6– Полкапли

Они сидели втроем и молчали. Настасья оперлась локтями о стол и подперла пальцами подбородок. Глаза смотрели сквозь пространство куда-то вдаль и не выдавали даже намека на то, что сейчас творится в ее голове. Максим, обогнув Ольгу, сел на свободный стул и уткнулся немигающим взглядом в свою мать. На его лице не шевелился ни один мускул, но всем нутром Ольга чувствовала его напряжение. Робким движением она коснулась его плеча, но тут же одернула руку. Таким нелепым ей показался этот жест.

Гул голосов они услышали задолго до стука в дверь.

– Я сам, – Максим встал из-за стола и направился в сени. Через пару минут он вернулся в компании старой женщины, лицо которой было испачкано чем-то, напоминающим грязь, а от накинутой на плечи старой лисьей шубы пахло гарью и алкоголем.

– Арина, – Настасья поспешила приветствовать гостью, в ее движениях и мимике читалось облегчение.

– Не суетись, Настя, – женщина, не дожидаясь приглашения, прошла в дом и направилась прямиком к Ольге. Девушка соскочила со стула и буквально впечаталась в стену за своей спиной.

– Что, что вам нужно? – голос не слушался Олю, слова давались с трудом и нелепо обрывались от дрожи во всем теле.

– Как будто ты не знаешь, милочка? – старуха ухмыльнулась, – У вас там, – она запрокинула голову, – есть пословица: с волками жить – по-волчьи выть. Слышала?

Оля кивнула.

– Ну так вой, – женщина залилась смехом и достала из-за пазухи кривой нож.

Настасья ахнула, Максим попытался подскочить, но знахарка обдала его таким взглядом, что он тут же остановился, а Ольга лишь беспомощно зажмурилась.

Она почувствовала, как грубая морщинистая рука коснулась ее запястья, но так и не смогла открыть глаза. Потом резкая боль, и огонь охватил всю ее руку. Предательские слезы прыснули из глаз, и ей пришлось увидеть происходящее. На левом запястье зияла глубокая рана, а кровь словно отказывалась показываться из-за кромки кожи. Старуха стала шептать какие-то непонятные слова и трясти ее руку. Боль усилилась и Ольга почувствовала как будто внутри нее что-то лопнуло. Кровь сначала тонкой струйкой, а подом водопадом хлынула из пореза. Запах алкоголя снова ударил в нос, а женщина продолжала трясти руку, одновременно собирая Ольгину кровь в серую тряпицу. Когда с нее уже закапало, старуха остановилась и громко рявкнула подобно собаке. Ольга увидела, что красная жижа, словно повинуясь ее приказу, резко остановилась, руку пронзила судорога, и все поплыло перед глазами.

Очнулась она на кровати. В той самой темной комнатушке без окон, в которой валялась несколько дней без сознания. В которой эта вонючая знахарка вернула ей способность двигаться. В которой она почувствовала теплоту и заботу рук Настасьи. В которой так легко дышалось, когда рядом был Алекс. В которой она впервые увидела огромные голубые глаза Макса, и в которой сердце ее так непривычно сжималось от нахлынувших эмоций.

«Мне все приснилось: и лес, и волки, и знахарка. Это дурной сон. А эти славные люди спасли мне жизнь и помогут добраться домой». Дом. Сердце снова больно сжалось и забилось так громко, что на улице ее должно быть кто-то услышал.

Деревянный сруб, жилище приютившей ее семьи, окружали люди. Она слышала громкие крики. Не разбирая слов, Оля понимала, что это угрозы. Не видя сквозь стены, она, тем не менее, представляла их горящие злобой глаза. Или это огонь? Факелы! Они хотят спалить дом!

Ольга соскочила с кровати и побежала на кухню. В левой руке пульсировала боль, но она старалась не обращать на это внимания. Девушка уже хваталась за дверную ручку, когда яркий свет ослепил ее и она, отпрянув, повалилась на пол. Свет погас, и она разглядела Алекса.

– Что происходит? Что с Максом? Где твоя мать? – она попыталась быстро вскочить на ноги, но лишь неуклюже приземлилась на попу и чертыхнулась.

Алексей смотрел на нее каким-то отсутствующим взглядом, и ей показалось, что он сейчас пройдет мимо, а она так и останется сидеть на полу. Но он подал ей руку, помог подняться и глазами указал на дверь ее маленькой комнатушки.

– Я не хочу сидеть там и ждать, пока вы без толку защищаете меня от этих варваров! – Ольга попыталась оттолкнуть парня, но это было равносильно попытке муравья сбить с ног слона, – Пусти меня! Они хотят сжечь дом!

Глубоко вздохнув, Алексей попытался выдавить улыбку.

– Распознать каплю волчьей крови в тебе очень сложно, они совершают ритуал. И тебе там не место. Иди к себе.

– Но там темно, и я слышу их за стеной.

– Зажги свечу и закрой уши, – Алекс выдавил еще одну натянутую улыбку и повернулся к дверям на кухню.

– Не уходи! – Ольга мертвой хваткой вцепилась в его руку, и он обернулся, – Пожалуйста. Мне страшно.

Пару мгновений он лишь недоверчиво смотрел на нее, и она совсем не узнавала в нем того человека, который буквально вернул ее к жизни и даже заставил смеяться.

– Ладно, – его лицо смягчилось, – пойдем.

Она послушно вернулась в комнату без окон и уселась по-турецки на кровать. Он последовал ее примеру. Правда, все движения его были такими скованными, а лицо так напряжено, что Ольге казалось, будто она виновата в этом. Но почему? Почему он так зол?

– Алекс, – она попыталась разрядить обстановку, – что за ритуал они там делают?

– Они помогают Арине учуять волчий дух внутри тебя, – он остановился, – Это правда?

– Что, правда?

– Ты выбрала Макса? Ты пила его кровь? – глаза Алекса стали еще темнее, и Оля вздрогнула.

– Нет. Я ничего не знала…

Удивление, облегчение и еще куча эмоций мгновенно отобразились на лице Алексея, и уже настоящая, добрая и знакомая Ольге улыбка, появилась на его лице. И снова ей стало легко, и орущая толпа за стеной вдруг перестала существовать, только полумрак этой комнаты и ласковый взгляд ее визави.

– Твоя мама добавила каплю крови мне в чашку, когда отпаивала после…

Она запнулась на полуслове. Когда что? Когда она сломя голову бежала по деревне, думая, что Алекс бросил ее на съедение волкам? Или когда она была уверена, что он лично не против ее слопать?

– Послушай, – и она коснулась его коленки, – Я очень испугалась. Они только потом рассказали мне все. И про кровь, и про обращение, и про всю вашу… стаю. Прости, что так… Что испугалась тебя…

Она опустила глаза и не сразу поняла, как оказалась в теплых объятиях человека-волка. Он зарылся лицом в ее волосы и что-то прошептал, только вот слов она не смогла разобрать. Зато весь страх ушел.

– Все в порядке, – он немного высвободил ее из объятий, но все еще держал за плечи, – Мы что-нибудь придумаем.

– Расскажи мне про ритуал.

– Я же сказал…

– Нет, – Оля немного отпрянула, но лишь, чтобы удобнее сесть, и его руки от плеч спустились к ее ладоням, – про ритуал обращения.

Алекс откинулся на стену и отпустил ее руки.

– Про первую полную луну?

Оля кивнула.

– Чтобы стать обращенным волколаком нужно всего две вещи: капля и полкапли, – и он замер, ожидая дальнейших расспросов.

Ольга улыбнулась:

– Не тяни.

– Хорошо, – он ехидно прищурился, и эта мимика безумно напомнила ей Настасью, – капля крови волколака и полкапли крови человека.

– Ты издеваешься, – Ольга хлопнула его по коленке.

– Сначала ты пьешь кровь волка, а потом в первую полную луну всего полкапли человеческой крови сделают тебя одной из нас.

– Всего полкапли?

– Так говорится в придании, ну а если честно, – он придвинулся к девушке и шепнул на ухо, – человека придется убить.

– Убить? – Ольга отпрянула, – И ты? И Макс? И Настасья? Вы убивали людей?

– Мы – нет, – Алекс снова стал серьезным, – Мы – врожденные, а ты будешь обращенной. У нас не было выбора, мы такие с самого первого своего вздоха. А ты, – он помедлил, – у тебя есть выбор.

Ольга поняла, к чему он клонит. Он думает, что она может выбирать, остаться с волками или вернуться в семью. Но все обстояло совсем не так. У нее и мысли не было остаться. И, кажется, сейчас, по ее глазам, Алекс это понял.

– Ты уйдешь, – он произнес это как проклятье.

– Уйду, – она встала с кровати, – Уйду, потому что там мой дом и моя семья. А здесь – твой.

– Через луну, – Алекс тоже встал и взял ее за руки, – Через луну ты можешь сделать все сама, по своей воле. Ты сможешь выбрать и мужа, и свою судьбу.

Он осекся, уйдя в свои мысли. Они так и стояли, взявшись за руки. На сердце у Ольги повис тяжеленный камень: она совсем запуталась. Конечно, ей хотелось отблагодарить все семейство и заставить Алекса улыбаться. В глубине души она понимала, чего он хочет, и о каком выборе идет речь. Не волчья судьба интересовала его больше всего, а их будущее. Будущее, в котором он видел ее рядом. Он сжимал ее руки, и с каждым его вдохом, сжималось ее сердце. У нее никогда не было брата, но вот сейчас она бы отдала все на свете, чтобы им был именно Алекс. Он ее защитит и насмешит, он будет рядом. И она прижалась к нему всем телом. Он откликнулся и обхватил ее плечи руками.

Дверь скрипнула и зашла Настасья. На секунду она замерла, но улыбнулась и сказала:

– Все хорошо.

Ольга бросилась к ней в объятия.

– Вы спасли меня, спасли, – повторяла она снова и снова.

– Это не все, – Настасья сделала шаг в сторону и за ее плечом Оля увидела Максима.

– На перевале появились спасатели…

Ольга почувствовала, как что-то внутри нее оборвалось. Весь день ее тело словно жило своей жизнью, а она только покорно внимала его капризам. Ей должно было стать легче, она должна прыгать от счастья. Она понимала это разумом, но сердце отказывалось ликовать. Вопреки ему, она улыбнулась.

– Когда?

Максим обменялся взглядом с матерью, потом снова посмотрел на нее:

– Завтра утром. Выспись хорошенько.

7– Свобода выбора

Настасья разбудила Ольгу задолго до рассвета. На мгновение девушке показалось, что она дома, в своей мягкой постели, и это ее собственная мама не дает ей насладиться сном.

– У меня каникулы, – протянула Ольга и перевернулась на другой бок.

Настасья усмехнулась:

– У тебя долгое и опасное путешествие. Вставай, соня, – и она скинула одеяло.

– Почему так рано? – девушка все еще сопротивлялась.

– Чтобы не красоваться по деревне с рюкзаком на спине. Вставай, кому говорю.

Ольга открыла глаза и, наконец-то, сообразила, где находится, и зачем ее так рано разбудили. «Надо собираться, и никаких левых мыслей!» Еще с вечера она почувствовала сильнейшую тоску. В груди буквально ныло, и Оля пыталась убедить себя, что это волнение. Ее родители наверняка сходят с ума: папа хватается за сердце, а мама, как обычно это бывает, если она жутко нервничает, за сигарету. И отец опять ворчит на нее. А сам сидит у телефона и вздрагивает при каждом шорохе. Ольга так ясно видела эту картину, но еще четче она ощущала, как побежит им навстречу, как окажется в крепких отеческих объятиях, и как зальет слезами все пространство вокруг себя. И как поздно вечером, излив родителям душу, и соврав на счет волчьей деревни, будет сочинять грустную историю своего волшебного спасения. И сердце ее будет рваться из груди, а в мыслях так и будут витать голубые глаза, ласковые руки и этот запах смолы и сдобы. Когда-нибудь она обязательно вернется сюда. Или это невозможно?

Горькая правда резанула, как нож. Кривой нож знахарки, проверяющий ее принадлежность к волчьей стае. Она теперь на самом краю пропасти, в которую так и хочется упасть. И чтобы братья снова нашли ее и спасли. И чтобы Максим прижал к себе ее маленькое замерзшее тельце, а Алекс не давал ей сдаваться и постоянно смеялся. И Настасья…

– Спасибо вам за все, – она обняла немного смутившуюся женщину, – я никогда вас не забуду. Честное слово.

– Ой, милая, лучше забудь, – Настасья отстранилась и подошла к двери, – У тебя пять минут на сборы. Твои вещи у камина. Я собрала вам в дорогу рюкзак. Макс уже ждет. Поторопись.

И она вышла. А Ольга осталась наедине со свечой и мрачными стенами своей комнатушки. Своей? Смешно. Как быстро она привыкла ко всему, что ее здесь окружает, и даже не чувствует себя здесь чужой. Наверное, это волчья кровь в голову ударила!

Теплые носки, колготы, свитер – все аккуратно лежало на краю кровати. «Настасья, должно быть, вообще не ложилась. Господи, какая же она чудесная! Как же я буду скучать!» Ольга не переставала удивляться собственным мыслям. «Я никогда не встречу таких людей там, в моем мире. Никогда и никто не будет так рисковать ради меня. И никто не будет так смотреть на меня, держать за руку… Надо быть сильной. Это всего лишь история. Моя маленькая история. Может, и правда, написать книгу? – она улыбнулась своим мыслям, – Макс меня убьет».

На кухне уже все были в сборе. Когда она вошла, замурованная в свой лыжный костюм, в воздухе повисла тишина. Настасья, верная себе, оправила серое шерстяное платье и сложила руки на кромке видавшего виды фартука. Алексей стоял у подоконника с чашкой в руках. На нем были только спортивные штаны, и его голый торс сильно резонировал с Ольгиным теплым обмундированием. Максим сидел рядом с матерь. Он был одет, не так тепло. Но куртка и штаны имелись.

– Я готова, – Оля попыталась улыбнуться, но рот лишь нелепо растянулся в жалком подобии улыбки.

– Съешь бутерброд, а то уже через час вам придется делать привал, – Настасья протянула хлеб с кусочком копченого мяса.

– Спасибо.

– Ну что, по коням? – Макс накинул на спину рюкзак. Ольга кивнула, дожевывая бутерброд. Она не сразу поняла, как оказалась в сильных руках. Алекс сжал ее так сильно, что она поперхнулась.

– Я буду скучать, – прошептал он ей на ухо и сжал еще сильнее.

– Не задави девчонку, перед самым ее спасением, – Настасья потянула Алекса к себе, – Ну, долгие проводы – лишние слезы. Скоро рассвет. Топайте, мои хорошие. Бог вам в помощь.

– Спасибо, – Оля хотела броситься к ней в объятья, но сдержалась. Хватит прощаться, пора.

Когда они вышли из дома, на улице уже светало, и Макс сразу же прибавил шагу. Ольга хотела обернуться, но испугалась увидеть Алекса. «Я запомню, не забуду ничего».

Минут через двадцать они уже преодолели лесной массив, где Оля, так испугавшись волков, на четвереньках ползла на свет, цепляясь за колючие ветки. Они забрали немного вправо, и на краю обрыва Ольга разглядела тропинку. Пока она жила в деревне, снега ни разу не было, и поэтому на тропе хорошо виднелись следы, как человеческие, так и звериные. «Наверное, этой дорогой меня сюда и приволокли», – но она не стала спрашивать. Хоть снег и был хорошо притоптан, сильный склон и ветер делали свое дело – идти было сложно, и Ольга то и дело цеплялась за рукав Макса, чтобы не упасть. На разговоры сил не было вообще.

Оказавшись в самом низу, Ольга посмотрела вверх и почувствовала легкую тошноту. Но Макс не дал ей потерять равновесие:

– Не время, Оль. Нам нужно уйти за гору до того, как кто-то из местных отправится на охоту и разглядит две подозрительные фигуры за Форпостом. Так что вперед.

Несколько часов они шли молча, уходя все правее и правее, пока, наконец, одна из вершин не скрыла из глаз границу волчих земель. За это время Ольга несколько раз оступалась и проваливалась в сугробы. Снег забился в валенки и уже начал там таять. Девушка мужественно терпела, пока, наконец, не поняла, что ноги ее практически не слушаются. Она попыталась пошевелить пальцами, но не смогла.

– Макс, – парень обернулся, и она позволила себе остановиться, – я устала. И ноги… Я не чувствую пальцев.

– Идти можешь? – Максим даже глазом не моргнул. Казалось, что как только они вышли из дома, он превратился в сурового проводника. Никаких эмоций. Только вперед, к перевалу.

– Вряд ли.

Он вздохнул, молча подошел и взвалил девушку на плечо. Она только ойкнула.

– Рядом есть гнездо, там безопасно.

– Какое еще гнездо? – слова получались обрывистыми. Говорить было сложно, свесившись вниз головой, но молчание за целый день ей порядком надоело.

– Увидишь.

– Очень подробно, – девушка надула губы. – Что с тобой сегодня?

– Все в порядке.

– Ну-ну…

Совсем скоро они уперлись в подножие горы, и Максим по какой-то видимой только ему тропинке, стал подниматься. Слегка покачиваясь, Оля поймала себя на том, что видит сон, и резко открыла глаза. В следующий миг мир ее перевернулся, и она почувствовала почву под ногами. Перед глазами оказалась каменная стена. Пещера? Она оглянулась. Всего в паре метров от стены углубление заканчивалось. Места здесь было с гулькин нос, зато ветер больше не беспокоил. Максим уже копошился где-то в углу расщелины. Спустя пару минут на свет появились сухие ветки и целые поленья.

– Это что? Тайник? – Ольга подошла ближе, пытаясь разглядеть, что еще есть в маленьком углублении в скале. Ноги отозвались гулкой болью.

– Угу, – Максим усмехнулся. Наконец-то хоть какие-то эмоции! – Секретное волчье логово.

Девушка тоже улыбнулась:

– И давно это волки научились разводить огонь?

– Как только стали ходит на двух лапах, – он поднялся, и Ольга в очередной раз удивилась, какой он высокий. Или это стены пещеры так сдавили пространство, что Макс превратился в великана?

– Это и есть гнездо?

– Да.

– Почему гнездо? Почему не пещера?

– До пещеры эта дыра не доросла. У нас такие расщелины называют ласточкиными гнездами. Не спрашивай, почему, – он увидел удивление у нее в глазах, – Я не знаю.

– На волчье логово это место похоже больше.

Макс уже выложил сухостой домиком и поднес спичку. Огонь очень быстро разгорелся и потребовал новой пищи. В ход пошли полешки. И Ольга, почувствовав тепло, немного размякла. Однако пол представлял собой такую же горную породу, и садиться на него как-то не хотелось.

– В рюкзаке плед, – Максим разгадал ее растерянные взгляды, скользящие от одной стены гнезда к другой.

Оля достала плед, аккуратно постелила на пол, свернув в несколько раз, и буквально упала на него, улыбаясь во весь рот. Она сразу же стянула с ног валенки. Как и предполагалось, носки промокли и ноги заледенели. Она попыталась пододвинуть их ближе к огню, но чувствительность пальцев резко вернулась, и каждый ноготок отозвался жгучей болью. Максим увидел, как она корчится, и поспешил на помощь.

– Что ж ты сразу-то не сказала, как начерпала снега? – он сел напротив и взял ее ноги в свои руки.

– Ты сказал, что нужно торопиться, – она виновато опустила глаза.

– Дурочка, – он снял носки, положил их около костра, – с отмороженными ногами ты далеко уйти собиралась?

– Не знаю, – Ольга откинулась на стену. Через куртку она чувствовала холод, идущий от камня, но поясница безумно устала. И чем теплее становилось в их убежище, тем сильнее ей хотелось спать.

Максим, сидя по-турецки, стал растирать Ольгины босые ноги ладошками. И тепло потихоньку стало возвращаться, а пальцы начали шевелиться.

– Достань термос и бутерброды, – Максим показал глазами на рюкзак, все еще находившийся у Ольги под руками. И она послушно полезла внутрь. Горячий чай и еда – то, что нужно.

Пока они ели, стало смеркаться.

– Ну вот, придется остаться на ночлег, – Максим вздохнул, – Я планировал уложиться в один день.

– Прости, – Оля привстала, поняв, что совсем развалилась.

– Ничего, – он снял валенки. В его обувке никакого снега не было. Стянул с себя носки и протянул их девушке. – Одевай. Твои когда теперь высохнут.

Оля хотела поспорить, ведь тогда Макс сам замерзнет, но потом вспомнила, что он ощущает холод совсем по-другому, и послушно напялила носки. Разноцветные вязаные гольфы. В таких ходит все семейство: и Настасья, и мальчики. И она ходила. Но благоразумно оставила все подарки доброй хозяйки в своей бывшей комнатке. Нечего портить легенду. Откуда у девочки, заплутавшей в горах, обновки? Вот и пришлось надеть свои старые однотонные носки.

Максим тем временем обулся, поднялся с пледа и стал аккуратно обкладывать костер небольшими камушками, валявшимися здесь же.

– Знаешь, – Ольга не стала смотреть на Макса и уставилась на огоньки пламени, – я никогда не забуду вашу семью.

– Зря, – Максим закончил с костром и вернулся к пледу, – лучше бы тебе все забыть.

– Вот и твоя мать так сказала, – она вздохнула. – Почему вы не можете жить среди людей?