– Ребят, ребят… – Татьяна, решив, что в некоторых ситуациях в мужских спорах без женского вмешательства не обойтись, категорически вклинилась в беседу, – Может, мы продолжим наше увлекательное общение в гостиной? Там побольше стульев, да и вообще… Чего сидеть напротив выхода?

– Ну, это кто сидит, а кто нет, – моментально отозвался виконт, – Бедный песик вон едва-едва примостился на стуле, а он, между прочим, ранен, он дрался с елкой! – серо-зеленые глаза весело блеснули, и юноша продолжил, ловко сменяя объект своего острословия, – А у нас все как всегда – единственный свободный стул занимает что-нибудь наглое и хвостатое! Мне кажется, с этим что-то надо делать.

– Идти в гостиную, – согласилась девушка, – Там кроме одного единственного свободного стула, найдется еще с десяток не менее единственных.

– Полностью поддерживаю поступившее предложение, – хранитель памяти, воодушевленно кивнув, уверенно приблизился к стулу, на котором Ричард успел устроиться довольно удобно, несколько навалившись на стоящий за спиной рюкзак и, не мудрствуя лукаво, одним движением выдернул последний. Оборотень, не успев от неожиданности удержаться, непроизвольно откинулся назад и, больно стукнувшись лопатками о спинку, яростно зарычал.

– Сегодня что, день избиения Ричарда? Хватит уже надо мной измываться! Не смешно, честное слово.

Винсент, сдержав улыбку, виновато поднял свободную руку.

– Извини, извини. Я не думал, что ты уже так плотно устроился на моем рюкзаке, обещаю, что в гостиной его выдергивать из-под тебя не буду.

– На том спасибо, – последовал хмурый ответ, и мужчина, поднявшись, первым направился в сторону двери, ведущей к упомянутому, несколько более удобному помещению.

…Разместиться в гостиной удалось действительно без особых проблем. Помещение, прямо предназначенное для проведения важных совещаний, или, на крайний случай, просто для общения старых друзей, легко вместило четырех человек, оставляя довольно места еще для нескольких.

Ричард, в качестве протеста, уселся несколько поодаль ото всех и, недовольный сверх всякой меры, свято оберегая свое раздражение, скрестил руки на груди, откидываясь на спинку стула. Винсент равнодушно занял первое попавшееся место, Роман, не изменяя своей очень благородной привычке, уселся прямо на стол, а вот Татьяна, ввиду отсутствия человека, которому принадлежало право сидеть во главе стола в большом и глубоком кресле, уверенно уселась на его место сама и, по-видимому, испытывая от собственной наглости небольшое смущение, скромно улыбнулась.

– Итак, о чем мы продолжим беседу? – виконт, который по причине отсутствия графа, да и в его присутствии издавна привык брать на себя ведущую роль, свысока оглядел всех собравшихся, – Рикки просил больше над ним не издеваться, значит, придется поиздеваться над кем-нибудь другим… Винсент! – на лице его отразилось самое, что ни на есть, неподдельное счастье, – Как насчет тебя?

– Насчет меня надо покормить и дать немного отдохнуть, – отозвался хранитель памяти, подпирая щеку кулаком. На пальце его сверкнуло, мгновенно привлекая всеобщее внимание, крупное кольцо с молочно-белым опалом, венчающим его.

– Не поняла… – Татьяна, даже немного подавшись вперед, недоверчиво вгляделась в перстень, затем неуверенно подняла взгляд на Романа, глянула на Ричарда и нахмурилась, – Разве ты не был против идеи надевать его?

– А? – Винсент, судя по всему, решительно забывший о своем украшении, с удивлением перевел на него взгляд и тотчас же равнодушно махнул рукой, – Ааа… Да нет, в нем нет ничего страшного, – он снял кольцо и, повертев его в руках, слегка вздохнул, – Марко считает, что это перстень Рейнира. У него, говорят, имелось кольцо с опалом, и он…

– Какой еще Марко? – виконт, сам нахмурившись, немного склонил голову набок, – Винс, давай-ка все по порядку, идет? Если даже я ничего не понимаю, ты только подумай, каково остальным!

Мужчина негромко фыркнул и, вновь надев перстень, сцепил руки в замок, складывая их перед собой на столе.

– Марко – это хранитель памяти, которого я встретил в Италии. Он чем-то напомнил мне меня самого, хотя, в отличии от меня, живет не в доме хозяина, а рядом с магом, который создал его…

– В каком смысле создал? – Ричард, решив все-таки поучаствовать в беседе, облокотился одной рукой на стол, с нескрываемым изумлением взирая на рассказчика, – Это разве не врожденное?

Винсент усмехнулся и как-то очень терпеливо вздохнул.

– Хранителей памяти создают маги, Ричард, дают силу самым обычным людям, хотя чаще всего тем, кому необходимо скрыться. Я слышал, некоторые из них порой даже обучают обращенных магии, но сам не сталкивался с такими, пока не познакомился с Марко. Его друг – маг, Паоло, – много рассказывал ему о Рейнире, говорил, что вроде бы кто-то из его предков был знаком со стариком. Так вот, у Рейнира было кольцо с опалом, очень похожее на это, вот только… – он снова снял перстень и, бросив взгляд на гравировку внутри, покачал головой, – Слова остались для него загадкой. Semel hic sol lucebunt – однажды здесь засияет солнце – он понятия не имеет, что это может означать и какое солнце должно засиять. И где, кстати, тоже. Он просил показать перстень Паоло, но я торопился и до этого дело не дошло. В любом случае, он сказал, что кольцо определенно не кажется опасным, скорее это просто побрякушка, так что можно носить, с гордостью думая, что таскаешь то, что некогда украшало руку великого мага.

– Хорошие знакомства ты завел… – в раздумье вымолвил Роман, слегка качая головой. Чужим виконт не доверял, хотя и понимал, что его собеседник и друг вряд ли бы оказался столь наивен, чтобы связаться с кем-то подозрительным. Может, у хранителей памяти существует какой-то негласный договор помогать друг другу…

– Винс, – Татьяна, подав голос, неожиданно примолкла, задумчиво кусая себя за губу и, выдержав паузу, продолжила, – Скажи… а ты не пытался посоветоваться с этим Марко насчет тех подозрений, что у нас возникли в избушке Рейнира? Ну, насчет того, что тебе тоже могли стереть память…

– Я упоминал об этом, – сдержанно отозвался мужчина. Эти воспоминания удовольствия ему не доставляли и, признаться, беседы на эту тему он бы предпочел избежать, однако, понимал, что вопрос чересчур серьезен, чтобы его можно было просто проигнорировать.

– Я провел в Италии несколько дней, а с ним познакомился в один из первых, поэтому он успел передать мой вопрос Паоло. Тот полагает, что это, в общем и целом, вполне вероятно, но был искренне изумлен, что кто-то вообще рискнул сделать это. Меня, без ложной скромности замечу, считают одним из самых сильных представителей своего… вида, – он усмехнулся и, вздохнув, задумчиво качнул головой, – Среди магов известия расходятся быстро, мне иногда кажется, что у них существует какой-то тайный способ общения, где-то на уровне подсознания, как будто у них один разум на всех… Альберт – личность довольно известная, Татьяна, и ты, как его дочь, известна ничуть не меньше. Многие считают, что ты, родившись, перехватила у отца силу носителя, и именно поэтому он теперь рвется вернуть себе и ее, и предметы…

– Чушь! – девушка, нахмурившись, откинулась на спинку кресла, скрещивая, как давеча Ричард, на груди руки, – Альберт никогда не был носителем! Он умеет обращаться с браслетом, но я не уверена, что знает, что делать с кулоном, поэтому о нем и не говорит. К тому же Тио! Кошка выбрала меня, принесла мне браслет и отдала его, а я…

– По крайней глупости его надела, – подтвердил виконт и, оглядевшись, слегка приподнял бровь, – Кстати, а где это хвостатое насекомое?

Хранитель памяти, только намеревавшийся сказать что-то до крайности умное, или же спросить что-то не менее важное, пораженно моргнул и перевел на молодого человека недоумевающий взгляд.

– Хвостатое насекомое?

– Он ее постоянно так называет, – Татьяна, устало вздохнув, опустила руки, кладя их на подлокотники и, бросив недовольный взгляд на, напротив, абсолютно довольного юношу, покачала головой, – Она, по-моему, уже скоро будет отзываться на это, как на второе имя.

От двери, ведущей в холл, донеслось вопросительное мяуканье, и виконт прыснул, культурно закрывая ладонью рот. Девушка, не оглядываясь, поморщилась.

– Я же говорила.

– Наша дружная семья наконец-то в сборе? – веселый голос, послышавшийся вслед за мяуканьем с той же стороны, заставил наконец всех присутствующих обратить свое внимание на кошку и на вошедшего вместе с ней человека.

За спиною его, сквозь открытую дверь, видна была блестящая, роскошная облицовка холла, его великолепное убранство и на фоне этого антуража он, светловолосый, высокий, облаченный в черный костюм с выглядывающей из-под него белоснежной рубашкой, выглядел истым дворянином, настоящим графом, каковым, собственно, и являлся, или же… сотрудником похоронного агентства. У его ног, периодически потираясь о них, вилась песочно-рыжая кошка с пронзительными зелеными глазами. Игнорируя обожающего издеваться над нею виконта, она радостно встречала и приветствовала хозяина.

– Винсент… – серые глаза вновь прибывшего, такие теплые и живые, остановились на хранителе памяти, и он, в несколько шагов подойдя к тому, радостно протянул руку для пожатия, – Счастлив вновь видеть. Тебя долго не было…

Мужчина, сам заулыбавшись при виде своего экс-хозяина, поднялся со стула, крепко обнимая того и прижимая к груди. Блондин, обняв его в ответ, легонько хлопнул приятеля по спине и, высвободившись, оглянулся на кресло, в котором привык сидеть, проводя вечера в компании своей большой семьи. Девушка, до сего момента скромно его занимающая, поторопилась встать, культурно уступая хозяину замка его законное место.

Молодой человек, усмехнувшись, подошел к ней и, приобняв, легко поцеловал в губы в знак приветствия, а затем, действительно сев в кресло, уверенно притянул девушку к себе на колени. Сопротивляться та не стала.

Ричард, который, наблюдая всю эту церемонию приветствия, некоторое время молчал, наконец не выдержал.

– Как-то вы очень быстро, – подозрительно хмурясь, произнес он, – Я ожидал, что вы вернетесь позже. А где Цепеш? У меня к нему… конфиденциальный разговор, – с этими словами он выразительно потер кулак об ладонь.

– Хочет поставить мотоцикл поудачнее, – отстраненно откликнулся молодой граф и, переведя взор на собеседника, заметив царапины на его лице, виновато покачал головой, – О… Прости, Рене. Я говорил ему, что надо остановиться, но он сказал, что мы уже слишком далеко уехали, а ты наверняка доберешься сам до замка.

– И ты ему поверил?! – моментально вспылил мужчина, даже вскакивая на ноги, – А если бы я умер там, в лесу, вы бы хоть труп мой на обратном пути подобрали? Или ждали бы, пока он в замок сам приползет?!

– Да что ты кипятишься? – молодой человек в элегантном черном плаще, в свитере с высоким воротом и с мотоциклетным шлемом в руках, решительно диссонирующим со всем эти нарядом, зайдя следом за своим спутником, уселся на ближайший к нему стул, небрежно кладя шлем на стол, рядом с рюкзаком Винсента, который тот тоже успел расположить на изящной столешнице, – Ты же добрался до замка, живой и почти невредимый, вот и выходит, что Эрику я не соврал и прерывать путь не надо было… А где коляска?

– Покоится под той самой елкой, – ядовито отозвался оборотень и, практически упав обратно на стул, претенциозно воззрился на блондина, – Так почему так быстро? Вас что, завернули обратно?

Девушка, некоторое время молчащая, взволнованно оглянулась на молодого человека, на чьих коленях гордо восседала.

– Что-то случилось?

– Это как сказать, – Эрик, продолжая одной рукой обнимать ее, уверенно сунул вторую за пазуху и извлек оттуда аккуратно, но явно давно сложенный документ на гербовой бумаге. Внимание всех присутствующих мгновенно переключилось на него; Роман недоверчиво склонил голову.

– Ты хочешь сказать… Эрик, это же не может…

– Это завещание отца, – молодой граф быстро улыбнулся и, кое-как расправив документ, аккуратно разложил его на столе. На несколько секунд воцарилась тишина, все недоверчиво созерцали завещание, пережившее три сотни лет и дождавшееся своего часа.

– Хочешь сказать, оно хранилось в банке? – Ричард недоверчиво скривился; взор его наполнился подозрением, – ощущалось, что оборотень готов признать завещание недействительным.

– Да, – ответ последовал почему-то не от блондина, а от его спутника, известного всем присутствующим под именем Влада Цепеша. Он вздохнул, отбросил с лица несколько прядей темных волос, рефлекторно прижал ладонь к груди – ребра, лишь недавно восстановившиеся после повреждений, нанесенных ему при последней стычке с врагами, все еще немного ныли, – и, наконец, продолжил:

– Таково было распоряжение его составителя. Когда мы вошли в банк, я, честно говоря, немного удивился – все взгляды были прикованы к Эрику, его там как будто бы знали, а ведь мы все можем поклясться, что прежде он там не бывал. Но оказалось…

– Завещание отца хранилось там три века, – перебил его молодой граф, – И, если честно… в нем полно странностей.

Ричард, моментально оживившийся, снова поднялся со стула, протягивая руку к старинному листу гербовой бумаги, однако, на половине пути остановился.

– Можно взглянуть?

– Конечно.

Получив разрешение, оборотень аккуратно придвинул к себе документ и, радуясь воцарившейся тишине – даже Роман, замерев в ожидании вердикта замкового законника, молчал, – некоторое время пристально изучал его.

– Ты прав… – наконец медленно проговорил он, – Завещание составлено по всем правилам, оно абсолютно законно, однако, имеется ряд странностей.

Татьяна, Винсент и Роман, как самые несведущие в данный момент личности, недовольно переглянулись. Выразить всеобщее негодование не преминул виконт, в чьи, добровольно взятые на себя обязанности это входило.

– Может, вы не будете пугать нас загадками и скажете все, как есть? Как я уже говорил сегодня Винсу – не понимаю происходящего даже я, поэтому искренне сочувствую остальным, ибо они не понимают еще больше.

Девушка, не в силах придумать достойный ответ, молча показала молодому нахалу язык; Винсент только усмехнулся. Ему нравилось все происходящее, нравилось сразу по возвращении быть тут же с головой погруженным в обычный бедлам, царящий в стенах этого замка, поэтому он-то как раз даже не возражал, если бы Ричард, Эрик и Влад потянули время еще немного, продолжая хранить интригу. Однако, делать этого они не стали.

– Странности начинаются с даты, когда должно быть открыто завещание, – первым подал голос местный юрист, продолжая недоверчиво изучать документ, – Ибо дата указана… сегодняшняя.

– Другими словами, – пояснил молодой граф, – Выходит, что отец знал, что я проживу три столетия и завещал передать мне состояние именно сегодня.

– В банке, вместе с завещанием, – подал голос Владислав, – Хранился даже его портрет. Не скажу, что самый удачный, но господин граф на нем вполне узнаваем. Портрет и завещание долгое время являлись особой достопримечательностью банка, от сотрудников в тайне их не держали, поэтому они и узнали Эрика, едва нам стоило войти.

– Ну… – Татьяна, честно пытающаяся найти объяснение этой странности, слегка пожала плечами, – Может быть, господин де Нормонд имел в виду не самого Эрика, а… скажем, его потомков?

Молодой граф при этих словах, улыбнувшись, ласково коснулся ладонью ее живота; девушка прижала его руку к себе. Винсент, заметив это, чуть склонил голову набок, подозрительно вглядываясь в молодую пару. Однако, сказать что-либо ему не удалось.

– Нет, – блондин отрицательно покачал головой, – Нет, в завещании ясно сказано – Эрик Стефан де Нормонд…

Оборотень, продолжающий, закусив губу, изучать завещание, задумчиво кивнул.

– Роман Натан де Нормонд, – продолжил он слова графа, – И Людовик Филипп де Нормонд… – последнее имя прозвучало особенно внушительно, повиснув среди гостиной, как туманная дымка. Виконт, умеющий иногда, по ситуации, быть серьезным и воспринимать все исключительно здраво, недоверчиво нахмурился.

– Невозможно! – отрезал он, – Три сотни лет назад мы все считали Луи мертвым, и отец первый должен был знать об этом! Или, может, завещание было слишком рано…

– Нет, – оборвав брата, Эрик вновь отрицательно качнул головой, – Дата составления указана уже после той трагедии. Отец знал, что Людовик жив.

На сей раз тишина, воцарившаяся после его слов, была еще тяжелее, еще мучительнее. Роман, зажмурившись, потряс головой.

– Ты… ты хочешь сказать… Что отец был заодно с Альбертом? Но он стрелял в него!

– Я так не думаю, – Ричард, на правах юриста, вновь вклинившись в беседу братьев, поднял голову, – Анри завещал Людовику лишь относительно небольшую сумму, значительную даже по сегодняшним временам, но все-таки достаточно скромную в сравнении с тем, что он завещал вам обоим. Кстати, Эрик, могу тебя поздравить. Замок и титул, как и земли, принадлежавшие твоему отцу, завещаны тебе, ну и Роману в равных долях, как и основная часть накоплений. Альберт не имеет ни малейшего права претендовать на все это.

Виконт недовольно махнул рукой.

– Вот это-то как раз и без завещания было понятно, я не понял, чего ты не думаешь?

– Что Анри был заодно с Альбертом, – хранитель памяти, решительно включаясь в беседу, немного подался вперед, облокачиваясь на стол, – Если он предпочел немного обделить младшего сына, значит, действительно знал, что тот выжил, вырос и выбрал не ту сторону. Но откуда… Я не смог тогда стереть ему память, это правда, но это же не значит, что он мог заглянуть в будущее! Кстати, я до сих пор не знаю даже, как он понял, что за нападением на замок стоит его брат. И еще… – мужчина, приподнявшись, дотянулся до лежащего перед оборотнем документа и, придвинув его к себе, аккуратно приподнял, внимательно изучая, – Его сложили довольно давно. Можете считать меня параноиком или просто безумцем, но, судя по всему, Анри знал, что его сыну будет удобнее везти в замок сложенный вчетверо документ.

– Значит, он действительно мог заглянуть в будущее? – девушка, недоверчиво нахмурившись, обвела всех собравшихся взглядом, – Альберт, конечно, говорил, что брат практикует, в смысле, практиковал магию, но настолько! Помню, Винсент когда-то, рассказывая нам о Рейнире, относил дар предвидеть будущее к особо редким и сильным.

– А, так вот для чего он напялил его кольцо, – Роман, ненадолго отвлекаясь от серьезности, да и вообще от ситуации как таковой, каверзно улыбнулся, – Надеется, что вместе с ним к нему перейдет и великий дар старого мага?

– Ты надел кольцо Рейнира? – Эрик непонимающе глянул на друга. Тот, не отвечая, поднял руку с перстнем и плавным движением раскрыв пальцы, почти сразу вновь сжал их в кулак. Граф заинтересованно облизал губы.

– Это то самое, что мы нашли в его избушке? Разве ты не говорил, что не хочешь надевать его?

– Говорил, – юноша, на сей раз выглядя заправским кляузником, повернулся к брату, начиная ябедничать, – Это ему подсказал его новый дружок – тоже хранитель памяти. Представляешь? Он смылся от нас, бросил нас на произвол судьбы, не думая о том, что с нами станется, если вдруг нападет зловредный дядя, а сам там новых друзей завел! Еще и с магом с каким-то…

– Ему я представлен не был, – прервал его мужчина и, тяжело вздохнув, помотал головой, – Если ты не против, я расскажу тебе об этом несколько позже. Не хочу двадцать раз повторять одну и ту же историю… Скажи мне лучше, Эрик, как давно ты начал поглаживать Татьяну по животу?

Девушка, ощущая, как губы сами собой расплываются в улыбке, закусила нижнюю. Вопрос был задан очень обтекаемо, однако, намек, скрывающийся за ним был более, чем очевиден.

– Два месяца, – негромко произнесла она, не позволяя ответить не менее счастливому блондину. Хранитель памяти задумчиво кивнул.

– А браслет?

Татьяна, просияв еще больше, вытянула вперед руку. На запястье ее виднелся изящный браслет в виде кошки, чье гибкое тело образовывало окружность, а передние лапы и хвост удерживали крупный черный камень. Трещина, так пугавшая ее когда-то и несколько месяцев назад вновь начавшая образовываться, исчезла, как будто ее и не существовало.

Винсент понимающе усмехнулся.

– Кровная связь с семейством де Нормонд…