– Как это – кто? – хранитель памяти недовольно хмыкнул и, передернув плечами, скрестил руки на груди, – Тот, кого ты поймал, парень, али запамятовал?

– Я… я… – Андре, потрясенный и растерянный, затряс головой, – Я никого не… То есть, я ловил, но не тебя! Ты… ты…

– Ага, стало быть, кого-то он все-таки ловил! – Роман провокационно прищурился и, наигранно вздохнув, хлопнул пребывающего в нескрываемом шоке капитана по плечу, – Эх, а я-то думал, что ты контрабандист, а не работорговец… Какое разочарование!

– Нет, я… так и есть, то есть… – капитан схватился за голову, – Я ничего не понимаю! Я… мне было велено найти льва, большого, настоящего льва и доставить его одному человеку для пополнения зверинца! За это гарантировали хорошие деньги, я согласился… Но в клетке был лев! – он растерянно оглядел всех присутствующих здесь, затем вновь переводя взгляд на Винсента, – Клянусь, там был лев! А… а это… кто это?..

– А это не совсем лев, – пасмурно отозвался хранитель памяти и, вздохнув, сам окинул долгим взглядом своих друзей, – Ребята, может, вы подскажете ему, что надлежит делать, если обнаружил у себя в клетке человека?

Людовик демонстративно прижал палец к подбородку, глубоко задумываясь.

– Ммм, мои познания в этом вопросе не слишком глубоки, должен признать, да и если вспомнить, чему меня учил дядя…

– Не надо вспоминать, – поспешно отказался Винс и с надеждой воззрился на девушку. Андре все это время продолжал стоять, слушая легкий разговор пленника с пассажирами с таким видом, словно смотрел увлекательную телевизионную программу.

Татьяна, начиная понимать, что без ее вмешательства, как обычно, не может решиться ничего ни в одном из миров, осторожно тронула его за плечо.

– Андре…

Капитан вздрогнул, вырванный из собственных мыслей и перевел на нее по-прежнему растерянный взгляд. Девушка быстро улыбнулась и красноречиво кивнула в сторону клетки.

– Может, выпустишь его?

– Выпустишь… – медленно повторил капитан, силясь понять, о чем его просят, и тут же торопливо закивал, бросаясь к так и не побежденному Людовиком навесному замку, и на ходу выуживая из кармана ключ, – Да-да-да, конечно, конечно! Господи, это же какое-то безумие… Чтобы у меня на борту, в клетке сидел человек! Какой кошмар, если это дойдет до мастера, мне не жить…

Ключ легко вошел в темнеющую на немного заржавевшем железе скважину. Андре как-то напрягся, сосредоточился, сверля замок тяжелым взглядом, как будто уговаривая его не упрямиться и подчиниться действиям, и с видимым усилием повернул ключ. Раздался зловещий скрип, и хранитель памяти закусил губу. На ум пришла безрадостная мысль, что если ключ от чрезмерного старания парня сейчас сломается, оставшись в замке, то свободы ему не видать уже вовек. Если только друзья найдут где-то здесь ножовку, да перепилят или дужку замка, или прутья решетки…

– Мастер настолько строг? – Татьяна, внимательно наблюдающая за действиями капитана, чуть приподняла брови. Тот факт, что Альберт, сам будучи отнюдь не образцом добродетели, может карать за какие-то преступления, считающиеся неприемлемыми и в нормальном мире, почему-то не укладывался в ее сознании. Разве негодяй не должен поощрять себе подобных? Или же он пытается изобразить из себя святого, хочет завоевать людское расположение?

Андре, как раз начавший с усилием поворачивать ключ еще раз, остановился и, обернувшись через плечо, воззрился на девушку, как столяр на табуретку.

– Похищение человека, удержание его где-либо против воли – это преступление, – медленно, назидательно вымолвил он и, вздохнув, покачал головой, – Откуда же ты взялась такая, что ничего не знаешь… Мастер карает преступления достаточно строго, он считает, что изменить преступника не может ничто, поэтому лучше просто его уничтожить. За некоторые преступления, правда, он все же заключает в камеру, но то, что натворил по незнанию я, карается смертью. А я не хочу на плаху из-за глупой ошибки, откуда я мог знать, что пойманный мною лев на самом деле и не лев вовсе?!

– Тихо, тихо, – хранитель памяти, уже истомившийся в ожидании освобождения, примирительно поднял руки, – Не отвлекайся и открой замок. Обещаю, мы не будем жаловаться мастеру, даже если он будет нас пытать. Я не в обиде на тебя, парень – каждый может ошибиться!

Андре, мрачнеющий с каждым мигом все больше и больше, пасмурно кивнул и, набрав побольше воздуха в грудь, стиснул зубы, с еще большим усилием проворачивая ключ в замке.

Роман недовольно сморщился и зажал уши.

– Если он заскрипит еще чуть громче, Альберт точно все услышит!

– Надо было смазать сначала, – Людовик неодобрительно поджал губы, – Эх, дилетант ты, капитан, в том, что касается клеток…

– Иди на палубу, матрос, и следи за курсом! – рыкнул капитан и, вынув ключ из замочной скважины, убрал его в карман. После чего уверенно добыл из нагрудного кармана рубашки (сегодня он был одет не так, как в день знакомства с Татьяной, и рубаха, обтягивающая его торс, казалась вполне современной, чего нельзя было сказать о штанах и высоких сапогах) ключик гораздо более меньший, какой-то очень скромный по сравнению с убранным и, приподняв замок, вставил его в скважину с обратной стороны.

Этот ключ повернулся легко, да к тому же всего один раз, и замок, к радости всех присутствующих не щелкнул, а протяжно застонал, отпуская доселе крепко удерживаемую дужку. Андре с усилием раскрыл последнюю и, кое-как выдернув из петель, распахнул дверь клетки.

Хранитель памяти, не дожидаясь дополнительного приглашения, торопливо покинул последнюю и, отойдя подальше, с видимым удовольствием вдохнул несколько спертый, но даже здесь соленый морской воздух.

– Верьте или нет, но в клетке дышится совсем иначе, – искренне произнес он и, крепко обняв бросившуюся ему на шею Татьяну, хлопнул по плечу виконта, – Ладно, ведите меня наверх. После клетки мне не терпится увидеть простор…

Роман, явственно сомневающийся в новом знакомом, не доверяющий ему столь же безоговорочно, как девушка, кивнул и поспешно зашагал вперед. Увидеть простор ему, судя по всему, не терпелось ничуть не меньше, чем Винсенту.

Андре, оставшийся позади, проводил их долгим, мрачноватым взглядом и, вздохнув, на несколько секунд закусил губу. Затем покосился на внимательно наблюдающего за ним Людовика и, выдавив из себя жалкое подобие улыбки, развел руками.

– Не могу поверить, что это правда. Я даже и в мыслях не держал…

– Конечно, – молодой маг тонко улыбнулся и, кивнув, легко махнул рукой в сторону выхода, – Поспеши, капитан, а то корабль унесет в далекие дали без твоего ведома.

– Я закрепил штурвал, – Андре в раздумье толкнул дверь клетки, закрывая ее и, бросив быстрый взгляд на собеседника, медленно опустил подбородок, – Хотя ты, разумеется, прав. Идем на палубу, ее нельзя бросать без присмотра.

Луи спокойно кивнул в ответ и, проводив взглядом удаляющегося парня, едва заметно сузил глаза. В искренность его слов, как и в его неосведомленность молодой человек не верил.

…На палубе царило радостное оживление.

Владислав, едва увидевший поднимающегося на палубу мужчину, просиял, как солнце в ясный день и, вскочив на ноги, забывая про рисунок на парусине, бросился к нему.

– Винс! Черт возьми, вот это сюрприз! Как ты, откуда здесь? Ты… – он вдруг замер и взволнованно оглядел сопровождающих нового члена их команды Татьяну и Романа, – Он… помнит?.. Хоть что-нибудь?..

– Даже более, чем, месье Цепе́ш, – хранитель памяти ухмыльнулся и, принимая на себя вид совершеннейшей невинности, осведомился голосом, каким справляются о здоровье матери, – Как чувствует себя ваш железный транспорт?

Ответил ему вовсе не тот, к кому он обращался, что, в общем-то, можно было полагать почти нормальным.

– Страдает в одиночестве на берегу, – Людовик, успевший нагнать друзей, выглянул из-за спины брата и ухмыльнулся, – Роняет бензиновые слезы, оплакивая удалившегося в неизвестность дорогого и любимого хозяина…

– Хватит хохмить, де Нормонд, – Владислав нахмурился, сжимая кулаки. Шуток по отношению к своему мотоциклу выносить он по-прежнему не желал.

– Я еще не расквитался с тобой за прошлый раз, – продолжил он, немного надвигаясь на хладнокровно улыбающегося мага, – А ты опять…

– Узнаю нашу милую и дружелюбную атмосферу! – возвысил голос Винсент и, улыбнувшись сам, ободряюще хлопнул Цепеша по плечу, – Не расстраивайся. Он специально провоцирует тебя на драку.

– Узнаю нашего умудренного жизненным опытом кота! – возвысил голос еще сильнее Людовик и, хмыкнув, вытянул руку вперед, указывая на что-то, – Кстати, Винс, обрати внимание на экспонат на носу корабля. Видишь песика?

– Сбавь обороты, мальчишка, – хранитель памяти быстро улыбнулся и, немного склонив голову, всмотрелся в «экспонат», на который указывал юный маг, – Я еще не уверен, что могу тебе доверять… Песика? – он оглянулся через плечо и выразительно приподнял бровь.

На носу корабля, с видом довольно унылым и мрачным, стоял, облокотившись на поручень, никто иной, как Ричард Бастар Лэрд собственной персоной, и Винсент, с некоторых пор знающий, а только что еще и вспомнивший о путешествии в его память, знающий, кем приходится этот человек столь пренебрежительно отзывающемуся о нем юноше, испытывал некоторое удивление.

Луи тяжело, очень устало вздохнул.

– Во-первых, доверять мне ты можешь уже хотя бы потому, что видел, как я убил Альберта. То, что из-за этого образовался целый сумасшедший мир… Ну, не будем о грустном. Что же во-вторых, то да, Татьяна известила меня, что песик – мой родной дядюшка, но, увы, в отличие от тебя, чужого мне по крови и по духу, Рикки не помнит решительно ничего, – парень наигранно вздохнул и даже демонстративно всхлипнул, – Даже нас, своих родных племянников он не помнит, а как же мы без его мудрых наставлений?!

– Постараюсь заменить его мудрые наставления своими, – хмыкнул Винсент, – Взрослого авторитета вам тут, я погляжу, остро не хватает – это же надо, с контрабандистом связались! Да, кстати. Куда вы, собственно, планировали добраться на этом корабле?

– К отцу, – буркнула Татьяна и, тяжело вздохнув, сама воззрилась на хмурого, как осеннее небо, Ричарда, – Мы небезосновательно полагаем, что он держит Эрика в плену.

– Интрига закручивается, – мужчина в раздумье покусал губу, затем глубоко вздохнул и уверенно кивнул, – Ладно. С корабля нам в любом случае уже никуда не деться, так что давайте-ка присядем куда-нибудь, хоть даже и на палубу, и обсудим все происходящее. Мне чрезвычайно любопытно узнать, что же вы успели натворить в этом мире и как вообще все ухитрились встретиться.

– Это все Татьяна и ее редкостное везение, – мигом наябедничал Людовик. Роман, как человек не сведущий в их приключениях, пока был принужден отмалчиваться, чем казался очень недоволен. Винсент, медленно переведя взгляд с него, с человека, от которого привык постоянно слышать шутки, на младшего из двух остряков, тихонько вздохнул и, окинув палубу красноречивым взором, присел на кнехт, вокруг которого был аккуратно свернут швартов. Лицо его отобразило величайшее внимание и готовность слушать.

***

– Интересно, сколько раз еще нам придется все это рассказывать… – девушка, сидящая на уже привычном для нее месте – на бухте каната, сложенного недалеко от фок-мачты, тихонько вздохнула и грустно подперла подбородок кулаком. Сама она не принимала особенно активного участия в очередном пересказе событий, случившихся с ней после падения в подпол в Нормонде и приведших к встрече с друзьями, лишь кивала и поддакивала словам Луи, но воспоминания были ей неприятны. Хотелось отвлечься от прошлого, забыть о нем, хотелось уделить внимание исключительно грядущим событиям и, наконец, понять в той или иной степени, как же им надлежит действовать. Надежды на исполнение этого желания она целиком и полностью возлагала на Винсента, как на человека более взрослого, разумного и рассудительного. Быть может, не последнюю роль в этом играл и тот факт, что хранитель памяти был ее родственником.

– В следующий раз все перескажу я, – утешил ее упомянутый родственник и, быстро улыбнувшись, прибавил, – Я ведь еще не сложил с себя полномочий придворного сказителя. Однако, давайте без шуток, – улыбка на его лице погасла, и мужчина внимательно оглядел всех окруживших его молодых людей, – После всего узнанного я могу с уверенностью сказать, во-первых, что я рад, что ты, наконец, образумился, Людовик, – он остановил взгляд на молодом маге и церемонно кивнул, – Признаю, я рад твоему обществу уже хотя бы потому, что от Альберта ты почерпнул много знаний, которые вполне могут пригодиться нам. И, безусловно, потому что ты помог Татьяне… Значит, Ричард ничего не помнит, – мужчина повернул голову, всматриваясь в фигуру лорда, по-прежнему стоящего на носу и абсолютно не планирующего присоединяться к их общей дружной беседе, – Не помнит и Роман… – взгляд его метнулся к мрачноватому виконту, – О том, что случилось, в полной мере известно лишь мне, Татьяне, Луи и Владу. Что ж, уже неплохо, почти полная команда по возвращению мира к нормальным истокам. Хотя, быть может, я сумею пополнить ее еще на одного участника… – он тяжело встал и, не мудрствуя лукаво, приблизился к Роману, сидящему на теплой, согретой лучами солнца, палубе по-турецки. Постоял с мгновение и неожиданно опустился перед растерявшимся юношей на одно колено. После чего аккуратно, ухитряясь сохранить равновесие, воздел руки и исполненным достоинства жестом возложил их на голову совершенно обалдевшего виконта, легонько сдавливая его виски.

Парень шарахнулся, пытаясь выскользнуть из хватки теплых рук и, хмурясь, подозрительно вгляделся в своего незнакомого друга.

– Эй… ты чего это?..

– Не дергайтесь, пациент, – последовал довольно хладнокровный ответ, и Винс, не позволяя собеседнику отодвигаться, сильнее сжал его виски, – Я попытаюсь вернуть тебе утраченное, вернуть память, отобранную Альбертом…

Роман фыркнул. Было очевидно, что в способностях нового спутника он отнюдь не уверен.

– Если памяти меня лишил действительно Альберт, – начал он, – Как можешь ты…

– Утихни, – хранитель памяти нахмурился и, заставив юношу поднять голову, внимательно вгляделся ему в глаза, – При нашей последней встрече Альберт мечтал изучить меня, чтобы понять, познать мои способности. Судя по всему, хоть сделать ему этого и не удалось, он все-таки решил попытаться поиграть в хранителя памяти, потому что я чувствую нечто знакомое… Закрой глаза, Роман. Закрой глаза и постарайся представить большое озеро… – голос Винсента зазвучал тише, мягче, стал каким-то успокаивающе-убаюкивающим и, вместе с тем – неодолимо-властным. Не подчиниться ему казалось невозможным, и виконт, недовольно хмыкнув, с видом вселенского одолжения все-таки закрыл глаза, очень явственно пытаясь представить себе требуемое озеро.

– Большое или маленькое? – представлять молча юноша явно был не в состоянии: глаз он не открывал, однако, болтать не прекращал, желая сделать картинку более полной, – Соленое или пресное? Круглое или квадратное?

Винсент попытался не дать себе разозлиться.

– Треугольное! – рыкнул он и, продолжая удерживать голову виконта, легонько тряхнул ее, – Умолкни, я сказал, не отвлекай меня!

– Какие доктора нервные пошли – только бы на больного ругаться, – недовольно пробурчал молодой человек и с видом одолжения еще большего, чем прежде, неохотно умолк. Хранитель памяти, подождав некоторое время и убедившись, что больше его пациент мешать процессу восстановления воспоминаний не планирует, сам прикрыл глаза.

Наблюдающие за этим молодые люди переглянулись и, невольно напрягшись, синхронно подались вперед, всматриваясь в происходящее. Видеть хранителя памяти за работой, исполняющего свои самые непосредственные и, вместе с тем, косвенные обязанности, возвращающего память, отнятую кем-то другим, им еще не доводилось и, надо признать, всем и каждому это было чрезвычайно интересно.

– Какая грязная работа, сколько заплат… – пробормотал Винсент. Глаза его под закрытыми веками шевелились – мужчина явно бродил по памяти старательно воображающего озеро Романа.

– Сколько перегородок, помех, как все топорно сделано! – мужчина тяжело вздохнул и чуть покачал головой, – Но старательно… Он не знал, как делать правильно, однако приложил много усилий… Расслабься, Роман. Сейчас может быть немного неприятно, постарайся не отвлекать внимание от озера… – он на миг закусил губу и, неожиданно отдалив ладони от головы юноши, коснулся двумя пальцами с каждой стороны его висков, сдавливая так, что молодой человек невольно охнул.