5

(Динар) В коридоре горел свет и слышался довольно возбуждённый разговор со стороны кухни. Мы с Ильёй молча сняли куртки, убрали обувь и почти успели проскользнуть в ванную, как нам навстречу вышел отец.

– Привет молодому поколению, – довольно бодро произнёс он, протягивая ладонь сначала Илюше.

– Доброго вечера, – промямлил тот.

– Динар? – отец не отпустил мою руку, воззрившись на лицо. Заметил кровь? Я вроде бы её стёр. Но взгляд его опустился ниже, к вороту свитера. – Что это у тебя?

– Где?

– На лице и свитере.

– Помада, – соврал я. Ложь была настолько очевидной и глупой, что только младенец мог бы ей поверить. Осталось дождаться реакции отца. Илья же превратился в тень.

– Не рановато ли тебе общаться с теми, кто пользуется такой помадой? – последовал серьёзный ответ.

– Почему нет?

– Тогда не жалей, пожалуйста, денег и общайся с теми, кто в состоянии купить стойкую помаду и не оставлять таких отвратительных следов. Это же явно не твои распрекрасные ровесницы? Да? – он всё ещё держал мою ладонь и сжал её так крепко, что стало больно.

– Да. Они мне неинтересны.

– Мне грустно, Динар, что ты не пришёл ко мне с вопросами о столь важных вещах.

– Хочу иметь свой опыт.

– И непростительные ошибки? Пожизненные?

– Пап, я понял.

– Ну, хорошо. А ты, Илья, – отец отпустил меня и уставился на Илюшку. – Не бери с него пример, а как человек разумный и адекватный, умей вовремя остановить. Даже если тоже хочется быть безрассудным. Друзья нужны и для равновесия в том числе, – он помолчал, рассматривая нас, уже догнавших его по росту, выросших на его глазах, и добавил, – ладно… Вы не маленькие, чтобы вас ругать. Но я надеюсь на ваше благоразумие. Репутация, честь, чистоплотность, этика и даже эстетический вкус в любых сферах – самое драгоценное. Идите, ужин на столе. Мне нужно сделать несколько важных звонков, так что не шумите.

– Спасибо, – пробормотал Илья, а я ничего не ответил. Отец всё ещё думал, что словами можно воспитать идеального ребёнка, тогда как я видел его насквозь. С лицемерием, изворотливостью и предательством.

На кухне нас действительно ждал ужин, как и всегда – с полной сервировкой. Чёртовы замашки аристократии, коей никто из семьи не являлся. Все они, мои родственники, сделали себя сами и отчаянно хотели показать, что заслужили то положение, в котором находились. Но я имел несчастье родиться уже на всё готовое, приличную часть из которого не хотел принимать: какой смысл есть ножом и вилкой, если после этого ты пойдёшь развлекаться с проститутками, пусть и дорогими? Я не понимал этого, не хотел принимать, но уже хорошо усвоил правила игры и совершенствовался в их применении, придумывая свои.

– Ди, – шепнул Илья, с опаской оглядываясь на дверь. – Это сейчас твой отец что, разрешил… Ну…

– Именно. Разрешил покупать секс за деньги.

– Неужели он не понял, что это кровь, а не помада? – продолжал удивляться мой наивный друг, ни разу, кстати, ещё не целовавший девушку.

– Разве это так важно? Главное, что я получил желаемое – ещё больше свободы.

– Да зачем? Ты разве будешь пользоваться?

– Нет. Пока – нет. Но ты подумай, сколько всего оказывается разрешённым вместе с этим? Более безопасное и не такое вульгарное. Мне теперь будто бы авансом исполнилось двадцать один. Кто ещё из наших знакомых может таким похвастаться?

– Никто. Ты прав. Вот только зачем, всё равно не пойму.

– Потому что я хочу жить по-другому. Хочу быть своим хозяином! Ты видишь, Илюша, что у нас происходит? Мы с тобой явились строго ко времени, за моими оценками в школе следят как за самым опасным шпионом, внешний вид, лексикон – отец придирается ко всему. Готовит себе смену, лицо фирмы. А мне тошно! Потому что я хочу делать что-то своё, я хочу другое! Няньки вольны заниматься Ли на своё усмотрение, он только денег даёт. Они и готовят, что считают нужным, они будто бы и вовсе не на работе. Амка! Где она сейчас, ты думаешь кто-то в курсе? Кроме отца? «Я ушла гулять с подружками», – передразнил я сестру. – С какими подружками? Куда? На прошлой неделе два дня подряд она возвращалась ближе к одиннадцати. И что?

– Что? – Илай поднял на меня удивлённый взгляд и перестал жевать.

– Ничего. Пожурили её немного. И всё. А вспомни, как месяц назад я потерял часы и вернулся на полчаса позже?

– Ну да… Сколько? Три дня, да? Ну да… Гулять не выходил.

– Угу. И до школы на машине. И из школы с сопровождением.

– Ди, он ведь просто переживает за тебя.

– Почему только за меня? Почему разбаловал Амалию? Раз уж так любит и волнуется, мог бы…

– Спроси.

– Смешно. Скорей бы съехать.

– А я бы хотел подольше с родителями пожить…

– У вас всё иначе. Жаль, что я не твой родной брат.

– Да ну! Родной! – Илья пихнул меня в плечо и улыбнулся. Брат. – И родители тебя чужим не считают.

– Почему они тебе не родят кого-нибудь?

– Мама не может. Говорит, я тяжело ей дался. Но зато у меня ты есть. Это тоже хорошо.

– Хо-ро-шо…

(Динар) Я часто вспоминаю, глядя на Илая сейчас, тот самый день. Тогда он стал свидетелем моей первой откровенной лжи, задуманной не просто для выгоды, а для самоутверждения. Это вышло случайно, но заметив силу собственной изворотливости, я уже не смог остановиться и врал постоянно, если видел во лжи смысл. Знает ли Илюша, сколько раз и он был мной обманут? А если и знает, то почему молчит? Следует наставлению моего отца и держит баланс нашей дружбы?

Хотел бы я знать. Этот его проникающий в душу взгляд разжигает костёр стыда, сжигающий меня вот уже который год почти ежедневно, отчего иногда я избегаю встреч, пытаясь потушить пожар ледяным чувством вины.

И всё же – брат. И всё же – хорошо.

6

(Илай) Не думалось мне тогда, когда отец разрешил Динару тратить деньги на женщин, что он действительно рискнёт попробовать. Нам было по семнадцать – нормальный возраст для начала половой жизни, притом что большая часть одноклассников уже имела немалый опыт в этом вопросе. Ди не рвался ни с кем встречаться, да и в целом по большей части избегал общения с девушками, предпочитая учиться, заниматься с Ли или пропадать в отцовских мастерских. Я же страдал чисто платоническими чувствами, не рискуя переходить черту. Ну и девушки подходящей не было.

Казалось, что с нами что-то не так, что-то неправильно. Но и бросаться в омут продажной любви я бы тоже не стал, – слишком гадко, хоть и жутко любопытно. Но случилось, как и всегда, хоть и ожидаемое (пусть и в страшных снах), но – неожиданное.

Ди должен был ночевать у меня, так как родители по многолетней привычке уехали отдыхать на моря, а я остался из-за учёбы. Раньше они меня с собой тоже брали, но в этот раз семейный совет постановил, что Илья достаточно взрослый восемнадцатилетний юноша и ему неплохо было бы проявить самостоятельность и даже сотворить нечто запрещённое, правда, уже с негласной родительской аудиенции. А я не хотел. Мне было достаточно ночёвки с Ди: мы бы полночи болтали о всякой ерунде, потрошили сигареты, организовывая из них самокрутки под бессмысленные сериалы, а к утру угомонились, памятуя о грядущей учёбе.

Динар не пришёл. Мы разошлись у светофора, как обычно: я побрёл домой, а Ди перебрался через дорогу и скрылся в своём подъезде. Я ждал до ужина, но ни звонка, ни стука в дверь так и не дождался. Тогда я набрал его номер сам – такая же тишина. Испугавшись, что произошло нечто плохое, я захватил куртку и выскочил на улицу. Поздняя, склизкая осень. Москва погрузилась в изморось, неприятно-холодную, зазывающую скорый снег. Взгляд тут же упал на окна квартиры Ди – свет.

Мне стало ещё страшнее, и я опрометью бросился через переход и взлетел через три ступеньки на предпоследний этаж. Нажал на звонок. Послышалась знакомая мелодия, и, спустя минуту, дверь распахнулась, являя испуганному мне не менее испуганную няню. Одну из.

– Здравствуйте! – громко поздоровался я, на нервах позабыв, как звали эту высокую полноватую женщину.

– Илюша! Проходи скорее, – она воровато оглянулась, втащила меня в квартиру и закрыла дверь. – Раздевайся. Динара пока нет дома, но ты подожди его. Ладно?

– А что случилось? – я повесил куртку, обратив внимание, что вешалка наполовину пуста. Никого нет?

– У нас Амалия пропала. Все её ищут теперь. Дома только я и Лианочка.

– Как так? – я даже чуть не присел, но вовремя вспомнил, что стула подо мной не было.

– Не знаю. Из школы не пришла. У подружек нет, во дворах тоже.

– Так не первый раз она поздно возвращается!

– Сегодня по плану у нас с ней был поход к стоматологу. Так что я ждала её сразу после школы, вот даже сменщицу вызвали…

– Кошмар. Ди мог бы мне позвонить…

– Ну, Илюша, он сразу с порога и побежал искать. Не пообедал даже.

– Давайте я, может, тоже пойду искать?

– Не надо, ты же не знаешь, где её уже пытались найти. Зачем два раза ходить по одним местам. Ты лучше помоги мне здесь, надо хотя бы ужин приготовить…

– А вам домой не пора? – вдруг вспомнил я, что время-то уже позднее.

– Ну куда я пойду, раз такая беда?

– Да уж…

– Хорошо, что ты здесь. Ди поддержка, да и… Ладно. Пойдём на кухню, только руки вымой.

Моя мама всегда говорила, что беда не приходит одна. Мол, раз уж что-то пошло не так, жди ещё чего-нибудь вдобавок. Вот вроде бы только у Динара жизнь стала налаживаться: постепенно забылось горе, устаканился семейный режим, с учёбой всё хорошо (мы тогда оба уже окончили школу и благополучно осваивали первые курсы вузов, Ди, естественно, пошёл на финансы в один самых престижных университетов, а я, долго колебавшись, выбрал всё же культурологию), появились тогда же и задумки нашего первого совместного дела, уже совершенно серьёзного, взрослого. И тут такое. Не хватало ещё потерять Амалию. Она хоть и отбилась от рук в последний год, всё же оставалась ему родной сестрой. И любимой дочерью отца.

Я выполнял все поручения няни: резал овощи ровными кусочками, начистил кастрюлю картошки, даже вынес мусор. Два раза. Мы могли бы приготовить ужин ещё на десять персон и не добраться до полуночи. Ближе к десяти вечера удалось накормить Лиану, и обе прекрасные, просто волшебные дамы, напоминающие скорее ласковых бабушек, чем нанятых за колоссальные деньги, чужих женщин, уложили малышку спать.

Мне всегда было её жаль. Казалось, что Ли понимает абсолютно всё, только не может собрать эти мысли правильно, чтобы получилось сказать или запомнить. Когда я был поменьше, то любил сидеть рядом с ней и читать детские стишки. Больше всего нам нравились четверостишия Агнии Барто: Ли улыбалась и пыталась копировать мою интонацию, а я грустил. Но какой-то светлой грустью, похожей на холодный лунный свет. Наверное, она мне тоже была как сестра. Если вдруг что-то случится с отцом Ди, с ним самим, с Амалией, то Ли останется совсем одна. И никто не сможет ничего для неё сделать. Может, только я?

Пепельно-коричневый чай в кружке стыл, навевая мысли о родителях. Когда-нибудь их не станет, и тогда я тоже, как и Лиана, могу остаться один. У меня, конечно, будет Динар… Но… Он наверняка заведёт семью, женится обязательно на какой-нибудь дерзкой девчонке, красивой до невозможности и такой же надменно-холодной. И тогда я стану лишним. Почему-то мысли о собственной женитьбе не возникали в голове ни при каких обстоятельствах. Я не мог представить себя главой семейства. Не понимал – зачем?

Надо бы спросить у Ди, что он думает по этому поводу.

Из коридора послышалась возня, и я с надеждой выскочил из кухни. Но там домой собиралась сменная няня. Мы попрощались, и я вернулся к созерцанию чая.

– Илюша? – Надежда Владимировна показалась из темноты прихожей, я внезапно вспомнил её имя. – Тебе домой не пора?

– Не-а. Родители на отдыхе, Ди сегодня должен был со мной ночевать. Так что я посижу ещё, если вы не против.

– Тебе тут всегда рады.

– Как Ли?

– Спит, слава Богу. Как Динару повезло с таким другом.

– Ага. И мне тоже повезло.

– Как учёба? – она пыталась поддержать разговор, но выходило плохо. Я не был настроен на беседу, погруженный в мрачные мысли.

– Пока вроде нормально. Скоро сессия. Зимой. Может, надо было написать заявление? Ну, чтобы Амалию начали искать как положено?

– Это уж не мне решать…

– Ну да… Ведь могло быть и похищение? Из-за бизнеса.

– Могло, – она испуганно взглянула на меня и тут же отвела взгляд.

– Давайте надеяться на лучшее.

– Слышишь? – встрепенулась Надежда. – Кажется, кто-то за дверью… Я сейчас.

Она подорвалась и почти бегом оказалась у входной двери, я поспешил следом. Навстречу нам створка распахнулась, и в квартиру ввалился безумного вида Динар. Растрёпанный, мокрый и дико злой. С остервенением он швырнул куртку на пол и хлопнул дверью так, что подпрыгнули не только мы с няней, но и наверняка весь дом.

– Идиотка! – гаркнул он, но тут же крепко сжал губы. Кулак вонзился в стену, и я невольно сделал шаг назад. Ди был в бешенстве. Таким я его не видел никогда, даже в самые отвратительные моменты нашего безбашенного детства.

– Что? – шепнула Надежда Владимировна.

– Ничего, – процедил Динар. – Никаких следов. Похоже, она с ребятами из другой школы куда-то уехала. Отец у дежурного, пишет заявление.

– Боже мой… – выдохнула няня, но тут же взяла себя в руки. – Ли мы уложили, всё хорошо. Динар, будешь есть?

– Я бы выпил чего-нибудь горячего. Замёрз.

– Бегу!

Она оставила нас одних. Я смотрел на Ди, а он на меня. И всё было ясно по этому взгляду: если бы Амалия оказалась здесь, то моментально превратилась бы в кучку пепла. Они никогда не любили друг друга, как того ждёшь от брата и сестры: вечное тихое противостояние, борьба за внимание, за лучшее место под солнцем, хотя места этого было хоть отбавляй. Динар хотел видеть в ней смиренную, добрую и тихую девочку, а не оторву, откровенно шляющуюся по подворотням с сомнительными друзьями. Но в схватке с характером Амалии все оказались бессильны, а потакание отца только подливало масла в огонь. Во всяком случае, так видел я эту ситуацию. Как же дело обстояло на самом деле – знал только Ди и делиться не спешил.

– Я могу уйти.

– Не надо, останься, – отозвался он, пожимая мою ладонь. – Я не предупредил…

– Всё нормально. Ситуация…

– Да.

– С ней ничего не случится.

– Смотря где она и с кем, – ухмыльнулся Динар, как мне показалось, с неким злорадством и даже удовлетворением. Я отступил.

– У меня там чай… Остыл. Может, тебе бутербродов сделать?

– Илюш… – он поджал губы и ушёл в ванную.

Я хотел было дождаться его и всё же сказать что-то если не ободряющее, то тёплое и в крайней степени дружеское, но в голову лезла полнейшая белиберда. Мы все, в общем-то, понимали, что к этому всё и шло – ко взрыву подросткового бунта и безрассудства, коим в разных степенях обладали все представители этого семейства. Подавив тяжёлый вздох, как часто показывают в фильмах, – я медленно развернулся и поплёлся на кухню, где обнаружил свою кружку с обновлённым чаем, тёплым и ароматным, тарелку бутербродов, конфетницу, полную любимых сладостей Ди, и встревоженную няню, в спешке укладывающую нож и вилку рядом с ужином моего товарища, перепутав стороны.

Он появился минут пять спустя, привычно тихо, свежий и переодетый в домашнее, будто только что проснулся после долгого целительного сна. Для меня всегда оставалась загадкой эта его способность – скрывать самого себя, преображаться и превращаться. Как-то около полугода назад, моя мама попала в больницу с обыкновенным аппендицитом, но я переживал так, что не мог уснуть, припоминая её не самое простое состояние здоровья. Отец не отвечал на звонки, пока устраивал всё наилучшим образом, и мне пришлось передумать всё самое страшное, что только приходило в голову. Наутро зеркало в ванной отразило смертельно бледного, измученного юношу, взглядом своим напоминавшего наркомана в период ломки (даже не хочу говорить, откуда я знаю, какие у них взгляды). И не помогло ни умывание, ни две порции крепкого кофе, ни даже какие-то бодрящие таблетки, которые предложил отец, когда вернулся домой. Ди же, то ли награждённый природой, то ли применяющий неведомую мне тайную магию, умудрялся никогда не страдать от столь неприятных проявлений усталости и нервозности.

– Спасибо за ужин. Мне кажется, что последний раз я ел вчера, – проговорил с сухой вежливостью Динар, мягко опускаясь за стол.

– Динарчик, ну как же… Разве ты не завтракал? Я специально вчера оставила сырники в холодильнике, – расстроилась няня.

– Я видел и даже съел пару штук, пока собирался. Было вкусно. Скорее, мои ощущения таковы… Поиски сестры, знаете ли…

– Ох, да… Но ты ешь, ешь. Если хочешь, я могу разогреть суп.

– Не стоит. Мне достаточно.

– Я сегодня останусь у вас, нужно же кому-то присмотреть за Ли, – продолжала она, с мольбой о помощи посматривая на меня.

– Благодарю, но я мог бы и сам.

– Нет-нет! Вдруг твоя помощь ещё понадобится отцу…

– Ещё есть я. Тоже могу посодействовать, – добавил я, чтобы не выглядеть отстранённым и показать Динару готовность подставить дружеское плечо. Хотя, в этом не было сомнений, он и так всё прекрасно знал и, может, был уверен во мне больше, чем я сам.

– Давайте поступим так, – он отложил столовые приборы и новым для меня жестом, слишком изящным и несколько аристократичным, промокнул губы салфеткой, – вы оба попеременно станете присматривать за Ли и обстановкой в целом, если что-то понадобится, а я подожду отца. Дальше решим в зависимости от ситуации.

– Ну, хорошо, – наша взволнованная собеседница принялась смиренно убирать со стола, пока мы оба пробирались по полутёмному коридору к спальням.

Динар осторожно заглянул к Ли и с удовлетворением вернулся ко мне. В тусклом свете его лицо показалось мне гораздо более печальным, чем пятью минутами ранее, и я не удержался, чтобы не положить руку ему на плечо.

– Ди…

– Я знаю, Илай. Знаю, что ничего хорошего дальше с этой мелкой дурочкой не будет. Но больше тревожусь за отца. Ему не нужны очередные внутрисемейные проблемы, он вообще устал от передряг.

– Семья – это ответственность, и вы всё же его дети. Амалия ещё ребёнок, тем более.

– Ну какой ребёнок! Дети играют в куклы, а не глушат пиво за углом…

– Серьёзно?

– Абсолютно. Это ты у меня такой весь… Ангел, блин, – он грустно улыбнулся, пропуская меня в свою комнату. – Не пьёшь, не куришь, по девчонкам не ходишь…

– А надо?

– Может, и надо… Кто знает. Я бы сейчас выпил. Или нет… Побил бы кого-нибудь. Хотя тоже не сказать чтобы очень хотелось, – Ди плюхнулся на кровать, раскинув руки, и закрыл глаза. – Знаешь, сейчас мне больше всего нужна тишина. Я так устал…

– Тогда просто помолчим. Всё равно я не знаю, что можно для тебя сделать и сказать, – чтобы не тревожить его, но быть поблизости, – я уселся на пол, облокотившись на кровать.

– Эх, Илюшка… Что бы я без тебя делал?

– Могу спросить то же самое.

– Думаю… Твоя жизнь была бы гораздо спокойнее.

– Дурак ты, Ди.