Альберт равнодушно отвернулся, вновь обращая взгляд в окно. Ярость оборотня, судя по всему, не пугала и не беспокоила великого мага, защититься от нее он, в случае чего, способен был.

– Чеслав и Анхель намереваются стереть с лица земли всех, кто имеет хоть отдаленное отношение к роду ла Бошеров и роду Мактиере, – на сей раз голос его зазвучал значительно тише; говорил Альберт, словно бы обращаясь к самому себе, – Я и Винсент, Венсен – мы оба бессмертны, но только мы… Они угрожают и Татьяне, моей родной дочери и, соответственно, Анри – моему родному внуку. Ты считаешь, что я настоль бездушен, что позволю убить их? Ответь мне, Ричард! Ты полагаешь меня монстром, не способным любить собственную семью? Ведь тебе лучше, чем кому бы то ни было должно быть известно, что о Татьяне я заботился и беспокоился всегда. Всегда!

Ричард остановился, сверля взглядом обнаженную спину мага – спать тот лег в одних штанах и сейчас еще не успел одеться. Несколько секунд он молчал, не находясь, как ответить на горячие и, как будто, искренние слова, затем негромко вздохнул, опуская занесенные, было, кулаки.

– Нет, я не считаю тебя бездушным монстром, – говорил он медленно, взвешивая каждое свое слово, – Я скорее полагаю тебя излишне эмоциональным психопатом, пытающимся навязать другим свою волю и, говоря откровенно, Альберт, ты такой и есть. Даже твоя забота о Татьяне всегда носила исключительно эгоистический характер – ты хотел перетянуть ее на свою сторону! Если хочешь завоевать наше доверие – меняй свое мировоззрение. Не пытайся командовать, не пытайся управлять нами, не старайся добиться расположения силой! С Эриком и Татьяной это не сработает, а Роман и Людовик и вовсе лишь сильнее тебя возненавидят… – он умолк и, выдержав небольшую паузу, еще медленнее вымолвил, – Значит, ты идешь против Чеслава в надежде защитить свою жизнь.

– И жизни своей дочери, своего сына и своего внука, – маг обернулся, взирая на собеседника в упор и резко кивнул, – Да, это так. И если ты пытаешься найти какое-то подводное течение в моих словах, если ищешь подвох, то я открою тебе свою маленькую тайну. Я не собираюсь помогать вам, Ричард, – он усмехнулся, глядя, как на лице оборотня постепенно прорисовывается изумленное негодование, и мягко прибавил, – Я жду помощи от вас. Подай мне рубашку.

Баронет, как-то сразу потерявший нить беседы, мотнул головой, недоуменно сдвигая брови.

– Чего?..

– Рубашку мне подай, – Альберт ослепительно улыбнулся и, тотчас же напуская на себя вид обессиленной усталости, вздохнул, нарочито сутулясь, – Силы мои возвращаются, но, увы, не так скоро, как хотелось бы, и помощь со стороны мне все еще нужна. Будь добр, подай мне мою рубашку… а затем сядь, мне тоже есть, что сказать тебе.

Оборотень фыркнул и, схватив со стула требуемый предмет одежды, практически швырнул его наглому магу, целясь в лицо. Садиться по приказу он не намеревался и, показывая свое упрямство, демонстративно занял место позади стула.

Альберт негромко хмыкнул и, ловко поймав рубашку, принялся обстоятельно натягивать ее, не сводя пристального взгляда с потенциального слушателя.

– Скажи мне, баронет Рене… тебе известно, что я наделен даром предвидения, который считается одним из самых великих даров, каким только может обладать маг?

– Что-то слышал, но не придал значения, – поймав себя на том, что отвечает, вытянувшись по струнке, оборотень недовольно опустил плечи. Походить на школьника у доски ему совсем не хотелось.

– Напрасно, – Альберт застегнул рубашку и, не мудрствуя лукаво, приблизился к собственной, разобранной по сию пору кровати, вновь присаживаясь рядом с кошкой и принимаясь мягко поглаживать ее, – Мой дар порою служит мне очень неплохую службу, подсказывая о событиях, которые могут свершиться в грядущем. Порою это события хорошие… порою не очень. Я видел, что вновь окажусь в замке и что семья моя снова будет доверять мне. Я видел, что после побега из того подземелья, куда вы меня заточили, кое-кто из моей семьи пожалует ко мне с какой-то просьбой… – он вздохнул и, задумчиво проведя кончиками пальцев по подбородку, внимательно глянул на слушающего его мужчину, – И я видел твою встречу с человеком из далекого прошлого, Ричард. Человек, которого ты знал, как друга, и который ныне копит ненависть и ярость в своей душе, готовясь выплеснуть ее на тебя. Человек, чья мнимая смерть некогда причинила тебе невыносимую боль… Человек, который назовет тебя при встрече Рене Ламбертом, стоя рядом с Чеславом. Старый друг… он станет твоим врагом, твоим противником, а ты не найдешь в себе сил, чтобы убить его, – маг сдвинул брови, вглядываясь в явственно растерявшегося оборотня, – Я не знаю, кем он может быть, этот человек, мне незнакомо его лицо. В нем смутно угадываются какие-то черты, мне кажется порой, что я некогда видел или его, или кого-то, очень на него похожего, но я не знаю… Скажи мне, Ричард – ты понимаешь, о ком я веду речь?

Баронет медленно повел головой из стороны в сторону. Слова их нового союзника, великого мага, представляли для него абсолютную загадку, и как разгадать ее, он пока не знал. Человек, знакомый, но не знакомый, друг, но враг, прибывший из глубокого прошлого под эгидой Чеслава! Кто, кем он может быть?..

– Мне… ничего даже и в голову не приходит, – Ричард неуверенно пожал плечами, – За свою долгую жизнь я свел знакомство с таким количеством людей, что, честно, даже сам уже затрудняюсь определить, кто из них мне друг, а кто враг.

– Но есть еще кое-что… – Альберт задумчиво облизал губы, – Я не уверен, стоит ли сопоставлять свое видение и факт из прошлого, но интуиция подсказывает, что они как-то связаны, только я пока не могу понять, как. Некогда, в то время, когда мне необходимо было следить за Татьяной, Чеслав сказал, что может поручить это дело одному своему надежному подручному. Тот человек втерся в доверие к ее отчиму, прикинулся его другом и долгое время следил за моей девочкой, сообщая мне обо всех, хоть сколь-нибудь значимых событиях в ее жизни. Скажи мне, Рене… тебе что-нибудь говорит имя «Вик»?

***

Роман, упершись ногой в столешницу, недовольно покачивался на стуле, глядя то на потолок, то на собственный, постепенно остывающий кофе. Людовик негромко переговаривался о чем-то с новоявленным кузеном; Татьяна, Эрик и Винсент вполголоса обменивались мнением о поведении Альберта и отношении к нему Анри, и виконт, предоставленный самому себе, жестоко скучал, изнемогая от безделья.

– Слушайте! – наконец, не выдержал он, раздраженно пиная свободной ногой стол, – Может, уже начнем, наконец, есть, а? Не понимаю я этой нашей традиции – надо дождаться всех, кто опаздывает к началу трапезы! Анри, небось, как обычно, устраивает потоп в ванной, а ждать обоих дядюшек я лично вообще полагаю абсолютно нецелесообразным – если бы хотели есть, уже бы давно пришли. А я голоден!

– Ты же интантер, – Андре, хмыкнув, облокотился о столешницу, немного подаваясь вперед и, склонив голову набок, с любопытством вгляделся в кузена, – Тебе, вроде, есть необязательно. Папа говорил, в былые времена Анхель вообще поил тебя…

– Разбавленным томатным соком с капелькой вина! – подхватил Людовик, – Да-да, мне он об этом тоже рассказывал. Роман, ты знал, что тебя так жестоко обманывали?

– Догадывался, – буркнул в ответ юноша и, удобно устроив обе ноги на столе, как раз возле собственной чашки, недовольно потянулся, закидывая затем руки за голову, – Но не надо пытаться отвлечь меня напоминаниями о жестоком обмане от вещей более важных и глубоких. Если в течении… ммм… двух минут ни один из наших дядюшек здесь не покажется, предупреждаю – я выпью кофе.

– Это ужасная угроза, – Татьяна, отвлекшись от беседы, негромко фыркнула и, обратив внимание на дверь, ведущую в коридор, где располагались комнаты хозяев, довольно кивнула, указывая на нее, – Но останется она, полагаю, не выполненной.

В гостиную и в самом деле уже входили ощутимо посвежевший после ночи, проведенной в родных стенах, Альберт и бледный, как смерть, Ричард.

Вид последнего моментально привлек всеобщее внимание. Эрик немного приподнялся в кресле, настороженно вглядываясь в дядю; Винсент удивленно приподнял брови; Луи покосился на Андре и, не найдя в том отклика, перевел взгляд на не то взволнованного, не то обрадованного Романа.

– Батюшки! – виконт, моментально доказывая, что беспокойства особенного он сейчас не испытывает, всплеснул руками и, с хлопком соединив ладони на уровни груди, покачал головой, – Я всегда говорил, что голод до добра не доведет! А общение с дядей так и вовсе кого угодно в гроб вгонит, – он пожал плечами и, изображая из себя величайшую приветливость, кивнул на соседний с собой стул, – Присаживайся, дядюшка Ричард, ты, я смотрю, от голода совсем еле-еле ноги волочишь, даже похудел, кажется… – взгляд его упал на Альберта, и парень поморщился, – Ну и ты садись, бедный родственник.

– Благодарю за приглашение, – маг тонко улыбнулся и, быстро оглянувшись на оборотня, немного сдвинул брови, касаясь его плеча, – Ричард…

– А?.. – баронет, вынырнув из омута собственных мыслей, чуть тряхнул головой, – Да-да… Спасибо, я… да, – он пару раз моргнул и чеканным, каким-то деревянным шагом, направился к стулу, соседствующему со стулом, на котором развалился виконт де Нормонд. Взгляд у мужчины был отсутствующий.

Альберт, не дожидаясь повторного приглашения, проводил его взглядом и, шагая довольно уверенно, уже не пошатываясь при ходьбе, как раньше, поспешил занять место рядом с сыном. Тот приветливо улыбнулся, придвигая к родителю чашечку с чаем и блюдечко с круассаном.

– Приятного аппетита, папа. Ты выглядишь посвежевшим.

– Это правда, – Татьяна, тоже отметившая явно улучшившийся вид отца, быстро улыбнулась ему, – Ты и вправду хорошо выглядишь, Аль… папа, – последнее слово далось ей с некоторым трудом, и девушка, произнеся его, незаметно перевела дыхание, – Осталось дождаться Анри и можно завтракать.