– Насколько я слышал – нет, драконы не покидали нашего мира. Говорят, раньше та гора была спящим вулканом. В ней постоянно клокотала магма, разогревая нутро, что, как известно, очень способствует выведению детенышей драконов. Им ведь постоянно нужно тепло. Со временем вулкан остыл, и драконы покинули его, но одна старая дракониха оказалась слишком древней, чтобы покидать насиженное место, или у нее были иные резоны не покидать гнездо. В любом случае, она осталась и даже иногда охотится. Овец трогает редко, в основном питается горными козлами, наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания к гнезду. Ведь она осталась одна. Но говорят, местные пастухи и те, кому по той или иной причине понадобилось лезть в горы, иногда видят ее грозный силуэт в небе.

– По мне так весьма сомнительная наводка. – Презрительно фыркнул лорд Эллэн, который в компании темного шпиона подошел поближе, чтобы слышать наш разговор.

Ладно лорд Тиррэль. Он вообще-то шпион. Ему по статусу положено разговоры чужие подслушивать. Но светлый эльф чего уши развесил? Столько лет живет, а от банального любопытства не избавился.

– Какие-то селяне бродили по горам, узрели чей-то силуэт в небе и вообразили себе боги знают что. Да мало ли кто там мог парить в вышине? Это мог быть вообще горный орел, а они уже в драконы его произвели.

Еринэль не снизошел до спора со светлым, просто безразлично пожал плечами, совершенно не претендуя на достоверность своих сведений. За него ответил лорд Тиррэль:

– Если вы, любезный, имеете какой-либо другой, более правдоподобный план, то милости просим, озвучьте его. А то нынче, как я погляжу, с предложениями негусто, только каждый с критикой сунуться норовит. К тому же светлый лорд сам навязался в поход и всегда волен его покинуть по своему усмотрению.

Лорд Эллэн окатил темного взглядом, полным такого ледяного презрения, что будь он материален, дорогу украсил бы ледяной монумент, который и летом бы не растаял. Но светлый если и имел магический талант, успешно его скрывал.

– Всем известно, что давным-давно драконы выбрали местом своего обитания остров в океане. Его так и называют – Драконий. – Тоном, которым разъясняют малышу, что солнце встает на востоке, а заходит на западе, пояснил Эллэн. – Туда нам путь держать следует, а не тратить время попусту по Урдальским горам шатаясь.

Но не таков был шпион Темного двора, чтобы смущаться по такому незначительному поводу, как изречение всем известных в этом мире истин. Как иномирянка, я понятия не имела о существовании Драконьего острова, а потому слушала о нем с большим интересом.

– Позвольте уточнить у вас, светлый лорд, а это случайно не тот остров, о чьи рифы благополучно разбилось столько кораблей, что сосчитать невозможно? Его скалистые берега считаются неприступными, а рифы вокруг него – непроходимыми. Да. И кстати сказать, там еще и драконы живут. А они хоть и разумная раса, но чужаков не жалуют и даже посольства к себе не пускают. Слишком уж велико у многих искушение нажиться на них. Одна чешуйка дракона на черном рынке знаете сколько стоит? Да и сами драконы известные собиратели богатств. Говорят, их магия очень зависит от золотого запаса в их пещере. Посему охотники добраться до драконьего острова и поживиться за их счет всегда находились. Правда, справедливости ради замечу, что с момента переселения драконов, не было ни одного достоверного свидетельства, что охотники возвращались или хотя бы прожили достаточно, чтобы рассказать о своем успехе. Поэтому хочу задать вам вопрос, лорд Эллэн, вы действительно желаете отправиться в морское путешествие до Драконьего острова?

– Ради своей принцессы я готов на все! – высокопарно заявил лорд и покосился при этом в сторону Астураэля, что задумчиво шествовал следом.

– Ну а лично я, – тут же поспешил вставить слово в общую беседу брат вышеупомянутой принцессы, – предпочитаю сначала проверить версию со старой драконицей, раз уж мы все равно находимся неподалеку. К тому же у нее можно спросить какое-нибудь рекомендательное письмо к сородичам или дельный совет, как себя следуют вести, чтобы нас не превратили в груду головешек еще на подходе. Но это, разумеется, в том случае, если мы ее все-таки найдем и окажется, что она либо ничего толком не знает о таинственно исчезнувшем городе, либо слишком стара, чтобы помнить о нем. Слышал я старческое слабоумие и у драконов случается.

Осторожность Астураэля была понятна. Его разыскивали за убийство собственной любовницы Миррэль и объявили, к слову сказать, неплохую награду за поимку. Появление в населенных местах для него может плохо закончиться. В этом смысле быть левбаем и ходить под седлом оказалось не таким уж плохим выходом из ситуации. Жаль только, что личину нельзя надевать, когда захочется. Арданассак, молодец, дело свое туго знает и расколдовала так расколдовала – окончательно и бесповоротно.

Идея действительно была хорошая. Ее одобрили все. А те, кто не слышал нашего разговора, одобрили, так сказать, по умолчанию, потому что промолчали.

На ночлег стали устаиваться, когда только начало смеркаться. Нам удалось преодолеть хороший отрезок пути, и по моим прикидкам, мы должны были бы уже спуститься к подножью горы, но как оказалось, в горах расстояние – понятие относительное. Кажется, что вон тот камень расположен совсем недалеко. Несколько десятков шагов, и ты не только до него дойдешь, а даже минуешь, но нет. Пройдешь и пятьдесят шагов и сто, а он если и приблизится, то незначительно. К сумеркам стало ясно, что с горы сегодня мы не спустимся, если, конечно, не желаем присоединиться к какой-нибудь лавине, чтобы прибыть к подножью вместе с тоннами снега. Но это тоже не вариант, так как и откапывать нас будет некому да и, скорее всего, и ни к чему. Поэтому выбрали место поудобнее с точки зрения бывалых путешественников (то бишь сэра Толеснала и Кехта), остальные возражать не стали, видимо, им все понравилось. А лично мне было все равно, где останавливаться. Заснеженная гора – заснеженной горой и будет, и как ни выглядывай на ней хорошее место для стоянки, снег – везде снег. С пещерой же нам не повезло.

На ночлег стали обустраиваться кто как мог. Слишком много людей было с нами, чтобы хотя бы попробовать соорудить укрытие для всех разом. Поэтому каждый устраивался в меру своего, так сказать, туристического опыта. Активно стучавшего зубами рыцаря снимали с коня всем миром. Благодаря неудобному панцирю, Толеснал все время норовил укатиться от нас прочь вниз по склону, вызывая в нас стойкое желание позволить ему это сделать… я даже не подозревала, как сложно рыцаря стащить с седла вниз так, чтобы он это не только пережил, но и не сломал себе чего-нибудь. В фильмах все гораздо проще. И на коня чуть ли не с разбегу запрыгивают, и лихо носятся, рубя врагов направо и налево. Вот бы нам такого рыцаря заиметь.

Наконец, рыцаря стащили, камнями со всех сторон обложили. Попытались вытянуть из доспехов, но не преуспели. Засел хорошо. Можно сказать, намертво. Кехт, правда, не сильно расстроился. Видимо, как и верный Санчо Панса, привык попадать со своим хозяином в разные, казалось бы, безвыходные ситуации и находить из них выход. Из небольшого количества дров, которые запасливый оруженосец прихватил с собой, он соорудил небольшой костерок, согрел воды, нагрел камни, заботливо обложил синекожего от холода сэра камнями и напоил горячим чаем. После чего принялся рыть снег прямо под Толесналом с энтузиазмом взбесившегося экскаватора. Через полчаса нашему потрясенному взору предстал двухместный домишко с рыцарским плащом вместо двери и щитом в качестве крыши. Надо признать, решение простое и эффективное.

Темный и светлый эльфы, презрев обычные пикировки, умудрились вырыть в снегу нору и залегли там, как пара медведей на зимнюю спячку, укутавшись в собственные плащи, как в спальники. Мы с Лиссой только рты разинули от подобной оперативности. Ночевка на холоде в горах без укрытия нам не улыбалась, но изобразить нечто подобное до темноты мы явно не сможем.

Но как оказалось, мир не без добрых эльфов и людей. Линк, Скворчащий животик, Арагорн и Еринэль совместными усилиями умудрились вырыть в снежной толще горы некое подобие пещеры, на входе колышками прикрепили чей-то меховой плащ, утяжелили его камнями и торжественно пригласили внутрь, в относительное тепло.

Расчищенный до камней пол прогрели горячими булыжниками (тут явно не обошлось без магии – иначе как нагреть столько булыжника разом без хорошего костра), выстлали попонами тигров, теплыми плащами. В центре стояла маленькая лампа, заправленная маслом, в которой теплился огонек. Он совершенно не грел, зато света давал вполне достаточно, чтобы не порасши-бать лбы в потемках. Еринэль задействовал амулет, чтобы согреть воды на чай, и пока мы благодарно грели руки о чашки с ароматным напитком, водрузил котелок на камни и при помощи все того же амулета принялся варить похлебку из мяса, что дали тролли и нашей крупы.

«Пожалуй, иметь такого брата очень полезно для здоровья», – осоловело подумала я, опершись о теплую спину Тиграша.

Блаженное тепло разливалось по организму, неотвратимо клоня в сон.

«Ха! Брат высокородный эльф – всегда кстати», – высокомерно известил Кумивар. – «И между прочим, эта большая честь не каждому выпадает».

Я пожала плечами, совершенно забыв, что меч этого жеста все равно не увидит.

«А ты когда-нибудь слышал о подобном ритуале? Ну, когда близнецом в итоге кто-то другой становится. Вы ведь все время вместе с братьями были, значит, просто обязаны знать…» – поинтересовалась я у мечей.

Оба надолго задумались. Видимо, вопрос был слишком сложный или они не решили, стоит ли меня посвящать в тайны эльфийской магии.

«Нет», – прервал наконец затянувшееся молчание Джастудай. – «Они же не везде с собой нас носили. Да и мы не простые мечи, чтобы нас так запросто в ритуале можно было использовать. А в сложном вообще придется под нас подстраиваться…»

«Но мы все равно кое-что слышали», – смягчил горькую пилюлю Кумивар. – «Не знаю, тот ли это ритуал был или нет, но как-то братьям сильно влетело от родителей. Говорят, они стянули у придворного мага какие-то очень редкие и непомерно дорогие ингредиенты. Маг был безутешен. А близнецы быстро утешились… Как только сидеть после папенькиной порки смогли, так и расстраиваться перестали».

Но все равно как-то не верилось, что такое возможно. Это ж надо было угодить в другой мир, чтобы там неожиданно родней обзавестись, причем другой расы. Согласна. Змейку серебреную на руке почившего эльфа видела. Татуировку с изображением тигра, несущего в зубах змею, получила. Но это не повод брататься с окружающими.

Тем временем наваристая похлебка была готова, меня безжалостно выдернули из грез наяву, отобрали опустевшую кружку, всучили горячую, исходящую паром миску с похлебкой и выдали ложку. Ух ты! Вот это сервис. Да и похлебка, когда остыла, оказалась вкусной, наваристой и самое главное – сытной.

Спать легли, тесно прижавшись друг к Другу, чтобы сохранить тепло наших тел, а сверху накрылись меховыми куртками.

Мне снилась песня. Красивый женский голос старательно выводил великолепные рулады на неизвестном языке. И хотя текст был непонятен разуму, душа послушно откликалась на каждую ноту, разворачиваясь, раскрываясь, словно плотно сжатый цветочный бутон навстречу утреннему солнцу.

Я осторожно выбралась из импровизированной пещеры. Забыла куртку и сразу стало холодно. Пришлось возвращаться обратно, хоть, по поверью, возвращаться – дурная примета. Потревоженный моей побудкой Тиграш сладко, с чувством зевнул, сверкнув в темноте белыми влажными клыками, хорошенько потянулся и отправился следом. На несколько мгновений мне стало стыдно перед ним. Беспокойная ему хозяйка попалась. Остальные все спят, а я одна шатаюсь по лагерю, как медведь-шатун. Зато с тигром не страшно. Ну, и с мечами тоже.

Я вышла в ночь. Звездное небо раскинулось во всю ширь и казалось таким близким, что коснись рукой – звезды посыплются. Луна выкатилась, как огромное серебряное блюдо, и ни единая тучка не осмелилась закрыть ее красоту или помешать искрами рассыпать свой свет по снежному покрову горы. В такие ночи дух захватывает от красоты неба. Так стояла бы и смотрела, как волчица на луну.

Они сидели у потухающего огня, где осталось больше угля, чем дров. Вся мужская составляющая нашего лагеря собралась, и какая-то незнакомка, закутанная в теплую куртку, отделанную блестящей в свете звезд вышивкой и пятнистым мехом барса, откинув капюшон с длинных черных волос. Я приняла бы ее за Лиссу, если бы не черная бездна ее глаз. Ее длинные бледные пальцы чувственно касались струн лютни, извлекая из нее невыразимо прекрасные звуки, красивый голос вторил мелодии, подхватывая, украшая, делая ее еще более необыкновенной. Ветер поднимал снежинки, кружил их в танце, они оседали на волосах незнакомки и не таяли.

Я тоже была не прочь послушать мелодию поближе и подошла к расположившимся возле огня мужчинам, но собравшиеся упорно не хотели тесниться.

– А вот хамить не надо. – Тут же разобиделась я, шлепнув по рукам особо ретивых. – А то сейчас тигра на вас напущу, будете знать, как беззащитных девушек обижать.

– Девушек? – прервав дивное пение, вопросила незнакомка. – Кто здесь девушки?

– Ну я, и что? – грозно подбоченилась я. – Между прочим, в своем поле не вижу ничего плохого. Ты вон тоже явно не мужского рода, хотя носишь штаны.

Незнакомка несколько опешила от такой отповеди, сверкнула на меня черными очами, улыбнулась или оскалилась; во тьме особо не разберешь.

– А что же ты пришла сюда, девушка? Шла бы ты спать. Видишь, время позднее? – Из темноты медленно выступила еще одна женская фигура с лютней.

Да у них тут целый ансамбль по горам ночью шатается. Интересно, они все выступать собрались или так, для рекламы одну запустили?

«А то, что они ночью в горы полезли с лютнями наперевес, тебя не особенно удивляет?» – ехидно поинтересовался Кумивар. – «Это же явно гианы мужиков заманивают».

– А кто такие гианы? – удивилась я вслух.

– Духи такие. – Спокойно ответила еще одна, выступив из темноты. – Смотри-ка, название знает, а кто такие – нет.

– Да вы что? Размножаетесь там, что ли? – поразилась я многочисленности пришелиц.

– Угадала. Вот скоро и начнем. А ты нам явно мешаешь. Шла бы ты отсюда, не за тобой пришли. – Вкрадчиво порекомендовала одна из гиан.

М-да. Девчонки хороши, нечего сказать. Все высокие, ладные, как на подбор. Вон какие у них курточки красивые, с вышивкой, ножки в штанишках стройные, глазки горят, губки манят, и петь умеют. К тому же мужчинам нашим явно нравятся. Вон как пялятся на девиц, ровно кто взгляд скотчем приклеил. Хотя бурная страсть в снегу, да еще в присутствии остальных как-то не по мне. Считайте меня ханжой, но я все-таки предпочитаю уединенность в любовных утехах. Ну тут, как говорится, у каждого свой вкус.

– Ладно. Не буду. – Спокойно согласилась я. – Только вы не начинайте, пока я не уйду.

– Разумеется. – Мурлыкнула девица, что играла, вновь тронула трепетными пальцами струны, и поплыла прекрасная мелодия.

«То есть ты бросишь их на растерзание гианам?» – на всякий случай уточнил Джастудай.

«А ты думаешь, я должна над ними свечку держать? – возмутилась я. – Я же не из полиции нравов, пусть делают что хотят».

«Согласен с братом, – проявил редкое единодушие Кумивар. – Ребята, конечно, сами виноваты. Так запросто поддаться на простые чары гиан, но тебе не стоит бросать их на произвол судьбы. Вспомни если не о родственных чувствах к брату, то хотя бы о том, что путь предстоит еще долгий, как вы его с Лиссой пройдете?»

Я затормозила так резко, что Тиграш, прикрывавший мои тылы, уткнулся мордой в спину, заставив рухнуть в ближайший сугроб. Надо отдать должное полосатому охраннику: сам уронил – сам и за шкирку из сугроба вытянул, сам и отряхнул, оббивая налипший снег хвостом. Из-за пазухи сама вытряхнула, чай не барыня.