День 2

Как-то Александра ему сказала: «Не будь у меня самой работы, требующей сосредоточенного сидения перед компьютером, я давно бы взвыла от твоего образа жизни. Вечно глаза в экран, вечно тебя не дозовешься: ты ничего не слышишь, ничего не видишь – ты думаешь!»

Что верно, то верно: Саша – журналистка, тоже постоянно глаза в экран, размышляет над статьей, пишет, правит, доводит до совершенства. Так что два сапога пара. Им страшно повезло.

Хотя вовсе и не повезло. В смысле, никакого везения тут нет. Они изначально сошлись, потому что каждому нравилось, что другой занимается умственной работой. Иначе бы они вряд ли…

Надо же, какая чушь в голову пришла. Вспомнить только, как он, Алексей, мучился от страсти к Сашке! Мучился, терзался, морочился. И умственная деятельность тут совершенно ни при чем. Она, деятельность эта, тогда вообще чуть дуба не дала – стоило ему посмотреть на Сашкины плечи, шею, рот…

К чему это он, собственно, вспомнил?

Ах, вот к чему: с утра пораньше, едва выпив кофе, он уже засел за компьютер. Другая женщина, верно, взвыла бы – а Сашка ничего, поцеловалась с ним и отправилась за свой рабочий стол, к своему экрану. Ни ссор, ни конфликтов – сплошное взаимопонимание. Вот такая родная, вот такая любимая, вот такая умница его жена. И он – он тоже умник, никогда не ноет, если Александра работает. Не ревнует ее к компу, к статьям, телефонным разговорам – да и вообще ни к кому не ревнует. Потому что он, Алексей Кисанов, не ревнив. Сашке повезло с ним. Не муж, а клад.

…Итак-так-так, на чем он вчера остановился? Ага, вот: Шаталов не мог оказаться в больнице с огнестрельным ранением: врачи бы донесли соответствующим органам. Следовательно, он либо там и не оказался, либо ранение не было огнестрельным.

Первый вариант почти нереален. Куда мог податься раненый, кто оказал ему помощь, если не медики и не в больнице? Только разве пуля прошла навылет, не задев при этом крупные сосуды, не раздробив какую-нибудь кость… Но и в этом случае рана была достаточно опасной: инфекция, воспаление и прочие прелести. Значит, кто-то помог ему: делал перевязки, обработал антисептиком. Но кто этот добряк? Как к нему попал Шаталов?

Если он не засветился в ближайших деревнях и поселках, то девяносто девять процентов, что его подобрала машина. Сердобольная селянка? Увидев на шоссе окровавленного мужика? Да она от страха вдавила бы газ до упора!

Минуточку… Крови было немного, сказал Анатолий Овчинников. И Шаталов почему-то пошел по речке. Специально, чтобы смыть ее с себя?

Но это означало бы, что он все действия совершал абсолютно сознательно. Овчинников же предположил, что Юрий ничего не соображал из-за раны. В таком случае он либо получил пулю в голову (бывает, что человек остается жив после контузии), из-за чего мозговая деятельность нарушилась, – либо ранение было очень болезненным, отчего сознание его мерцало на грани обморока. И медицинская помощь ему действительно остро требовалась…

Однако в больницу он не обратился.

Между прочим, он мог уехать и на автобусе. Карта показывает: по этому шоссе ходит автобус, петляя между поселками… Деньги у него наверняка имелись – мужчины часто носят какое-то количество купюр в карманах. Но снова и снова: раз от водителя не поступало заявления, значит, Шаталов выглядел весьма прилично. В смысле, не окровавленный. И не на грани обморока.

Более того, пусть не машина и не автобус – но какие-то пешие люди наверняка встречались ему на пути! И никто «Скорую» не вызвал (иначе, снова-здорово, Шаталов обнаружился бы в больнице).

И все ведет к тому, что ранение оказалось не очень сильным, а кровь он в речке смыл.

Но все это наводит на мысль, что Юрий Шаталов сбежал. Не пропал, а скрывается, причем совершенно осознанно. Да только с какой стати? Он ведь не преступник!

А что, если…

А вдруг он думает, что Антошу убила его пуля?

Более того, он ведь перевел свой пистолет в автоматический режим и стрелял без разбору по тому месту, где засек похитителей Антоши. В силу чего Юра вполне мог предполагать, что убил их.

И вот, считая себя убийцей сына и еще двух человек, он решил бежать. Понимал, что доказать свою правоту и невиновность в такой ситуации будет крайне сложно. Кроме того, как смотреть в глаза жене, если он (как думал) сам застрелил их ребенка?! Потому он и пошел по воде: не просто омыться, но и замести следы…

Очень неплохая версия. Есть в ней только одно «но»: увидев сына, выскочившего на поляну, Шаталов, скорее всего, прекратил стрельбу. Он наверняка направился к мальчику и, если и продолжал палить в похитителей, то с огромными предосторожностями, чтобы не задеть Антошу. Волю он дал себе потом, когда увидел, как внезапно упал, бездыханный, его сын. К этому моменту он прошел примерно треть поляны, и с этого места полился свинец в автоматическом режиме, как установила баллистическая экспертиза. То есть вероятность, что именно его пуля попала в мальчика, ничтожно мала…

Алексей потер лоб, поднялся, сходил на кухню, сделал себе увесистый бутерброд с сыром и очередной кофе. Александра выпорхнула из ванной нарядная, красивая, душистая: пора в редакцию.

– Умственная работа сжигает много калорий! – хохотнула она, кивнув на бутерброд, и исчезла в прихожей.

– То-то я так отощал в последнее время, – пробормотал Алексей, чье телосложение было худощавым от природы.

– Чао! – крикнула любимая жена, закрывая за собой дверь квартиры.

– Чао-какао… – задумчиво откликнулся детектив, возвращаясь в кабинет.

И что у нас в результате получается? Основная альтернатива вот какая: либо Юра был в полном сознании и исчез намеренно – спрятался, считая себя убийцей (что все же маловероятно); либо рана его не способствовала ясному мышлению, и он пошел по воде, не разбирая дороги. Вода холодила тело (все-таки начало октября, пусть и «бабье лето»), а прохлада приглушала боль…

Но в этом случае он, придя в себя через какое-то время, вернулся бы к Оксане! Только если…

Только если травма не отшибла ему память. Пуля в голове? Это с большой вероятностью отшибло бы не только память, но и жизнь.

Тогда… удар по голове?

Удар…

Но как?

Некоторое время Алексей сидел, прикрыв глаза, восстанавливая в памяти очертания заснеженной поляны. Для простоты он представил ее в виде прямоугольника, более узкой стороной – в геометрии называемой «шириной» – обращенной к той точке, где находилась его машина. Кусты, за которыми укрылись похитители, находились в верхней точке слева, почти на стыке длины прямоугольника с его шириной. А деревья, за которым поначалу прятался Юрий Шаталов, были на противоположной стороне, справа, и ниже примерно на треть длины прямоугольника. Если обходить поляну поверху, кратчайшим путем, то от одной точки до другой будет метров сто с небольшим. Примерно полторы минуты.

Алексей представил: вот Шаталов, увидев сраженного пулей сына, открывает огонь, а оба похитителя вдавливаются в землю. Они не смеют даже головы поднять, а Шаталов при этом двигается к центру поляны, где лежит тело ребенка. Но оттуда и до бандитов рукой подать! В ужасе один из них отползает, затем бежит, прячась за кустами, в сторону шаталовского убежища, деревьев. Добравшись до них, он выходит на поляну позади Юрия и тихо подкрадывается к нему. Тот, оглушенный отчаянием и собственной стрельбой, шагов не слышит. Возможно, он в этот момент уже наклонился к телу сына – ведь капли его крови позже нашли прямо на мальчике… Отчего преступнику было сподручно ударить Шаталова по голове. Допустим, он подобрал увесистый сук. Или обошелся рукоятью пистолета. Травматический револьвер весит почти килограмм, удар получился бы неслабый. А если их нанесли несколько…

Вот вам и травма головы. Возможен такой сценарий?

Возможен.

И тогда понятно, отчего кровопотеря оказалась незначительной: от удара тупым предметом большой раны не возникло.

И еще понятно, что у человека после полученных ударов с головой было плохо.

Но самое главное, с нею плохо и теперь: потеря памяти.

Именно поэтому Шаталов не объявился до сих пор: он не помнит, кто он и откуда.

Алексей откинулся на спинку кресла. Подобный расклад объясняет все. Это не значит, что так и было на самом деле: не исключены и другие варианты. Они никогда не исключены, даже при самой логичной версии. Но на другие варианты ничто не указывает, посему будем придерживаться найденного объяснения.

Он созвонился с Толей Овчинниковым и Оксаной и сразу выехал в Энск.

– Вы что-то сумели найти? – бросилась к нему Оксана, едва он вошел в дом.

– Пока я сумел подумать. Но результат раздумий неплохой, мне кажется.

И Алексей принялся излагать свои соображения.

Первый вариант – тот, в котором Юра скрывается сознательно, – Оксана и Толя отмели единодушно.

– Уж кем-кем, а трусом Юрка никогда не был! – заявил Толя.

– Это невозможно! – горячо поддержала Оксана. – Даже если бы Юра нечаянно… если бы его пуля попала в Антошу… Все равно он бы не бросил меня наедине с таким горем, нет! Тем более что Юлька уже сбежала, он знал, что я совсем одна осталась…

Ну что ж, тем лучше. Второй вариант детективу и самому нравился больше. И он к нему перешел.

– …Вот почему я думаю, что причина исчезновения Юрия – потеря памяти, – закончил излагать Кис.

Анатолий был заинтригован; однако на лице Оксаны отобразилось недоумение.

– Это вы все… – начала она неуверенно, – извините, я правильно поняла: это вы все придумали?

– Продумал.

– В смысле… Это все только идеи?

Похоже, логические построения женщину не впечатлили.

– Разумеется. Фактов пока нет. Но чтобы их найти, нам нужно знать, в каком направлении искать. И мои идеи, как вы выразились, помогут направление определить.

– Да, конечно, извините, я понимаю. Чем мне вас угостить? – спохватилась Оксана.

– Ничем, спасибо.

На самом деле Кис страшно проголодался, но попросить поесть он почему-то постеснялся.

– Хороший ход мыслей у тебя, – одобрил Анатолий. – Насчет амнезии. Мы почему-то до этого сами не допетрили.

Кис пожал плечами в ответ, чтобы избежать дискуссий на тему, отчего не «допетрили».

– В полиции больше бегают, чем думают, – добавил Овчинников. – На думалку времени не хватает. А если не бегаем, так бумажки пишем… Слышь, давай на «ты»?

– Без проблем.

– Оксанка, – бодро воскликнул Овчинников, – ну что стоишь, как не родная? Сваргань нам чего-нибудь перекусить, да запить принеси!

Толин простецкий тон не сочетался ни с этим домом, ни с его хозяйкой, но он муж ее коллеги и подруги Ани, и его давно приняли в компанию. Впрочем, возможно, Юрий Шаталов изъясняется в таком же духе. Оксана, конечно, нет, она ведь учительница, речь у нее правильная, интонация «культурная», но Толю воспринимает без снобизма, что делает ей честь.

– Да я… – попытался возразить Алексей, но тщетно: Толя уже уволок Оксану на кухню и принялся шуровать там вместе с хозяйкой, будто у себя дома.