Слово к читателю. Предисловие к первому изданию

В тёплой атмосфере своих клубов и в холодных чужих аудиториях, в семейном кругу, в стенах детских садов, в непредсказуемых ребячьих дворовых компаниях, на семинарах ученых-исследователей, в вечных педагогических путешествиях, в 25 легендарных художественных дачах в Танаисе, Прелестном, Боровске, Мезмае, Сергиевом Посаде, Екатеринбурге, в непрестанном общении с детьми, в столь же непрестанном, «летучем», легкомысленном и глубоком «воспитании воспитателей» – обкатывались маленькие сюжеты этой книги.

«Взрослый, душевно живущий рядом с Ребёнком, обладает даром вернувшегося времени. Он как бы возвращается сквозь время назад и имеет счастливую (подчас трудную) возможность снова пережить или дополнить его…

Человек, думающий о судьбах Детства, может прокладывать своё собственное время через всеобщие уроки и уравнивающие обстоятельства; он умудряется сохранять личностно-значимое, то, что особенно ценит – и может пытаться привнести свои ценности в современную ситуацию, чуть меняя её к лучшему».

Так автор этой книги пытается убедить нас, что привычка жить в контакте с детьми и детством жизненно важна не только для маленьких, но и для самих взрослых.

Эта книга о тех средствах и таком понимании вещей, с помощью которых любой взрослый человек может найти контакт с любым маленьким человеком.

Надеемся, что книга Татьяны Викторовны Бабушкиной и порадует при первом чтении, и не раз послужит вам в жизни, уважаемый читатель.

2004 г.

На перекрёстке пространства и времени

Время человека зависит от его пространства.

А пространство от его времени…

Время, не воспринятое сердцем, – пропадает.

Михаэль Энде

В детстве моя дочь просила записывать её мысли. Это происходило в том возрасте, когда они (детские мысли) уже приходили, но писать Наташа ещё не умела. Однажды она подошла ко мне и сказала: «Я знаю тайну детства». Думаю, эти размышления долго жили в Наташе, потому что произнесённое оказалось событием для нас обеих.

«Детство – это когда один рождается, а другой уже радуется… Дети дальше видят мир, потому что мир их тоже замечает и видит… В детстве взрослые должны больше слушать детей, чем дети взрослых… Вот я хочу кошку, а бабушка сидит и пьёт чай, и ничего ей не нужно. А кошка – это часть мира… И если взрослые перестанут покупать детям собак и кошек, то дети разочаруются во взрослых, перестанут их понимать и на земле наступит самое страшное…»

А потом она добавила странную фразу: «Детство – это когда учишься узнавать время». Честно говоря, я довольно часто возвращаюсь к этому высказыванию. И только недавно поняла, что усложняю его содержание, придавая ему философское значение. Речь шла о простом, но таком сложном в детстве, определении времени по часам.

Не так давно, разговаривая с мальчиком лет девятнадцати, я услышала поразившую меня историю. Как сейчас вспоминается юноше, трещина в отношениях с отцом произошла в самый сложный момент научения в детстве – момент определения времени по часам. Отец, решив научить шестилетнего сына этой грамоте, посадил его на стул, заводил будильник и заставлял называть время.

Не стану останавливаться на столь печальной ноте. Но благодаря этому откровению я поняла, как мы всей своей взрослой цивилизацией, пройдя разные этапы определения времени, вымываем из себя ту сложность восприятия, которая хранится только что пришедшим в мир ребёнком…

Пространственно-временные понятия

Думаю, эти понятия в диалогах взрослого и ребёнка наиболее нуждаются в переводах с детского на взрослый. Давайте попробуем взглянуть на эту проблему не линейно, архитектурно объёмно, попробуем взять полную гамму разнозвучащих клавиш пространства и времени в её единозвучии.

Я прекрасно понимаю, например, степень занятости воспитателя в каждодневности жизни детского сада и то, как он ограничен всевозможными планами. Но позволю себе поделиться рецептами «нелинейного знания» – знания, передаваемого не по особой программе, а как бы рассыпанного рукою взрослого по складывающемуся полю дня.

Пространство и время разделить очень трудно. Но то, что я предлагаю, бывает заманчиво не только для детей, но и для моих студентов, и для меня. Это, безусловно, осмысленное, но искусственное разделение. В детском восприятии пространство заключено по подобию старинных детских игрушек: один сундучок в другом, меньший в большем и т. д. Думаю, по этой логике и следует двигаться в нашем клубке взросло-детских диалогов.

Ещё в начале века Павел Флоренский рассматривал сочетания пространства и времени и размышлял о передаче этих понятий детям. Флоренский говорил о том, что, прежде всего, время и пространство заключено в нескольких так доступных детям вещах – в любовании картинами, детской живописи, лепке и графике.

Я поделюсь с вами некоторыми играми, микроэтюдами отношений пространства и времени, перекликающимися с идеями философа.

Создание детской живописи, как только оно оформлено рамой (или неким иным образом), сразу становится необычайно важным для ребёнка. Это, собственно, и есть переключение результата труда в пространство вечности. Картина ребёнка-художника воспитывает в нём свой созерцающий творческий взгляд, что очень важно при современной клиповой организации не только мышления, но всего восприятия действительности. Это выход на неподвижность времени, на внутренний приход к самому себе.

Графика – это не что иное, как сам ход времени. И рисующий «каляками-маляками» ребёнок внутренне отвечает своим пространственно-временным отношениям. Быстрые, плавные, резкие, округлые, угловатые движения – это не рисование, считает Флоренский. Это графический перевод своего внутреннего движения в реальные черты.

Чаще предлагайте своим детям такие маленькие свободные этюды. Детям, не вместе сидящим, а россыпью раскиданным в комнате по тем уголкам и стульям, которые им кажутся удобнее. Фломастеры могут скользить свободно и непринуждённо, предложите ребятам образ танцующего внутри человечка, лошади, несущейся в поле. полёт детского движения можно сопровождать музыкальными фрагментами. Ритмовое оформление может быть совершенно разнообразным.

Внутренняя энергия движения запечатлится на бумаге, и увиденное может произвести на ребёнка неизгладимое впечатление (не говоря уже о взрослой ценности такого наблюдения). Графические изображения и есть выход накопившегося внутреннего чувства времени.

Этюды по восприятию вечности

Наблюдение, созерцание пространства воспитывает взгляд, без которого сложно вырасти творческим человеком и совершенно невозможно прийти в музей, как в место любования.

Предложите ребёнку небольшую пустую раму, их может быть несколько на всю группу. Пусть дети, не спеша, под музыку походят, побродят по обжитой комнате и сквозь раму попытаются кадрировать видимое. В рамку может попасть всё что угодно: и зимнее окно, и группа любимых игрушек, и та же ёлка, попавшая в твой уникальный жизненный кадр.

Любой предмет становится знакомым и может начать разговаривать, если ты умеешь общаться с его деталями. Вот, в раму попадает верхушка самого высокого цветка, донышко аквариума… Эта мгновенная, прозрачная живопись окружающего быта научит совершенно другой организации видения простых вещей в пространстве как сложных.

Флоренский говорил, что лепка – удивительная вещь, потому что находится посередине между живописью и графикой. В лепке заключена тайна мгновения. Твоё прикосновение волшебно, оно изменяет форму. В лепке – сумма мышечных движений мгновения.

Попросите лепящего ребёнка так коснуться материала, чтобы остался зримый след. И эту самую секунду отметьте значительной паузой, возгласом. Дайте ребёнку почувствовать соединение воедино касания и самой возможности что-то изменить. Или же попросите поставить точку на листе бумаги, ещё одну… Эффект повторится. В движении застыло мгновение и оно неповторимо.

Флоренский отмечал, что точечность, пунктуализм (когда-то пришедший на смену постимпрессионизму) запечатлевает чувство мгновенности происходящего. Эти картины прекрасны тем, что рождают лёгкую ностальгию, сожаление об уходящем дне. Большие мазки, напротив, воплощают гармонию вечности.

Праздник измерений

Первое пространство, доступное восприятию ребёнка, – это пространство его тела. Оно, как замечательно говорит М. В. Осорина в книге «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых», впервые измеряется вместе со словами: «гули-гули полетели, на головку сели…». Путешествия, связанные с пространством своего тела, необычайно важны. Ребёнок должен, прежде всего, почувствовать время и размер себя как вещи совместимые.

Традиционные измерения растущего человека на притолоке двери можно празднично оформить, разнообразить совместными шумными измерениями «во что мы помещаемся».

Сумка, рюкзак, большая корзина – кто во что поместится? Эта замечательная, суматошная игра дарит радость всем играющим. А опыт показывает, что папа, чудом помещённый в туристический рюкзак, оказывается не совсем ещё и выросшим.

Необычайно полезно измерять себя в сантиметрах и во времени. Пусть ребята тщательно измеряют то вертикальное пространство, которое они уже успели освоить, а также пространство вытянутых вверх ладошек – оно тоже, можно сказать, освоено, как освоено пространство на цыпочках, на стуле и т. д.

Можно измерять себя в ширину, в обхват. Сюда же входят комплиментарные касания, рисование-обводка друг друга (когда ребёнок или вы лежите на бумаге). Такие этюды можно соединять с временными параметрами. Сколько в моём сантиметре лет? А наоборот?

Завершить праздник измерений можно таким, например, действом.

Предложите детям нарисовать важный, запомнившийся эпизод их жизни, самое яркое из года, весны, лета.

Прорежьте лист ватмана, и он станет экраном. Протяните в нём ленту склеенных детских рисунков, и в движении будет длиться настоящее статичное кино.

Такая лента раннего самосознания явно противоречит подвижным лентам экрана, её длина и наполненность создадут необычайное и непростое зрелище.

Оказывается, что время в человеке бесконечно больше его роста, его размеров. Это начало диалога о бесконечности невидимого и конечности видимого. Философские противоречия, данные через простую житейскую образность, через сказочный образ и оформляют философскую архитектонику пространства в ребёнке.

Воспитывающее путешествие. Внешний и внутренний мир движения

Путешествие – это стихотворение с рифмами-пейзажами и ритмом шага.

М. Волошин

Сегодня наших детей, да и любого взрослого, способна поразить – и тут же оставить в равнодушии – видимая географическая исчерпанность мира. Земля уже выглядит как тесная, всезнаемая, небольшая планета. Человечество, географически исчерпав себя, тем не менее, печально глядит на компьютерно неподвижного ребёнка. И даже не утруждает себя понятием, что приход к компьютеру начинается с отсутствия многообразия воспитывающих путешествий. Мы сами убиваем в ребёнке путешественника в малых кругах нарастания пространства.

Раньше многие взрослые понимали эту важность. Недаром, когда маленький Одоевский в детстве сломал ногу, переживающая бабушка сажала его в экипаж и каждый день возила вокруг дома, усадьбы. Мудрая бабушка понимала, что без этих маленьких путешествий ребёнок будет двигателен, как ни странно, только внешне, а внутренний двигательный мир не разовьётся. Сегодня ребёнок настолько обездвижен, что у него сокращается и та, и другая способность познания пространства.

Давайте вспомним, в чём раньше измерялось пространство? В локтях. Двигаясь, присаживаясь, ползая, прислоняясь, измеряя собой, своей неуёмностью окружающее, ребёнок измеряет пространство вокруг себя и в своём теле. Старые мультфильмы дарят нам удивительные, «живые» единицы измерения (Мартышка, Удав, Попугай). Придумайте новые. Сделайте интересное исследование окружающей комнаты в ладошках, шагах, прыжках, в ребятах, взявшихся за руки.

В XVI веке испанский философ Ксавье де Местр написал книгу, которая тут же стала необычайно популярна во многих странах. В произведении таится открытие целой бесконечности в пространстве малой комнаты. Автор пишет о том, как он любит свой дом. О том, что его письменный стол находится на таком-то градусе широты и долготы, его кровать в стольких-то шагах от стола, что если идти по компасу, то кресло расположено на юге, стол – на севере и т. д.

Мгновенный подъём своего дома до уникальности единственной точки на Земле и есть основа значимости родной земли, которая сегодня утрачена.

Ещё мне хотелось бы поделиться с вами рецептами путешествий, некогда размноженными десятками дореволюционных изданий. Я говорю о серии «Путешествие по комнате».

К сожалению, никакой взрослой заботливостью эти замечательные книги не были переизданы, но некоторые из них я видела в своём доме и пользовалась ими как компасом со страницами. Главы «Путешествий» звучали так: «Кабинет», «Гостиная», «Столовая», «Кухня».

Исследования велись двумя логическими линиями. Дети измеряли расстояние от одного предмета до другого и совместно со взрослыми восстанавливали историю данного предмета, историю вилки и ножа, блюда и кувшина… Любая вещная история содержит сумму поколений предмета. Можно устроить родительское собрание, встречу вещей, которые необычайно наполнят пространство стариной и традицией.

Но, вернёмся на кухню. Там разыгрывались целые географические странствия – путешествия за гвоздикой и пряностями, за чаем и картофелем… Кроме полезности познания обыденных предметов, география всех этих вещей и даёт сумму открытий, а не привычную нынче малость Земли.