмский синдром»^[6]… Нужно как-то сказать об этом Алеше. Психиатр утверждает, что если заложник знает о существовании синдрома, то он сможет противостоять его воздействию…

– Иными словами, «эмоциональному сближению»? – ухмыльнулся Серега. – Вот ты и попалась, голубушка! Ревнуешь ты, ревнуешь! Я тебя расколол! Все Кису расскажу!

– Не вздумай, поганец!

– Настучу, заложу, – пропел Серега, уворачиваясь от запущенной в него чашки, к счастью, пустой. – Великолепная Александра, невозмутимая королева – ревнует! Ура!

– Дурак. Больше кофе не дам.

– Дай. Я пошутил, – сделал Серега серьезную мину.

– Не дам.

– Чессна слово, пошутил.

– Мерзкий мачо.

– Согласен, на все согласен, даже друга родного готов продать! За чашку твоего кофе: у меня кофейный синдром!

– Держи свой кофе, продажная душа…

Прощаясь, Александра не удержалась и, заглядывая в лукавые Серегины глаза, переспросила:

– Не скажешь? Обещаешь?

Серега расхохотался и съехал по широким деревянным перилам.

– Так и быть! – прокричал он откуда-то снизу. – Только теперь тебя шантажировать буду! Бархатным кофе!

* * *

В жизни заложника есть, пожалуй, своя прелесть: никто не предлагает помыть посуду или вынести мусорное ведро. Наоборот, приглашают к уже накрытому столу, просят присаживаться и уговаривают не делать лишних телодвижений.

Кис позавтракал в компании странно молчаливых Майи и Вениамина. Лица их были то ли мрачны, то ли просто сосредоточенны.

Аль не выспались? Чем, интересно, ночью занимались, кроме разговоров? Кто и куда на машине ездил?

Ясно одно: Вениамин теперь полностью в курсе происшедшего. И, возможно, куда более полно, чем Кис. Впрочем, если он ее сообщник, то он в курсе уже давно…

– Надеюсь, вы хорошо спали? – поинтересовался Кис.

– А вам-то что? – хмуро спросила его Майя.

– Не грубите старшим, девушка. Если спали хорошо – то успокоились. Если успокоились – то в состоянии соображать нормально. А если в состоянии соображать нормально – то очень быстро поймете, что свою функцию заложника я уже выполнил: вывел вас с телевидения и помог вам скрыться. Счет за услугу, так и быть, я вам выставлять не буду, чего уж там, прогулялся в свое удовольствие под дулом пистолета, но предпочел бы откланяться незамедлительно. Был очень рад познакомиться, спасибо за гостеприимство.

– Это все? – хмыкнула Майя.

Кис кивнул. Вениамин невозмутимо убирал посуду со стола.

Выбраться с этой дачи было на самом деле более чем просто. Снять наручники запасным ключом, одним движением отобрать у этой шмакодявки пистолет, а хромоногий Веня вряд ли мог представлять для него угрозу. Но именно потому, что Алексей знал, что он может это сделать в любой момент, он не торопился, позволяя любопытству диктовать его поведение.

– Тогда слушайте, – прищурила глаза Майя. – Теперь я знаю, зачем вы мне нужны. Я с вами поступлю классически, как поступают с заложниками: попрошу за вас выкуп!

– У кого? – изумился Кис.

– У вашей подруги Касьяновой.

– Боитесь, что вам наследства окажется недостаточно?

– Ну что вы, наоборот, – любезно откликнулась Майя, – я, как положено жене богатого мужа, занимаюсь благотворительностью. И намерена исключительно поправить финансовое положение вашей подруги.

– Да оно у нее и так вполне… – Кис никак не мог понять, куда метит эта шельма, у которой даже глаза заполыхали зеленым огнем от удовольствия. – И каким же образом?

– Благодаря мне она заработает бешеные гонорары! Потому что она будет писать серию статей об этом убийстве! Редакционное расследование!

– Если вы не в курсе, Александра криминальной хроникой не занимается.

– Так займется, – пожала плечиком Майя. – Вы, кажется, забыли, что это в качестве выкупа за вашу драгоценную особу! Или она вами не дорожит? – ехидно добавила она.

– Вот как? – уселся поудобнее Кис. – А под угрозой чего? Вы меня убьете и в лесу закопаете? Ухо отрежете и ей пошлете, чтобы веселее репортажи писались?

– Вполне возможно…

– Или вы меня запрете в этом доме до конца моих дней?

– Тоже вариант.

Майя откинулась на спинку венского стула и весело, с вызовом смотрела на Алексея.

– Есть и другие? – догадался Кис.

– Есть.

– Например?

– Я вас соблазню. И уведу у Касьяновой, – вид у Майи был крайне довольный: видать, эта мысль ей очень нравилась.

– Типично женский ход, ничего не скажешь… А вам зачем?

– Как зачем? Чтоб веселее репортажи писались, как вы выразились!

– Ага… И вы, значит, собираетесь вот так прямо Александре и заявить: пиши статьи, а не то твоего мужика уведу?

– Пока не знаю, прямо я ей скажу или криво… Но я найду как, не беспокойтесь!

– Слушайте, Майя, а как насчет убиенного супруга? Вы вчера так рыдали, а сегодня готовы соблазнять незнакомых мужчин… Не слишком ли резво? Вам следовало бы подольше поиграть роль неутешной вдовы.

– Чтоб вы знали, я никогда не играю роли. Вчера мне было больно из-за смерти Марка, и я плакала. Сегодня у меня другое настроение и другие заботы: мне надо себя из беды выручать. Поверьте, это достаточно захватывающее занятие, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

– Себя, любимую?

– Именно. Я никого и никогда не любила так, как себя. И Марк это знал. Он принимал меня такой, как есть, и мою любовь в том объеме, в котором я могла ему дать.

– Это то, что вчера, на мой вопрос, любите ли вы вашего мужа, вы охарактеризовали словом «очень»?

– У каждого свои мерки.

– С этим трудно спорить… Вернемся к вашему «выкупу». Каким же образом, по-вашему, Александра будет вести «журналистское расследование»? Где она возьмет материал?

– Говорят, что Касьянова – хорошая журналистка. Вот пусть она это и докажет. Хороший журналист сумеет расколоть нужных людей. Но главным источником информации для нее будете вы. Вы начнете вести расследование, чтобы доказать, что я не убивала Марка. А ваша подруга Касьянова будет освещать ваше расследование в прессе. Только так я могу застраховать себя и от наших органов, и от убийц. Потому что вы их найдете.

Кис молчал. Вчерашняя мысль о том, что Майя позарез хочет прославиться любым способом, снова крутилась в голове. Надо же, ловко она придумала: и сыщика нашла, и прессу приспособила! Вот только вопрос: когда придумала? Этой ночью, которую провела с Веней в беседах? Кстати, кажется, слышались звуки поцелуев… Или снились?.. Когда придумала, вот в чем вопрос! Кто поручится, что это воздушное создание, которое так беззастенчиво любит себя, не придумало этот ход заранее, до того, как убить собственного мужа?

Откровенность, с которой Майя устранилась от выражения приличествующего случаю горя, поражало Алексея. Он знал только две категории людей: тех, которые страдают, и тех, которые страдания симулируют. А вот с такими, как Майя, он еще не сталкивался. Может, это какая-то неизвестная ему закавыка в менталитете нового поколения? У него чуть не двадцать лет разницы с этой девчонкой…. С этой наглой девчонкой, которая собралась шантажировать Сашу тем, что уведет его, Алексея! А у него она, козявка, спросила? Соблазнит она его, вы видели! Это мы еще посмотрим, нахалка малолетняя! Если, конечно, эта доморощенная Лолита не пошутила… Скорее всего, это лишь пустая бравада: и ее веселье, и ее дурацкие угрозы. Она провела, судя по всему, бессонную ночь, а теперь храбрится изо всех сил, строит из себя такую супер-пупер-героиню, раскованную сексуалку, как в каком-нибудь дурацком фильме, которые она наверняка смотрит пачками…

Он перевел взгляд на Вениамина. За весь их разговор с Майей он не обронил ни слова. Прибрав посуду, сел рядом с девчонкой и невозмутимо слушал ее бред. Вряд ли он ее любовник, она бы не стала при нем говорить, что соблазнит Алексея… Или он, как ее муж, согласен принимать ее чувства ровно в той дозе, которую она готова ему отмерить? Не требуя большего? Смиренное обожание, сдобренное безнадежностью и оправданное простецкой философией «се ля ви» под маркой какого-нибудь буддизма? Веня ничем не выдал себя, ничем. Но Кис чувствовал, что Майя ему… Скажем так: Майя ему дорога. Как любимая женщина? Может, сестра? Племянница?

Кис никак не мог уловить, где истина. На каждое собственное сомнение у него были ответы как за, так и против. Ему позарез нужна была дополнительная информация, но, сидя на этой даче в наручниках, вряд ли он ее добудет…

– И как вы хотите, чтобы я вел следствие? В наручниках?

– Если мы с вами договоримся и я вам поверю, то мы их вам снимем.

– Чтобы вы мне поверили, нужно сначала, чтобы поверил вам я.

– Так поверьте, – дернула плечиком Майя. – Что вам мешает?

– Отсутствие информации.

– Как вы хотите ее получить?

– Во-первых, я должен знать побольше о вас. О вас обоих. И вы должны ответить на мои вопросы без истерик и соплей, я уже со вчерашнего сыт ими по горло. Во-вторых, мне нужна связь с одним моим другом, который уже наверняка располагает массой интересных сведений по вашему делу.

– Исключено. Никакой милиции.

– Тогда зачем вам я? Как вы вчера выразились, мент?

– Вы – частный детектив. Это не одно и то же, вы ни перед кем не отвечаете за результаты расследования. Разве что передо мной. Но у вас, по определению, не может быть желания во что бы то ни стало упечь меня в тюрьму и закрыть дело. У вас нет начальства, и вас не могут подкупить те, кто хочет меня устранить. Хотя бы по такой простой причине, что вы находитесь здесь, под нашим присмотром!

Алексей задумался. Милиции она боится. Это можно понять: убила ли она мужа или ее действительно подставили – пока в этом разберутся, она будет находиться под стражей, после чего совсем не факт, что ее отпустят: это уж как следствие повернется…

– Хорошо, тогда так: я буду держать связь с Александрой, а она станет получать всю нужную мне информацию от моего друга.

– Через Интернет, – сказал Вениамин. – И под моим контролем.

– Пожалуйста, – кивнул Кис. – Начнем?

* * *

Веня провел Алексея в подвал, где оборудовал себе кабинет. Это была большая комната без окон, с искусственным освещением, почти без мебели, если не считать компьютерных столов и металлических стоек с сейфообразными ящиками для бумаг. В кабинете находились два компьютера в сети со всем причитающимся арсеналом: сканнером, двумя принтерами, цветным и черно-белым, и модемом.

Алексей, получивший от обоих обещание добросовестно ответить на его вопросы, с Майей, однако, беседовать не торопился. Он не был готов услышать ее ответы, вернее, не был готов их оценить – у него пока не существовало никаких критериев для их анализа. Он намеревался сначала узнать побольше от Вени.

Но Веня оказался не слишком разговорчив. Кис выяснил, что Вениамину тридцать семь лет, что он был головастым компьютерщиком, разработчиком сложных программ для крупных фирм на заказ, в связи с чем работал дома. Работа хорошо оплачивалась, Веня жил безбедно, со временем в придачу к городской квартире купил дом и перебрался сюда, на чистый воздух. Куда это «сюда», Кис так и не сумел узнать, место его нахождения держалось Веней в секрете. Из-за забора были видны только сосны, до Вениного жилья не доносились звуки человеческих голосов, только отдаленный шум редких машин и не менее отдаленный лай собак. Именно он и навел Алексея на мысль, что какое-то поселение находилось довольно близко. А учитывая наличие водопровода (ванная, туалет), телефона (Интернет), а также вполне приличной насыпной дороги, ведшей к дому – Кис слышал шуршание гравия под колесами, – населенный пункт должен быть относительно крупным, с дачками «новых русских», в котором все блага цивилизации имелись в наличии и откуда для Вениамина протянули коммуникации. Что должно было стоить баснословные деньги, и чем больше расстояние, тем баснословнее.

На вопрос Алексея о его отношениях с Майей Веня охотно и доверительно рассказал, что знает ее с детства, всегда обожал как младшую сестренку, защищал-опекал, добровольно отведя себе роль старшего брата. Поэтому неудивительно, добавил он гордо, что со своими бедами Майя всегда приходит только к нему.

– А беды есть? – ухватился Кис.

– Нет, – пояснил Вениамин, – то, что Майя считала бедами, являлось на самом деле крошечными проблемами: кто-то не так посмотрел или не так сказал, обещал и не сделал – обычные вещи, с которыми мы сталкиваемся ежедневно и давно воспринимаем философски; но эта девочка жизни не знает, так уж вышло, и ей каждый раз мелкий обман или колкое слово в новинку. Вот теперь у нее действительно беда, но это первый раз в жизни. Потому-то она так и растерялась.

– То есть, – решил уточнить Кис, – вы не любовники?

– Я вам уже сказал, – сухо ответил Веня. – Майя мне как сестра.

– Вы верите тому, что она рассказала?

Вениамин посмотрел на него удивленно: «Она никогда не врет».

На нескромный вопрос о причине его хромоты Веня пояснил коротко: с мотоцикла упал, и поторопился сменить тему, открыв текстовой редактор:

– Можете писать вашей подруге все, что хотите. Это письмо никто не перехватит, и никто не узнает его содержания. Кроме меня, разумеется. Вы пишете – я отправляю, получаю ответ и контролирую содержание переписки.