Это был стильный ресторан Fusion. Великолепное, и в то же время современное убранство ресторана располагало к уединению и покою. Надя, расслабившись, поглядывала по сторонам. Они пили холодное сухое белое вино, ожидая фирменного тунца с маслинами.

Шон неожиданно взял Надину руку в свою, пожал тихонько и спросил:

– Тебе понравилось?

– Что именно?

– Все.

– Да, очень! Ты знаешь, я в восторге. Спасибо тебе большое, Шон.

– Спасибо мало.

– А чего будет достаточно?

– Обещай приехать в Австралию, ко мне, в Сидней. В гости.

– Ты шутишь?

– Нет, я абсолютно серьезно. Ты же понимаешь, как нам хорошо вместе.

Надя молчала.

– Что ты молчишь? Мы же любим одно и то же, нам даже картины одни и те же нравятся.

– Но этого еще недостаточно. Я тебя… то есть мы друг друга совсем не знаем.

– Это исправимо, Надя. Вот я весь перед тобой. Лет мне тридцать один, разведен, детей нет. Работаю в приличной фирме, зарабатываю приличные деньги. Ну что еще? Есть мама – очень милая и кроткая женщина. Вы друг другу понравитесь, я думаю.

– А отец?

– Умер, к сожалению. Сердце. Вел очень бурный образ жизни.

– ??

– Играл… играл на деньги везде, где можно – лотереи, казино, скачки…

– И как, успешно?

– Да, очень. Так успешно, что умудрился наш дом проиграть – забрали за долги.

– Кошмар!

– Давно это было. Не будем о грустном! Ну как, более-менее подхожу? Или есть другие препятствия?

Надя поглядела ему в глаза:

– Шон, я, наверное, скоро замуж выйду…

– Да… это действительно препятствие!

Шон нахмурился, помолчал немного, а потом сказал:

– Слушай, я ведь тебе не руку и сердце предлагаю… пока. Давай просто не терять друг друга из вида!

– Давай!

6 ноября 1999 года. Она.

Солнце уже начало садиться. Интересно, что оно только недавно вырвалось из облаков и, как будто устав от борьбы с непогодой, спешило на покой.

Надя брела вдоль набережной Ботанического сада. Какая здесь красота!

После только что прошедшего теплого дождя огромные деревья и какие-то сказочно красивые кусты с розовыми колокольчиками стряхивали под легким дуновением ветра сверкающие капли. Облака на небе таяли и легкими волнами уплывали вдаль. Буквально несколько минут назад Надя щелкала своим фотоаппаратом, стараясь запечатлеть сетку дождя, которая покрывала все вокруг, а сейчас об этом дожде напоминали лишь небольшие лужицы на асфальте.

Надя посмотрела на снимки, которые сделала. Здорово получилось! Красиво и нежно. Она остановилась у парапета, в который бились морские волны. Вернее, не морские, а океанские! Здесь же вода из Тихого океана! Здорово!

Прямо перед Надей горделиво и в то же время экзотично расположился своими огромными раковинами Сиднейский оперный театр – Опера Хаус. А за ним – знаменитый мост: Харбор Бридж. Картина была такой впечатляющей, что Надя снова поспешила достать свой фотик и сделать еще несколько снимков.

– Хотите, я вас сфотографирую? – симпатичный дядечка, по виду индус, тоже с фотоаппаратом в руках, остановился около Нади.

– Да, спасибо.

Мужчина несколько раз приноравливался, поворачивая Надину камеру так и этак, сделал фотографии. Потом Надя оценила его мастерство – очень удачные снимки получились!

В ответ она предложила любезному дядечке сфотографировать и его. Он согласился с благодарностями. Надя постаралась, и они, улыбаясь, распрощались.

Надя устала. До встречи с Шоном оставалось еще много времени, и она решила посидеть на скамеечке.

Вокруг гуляли люди. Старые и молодые, парочки и целые семьи – все они, казалось, были счастливыми; по крайней мере, здесь и сейчас. Или казались Наде таковыми.

Все-таки жизнь – удивительная вещь! Ведь всего два года назад она, Надя, и не представляла, что вот так будет сидеть на скамеечке, – и не где-нибудь, а в Ботаническом саду в Сиднее! – любоваться видами Опера Хаус и ждать встречи со своим австралийским мужем!

Надя невольно нахмурилась, вспомнив не такие уж давние времена.

Тогда, в Ливерпуле, она сказала Шону правду – она действительно собиралась выйти замуж. За своего одноклассника Игоря. Они давно встречались и, казалось, полюбили друг друга. Единственным препятствием на пути к их счастью была мама Игоря. Вернее, не она сама, а ее стойкое нежелание увидеть своего сыночка женатым. Она считала, что в двадцать три жениться рановато, надо «опериться сначала». Молодые люди решили, что слушаться маму Игоря не будут и, когда Надя приедет из Англии, – такой они себе наметили рубеж, – объявят Нелли Игоревне – так звали мамочку Игоря – свое решение вступить в законный брак.

Надя была в Англии всего три недели, но успела соскучиться по Игорю. Парень он был веселый, не красавец, но очень симпатичный и к себе располагающий. Надя замечала, что он нравится девушкам, и ей было приятно, что это – ее молодой человек! Родителям Нади Игорь тоже нравился. А это ведь немаловажно!

Прилетев из Лондона и сойдя с самолета, Надя глазами поискала в толпе встречающих Игоря. И, к своему удивлению, не обнаружила.

«Наверно, случилось что-то, – подумала она. – На него не похоже. Ведь он такой внимательный!»

Набрала его номер. И Игорь веселым голосом ответил:

– Ой, Надюш, ты откуда звонишь?

– Как откуда? Из Пулково.

– Как, ты уже прилетела?

– Конечно! А ты что, забыл?

– Да закрутился, Надь. Столько работы! Когда увидимся?

– …

– Слушай, давай в пятницу! Раньше не вырваться!

– Откуда не вырваться? Ты что, по вечерам работаешь? Сегодня же еще вторник!

– Слушай, сейчас некогда, шеф вызывает. Давай я тебе вечерком позвоню?

– Пока, Игорь…

Надя была в шоке. Все это было так на него не похоже! «Забыл, забегался…»

Разве не он повторял миллионы раз, что Надя – главный на свете человек, что без нее ему жизнь – не жизнь, и разлучить их сможет только гробовая доска. Вот так и весело, и мрачно он шутил…

Потом-то все объяснилось.

Оказалось, что неутомимая Нелли Игоревна решила, что пока Надя вдалеке, надо ослабить ее, Надино, влияние. И познакомила своего Игорька с товаркой по работе. Та была намного старше Игоря, – но ведь не в невесты же ее прочили! – но намного моложе самой Нелли Игоревны. И, что очень важным оказалось – намного опытнее нашей Нади в амурных и постельных делах.

Игорек поплыл; забыл и про Надю, и про гробовую доску.

Вот такие дела…

Справедливости ради надо заметить, что Надя наша не долго переживала. Она придерживалась принципа: значит, не судьба. Значит, что-то другое ждет впереди?

Наступила зима. Она оказалось такой снежной, какой давно уже не была. И в декабре Надя с компанией ездили кататься на лыжах в свой любимый Пушкин и еще более любимый Павловск.

Почти сразу после Надиного приезда позвонил Шон. Потом еще и еще… Разница с Сиднеем во времени была большая, и разговаривать было не очень комфортно – когда там вечер, в Питере глубокая ночь. И наоборот. Поэтому они стали писать друг другу письма…

Как-то Шон спросил: «Замуж еще не вышла?» – «Нет, пока нет». – «Собираешься?» – «Нет, пока не собираюсь». – «Выходи за меня!»

Надя промолчала…

Прошло почти два года. И вот она здесь.

Надя улыбнулась, вспомнив, как в консульстве требовали доказательства их долгого знакомства – письма, квитанции звонков, чуть ли не свидетелей! А что – были же фиктивные браки, за деньги. Многие девушки хотели правдами и неправдами свалить за границу. А этого бдительные австралийцы и еще более бдительные наши органы допустить не могли.

Сейчас все было хорошо. Шон был внимателен, Наде с ним интересно. Да и, что греха таить, им хорошо было в постели.

Тогда, перед ее отъездом в Австралию, мама плакала и говорила: «Так далеко! Как мы будем видеться?»

Конечно, этот вопрос был самым тяжелым.

Но ведь есть самолеты!

Пора! Надя встала со скамейки и пошла к выходу из парка.

У ворот стоял Шон. С букетиком мелких розочек, которые так нравились Наде…

6 ноября 1999 года. Он.

Ресторан гремел музыкой.

Молодая бойкая певичка, ни капли не смущаясь, что не все у нее ладно получается, перепевала хиты всех популярных певиц и певцов.

Андрей был уверен, что закажи сейчас кто-нибудь «Мурку», Мари – так звали певичку – споет и эту песенку.

Они с приятелем Гошей, он же Жора, зашли посидеть в ресторан, пропустить, как говорится, стаканчик-другой. Ничего лишнего. Домой идти не хотелось. Последнее время Настя ходила мрачнее тучи, срываясь на детях. Хотя он-то отлично понимал, что дети и их отметки здесь не причем.

А «причем» был он. И его «роман» с Лялей. Роман этот то затухал, то разгорался с новой силой. Продолжать отношения с приставучей Лялей у него не было никакого интереса, если так можно было выразиться. Он бегал, стараясь от Ляли скрыться. Но скрыться здесь было некуда, в этом, в сущности, деревенском городке с многоэтажными обшарпанными домами. И Лялечка умела его как-то уговорить, настоять, и Андрей, не имея большой привязанности дома, снова продолжал встречаться с Лялей.

– Слухай, Андрюха, а чего ты дальше учиться не пошел?

– А ты?

– Погоди, не обо мне речь. Я – другое дело. На большее и не тяну. А вот ты?!

– А зачем?

– Да как – зачем? Не говори… – Гошин язык слегка заплетался. – Сейчас бы уже капторангом был!

– Ну ты скажешь – капторангом! Да и зачем, я тебя спрашиваю?

– Да рожу бы намылил Лялькиному мужу, и тебе бы за это ничего не было…

– Охота мне…

– Гляди – а ему, вроде, охота!

К их столику приближались двое. Один из них был капитан третьего ранга, Владимир Семрин – муж Ляли, а второго Андрей не знал.

– Ну, красавец, выпьем? – по голосу Владимира сразу стало понятно, что он уже много выпил.

– Пить с тобой не буду.

– Эт-то почему?!

– Мы уходим.

– Уходим! – как Петруха за Суховым, за Андреем повторил Гоша.

– И куда? Не ко мне ли домой?

– У меня свой дом есть! – Андрей поднялся, и теперь оба они с Семриным напоминали двух петухов перед боем.

– Ах ты, гнида беспогонная, мичманишко вшивый!..

– Нуты, полегче!

– А то что?! Это ты еще угрожать мне вздумал?

– Счас по морде схлопочешь!

– Да ты знаешь, что я могу тебя в порошок стереть? Мало того что женой моей пользуешься, так еще и… Оборзел!

С этими словами Семрин размахнулся и ударил Андрея. Но поскольку из-за принятого на грудь немалого количества спиртного движения его были заторможены, удар оказался смазанным. Андрей же в ответ врезал своему сопернику прямо в челюсть. Тот, сбивая на своем пути стулья, рухнул на пол, потащив за собой скатерть с соседнего стола. Тут сцепились и «адъютанты» – Гоша и незнакомый офицер, дружбан Владимира.

Мгновенно распахнулись двери, и в ресторан, громко топая ботинками, ворвался патруль. Было такое впечатление, что они стояли на улице возле ресторана и наблюдали за происходящим в окно.

– Товарищи офицеры! Прошу следовать за мной!

Дальше опять зазвучала притихшая было музыка и понеслись неугасающие хиты в исполнении Мари.

«Листья желтые над городом кружатся…»

В общем, ничего интересного.

Таким вот образом Андрей восстановил против себя свое начальство. Потому что кому же хочется иметь проблемы на корабле. Дисциплина на флоте превыше всего.

Да и кто же знал, что у Лялиного мужа есть могущественные покровители с большими звездами, которые при любом грядущем сокращении не то что не поддержат образцового, но чуть-чуть оступившегося мичмана, а помогут ему покинуть флот, поддав, что называется, под зад коленом.

Но все это было еще впереди…

28 июня 2001 года. Он.

С некоторых пор Андрей очень не любил свой день рождения. Казалось, что годы проходят без особой удачи. Могли бы быть счастливее, не такими однообразными. Особенно его тяготила каждодневная унылая служба. Тогда, в юности, все пошло не так, как хотелось. Думал, мечтал заниматься наукой, любимой математикой… А очутился в этом холодном, неприветливом городе, лежащем на берегу ледяного моря, как бездомная собака…

Но отмечать дни рождения было принято, как и другие мало-мальски отличные от будней дни, и никто его бы здесь не понял и, в конечном счете, просто осудил, если бы он «зажилил» свой праздник.

За столом шумно произносились тосты за именинника. Мореманы в который раз вспоминали свои редкие походы за границу. Когда потеплела международная обстановка, иногда в их Североморск приходили иностранные военные корабли, и наши тоже принимали предложения визитов от заморских коллег. Это называлось «дружественными визитами».

– А помните, ребята, Мальту? Как мы там швартовались?

Все загалдели, перебивая друг друга.

Тогда, в порту Мальты, им оставили совсем небольшое место у причала для швартовки, чтобы понаблюдать, как русские выйдут из трудного положения. А русские вышли с честью – филигранно пришвартовались своим здоровенным бортом между двумя английскими кораблями.

– А прием? Андрюха, помнишь, на тебя жена американского капитана поставила, что больше всех водки выпьешь? А ты не подкачал!

Да, было дело. Андрея поставили барменом на приеме, который они давали иностранным гостям. И Андрей вышел победителем в схватке пьющих водку. Потом, конечно, голова трещала, как пустой орех, но выигранная бутылка американского виски долго, нетронутая, ценным трофеем стояла у них в серванте…

…Веселье подходило к концу. Постепенно иссякли тосты. Все чаще слышалось просто: «Давайте выпьем!» За кого и за что – устали повторять, да и всем было ясно, что пьют они за тех, кто в море…

Хотелось курить. После очередного «Чтобы все!..» Андрей встал из-за стола и направился к выходу из квартиры. Проходя мимо кухни, услышал: «Насть, ну что ты ломаешься? Ты думаешь, ты Андрюхе нужна? Как бы не так! У него Лялька давно есть!» – «Сережа, отстань! Уйди, я прошу!» – послышался Настин голос.

Андрей влетел в кухню и с размаху врезал своему корешу Сереге по физиономии. Тот отлетел к кухонному столу Загремела, падая, посуда.

– Ты что, обалдел!? – Серега, еле удержавшись на ногах, потирал ушибленную скулу.

– Ну ты гад! Чего к моей жене пристаешь? Разведенок тебе мало?

– Чья бы корова мычала!

– Пошел вон!

– Да и пойду, не беспокойся. Еще пожалеешь, один останешься!

Сергей ушел, хлопнув дверью.

– А ты чего? – Андрей со злостью смотрел на Настю.

– Причем здесь я?

– Да при том! Почему к тебе пристает, а не к другим?!

– Андрей, только не надо с больной головы на здоровую. Эта Ляля…

– Знаешь, я тоже про Рената твоего знаю!

– Про кого?!

Тут в кухню вошел Гоша.

– Что за шум, а драки нет? Чего вы тут делаете, голубки?

– Все нормально. Сейчас идем за стол. Покурю только…

Андрей вышел на улицу.

Хотя уже перевалило за половину двенадцатого ночи, светло было как днем. Редкие прохожие пересекали небольшую площадь, на которую выходил их дом. Солнце стояло высоко и как-то глупо, не мигая, светило на землю, закутанную в серый асфальт. И только трава на газонах грелась в его лучах. Наверное, с удовольствием.

Настроение у Андрея, и так-то не очень хорошее, испортилось от этого инцидента на кухне окончательно. Он шагал по улицам без всякой цели, стараясь ни о чем не думать. Мелодией тореадора из Кармен зазвонил мобильный. Настя. Андрей отклонил звонок. Телефон зазвонил опять. Андрей хотел, было, снова нажать на красную кнопку, но взглянув на дисплей, увидел другое имя.

– Сейчас буду! – сказал он и быстрыми шагами направился к знакомому дому.

…На столе, накрытом праздничной скатертью с замысловатой вышивкой, стояли вишневые бокалы богемского стекла. Белоснежные салфетки, свернутые кувертом как в дорогом ресторане, располагались на великолепных фарфоровых тарелках. Серебряные приборы начищено блестели, в вазе на ножке, свисая гроздьями, лежал виноград. И, довершая шикарную картину, около вазы лежала коробка шоколада «Коркунов».

Ляля, одетая в очаровательную белую блузку и серую юбку простого покроя, улыбаясь, чмокнула Андрея в щеку, побежала на кухню, принесла запотевшую бутылку шампанского.

– Садись, Андрюш!

– Ну ты даешь! Красиво как!

– Нравится?

– Очень! А как ты догадалась, что я приду?

– Догадалась! Давай за тебя выпьем!

Андрей открыл шампанское. Они выпили.

– Знаешь, а я утку приготовила. По-пекински. Ты ведь любишь?

– Лялечка, есть не хочется. Давай просто посидим.

– Как хочешь… Останешься?

– Не знаю…

Пуговички на Лялиной блузке были расстегнуты. Почти до конца…

28 июня 2001 года. Она.

Надя кормила Сашу, а сама все поглядывала на часы. Саша капризничал, он никак не хотел есть полезное рагу из овощей. Надя подумала, что сын точно в нее. Мама любила рассказывать, как маленькая Надя, когда ей давали овощи, приготовленные на пару, с сосисками, съедала только вкусные, но вредные сосиски, а овощи оставались на тарелке. А когда мама с укором спрашивала: «Почему?», она отвечала: «Даже Васька не ест эти овощи!» – «А ты ему давала?» – «Да, но он отказался и убежал!»

Васей звали любимого кота.

Надя вздохнула, потеряв терпение, и дала Саше сосиску. Он обрадовался, сосиска быстро исчезла с тарелки.

– Все, Саша, играй. Маме некогда.

Малыш пополз по огромному ковру, застилающему пол в гостиной маминой квартиры. Он так смешно семенил, напоминая черепашонка, спешащего к морю! Его целью были игрушки, разбросанные по комнате.

Надя гостила у мамы вторую неделю. Сегодня они с девчонками решили организовать встречу, и Надя ждала гостей. Получилось здорово, что вся их «великолепная четверка» – Надя, Инна, Света, Ира – официантки ресторана «Садко», каковыми они были «на заре туманной юности», смогла собраться в родном Питере.

Она приступила к готовке любимого «оливье». Резала, крошила и вспоминала…