ГЛАВА 2

На следующий день после того рокового дня, в который Макс почти свел счеты с жизнью, а главное, в который он узнал то, что настолько перевернуло всю его жизнь, он уже ехал в инвалидной коляске по коридору больницы на встречу с Джорджем. Тот несколько удивился звонку лично самого Макса, а не Кесси, как бывало обычно, но все равно согласился встретиться с ним.

Когда Хэнк ввез Макса в кабинет, Джордж уже ждал его, а потому несколько выжидательно посмотрел на молодого человека. Тот в ответ смотрел на доктора изучающе и словно пытался что– то понять. Макс же смотрел на доктора и пытался принять такое важное для него решение, насколько этому человеку можно довериться. Потом вздохнул и все же сказал:

– Хэнк, оставь нас, пожалуйста.

– Ты уверен? – уточнил друг, который теперь не отходил от Макса ни на минуту.

– Да. Так надо.

Когда за амбалом закрылась дверь, Макс продолжал смотреть на Джорджа, словно все еще сомневаясь, взвешивая и оценивая, а помедлив минуту, все– таки произнес:

– Я готов предложить вам все, что захотите за одну услугу.

– О какой услуге идет речь? – спокойно, а, скорее, удивленно и настороженно спросил его Джордж. Он никогда не давал обещаний, которые не мог выполнить. К тому не располагала профессия. Макс же посмотрел на него пронизывающим взглядом, от которого у врача невольно на секунду появилось ощущение холодка по спине. Он был удивлен, потому что ни один человек никогда не действовал на него так, как этот парень. Ощущение было, словно от взгляда очковой змеи в момент принятия решения укусить или нет.

– Мне нужна ваша помощь, но об этом не должна знать Кесси, – все также жестко и магнетически продолжая смотреть на Джорджа, произнес тем временем Макс ровным голосом.

– Если это ничего противозаконного, – спокойно произнес доктор, за спиной которого были многие годы опыта встреч с очень разными людьми в сложных обстоятельствах. – Но я всегда постараюсь помочь, – добавил он тем же тоном.

– Я хочу встать и ходить, но основное условие, чтобы Кесси ничего не знала об этом, – продолжил Макс упрямо.

Затем мужчина сделал паузу, и, продолжая смотреть на Джорджа, произнес:

– Дело в том, что она считает меня мертвым.

Лицо врача вытянулось в искреннем недоумении и даже шоке, но надо отдать ему должное, он сумел смолчать, понимая, что Макс сказал еще далеко не все. И оказался прав.

– Вчера у меня появилась чувствительность в ноге, поэтому я хочу сделать все, что нужно. И готов потрать все, что имею, чтобы встать на ноги, – произнес Макс, – но я не хочу и никогда не хотел, чтобы Кесси возилась с инвалидом, посвящая этому свою жизнь.

Лицо молодого человека при этом оставалось бесстрастным. Но Джордж не мог не отметить, что при этом Макс впервые вслух назвал себя инвалидом, чем вызвал удивление врача, знавшего упертый и порой нетерпимый характер пациента к своему состоянию. Именно поэтому тот сразу понял, что дело очень серьезно. В первую очередь, для Макса. Только в этом случае тот позволил бы себе быть столь откровенным с практически незнакомым ему человеком, когда в обычной ситуации мог не проронить и слова за встречу.

– Продолжайте, молодой человек, – сказал Джордж тогда так же спокойно, решив выслушать пациента до конца.

Макс выдохнул, поняв, что правильно оценил врача и может на него рассчитывать, невольно проникнувшись еще большим к тому расположением.

– Так получилось, что Кесси считает меня мертвым, потому что я сделал это намеренно, не желая, чтобы она тратила свою жизнь на то, чтобы поднять меня на ноги. Так получилось, что я принял это решение еще до того момента, когда почувствовал улучшение в своем состоянии. Я прекрасно понимаю, что не факт, что даже сейчас я буду ходить, поэтому и не хочу обременять ее собой.

Макс резко выдохнул, впервые так открыто высказав вслух то, что думал по– настоящему. Причем рассказал свои мысли чужому, по сути человеку. Но в данный момент ему важнее было добиться расположения врача, чтобы тот помог ему встать, и при этом Кесси ничего не знала, чем свои амбиции. Цена для Макса сейчас не имела значение. Ему нужно было слово Джорджа, что тот ничего не скажет Кесси. Он уже рисковал, встретившись с ним сейчас, но понимал, что без доктора он точно не сможет встать. В этом Макс был абсолютно уверен.

– Итак, что скажете, док? – напряженно ожидая ответа, спросил он, – чтобы не говорить Кесси и ни при каких обстоятельствах не проговориться, что я жив? И чтобы помочь мне ходить?

Он сам не заметил, что затаил дыхание. Макс плохо понимал, что будет делать, если Джордж откажется, но был готов даже на крайние меры.

Доктор Муро долго задумчиво молчал. Он любил Кесси, как родную дочь, но за последние месяцы лечения Макса со всей очевидностью все сильнее замечал, что девушка с какой– то пугающей его фанатичностью относится к выздоровлению этого парня. Он подозревал, что между этими двумя все очень непросто, особенно это читалось во взглядах, которые оба периодически бросали друг на друга. Причем Джордж до сих пор не понимал настоящие чувства молодых людей, потому что то это была то жгучая ненависть, то обжигающая страсть. А слова Макса только подтверждали его предположения, но в то же время, он видел, что парень явно неравнодушен к Кесси и искренне заботится о ней. Во всяком случае сейчас это было именно так.

Джордж и сам пытался открыть Кесси глаза, чтобы она смирилась, что Макс никогда не будет ходить еще на прошлой неделе, но она все равно упрямо верила и твердила, что все еще изменится. А теперь получалось, что он был неправ, а она права.

– Макс, ты понимаешь, что передо мной стоит сложнейшая дилемма, – медленно произнес Джордж, переходя на более доверительно «ты», – ведь я люблю Кесси, но в то же время есть такая вещь, как врачебная тайна. Я в любом случае не имею право разглашать сведения без согласия пациента. Здесь вопрос, скорее, возьмусь я или нет тебе помогать. А то, о чем ты просишь очень серьезно и попахивает криминалом.

– Поверьте, что все, что я делаю, все именно в ее интересах. Ей сейчас совершенно не нужно взваливать на себя лишние заботы. А я лишь хочу избавить ее от этого. Я твердо уверен, что как только узнает, что я жив, то примчится помогать. Это последнее, что я хочу, – произнес Макс, и его слова прозвучали так отчаянно и жестко одновременно, что Джордж не мог не задуматься о том, что парнем движет при этом. Это была любовь.

Тогда доктор задумчиво потер подборок. Макс терпеливо ждал, что тот скажет. От слова и решения этого человека сейчас зависело слишком многое. Фактически все.

– Знаешь, Макс, – произнес через некоторое время Джордж, – я действую тоже только в интересах Кесси. Мне кажется, она слишком уж близко к сердцу все воспринимает, особенно относительно тебя. Поэтому я готов согласиться с твоей просьбой, хотя, если честно, это против моих правил.

– Сколько? – спросил Макс в упор, с облегчением смотря на Джорджа.

– Что значит сколько?– удивился тот. – Мне не нужны твои деньги. Но у меня только одно условие, – тогда спокойно и уверенно сказал Джордж, выдерживая взгляд Макса.

– Какое? – спросил Макс, несколько удивленный и плохо понимая, что может попросить Джордж, кроме денег.

– Мне нужны все самые подробнейшие записи о твоем состоянии, видео и так далее, начиная с аварии и первой операции и заканчивая днем окончания нашего с тобой лечения. Твой случай, если ты встанешь, уникален. Потому что действие лекарства рассчитано на три месяца. Дальше мы после ряда испытаний всегда отказывались от продолжения эксперимента, потому что не было даже минимальных улучшений у испытуемых. Я продлил срок инъекций для только по огромной просьбе Кесси. А тут получается, что прежние исследования, что после четвертого месяца никогда никаких изменений не может быть в корне неверны.

– Я согласен, – не задумываясь, сразу ответил Макс. – Но вы помните мое основное условие? Кесси не должна знать обо мне! У меня теперь даже новое имя.

– Я понял, – произнес Джордж и тяжело вздохнул, и Макс услышал нотки запоздалого раскаяния в его голосе, от того, что он фактически предает девушку.

– Не переживай, док, я расскажу ей о себе, но только тогда, когда наш эксперимент закончиться положительно, – тоже перейдя не «ты», уверил он его.

– А если ты не встанешь? – спросил Джордж, высказывая страхи Макса вслух.

– Тогда она просто не будет портить себе жизнь, мучаясь с инвалидом, потому что не узнает, – сухо ответил Макс, и доктор увидел железную решимость молодого человека отпустить Кесси, несмотря на то, что чувствовал к ней сам.

– Когда начнем? – спросил тогда врач у своего нового пациента.

– Я готов хоть сейчас.

– Отлично, – кивнул тот, – тогда я выпишу направления на несколько новых анализов и обследования, и после этого начнем.

– Конечно, Джордж, – ухмыльнулся Макс, – у меня теперь куча времени для этого. Так что буду стараться на все сто.

– Надеюсь, что будешь, – в тон ему ухмыльнулся Джордж, невольно проникаясь к молодому человеку еще большей симпатией.

С этого разговора потекли мучительные месяцы восстановления и реабилитации. Доктор предложил сложнейшую и насыщенную, совершенно изнуряющую программу, при этом, не давая никаких поблажек и обещаний и не делая прогнозов. Он только постоянно напоминал Максу, что тот сам захотел встать, а для этого нужно упорно и тяжело работать. Но напоминаний, а тем более мотиваций и не требовалось. Макс сам как сумасшедший, со свойственной ему упертостью, выполнял требования и предписания Джорджа, а порой и больше, что в его случае могло наоборот привести к ухудшению. Тот даже устал притормаживать парня, который как локомотив настырно стремился к своей цели. Джордж поражался силе воли и выдержке Макса, понимая, через какую боль и нагрузки тот проходит, но видел, что иначе тот просто не может и, судя по всему, не умеет.

ГЛАВА 3

Прошло несколько месяцев.

И вот Макс уже самостоятельно шел навстречу доктору, но с палочкой. Джордж смотрел на него и вспоминал, как долго и с каким неимоверным трудом вместе с помощником своего пациента, Хэнком, уговаривал Макса хоть немного походить так, пока его ноги не обретут прежнюю силу. Тот же рвался ходить сразу сам, на что Джорджу пришлось прямым текстом сообщить парню, что иначе все труды пойдут насмарку, если он готов на это. Только этот аргумент повлиял на Макса, а Джорджу даже показалось, что он слышит, как скрипят в этот момент зубы пациента того от нетерпения стать полностью здоровым .

Сейчас же до полного восстановления оставалось совсем немного. Макс за все время лечения стал с Джорджем практически друзьями, насколько он вообще умел дружить.

– Док, у меня к тебе вопрос, – спокойно и несколько задумчиво произнес мужчина, подойдя к Джорджу.

– Что за вопрос? – терпеливо спросил он, зная, что если тот решил, он все равно скажет, но только когда сам решит это сделать.

– Мне нужен пластический хирург, – – произнес пациент. – Надежный и профессиональный. И, опять– таки, Кесси ничего не должна знать.

– Я уже давно понял это, – печально выдохнул Джордж, которого тяготила их общая тайна.

– Ну, так как? – уточнил Макс.

– Я дам тебе координаты моего друга. Его зовут Спенс Стейнер. Он отличный специалист. И к своему счастью, ничего не знает о Кесси, так что проблем не должно быть, – ответил, вздохнув, доктор.

– Спасибо, – кивнул мужчина.

Доктор особо и не ожидал благодарности или красивых слов в ответ. Он давно понял, что парень суров и воспитывался тоже сурово, но все равно невольно проникся к нему за силу характера и нестандартный ум, теперь лучше узнав его за время лечения. Он уже немного понимал, что могло привлечь в нем Кесси, несмотря на такой сложный и противоречивый характер.

И вот настал долгожданный день выписки. Они стояли в коридоре, смотря друг на друга и вспоминая все время, потраченное на восстановление.

– Я лишь очень надеюсь, что все, что ты делаешь, не повредит Кесси, а сделает ее только счастливей, – произнес Джордж тихо в очередной раз и немного напутственно, когда Макс уже стоял перед ним уже даже без палочки, а на заднем плане маячил Хэнк, напряженно смотря на друга.

– Я обещаю, – так же тихо произнес Макс, смотря на врача, – завтра я лечу в клинику к доктору Стейнеру. Так что прощай, Джордж. Я был рад нашему знакомству. И такого как сейчас, ты меня больше не увидишь.

Тот только вздохнул в ответ, действительно надеясь, что парень действует правильно, но отчетливо понимая, что переубедить его все равно невозможно, что бы он лично не думал по этому поводу.

Макс же, попрощавшись, уже развернулся и направился к двери, но вдруг замер, обернулся, и странно посмотрев на Джорджа, произнес:

– Спасибо за все, док.

Джордж понял, что ко всем другим противоречиям характера, Макс еще плохо умеет выражать все то, что чувствует, потому что тон его в этот момент был сух, только взгляд говорил о том, что он чувствует на самом деле. Да и то, если позволяет это увидеть собеседнику. А врачу очень хотелось верить, что он правильно увидел признательность и благодарность.

Только через месяц доктор Муро узнал, что у Кесси родилась дочь, и в его голове начали рождаться сомнения и предположения, одно страннее и неприятнее другого. Впервые он задумался, правильно ли поступил, дав обещание Максу ничего ей не говорить о нем. Вот только забрать свое слово он уже не мог.

На первой встрече с врачом Стейнером, который сразу вполне устроил Макса как специалист, он сообщил тому, что у него основное условие, чтобы его изменили настолько, чтобы даже знакомые люди не могли узнать. Даже голос. Стен, если и удивился, то не стал уточнять причину, тем более клиент был от Джорджа и оплатил огромную кучу денег, в том числе, явно за молчание.

И вот, через некоторое время после нескольких операций и восстановительного периода, Макс летел домой. Он с ностальгией представлял, как вернется. Рядом в самолете сидел верный Хэнк.

«Прошел почти год с того дня», – думал он, входя в ту самую комнату в доме, где провел столько времени в кресле, вспоминая, сколько всего произошло тут. Он помнил до мельчайших деталей свои попытки самоубийства, вспомнил мучительно тянущиеся как поставленные на паузу дни, которым он в то время потерял счет, когда сидел в инвалидном кресле, уткнувшись в одну точку за окном днями, а чаще пьяным в стельку. И очень отчетливо вспомнил день, когда сидел с пистолетом у виска. И сразу все его мысли наполнились Кесси и желанием, чтобы она была рядом. От последнего воспоминания о ней, поцеловавшей его в ресторане, у него тут же перехватило дыхание.

Все то время, пока он выполнял задуманное, терпел, восстанавливался после операций, Макс запретил себе что– либо выяснять про нее, даже думать о Кесси. Не думать и не вспоминать ее совсем он не мог, но боялся, что даже увидев фото, не выдержит и примчится до того, как все будет закончено, как он задумал.

Но вот именно сейчас, стоя в своей комнате, он понял, как страстно и безбашенно жаждет ее увидеть. Его останавливало сейчас только то, что он не хотел в необдуманной спешке все испортить. Макс привык всегда все досконально продумывать, поэтому он к своему приезду попросил Хэнка собрать о ней и ее теперешней жизни все материалы, включая прошедший год. Все, что только можно. Отчет ждал его на столе, и он затаив дыхание открыл файл, где лежали фотографии Кесси и копии документов.