– Вам спасибо, Анна Анатольевна! – Анисимов посмотрел на нее с благодарностью. – Если бы не вы, был бы еще один долг.

– Не за что. – Анна улыбнулась. – Много еще нужно сдать?

Сеня кивнул и вздохнул.

– Ничего, не переживай. Ты все успеешь. Нужно только правильно организовать свой день.

– Вот с этим у меня проблемы, – засмеялся Анисимов, – после работы так устаю, ни на что сил не хватает.

– А если взять отпуск на пару недель?

– Боюсь, не дадут. Но я попробую. – Сеня поднялся из-за стола. – Ну, я пошел. До свиданья, Анна Анатольевна.

– Удачи, Сеня. – Анна перевела дух, сжевала кусочек шоколадки и подошла к парте, за которой в глубокой задумчивости сидела Жарко.

– Ну, Оля, надеюсь, ты готова.

Та посмотрела на нее густо обведенными глазами и протянула пустой листок.

– Что, опять?? – Анна устало опустилась на стул рядом с Ольгой. – Ну, как прикажешь тебя понимать? Ты же сама просилась на пересдачу.

– Я думала… – Жарко замялась, глядя в стол.

– Ты думала, я поставлю тебе трояк просто так, ни за что?

– Но я же пришла! – огрызнулась Ольга. – Вот, сижу здесь.

– Спасибо большое, – язвительно проговорила Анна, – я очень тронута, что ты потратила на меня свое драгоценное время. Но без решенного задания положительной оценки не будет.

– Как не будет? Почему? Ну, я же честно не могу! Ну, не понимаю я вашу алгебру! Геометрия еще туда-сюда, а эти многочлены… Анна Анатольевна, поставьте мне тройку, пожалуйста! – голос Ольги задрожал, в глазах появились слезы.

«Как все это омерзительно, – подумала Анна, – как будто она жертва, а я какой-то палач».

Она покачала головой:

– Нет. Если не понимаешь, давай объясню. Начнем с первого примера.

Ольга с размаху стукнула кулаком по столу, затем уронила голову на парту и зарыдала в голос.

– Я не могу, не могу!! Не надо мне ничего объяснять, я все равно не пойму. Пожалуйста, я вас умоляю!

В дверь просунулось удивленное лицо историка Тихона Павловича Ковригина.

– Что тут у вас такое? – спросил он Анну.

– Ничего особенного, – сухо ответила та. – Обыкновенная истерика.

– Может, водички? – Тихон Павлович скрылся из виду и через минуту появился с пластиковым стаканчиком из кулера.

Ольга выпила воду, стуча зубами и икая. По лицу ее градом катились слезы. Немногочисленные оставшиеся в кабинете студенты смотрели на происходящее с неловкостью и осуждением.

– Оля, прекрати, – проговорила Мила Савушкина, ее однокурсница, – как тебе не стыдно?

Жарко зарыдала еще горше. Тихон Павлович покачал головой и пошел к двери. Анна не знала, как ей быть. За время ее работы в колледже такое она видела впервые. Бывало, студенты хамили, случалось, пускали слезу, но такого откровенного и отвратительного спектакля доселе еще никто не устраивал.

– Вот что, Оля, – как можно мягче сказала Анна. – Давай я принесу тебе еще водички, и ты успокоишься. Я не вижу никакой трагедии. Мы сейчас сядем вместе и попытаемся сделать хоть что-нибудь. Самое простое.

Жарко отчаянно замотала головой, из глаз ее бежали новые потоки.

«Кажется, тут нужен психиатр», – решила Анна.

– Иди, Оля. Я позвоню твоим родителям, и мы решим, что делать.

– Только не родителям! – взвыла Ольга. – Вы не знаете моего отца!

– Ну почему же, я с ним знакома, – произнесла Анна в некоторой растерянности.

Может, этот папаша-алконавт бьет девчонку? Тогда, пожалуй, стоит решать этот вопрос с администрацией.

– Хорошо, Оля. Успокойся, пожалуйста. Я не буду звонить твоему отцу.

– Маме тоже, – всхлипнула Ольга.

– Да, конечно. Иди домой, мы с завучем и директором решим, как поступить.

– Вы не поставите мне оценку? – Жарко подняла на Анну мокрое от слез лицо.

На мгновение та заколебалась. В ней боролись жалость и чувство долга. Последнее одержало верх. Если сейчас уступить Ольгиной истерике, то среди студентов тут же распространится известие о том, как манипуляциями можно добиться от преподавателя всего, что душе угодно. Надо разобраться во всем, понять, что творится у Жарко в семье, попытаться решить проблему кардинальными методами.

– Иди, Оля, – спокойно повторила Анна. Жарко с новыми рыданиями вышла из класса. Некоторое время Анна слышала ее из коридора, кажется, ее утешали девчонки, что-то говорили ей. Потом все стихло. Голова у Анны готова была взорваться от боли, сердце бешено стучало. Она не помнила, как опрашивала оставшихся студентов, как выставила им оценки и отпустила. Оделась, вышла из класса и, даже не попрощавшись со Светкой, уехала в сад за Олесей. По дороге ей стало немного легче. Позвонил Дмитрий. Он уже проехал Воронеж и отлично вписывался в график.

– Ты что такая кислая, малыш?

– Голова разболелась. Устала. И встала ни свет ни заря.

– Бедняжка моя, – ласково произнес Клюев. – Ну ничего, скоро я о тебе позабочусь. Будешь лежать в постели все выходные.

– Еще чего! – Анна слабо улыбнулась. – Все не настолько плохо. Лучше поедем на каток.

– Как прикажешь, моя принцесса, – проворковал Дмитрий.

Анна остановилась у бистро, купила бутылку воды и выпила таблетку цитрамона. Потом забрала Олесю и поехала к тетке.

Тетя Наташа жила в стареньком четырехэтажном доме, притулившемся на окраине Бутово в близком соседстве с новостройками. Она жила здесь всю жизнь и помнила то время, когда на месте нового микрорайона была деревня с частными домами, среди которых ее четырехэтажка казалась башней. Тетя Наташа много лет проработала в школе учителем биологии и, хоть свой труд очень любила, заработала жесточайшую гипертонию, такую, что пришлось уйти на пенсию. Теперь она сидела дома, исправно пила таблетки, разводила комнатные цветы и пекла чудесные кабачковые оладьи. Семьей Наташа не обзавелась, и Анна с Олесей были ее единственной отрадой. Она готова была взять Олесю на целую неделю, а не только на выходные, но предательское давление не давало это сделать, неожиданно подскакивая до критических отметок. Анна волновалась за тетку, оставляя ей ребенка, звонила каждый час, Олесе строго-настрого приказано было тетю во всем слушаться, не огорчать, а также не бегать и не шуметь. Та была готова на любые условия, потому что тетю Наташу просто обожала: они вместе читали книжки про животных и растения, ухаживали за цветами, пекли пироги и гуляли в тихом дворике возле дома.

– Приехали, мои дорогие! – тетя Наташа встретила их на пороге в длинном до пола теплом байковом халате. От нее вкусно пахло духами, ванилью и мандаринами.

– Приехали, приехали! – запрыгала радостная Олеся. – У тебя мандарины есть?

– Есть, моя козочка, конечно, есть. Специально для тебя купила, да не удержалась и сама съела целых два. – Тетка засмеялась и посторонилась, пропуская гостей в тесную прихожую. Она смотрела, как Анна раздевает Олесю, снимает с нее куртку, сапожки.

– Растет не по дням, а по часам. Неделю назад, кажется, меньше была.

– Скоро вырасту больше тебя! – Олеся поднялась на цыпочки и обняла тетку за талию.

– Тихо-тихо, не трогай тетю Наташу, – осадила ее Анна, – а то у нее давление поднимется.

– Ладно тебе, Анюта, – Наташа улыбнулась и обняла девочку, – все будет хорошо. Ты останешься чай попить?

– Нет, теть Наташ, я бегу. Дима должен скоро приехать, мне его кормить нужно.

– Мам, а я когда увижу дядю? – спросила Олеся.

– Скоро, зайчик, скоро. Может быть, мы даже поедем вместе отдыхать на море.

– Ура!! – Олеся снова запрыгала и захлопала в ладоши.

Тетка вопросительно взглянула на Анну:

– Все так серьезно?

Та пожала плечами:

– Кажется, да.

– Может, привезешь его как-нибудь сюда? Я бы посмотрела на него. Все-таки я тебе вместо матери, кто-то же должен следить за вами с Олесей.

– Привезу, теть Наташ, – пообещала Анна. – Чуть позже. Обязательно. А сейчас побегу.

– Вид у тебя неважнецкий, – проговорила тетка и вздохнула. – Устаешь небось?

– Устаю, – призналась Анна.

– И охота тебе была в этом своем колледже торчать? Сидела бы дома с ребенком, давала бы частные уроки.

– Так я и так даю. – Анна засмеялась.

– Больше бы давала. И ребенок был бы присмотрен.

– Я люблю свою работу. – Анна машинально приложила руку к виску, который только-только перестало ломить. – Люблю.

– Любишь, а голова-то болит, – заметила тетка, от цепких глаз которой не укрылся ее жест. – Ну, свои мозги никому не всучишь, делай как знаешь. А Дмитрия своего привози, я буду ждать.

– Хорошо, теть Наташечка! – Анна поцеловала тетку в теплую, мягкую щеку, чмокнула Олесю и скрылась за дверью.

Она неслась домой на всех парах. Голова болеть перестала, настроение улучшалось с каждой минутой. Дома Анна протерла пол, убрала игрушки и одежду в Олесиной комнате, приняла душ и заново накрасилась. В холодильнике дожидалось своего часа мясо по-французски. Анна сварила картошку, нарезала салат из помидоров и огурцов и с чувством выполненного долга уселась перед телевизором.

Дмитрий приехал ровно в полночь. Анна увидела его на пороге, усталого, бледного, с явно проступившей щетиной, и вдруг четко осознала, как ей плохо было эти полтора дня без него. Родной, свой, самый лучший и надежный! Она кинулась к нему и повисла на шее.

– Ну наконец-то! Как я скучала!

– Я тоже. – Клюев слегка отстранил ее и вошел в квартиру. – Погоди, я весь грязный. Пойду вымоюсь.

Анна заметила, что вид у него по-прежнему какой-то подавленный. Проблемы в Ростове?

– Иди, конечно, – она ласково улыбнулась. – Я тебе уже там полотенце повесила.

– Спасибо, малыш. – Он поцеловал ее, уколов щеку. – Я быстро.

– Не торопись.

Анна дождалась, пока Дмитрий скроется в ванной, зашла на кухню, поставила мясо в микроволновку. Достала салат, накрыла на стол. Почему-то ее охватило тревожное чувство. Кажется, она слишком влюбилась. Чересчур прикипела к Дмитрию. Хочет стать его женой. А хочет ли он всего того, что и Анна? Эти два месяца их отношения были легкими, радостными, приносящими лишь удовольствие, необремененными бытом, различными проблемами, ребенком. Теперь пора перейти на другой этап. Пора увидеть друг друга не сквозь розовые очки, а в реальности, разделить не только улыбки, нежность и страсть, но и грусть, плохое настроение, тревоги, заботы. Дмитрий уже проходил через такое и потерпел поражение, а у Анны никогда еще не было своей собственной семьи, она не знает, каково это – видеть любимого мужчину ежедневно, ежечасно, со всеми его настроениями и причудами.

Скрипнула дверь ванной, выведя Анну из задумчивости. Дмитрий зашел в кухню, приглаживая на ходу мокрые волосы.

– Ну, кажется, пришел немного в себя. – Он улыбнулся и присел к столу.

Анна вскочила и захлопотала.

– Кушай. Ты голодный, наверное, ужасно. У меня все готово.

– Хозяйственная ты моя, – ласково проворковал Дмитрий. – Могла бы не напрягаться так, что-нибудь заказали бы. Ты ведь тоже еле на ногах держишься с этой сессией.

Анна поставила перед ним тарелку с мясом.

– Попробуй.

Дмитрий с аппетитом поглощал мясо, картошку и салат. Самой Анне есть не хотелось, хотя она, по обыкновению, пообедать сегодня не успела.

– А ты почему не ешь? – спросил Клюев с набитым ртом.

– Я уже поела, – соврала Анна. Села рядом с ним, положила руку ему на колено.

– Дим!

– Что, милая?

– У меня возникла сумасшедшая идея.

– Какая? Мясо – блеск. Ты не только красавица, но и хозяйка великолепная.

– Спасибо. – Анна кокетливо улыбнулась. – Так вот, насчет идеи. Как ты отнесешься к тому, чтобы нам втроем поехать куда-нибудь в теплые страны?

– Втроем? – Дмитрий на секунду перестал жевать, потом его челюсти задвигались снова.

– Да. Ты, я и Олеся. Я… я думаю, пришло время вам познакомиться.

Дмитрий молча доел мясо, вытер губы салфеткой и посмотрел на Анну. В глазах его была нежность и усталость.

– Да, Анечка, я понимаю тебя. Ты абсолютно права. Нам надо познакомиться с твоей дочкой. И лучше, чем в поездке на отдыхе, этого не сделаешь.

– Так ты за? – Анна, обрадованная, вскочила и обняла Дмитрия.

Он подхватил ее на руки и посадил к себе на колени.

– Конечно я за, малыш. Но прямо так обещать, что мы сейчас уедем, я не могу.

– Почему? – разочарованно проговорила Анна. – Денег нет?

Клюев кивнул:

– И это тоже. Вопрос не только в деньгах.

– А в чем? В бизнесе? У тебя дела в Ростове?

– Дела, – повторил Клюев рассеянно. Посмотрел на грустное лицо Анны и потрепал ее по щеке. – Я не отказываюсь, малыш, не переживай. Все возможно, просто я не могу сейчас обещать наверняка.

– Да, конечно, я понимаю. – Анна подумала про себя, что она конченная дура. Напридумывала себе радужных планов, совсем как Светка. А между тем она почти не знает Дмитрия, не знает, что у него в голове, чем он живет, о чем думает. Зрелый, успешный, самодостаточный человек, прошедший армию, неудачный брак и много такого, о чем Анна и понятия не имеет.

– Я идиотка, – спокойно и просто сказала она.

Клюев уставился на нее с удивлением:

– Это почему?

– Я нарисовала себе чудесную картинку: ты, я, Олеся, берег океана, солнце, песок. Мне даже снилось это. Но это только картинка. Только сон…

– Нет, малыш, нет! – Дмитрий поспешно поднялся из-за стола и заключил Анну в объятия. – Это не просто картинка, и ты вовсе не идиотка! – он говорил горячо, страстно, голос его звенел от волнения и нежности. – Ты замечательная девушка и достойна самого лучшего. Я… я постараюсь дать тебе все, что смогу. Я буду очень стараться! – Дмитрий произнес последние слова так, словно клятву давал.

У Анны от эмоций на глазах выступили слезы. Она спрятала лицо у него на груди. Он поднял ее и понес, на ходу шепча что-то невероятно глупое и ласковое. Последнее, о чем подумала Анна, пока тело ее не коснулось прохладной простыни и мысли не улетучились из головы, оставив там восхитительную пустоту, это то, что она непростительно, невероятно счастлива…