Павел и отдал – как под гипнозом, сам передал в когти больше похожей на чирлидершу (только без обязательных цветных помпонов в руках), чем на секретаря финансового директора красотке свою кредитку. И после того, как внес предоплату, вдруг понял, что не готов пока назвать точную дату своей переброски. Почувствовал, что сейчас ему нужно взять паузу, нужно время – не для раздумий, чего тут думать, когда денежки уже того… На осознание и осмысление того, что вскоре должно случиться. Пришлось выкручиваться, отговариваться неотложными делами и вдруг возникшими проблемами. А их и впрямь было немало – бизнес не терпит чужих рук. За время, проведенное в Швейцарии, тоже нужно платить – Павлу пришлось на время отойти от дел, и теперь ускоренными темпами он наверстывал упущенное. Просмотр отчетов, звонки, переговоры и деловые встречи съедали дни, как ржавчина уничтожает старый металл. Но ежедневно, в любую свободную секунду, в любой образовавшийся временной просвет Павел думал только о предстоящем путешествии. Он даже извлек на свет божий красную картонную папку с потрепанными тесемками-завязками. В ней лежали его старые, сохранившиеся еще со школьных времен записи, дневники и полученные несколько лет назад фотокопии протоколов допросов капитана и матросов с судна «Деи Грация», которые и привели покинутую людьми «Марию Селесту» в Гибралтар. Павел перечитывал строки, написанные его собственным аккуратным ровным почерком, особенно те эпизоды, которые пытался комментировать и найти им объяснение самостоятельно. Вот его давняя попытка объяснить произошедшее: «Один из вопросов, на который не нашла ответа комиссия, созданная при Британском адмиралтействе для проведения расследования – почему иллюминаторы кормовой надстройки были закрыты брезентом и заколочены досками? При плавании из Нью-Йорка к Гибралтарскому проливу каждый вечер солнце заходит по корме судна и при этом светит в иллюминаторы кормовой надстройки. А там, в каюте, жена капитана в это время укладывает спать свою дочь, и солнечный свет мог мешать ей. Я думаю, что именно поэтому и пришлось затемнить эти иллюминаторы с помощью старого паруса, закрепленного досками». Возможно, что так оно и было на самом деле, а возможно… Чего гадать, когда стоит лишь набрать номер и произнести кодовую фразу: «Я приеду завтра». А когда взятое на раздумье время истекло, Павел снова понял что не готов. Это стало понятно после нескольких несложных вопросов, заданных ему уже в лаборатории, а именно: как он планирует продержаться в ледяной воде Атлантики до подхода «Марии Селесты», что возьмет с собой из снаряжения и в каком виде он предстанет перед людьми из девятнадцатого века. Ответом было лишь беспомощное молчание – всю неделю Павел думал о чем угодно, только не о фасонах мужского костюма давно прошедшей эпохи и не о климатических условиях в точке «приводнения».

Но местные умники – люди опытные, расчетливые и практичные, деньги за свои услуги брали не зря. Они не только обещали гарантированно переместить тело клиента во времени и пространстве, но и думали за него. О снаряжении, например, об одежде, о защитных средствах. Да еще много о чем – получивший возможность реализовать заветную, казавшуюся несбыточной мечту платежеспособный заказчик после подписания договора напоминал токующего глухаря. То есть ничего вокруг себя не видел и не слышал, поглощенный лишь предвкушением предстоящего путешествия во времени.

– Итак, расчетное время вашего прибытия в точку с заданными географическими координатами 36 градусов 57 минут северной широты и 27 градусов 20 минут западной долготы. Именно там находилась «Мария Селеста» в тот день, когда была сделана последняя запись в судовом журнале бригантины. Это двадцать четвертое ноября одна тысяча восемьсот семьдесят второго года. Когда вы окажетесь в океане, температура воды будет градусов десять-двенадцать. К тому же зимой в Северной Атлантике дует постоянный норд-вест. Я думаю, что вам понадобятся спецсредства, – на стол перед Павлом лег объемистый каталог с цветными иллюстрациями. «Индивидуальные спасательные средства» – значилось на его обложке. А острие карандаша, зажатого в пальцах сотрудника «вспомогательной службы» указывало на фотографию с изображением тряпичной куклы ярко-оранжевого цвета. Павел внимательно посмотрел на иллюстрацию, потом перевел взгляд на «консультанта». Молодой человек лет двадцати пяти в строгом костюме, белоснежной рубашке и черных кроссовках легко и непринужденно выдержал паузу, затем снова заговорил:

– Низкая температура окружающей среды представляет собой угрозу жизни человека не меньшую, чем опасность утопления. Даже сравнительно кратковременное пребывание в холодной воде может привести к переохлаждению организма и смертельному исходу. Для уменьшения потерь тепла телом человека в холодной воде предназначен гидротермокостюм. Предлагаемый вам образец изготовлен из водонепроницаемого материала с теплоизоляцией. Этот гидротермокостюм обеспечивает комфортное пребывание человека в воде, температура которой колеблется от ноля до плюс двух градусов по Цельсию, в течение шести часов. При этом внутренняя температура тела человека снижается в час не более чем на градус. Также здесь имеется спасательный пояс с карабином, – острие карандаша переползло в центр фотографии, – а также штуцер, при помощи которого можно стравить лишний воздух.

Павел молча следил за перемещением карандаша по бесформенным ядовитого цвета контурам индивидуального спасательного средства, но вопросов пока не задавал. Он пытался представить себя в этаком чудовищном виде на борту бригантины. Если все будет происходить именно так, как предлагает этот юноша, то до разгадки тайны дело не дойдет. Экипаж «Марии Селесты» сам добровольно покинет корабль, узрев на палубе оранжевое нечто. Или проскочит в море мимо, совершенно справедливо приняв «туриста» за посланника ада. Но «консультант» невозмутимо поправил на остром носу очки в тонкой оправе и продолжил на удивление занудным и монотонным голосом:

– Этот гидротермокостюм хорош еще и тем, что поможет вам без проблем проплыть небольшое расстояние и забраться в спасательное средство. Ещё он позволяет подниматься и опускаться по вертикальному трапу и прыгать в воду с высоты до четырех с половиной метров, но вам это не понадобится. Итак, оказавшись в воде, вы первым делом извлекаете следующий элемент снаряжения, – страницы каталога перевернулись словно сами собой, и теперь Павел послушно рассматривал выделенный ярким цветом прямоугольник с указанием габаритных размеров.

– В комплект входит спасательный надувной плот, он легкий и компактный, наполняется воздухом за считанные секунды. Баллончик с сжатым газом уже будет вставлен в клапан, нажал, выждал несколько секунд и готово. Плот весит всего четыре килограмма, так что перегруза можно не опасаться. Итак, оказавшись на плоту, вы расстаетесь с гидрокостюмом – я бы советовал вам утопить его во избежание ненужных расспросов. Затем вы вооружаетесь вот этим, – страницы каталога вновь пришли в движение, – фальшфейером белого огня для подачи сигнала , чтобы на вас обратили внимание. Или красного – на ваш выбор. Их лучше взять сразу несколько штук – весят они немного, а сгорают быстро. Впрочем, могу предложить еще такую штуку, как огонь спасательный самозажигающийся. Веса в нем побольше, но и время действия светового сигнала составляет не менее двух часов. Для страховки можно взять сразу две или три штуки. Есть еще звуковые сигнальные средства, но я не думаю, что они вам пригодятся.

Наконец, юноша иссяк, угомонился и в ожидании вопросов воззрился на клиента. Павел еще с минуту листал толстенный каталог, потом оторвался от ярких страниц и спросил:

– А что, в Северной Атлантике акулы глухие? – но шутка не удалась. Юноша то ли не понял её, то ли ко всем высказываниям клиентов привык относиться со всей серьезностью.

– К сожалению, в этом вопросе я некомпетентен и ничем помочь вам не могу. Вам лучше обратиться к специалисту, я сейчас приглашу его, – и потянулся к карману своего пиджака за мобильником.

– В этом нет необходимости, – остановил его Павел, – акулу я там вряд ли встречу. Дельфинов – может быть, и то сомнительно. Но сейчас не об этом. Я, честно говоря, только сейчас сообразил – от меня же там шарахаться будут. В том смысле, что встречают по одежке…

Договорить Павлу снова не пришлось – у «консультанта» после паузы открылось второе дыхание. Он все же добрался до своего мобильника, прошелестел невнятно что-то в трубку и уже ясным и звонким голосом произнес:

– Вы абсолютно правы. Но все, что касается экипировки – это рядом, в соседнем помещении. Я вас провожу. – И вскочил из-за стола.

Пришлось подниматься, выходить из кабинета и топать в следующий – через две двери по пустому коридору. Чтобы оказаться в самом настоящем ателье среди окутанных зашпиленными отрезами ткани манекенов, рулонов разноцветного материала на столах, портновских ножниц и измерительных лент.

– Это будет девятнадцатый век, его вторая половина, если я все правильно поняла? – Павел обернулся на голос. Из глубины помещения выплыла высокая сутулая девица с гладко прилизанными, собранными в хвост бесцветными волосами в длиннющем пестром балахоне и сапогах на шпильке. По виду – настоящий богомол, только завернувшийся в лист лопуха. Такие же замедленные движения и остановившийся взгляд, да и пластика подходящая. Как и взгляд сощуренных глаз – неподвижный, изучающий. Ассоциация со снимающим мерку сотрудником фирмы по оказанию ритуальных услуг заставила Павла передернуться, тем более что в руках у девицы он рассмотрел деревянный портновский метр. Откуда только она выкопала этот раритет – не иначе, один из предыдущих «туристов» смотался лет на пятьдесят назад и в качестве презента привёз ей эту деревяшку. Но светло-желтый кусок дерева с черными рисками упокоился в углу за манекеном, а девица неторопливо обошла Павла по кругу и остановилась в исходной точке.

– Рискну предположить, что к одежде той эпохи вы предъявляете два требования – удобство и достоверность, скажем так? Прекрасно, тогда советую вам обратить внимание вот на эту ткань, – тощая, даже костлявая конечность, обмотанная узорчатой легкой материей, указала на плотный сверток темно-серого цвета.

– Это шерсть, она изготовлена в точности по старинной технологии, но с некоторыми современными добавками. Она теплая и легкая, не мнется, в ней вы будете чувствовать себя комфортно. Мы оденем вас, – девица совершила вокруг безмолвного Павла еще один рейс, – по американской моде второй половине девятнадцатого века. Тогда идеальному американскому мужчине полагалось вести себя агрессивно и выражаться сдержанно, не иметь ни тени романтической эмоциональности и нежности. Прежний мир уходил в прошлое, его герои и образцы для подражания устаревали. До войны Севера и Юга идеальным мужчиной считался высокообразованный господин без определенных занятий, ведущий праздную светскую жизнь. В руководствах по этикету его часто именовали «безупречным джентльменом», – рассуждала «богомол» и одновременно копалась в обрезках ткани на столе. Потом замолкла ненадолго и вытащила из-под лоскутов что-то вроде альбома и принялась перелистывать тяжелые страницы.

– Вот, – ткнула она пальцем в одну из фотографий под блестящей пленкой, – мне кажется, это то, что вам нужно. Комфортно и практично одновременно – униформа мужчины будущего, каким он представлялся людям того времени. Кумиром из числа современников для мужчин того поколения был Теодор Рузвельт, а он думал больше о политике, чем о модных фасонах, и в повседневной жизни предпочитал деловой костюм, состоящий из пиджака и брюк. Обычно почти весь гардероб приобретался в магазине готового платья, а для вас мы все изготовим на заказ. Повернитесь, пожалуйста, мне нужно снять мерки, – и девица с сантиметровой лентой в руках шагнула к Павлу.

– Подождите, – шарахнулся он назад, – подождите немного. Почему именно по американской, а не по французской или итальянской? А что, если меня раскусят?

– Не раскусят. Этот фасон универсален, отличия могут быть лишь в деталях, а они несущественны. Вы считаете, что люди, проведшие черт знает сколько времени в океане, будут рассматривать ваш костюм и сравнивать его с иллюстрациями в модных журналах того времени? – Это уже встрял в дискуссию молчавший до сих пор юноша-консультант. – И кто это будет делать – матросы? Им будет глубоко безразлично то, что на вас надето – хоть мешок из-под картошки, они и пиджак от сюртука не отличат. Капитан? Его жена? Хотя она – да, наверное, сможет. Но опять же вряд ли – не думаю, что поглощенная заботами о двухлетнем ребенке она станет пристально изучать внешний вид незнакомца. Ей просто будет не до того, она даже не покажется на палубе в то время, когда вас вытащат из воды. Вы хоть представляете, какая в Северной Атлантике в ноябре погода?

«А ты сам-то представляешь?» – свои мысли Павел озвучивать не стал, он подчинился требованиям девицы и позволил измерить себя. Она старательно записала все цифры, потом еще минут пятнадцать обсуждали фасон. В результате получилось что-то вроде охотничьего костюма – помесь пиджака и куртки, брюки, высокие кожаные ботинки на шнуровке, выбранные по подсунутому расторопной девицей каталогу, и головной убор – нечто среднее между шляпой и кепкой. Подготовка к броску во времени входила в завершающую стадию, на изготовление «спецодежды» консультанты взяли сутки. И после того, как все дополнительные услуги были, не сходя с места, оплачены, очкарик в кроссовках вытащил из папочки и подал Павлу небольшой радостно шуршащий пакетик:

– Это бонус к заказу – вещь компактная и нужная. Спасательное покрывало, оно поместится в любом кармане, а весит всего шестьдесят граммов. Покрывало высокой прочности, оно защищает человека как от переохлаждения, так и от перегревания в течение двадцати часов, а также предохраняет его от осадков. В необходимых случаях позволяет транспортировать пострадавшего попутным транспортом в лечебное учреждение. Ну, это вам тоже не понадобится.

– Благодарю вас, – Павел взял пакетик, повертел его в руках, и снова вернул консультанту:

– Положите сразу в карман, пожалуйста. А то сам я могу и забыть.

Консультант проявил отзывчивость и понимание, пакет со спецсредством взял и пообещал собственноручно сложить его в один из карманов «охотничьего» костюма. А на прощание преподнес задумавшемуся клиенту еще один бонус:

– Вы легенду себе уже подготовили? Как – какую? А что вы скажете тем людям, которые вытащат вас на борт «Марии Селесты», каким именем назоветесь, свою биографию, наконец? Что касается вашего появления в открытом море – придумайте что-нибудь простенькое, незатейливое. Кораблекрушение отлично подойдет, на мой взгляд. Вы английский знаете? Вот и отлично, тогда рекомендую вам выдать себя за австралийца. Тем более что и внешность ваша к этому располагает.

– Внешность? При чем здесь внешность? – в который раз за последние несколько часов растерялся Павел.

– Видите ли, в чем дело. В Австралии индекс солнечной активности равен одиннадцати единицам, тогда как у нас, в средней полосе – всего трем. И количество солнечных дней в году там значительно больше, чем в Подмосковье. А это означает, что жители Австралии очень загорелые люди. Любому другому я бы посоветовал воспользоваться гримом – тональным кремом, например, но в вашем случае это будет лишним.

– Понятно, – оборвал консультанта Павел. Ему уже был ясен ход мыслей собеседника. Действительно, узкое смуглое лицо, черные глаза и черные же (правда, чуть седеющие) густые, коротко подстриженные волосы – во всем видна кровь казачьих предков. И она сейчас поможет ему выдать себя за жителя пустынного континента и сделать еще один шаг к осуществлению детской мечты. А юноша-консультант вещал дальше:

– Если что, вдруг прижмет, вы себя и за испанца выдать сможете, – бесцеремонно заявил он. Павел даже не нашелся, что сказать в ответ на неожиданный комплимент. Но и тут консультант оказался прав – для завершения образа идальго Павлу не хватало только лихо закрученных усов и короткой острой бородки. А собеседник тем временем продолжал:

– Таким образом, вы разом убьете двух зайцев – объясните свой современный диалект и произношение, а заодно спишете все свои странности в поведении на особенности австралийской жизни. Про нее жители Старого Света тогда мало что знали, не говоря уж о Новом. В лучшем случае на карте бы нашли. Да, и еще – продумайте версию о том, как вы оказались в открытом море, что-нибудь правдоподобное, – уже в дверях, передавая Павла охраннику, посоветовал юноша, улыбнулся мерзко и стремительно сгинул.

Полночи Павел не мог уснуть, назойливые мысли лезли в голову и не давали успокоиться. Вся затея оказалась под угрозой – он не мог придумать ничего. На ум приходила уже феерическая чушь – от нападения на гипотетический корабль гигантского кальмара или спрута до столкновения с айсбергом. Впрочем, это событие действительно произошло, но значительно позже, через сорок лет после того, как в тех же водах бригантина «Мария Селеста» снискала себе славу корабля-призрака. Сон окончательно пропал, Павел поднялся с кровати и вышел из спальни. В огромной квартире тихо и пусто, кроме него и британской красавицы-кошки здесь сейчас никого. Зверь мирно дрыхнет в кресле, дети давно пристроены, обе жены, получившие внушительные отступные, счастливы с новыми мужьями в собственных домах на берегах теплых морей. И совета спросить не у кого, и помощи. Зато и помешать никто не может, ни высмеять и ни отговорить. Они и в клинике-то его не навещали, только старшая дочь позвонила несколько раз. А сын словно и позабыл о существовании отца, он даже о поездке в Швейцарию на лечение ничего не знал. Поговорил только с секретарем несколько раз, денег просил, как обычно. И как обычно, получил, но только треть от необходимой суммы. «Ничего, выкрутишься», – подумал Павел и посмотрел в окно на неспящий город. Что же придумать, что? Человек в открытом море – как он там оказался? Кораблекрушение, конечно – что еще можно придумать. А что бы сказал человек из девятнадцатого века, окажись он в сегодняшней Москве? «Сами мы не местные» если только. Можно, конечно, прикинуться экзальтированным иностранцем, тем же австралийцем по совету очкастого консультанта, так ловко раскрутившего клиента на оплату дополнительных услуг. «Буду действовать по обстановке, в крайнем случае прикинусь глухим или немым. Или все сразу – за сутки они не разберутся, не успеют, а я увижу все, что мне нужно», – здравая мысль пришла после продолжительной прогулки по прохладным темным комнатам. И сразу потянуло в сон, уже в полудреме Павлу пришло странное, даже неуместное сейчас сравнение. А чувства-то похожи: «завтра ты умрешь» и «завтра исполнится твое заветное желание», оказывается, почти не отличаются между собой. Во всяком случае, по напряжению и остроте ожидания того и другого.

– Прекрасно, просто прекрасно выглядите. Вам очень идет, – сообщил Сергей Рудольфович готовому к броску туристу. – А это ваш багаж, здесь ровно одиннадцать килограммов. Небольшой недобор, но это ничего, главное, чтобы по возвращении вы не превысили лимит. Да, впрочем, вам это и не удастся сделать. Прошу вас.

Павел взял из рук финдиректора толстенький саквояж, изготовленный из водонепроницаемой ткани «под кожу», осмотрел его блестящие тугие бока, повернул язычок замка. Оставшееся снаряжение аккуратно уложено внутри, в последовательности предполагаемого использования. «Консультант» свое обещание не забыл, пакет с водоотталкивающим покрывалом удобно устроился в боковом кармане «охотничьего» пиджака.

– Проверьте все еще раз, на всякий случай, – финдиректор хлопотал возле клиента, как встревоженная наседка, – чтобы не было потом мучительно больно, так сказать. Ничего не забыли? Хорошо, сейчас на биометрию, а потом присядем на дорожку…

– Биометрия? – слово неприятно перекликалось с осточертевшим «биохимия», и заставило Павла насторожиться.

– А как же, непременно, в обязательном порядке, – застрекотал Сергей Рудольфович, – но это не страшно, не больно и не займет много времени. Прошу вас, в лаборатории нас уже ждут. – Он приглашающе распахнул дверь своего кабинета, пропустил Павла вперед, а сам засеменил сбоку и чуть позади.

– Мы же должны идентифицировать вас на входе, произвести верификацию по возвращении, а для этого нам необходимо иметь ваши статические и динамические биометрические параметры: отпечатки пальцев, геометрия руки, сетчатка глаза, динамика воспроизведения подписи или рукописного ключевого слова, голос. Но вы не беспокойтесь, дальше этих стен информация не уйдет, за этим мы следим строго.

Процедура действительно прошла быстро, измаявшиеся от безделья лаборанты Павла надолго не задержали. И отпустили на свободу, вновь передав в руки финансового директора проекта.

– Ну, вот видите, я же говорил. А теперь сюда, пожалуйста, в эту дверку, – Сергей Рудольфович предупредительно забежал вперед, толкнул тяжелую дверь с бронированным стеклом и пропустил Павла вперед. Тот шагнул через порог и завертел головой по сторонам.

– Сюда, пока сюда, – осторожно тронул Павла за рукав «охотничьего» пиджака финдиректор, – сначала надо надеть все остальное.