…Мирко мрачно сидел на сырой земле, поджав под себя ноги и уже без особенного восторга наблюдал за тем, как Фредо раз за разом прокручивает в руках магический посох. Как кристалл в навершие последнего вспыхивает розовато-красным пламенем, а из земли в том месте, куда посох опускается, вырываются редкие язычки огня.

Ему было скучно. Карина, отчаянно флиртовавшая с ним всю дорогу (сам страж на это особенно не реагировал, чем, по-видимому, изрядно раздосадовал шаманку), пообещавшая обучать его магии, по прибытии на место вплотную занялась своим первым учеником – князем Финоры, – про второго, похоже, просто забыв. Она, правда, дала ему какое-то невнятное задание – сидеть и пытаться почувствовать энергию или земли под собой, или окружающей травы, или воздуха, или хоть чего-нибудь, но Мирко это развлечение быстро наскучило, и он стал наблюдать за упражнениями князя.

Ему хотелось колдовать. Хотелось быть как Его светлость, хотелось тоже иметь посох, вот так вращать его в руках и высекать из земли язычки пламени.

– Плохо! – негодующий голос Карины заставил молодого стража удивленно отвлечься от размышлений. Почему «плохо»? Как это – «плохо»?? Он же вызвал огонь, пусть немного, но все-таки это же совсем даже не…

– Твои потуги в магии стихий не перестают меня удручать, – принялась выговаривать девушка, – Намного больших успехов ты бы добился своими стишками, привычными заклятиями! Почему ты не хочешь сконцентрироваться, Фредо?

– А почему ты не разрешаешь мне использовать заклятия? – в тон ей откликнулся князь, – Я привык применять магию стихий, основывая ее на словах, на темных строках, я – чернокнижник, в конце концов, это моя стезя!

– Ты – маг стихий, – последовал непререкаемый ответ, – Посох пришел к тебе через мои руки, я ответственна за твое обучение магии стихий, так что прекрати своевольничать! Усмири свое мужское самолюбие и хоть раз в жизни послушайся умного совета! Мирко!

Страж, уверенный, что про него уже никто не помнит, подпрыгнул от неожиданности. Карина резко повернулась, так быстро, что даже длинная юбка ее взметнулась в воздух и, вытянув руку, устремила на парня указующий перст.

– Ты добился хоть чего-нибудь? Или только сидел и любовался провалом Фредо?

– Слушайте… – страж, не поднимаясь с земли, отчаянно замахал перед собой руками, – Во-первых, я, вообще-то, не думаю, что это типа «провал». По мне так Его сиятельство очень хорошо…

– Отвечай на вопрос, – оборвала его строгая учительница, и парень тяжело вздохнул.

– Да ничего я не добился, я вообще не понял, что я делать должен! Ты ж… В смысле, вы ж не объяснили ничего.

Карина мигом взвилась.

– Как всегда, мужикам надо все разжевать и на ложечке преподнести! А самому тебе мозгов додумать не хватает?! Тоже мне еще, в маги он метит! Ты бы хоть руки на землю опустил, хоть бы глаза закрыл, чтобы сосредоточиться, а то сидит, по сторонам глазеет и результата ждет! Закрой глаза! Ну! Живо!

Растерянный, начинающий догадываться, что он ничего не понимает в женщинах (то флиртует, то ругает – с ума можно сойти!) Мирко почел за лучшее послушаться и торопливо зажмурился.

– Ладони на землю опусти!

Парень осторожно положил ладони на сырую землю и медленно, глубоко вздохнул. Это он сделал уже не по приказу, а скорее по какому-то странному наитию – вздохнул, пытаясь втянуть воздух через ладони. И вдруг почувствовал, как сквозь них в него действительно что-то проникает.

Это не было похоже на воздух – тягучая, вязкая, но бесплотная субстанция, которая, он был уверен, имела зеленовато-коричневый, болотный цвет.

Карина молчала, и молодой человек, не зная, правильно ли он поступает, продолжал осторожно тянуть в себя странную субстанцию, вдыхая ее, напитываясь ей и ощущая, как в груди просыпается мучительно-холодная, и одновременно странно-теплая, какая-то очень родная, знакомая волна.

Он готов был поклясться, что прежде ничего подобного не ощущал. И, тем не менее, наполняющее его ощущение казалось знакомым, словно бы он всегда жил им, дышал им, просто случайно забыл…

– Так, – коснулся слуха негромкий голос шаманки, – А теперь представь цветок. Ромашку.

Тонкая нить, связывающая его с природой, с землей, лопнула. На уши на миг как будто натянули шапку; все звуки померкли.

Мирко испуганно вздохнул и, распахнув глаза, дико уставился на задумчиво разглядывающую что-то у его ног девушку.

– Ну… для первого раза неплохо, – вынесла она вердикт и, присев на корточки, подняла с земли один белый лепесток: видимо, все, что осталось от так и не представленной толком ромашки.

– Тебе нужно учиться переключать внимание, одновременно сохраняя контроль, – продолжала Карина, – То же самое касается и Фредо. Способности к магии в тебе есть, мальчик, надо только постараться развить их…

– Карина!

Крик из-за спины, крик задыхающийся, сбивчивый, заставил всех трех удивленно обратить взгляды к его источнику. Через поле, перепрыгивая через кочки и редкие кусты, несся во весь опор Шин, прижимая руку к груди.

Фредо нахмурился. С одной стороны, то, что относительно недавно исцеленный страж так легко и уверенно бежит, радовало, да и, вполне вероятно, самому ему нравилось, но вот с другой… Что еще могло случиться после их ухода из дома кузнеца? Ведь натайров отогнали, и притом вполне успешно. Антон отправился в баню, смывать слизь, его деревенская подружка поторопилась домой… Так что же произошло?

Шин, споткнувшись об очередную кочку, резко затормозил и, переводя дыхание, ловя ртом воздух, попытался объяснить.

– Там… – он махнул рукой назад, указывая на домик, – В общем… Антон… Его цапнули эти… Он отравлен!.. Правда…

– ЧТО?!!

Карина едва ли не подскочила и, вцепившись в ворот стража, затрясла его с неожиданной для такого хрупкого существа силой.

– Что с ним?!

– Ничего… – Шин на миг задержал дыхание и, прижимая руку к сердцу, продолжил уже ровнее, – Его кровь была… отравлена, но тот вампир, Фаррад… кровь отравленную высосал… Теперь надо только залечить рану, и ты могла бы…

– Вампир??? – шаманка едва ли зубами не заскрежетала, – Почему, почему ты не пришел раньше?! Что за кустарные методы – чтобы вампир высосал кровь! Я бы вылечила, я бы исцелила его…

– Фаррад сказал, что травы здесь не помогут, – быстро вставил посланник, – Поэтому сказал, что следует для начала избавить Антоху от порченной крови, а уж потом…

– И вы на это повелись! – взбеленилась девушка, – Тоже мне, нашли доморощенного лекаря – мало того, что мужик, так еще и вампир! Тьфу на вас на всех, на секунду вас не оставишь! Фредо, Мирко! На сегодня занятия окончены – живо возвращаемся назад!

***

Когда троица колдунов вбежала в дом кузнеца, Антону уже активно помогали. Марыся, сидя у парня на коленях, настойчиво терлась мордочкой о его раненое плечо, намурлыкивая на рану свои кошачьи заклинания. Юноша, с улыбкой гладящий ее, выглядел совершенно довольным и больным более не казался.

Карина, глядя на это трогательное единение человека и животного, надменно фыркнула и, раздвигая мужчин, резкими шагами прошествовала к своему поклоннику. Кошку с его колен она сняла, усаживая ее на скамью рядом и, прощупав тонкими пальцами кожу вокруг раны, с видимым неодобрением кивнула.

– Ваши кустарные методы, как ни странно, дали результат, – процедила шаманка, без особенной симпатии косясь на хладнокровного Фаррада, – Яда в ране нет. А Марыся практически залечила ее – уже образуется рубец. Моя помощь здесь не требуется, хотя перевязать рану все-таки не помешает… Впрочем, мне думается, с этим могла бы справиться и любая деревенская девка, вроде этой его Милены.

– Она не моя, – Антон тяжело вздохнул, начиная догадываться, что любимой девушке его общение с блондинкой было неприятно, – Это… случайно получилось, что она сюда пришла. Так-то, я с ней вовсе говорить не хотел, Карина, милая моя…

– Меня это не интересует, – «милая» шаманка презрительно сморщила носик и, отвернувшись, одарила застывшего у дверей Мирко очаровательной улыбкой, – Мальчик мой, будь добр – раздобудь мне кусок чистого полотна. Следует все-таки перевязать плечо этого болвана.

Антон поник. Такое явное пренебрежение возлюбленной к нему, и такой явный ее интерес к другому мужчине, казалось, лишал парня всякой надежды.

Мирко, который, в общем и целом, конечно, признавал свою учительницу симпатичной, но, вместе с тем, и никаких видов на нее не имел, на миг сжал губы, потом резко кивнул и повернулся к кузнецу.

– Слушайте, дядя… Я тут, как бы, не местный, и где искать всякие медицинские штуки – без понятия. Может, сами полотна кусок найдете, чтобы вашего сына-то перевязать?

Игнат, уже и без этих слов полезший куда-то за печку, вынырнув из-за нее, чуть улыбнулся и протянул, было, кусок чистой ткани шаманке… Но Карина не собиралась делать поблажки.

– Я просила, чтобы полотно принес Мирко, – непререкаемо заявила она. Кузнец вздохнул и, уже прекрасно понимая как и сам вредный нрав «знахарки», так и причины, побудившие ее сейчас вести себя особенно противно, протянул полотно стражу. Тот, покачав головой, принял его и, шагнув к учительнице, сунул полотно ей в руки, затем скрещивая собственные на груди.

– Надеюсь, так сойдет? Я че-то не горю желанием бегать по всей деревне, если здесь итак все есть.

Карина подарила ему уничижающий взгляд и, сообразив, что Антон наблюдает, поспешила приветливо улыбнуться.

– Спасибо, мальчик, – говорила она сквозь улыбку, поэтому все потуги изобразить симпатию мгновенно сошли на нет.

Антон медленно перевел дыхание; сердце его зажглось новой надеждой. Если шаманка так общается с этим человеком, с этим парнем, значит, не так-то уж он ей и нравится, значит, не исключено, что она просто пытается подразнить его, сына кузнеца… Но только зачем, почему? Ведь он-то Карине, казалось бы, тоже не слишком нужен.

Долго размышлять на эту тему ему, впрочем, не позволили. Шаманка, дернув его за руку, заставила немного отвести ее в сторону и принялась бинтовать плечо. Фаррад, о чем-то размышляющий, неожиданно подался вперед.

– Прошу тебя, Антон, ответить честно. С этой девицей, Миленой, ты ходил на сеновал, как с другими?

Парень вспыхнул, краснея до кончиков волос и, стараясь не смотреть на демонстративно равнодушную Карину, смущенно кивнул.

– Бы… было такое. Однажды.

– Одного раза вполне довольно, – спокойно произнес вампир, – Меня куда больше интересует другой феномен. В этот раз твоя мелодия вернула все к изначальному виду – я имею в виду, конечно, натайров, коих она разделила на змей и жуков. Однако, насколько я понимаю, девушка была рядом, и ее мелодия тоже затронула…

– Нас она тоже коснулась, – вставил Ашет, быстро переглянувшись с Медведем, – И вроде бы ничего.

– Да, я в себе никаких изменений не замечаю, – согласился Аркано, – По крайней мере, шрам у меня остался, – здесь он красноречиво потер пересекающую глаз белую полосу.

– Вы не столь невинны душою, как это дитя, да и сами ваши души давно загрубели. Они покрыты многочисленными шрамами, как и ваши тела, и исцелить все эти шрамы у Антона пока не хватит сил. Что же до девушки… На ее душе был лишь один, так сказать, «шрам», и я бы не удивился, узнав, что он исцелен.

Скрипач непонимающе помотал головой. Тонких намеков учителя он не понимал.

– Что вы имеете в виду?..

– Я хочу сказать, что эта девушка, подарившая некогда тебе свою невинность, возможно, обрела ее вновь, – спокойно пояснил вампир, сцепляя руки в замок, – Скрипка исцеляет, Антон. И на простых людей, случайно услышавших ее звук, она оказывает поистине благотворное действие. То, что Милена услышала твою игру, услышала ее именно в момент возвращения к исходному, сделало ее чистой, как младенец. Уйдя из деревни, ты оставишь в ней самое чистое и светлое существо, какое только видел свет. Этот дар – куда больше, чем слова любви или обещание замужества.

Антон медленно выдохнул. Слова учителя дарили облегчение и ему самому, прогоняя невольное чувство вины.

– Как трогательно, – недовольно проворчала Карина, с силой затягивая бинт на плече поклонника, – Еще бы кто ей об этом сообщил – и вообще счастья не оберешься!

Юноша чуть улыбнулся, опасаясь показать свои истинные чувства. В последних словах шаманки он впервые услышал жгучие нотки ревности, теплом согревшие его сердце.

Увы, никто из увлеченных собственными делами и проблемами людей не заметил присутствия лишнего свидетеля. А он, замерший под окном, слышал каждое их слово, и делал для себя очень верные, и очень опасные выводы.

…Когда вихрь рассеялся, Пьетро по инерции сделал еще один оборот вокруг своей оси. Потом остановился, потряс головой и, силясь прийти в себя, непонимающе огляделся.

Хозяин отправил его вовсе не ко дворцу князя, не к дверям дворцовой темницы, а почему-то в деревушку, что лежала немного севернее дворца. И теперь он, стоя у околицы, недоуменно озирался, не зная, что делать – идти ли освобождать Акуто, или же для начала узнать, кто же в деревне наиболее чист душою и, соответственно, кто больше всего подходит для черных дел Доната.

– …вернула все к изначальному виду, – донесся из окна крайнего дома чей-то незнакомый голос. Пьетро нахмурился и, толком не зная, зачем делает это, осторожно приблизился, прислушиваясь.

То, что место он выбрал удачно, предатель понял почти сразу – голос экс-патрона, Ашета Аччайо, он различил моментально, как и отвечающий ему голос главнокомандующего княжеской стражей. И как удачно, что разговор у них шел как раз о чистоте, о наивности и о какой-то девице, которую, видимо, удалось очистить…

Пьетро прислушался, одновременно прищуриваясь: так ему казалось, что слух становится острее. Так… так… возвращенная невинность – какая чушь! Очищенная душа… это уже интереснее.

Разговор перешел на другое, и соглядатай тихонько отошел от стены, едва заметно улыбаясь. Вот как, оказывается, было просто выполнить одно из заданий хозяина! Стоило только прислушаться – и все ответы получены, все, что надо было узнать, он узнал. Осталось только передать полученную информацию Донату… но предварительно вытащить из темницы Акуто.

Лицо экс-стража помрачнело. Черт… Угораздило же его, в самом деле, связаться с этим проклятым жрецом Неблиса, который посылает его на такие опасные задания! Акуто – безумец, ему место в доме Потерянных душ, он способен убить за один косой взгляд! А что, если в благодарность за освобождение он просто прирежет спасителя его же кинжалом? Что, если пожелает один служить Донату, полагая предыдущего слугу лишней обузой?..

Пьетро шел, полностью погрузившись в свои мысли, шел, почти не разбирая дороги, шагая чисто машинально, позволяя ногам самим вести себя в нужную сторону. Ему не надо было выбирать путь – он знал его с младых ногтей, знал прекрасно и, уж конечно…

Сильный рывок за плечо заставил стража изумленно обернуться. Кто это такой смелый выискался, что рискует останавливать его, слугу, помощника самого Доната дель Кастельсангре?

– Дэмпер?? – изумление его возросло еще на несколько пунктов.

Во-первых, того, что пострадавший в стычке со Стальным Ашем страж уже вернулся с целебных вод, он не знал. Во-вторых, совершенно не ожидал увидеть его в отряде князя Финоры, и не думал, что тот будет бродить вокруг домика, вместо того, чтобы сидеть в нем вместе со всеми.

– Будь я проклят, Пьетро! – Дэмпер удивленно разжал руку, – А я слыхал, будто тебя убили, когда ты в прошлый раз с князем ходил…

Пьетро скривился.

– Не с князем, а со Стальным Ашем, – буркнул он и глубоко вздохнул, – Нет, меня не убили. Я… сумел избежать смерти.

– Так пойдем, поздороваешься с князем, со Стальным Ашем! – наивный страж широко улыбнулся, – С ребятами пообщаешься – с Толей, Шином, Мирко, Бартом…

– Упаси меня Неблис, – буркнул слуга жреца, и сам удивился тому, как легко эти слова слетели с языка. Он… взывает к Неблису?.. Светлые боги, неужели душа его уже настолько прогнила, что он начал поклоняться Богу разврата?!

– Кто? – Дэмпер тряхнул головой и махнул рукой, – Да не глупи ты, пойдем! Чего ты стесняешься? Ты ж, я смотрю, ко дворцу шел – домой, стало быть, возвращаешься, ну, так чего бы…

– Оставь меня, Дэмпер! – Пьетро нахмурился: резкий нрав его, умело подавляемый Донатом, вырвался на свободу, – Мне не до пустого трепа с проклятым чернокнижником, я спешу! Уйди с дороги или, клянусь, хуже будет!

Дэмпер насторожился. Человеком он был умным, умел делать мгновенные, точные выводы, и сейчас понял все довольно быстро… но верить в это не хотел.

Он отступил, неуверенно сжимая рукоять меча.

– Ты говоришь, как предатель…

– Я и есть предатель! – несдержанный экс-страж взорвался, сам же подводя себя под монастырь. Рука его метнулась к поясу, нащупывая меч… Но меч давно был отобран хозяином, не желавшим вооружать слугу. В путь Донат дал ему с собой только коробочку с заветными камнями, которые следовало использовать лишь строго определенным образом, да сам Пьетро припрятал за голенищем сапога кинжал, которым некогда отрезал Мартыну рукав. Предавать хозяина, пытаться напасть на него, он не держал и в мыслях – знал, насколько тот сильнее, – однако, вооруженным ощущать себя хотел.

Сейчас это пригодилось.

Предатель согнулся, выхватывая кинжал из-за голенища сапога и, практически не целясь, метнул его в противника. Тот, до последнего не верящий в предательство старого знакомого, еще только начавший вытаскивать клинок, неловко взмахнул рукою и упал.

Пьетро, такого совершенно не ждавший, торопливо приблизился к нему.

В первое мгновение ему почудилось, что Дэмпер мертв – таким неподвижным, таким бледным он казался, и так сильно хлестала кровь из разорванной шеи, но в следующий миг страж закашлялся, силясь поднять руку, чтобы зажать рану.

Добивать его Пьетро не стал. Несколько мгновений смотрел на сильно раненного, возможно, смертельно раненного товарища по оружию, потом уверенно выдернул из его раны кинжал. Кровь пошла сильнее, и предатель сжал губы, борясь с самим собой.

Он должен был выполнить приказ, должен был отправиться за Акуто… Но совесть подсказывала ему иное решение.

Он нагнулся, подобрал с земли небольшой камешек и, оглянувшись на крайний дом, в котором, ничего не подозревая, продолжали болтать его старые знакомые, размахнулся, запуская камешек в окно. Удостоверился, что стекло в нем брызнуло осколками, что внимание людей, могущих спасти жизнь умирающему стражу, привлечено и, не желая попадаться им на глаза, метнулся в придорожные кусты.

***

Карина осторожно поменяла пропитавшуюся кровью повязку на свежую, смоченную в наспех созданном растворе и подняла мрачное лицо к окружающим ложе раненного людям.

– Паршиво дело, – тихо произнесла шаманка, – Говорить он в ближайшее время не сможет. Крови потерял слишком много – восстанавливаться будет долго. Продолжать путь не в состоянии.

– О продолжении пути и речи не идет! – взволнованный Барт (он, экс-глава разведывательного отряда, всегда относился к подчиненным, как к детям и переживал за них столь же сильно) шагнул, было, вперед, но тотчас же отступил, чтобы не мешать пострадавшему выздоравливать. Губы его дрогнули; в глазах вспыхнула ярость.

– Знать быть, кто, кто напал на него… Почему, зачем, черт побери! Чем Дэмпер мог помешать, кому мог помешать?!