Облегчение, что едва уловимым блеском пронеслось по твоему взгляду, оставило неприятный осадок. Словно ты понял моё признание, но своим показным легкомыслием убедил в обратном. Отвернулась и заявила, что хочу потанцевать. Ты поднялся следом, к счастью, не собираясь отпускать меня одну.

Так мы оказались на танцплощадке вместе. Приятной неожиданностью было узнать, что ты довольно хорошо танцуешь. И вообще любишь посещать клубы и развлекаться. Раньше я представляла, что ты ночами стихи пишешь, глядя на звёзды. Оказывается, внешность обманчива…

Сильно пьяная девушка принялась разбивать нашу пару, видимо, не увидев во мне достойной соперницы. Возможно, мы так и смотрелись со стороны, но, слава богу, ты так не считал. Притянул меня за руку к себе в плотную и отшил наглую дамочку.

– Я с девушкой.

Всего три слова, а я чуть лужицей не растеклась у тебя под ногами и засветилась ярче солнышка. Заметила на себе пристальный взгляд и повернулась к бару. Воронцов наблюдал за нами. Внимательно так, с интересом. Он даже не попытался отвернуться, когда понял, что я заметила его внимание. Почему-то не могла отвести от него глаз и почувствовала, как напряглось всё тело. Его уверенность в себе ошеломляла и пугала одновременно. Конечно, его тайн я не знала, а он мою – знал. Причем самую сокровенную. Невольно нахмурилась, когда поняла, что компанию ему составляет уже другая девушка. Не такая грудастая, но очень сексуальная.

– Хочешь, подойдём? – спросил ты, когда заметил моё внимание.

– Не хочу ему мешаться.

– Ревнуешь?

– Вот ещё.

– Я предупреждал.

– И правильно делал, спасибо!

Улыбнулась ему, старательно изображая благодарность. Ты так внимательно вглядывался мне в лицо, будто впервые видел. У меня от волнения даже ладони вспотели.

– Надо же, какие яркие голубые глаза… Раньше не замечал, – тихо проговорил ты, приподнимая мне подбородок.

Замерла на месте, как дурочка, и глупо хлопала ресницами. Даже не поняла сразу, что мы стоим посреди танцующих и смотрим друг на друга. Внезапно ты отвернулся и резко меня отпустил. Оказывается, рядом с нами возникла ослепительно красивая девушка. Пепельная блондинка с изящной утонченной фигурой. Она пронзила меня ледяным взглядом серых глаз и презрительно прошипела:

– Так вот какому другу ты помогаешь! Ничего так ДРУГ!

– Лесь, всё не так! – взволнованно начал ты.

Хотелось простонать в голос. Я стояла как статуя, замороженная холодным взглядом твоей Олеси, и понятия не имела, что делать. Я видела её лишь однажды, из окна комнаты, и единственное, что тогда поняла – у девушки светлые пепельные волосы и стройная фигура. Кто бы знал, что она – само совершенство!

– Ну конечно, не так, наверное, это твоя троюродная сестра, да? – продолжала кипеть злобой блондинка.

Ты почти зарычал он отчаяния, наверняка пожалев, что связался со мной. Хотелось оправдать тебя, ведь ты правда ничего плохого не делал. Это всё я! Обманула и воспользовалась твоей добротой.

– Лёша тут не со мной, я просто попросила его… – Только принялась лепетать оправдания, как она бросилась на меня с криками.

– Замолчи!

– Леся! – Ты задержал её, не давая меня в обиду.

– Дуру из меня делать вздумала? Будто я не видела, как ты на него смотрела!

Я была в ужасе. Не знала даже, что на это ответить. В одно мгновение почувствовала прикосновение к своей талии. Меня притянули в крепкое объятие. Не понимала в тот момент, к чьей твердой груди прижималась спиной, ровно до тех пор, пока не услышала низкий знакомый голос Воронцова.

– Спрячь коготки, Олеся, девушка тут со мной.

Я рефлекторно попыталась отпрянуть, но Андрей прижимал меня железной хваткой. Он наверняка чувствовал порождённую испугом мелкую дрожь моего тела, но виду не подавал.

Блондинка удивлённо захлопала глазами, словно подобного не могло быть в природе. Неужели этот Воронцов настолько кошмарный тип, что сочетание слов «девушка» и «со мной» вызывает столько недоумения? Он прервал мои размышления, бесцеремонно хватая за руку и утягивая за бар. У него были очень странные руки. Словно обжигающие. Не такие мягкие и нежные, как у тебя.

– Пусти меня, – взволнованно попросила я.

– И это вся благодарность? – усмехнулся он, не ослабив хватку. – Я, можно сказать, спас как минимум тысячу волосков на твоей голове.

Он остановился у бара рядом со своей сексапильной девушкой.

– Извини, крошка. Придётся подвинуться.

– Ты серьёзно? – оскорблённо ахнула она.

– А я похож на шутника?

Девушка смерила его презрительным взглядом, медленно встала и, бросив Воронцову вместо прощания «Козел», гордо зашагала прочь. Мне потребовалось много времени, чтобы переварить эту странную сцену. А вот его, по всей вероятности, совершенно не волновало мнение бывшей эм… подружки.

– Ты всех девушек называешь крошками? – спрашиваю я, прищурившись.

– Только тех, чьи имена не вижу смысла запоминать.

У меня челюсть отпала от такого ответа. Видимо, моё имя он тоже запоминать не собирался. Это очень злило.

– Не смей больше называть меня крошкой.

Он лишь усмехнулся.

– А ты милая. Милая малышка Соболева. Так и буду звать.

– Можно просто Милана.

– Не рассчитывай, Милана, что я буду подыгрывать тебе вечно, – серьёзно сказал Андрей. – Особенно в твоей басне про некие чувства ко мне.

Я удивлённо вытаращила на него глаза и изобразила недоумение.

– Не прикидывайся. Алексей рассказал мне про твою просьбу организовать нам с тобой встречу. А ещё попросил тебя деликатно отвадить, чтобы якобы не разбивать сердце. Он же у нас заботливый, верит хитрым лисичкам вроде тебя. А вот я совсем не в восторге от того, что меня используют ради достижения своих целей. На первый раз промолчал, на второй – выложу всё, что вычитал в твоём дневнике, моя Милая. Так что сегодня у тебя звёздный час, завтра таких бонусов не будет.

Такая пунцовая я сидела, только когда меня отчитали в кабинете директора школы за разбитое окно во время перемены. По сути, сейчас меня тоже отчитали, но тихо так, с расстановкой и выдержанной интонацией. Даже отвечать не хотелось, просто кивнула и отвела взгляд от синих глаз.

Я вздрогнула, когда у Воронцова зазвенел телефон. Не могу объяснить почему, но в присутствии этого молодого человека я слишком заметно нервничала. Наверное, всему виной наша маленькая тайна. Точнее, моя тайна, которую он любезно хранил. Неосознанно засмотрелась на его черты лица, когда он говорил по телефону. Именно с такой внешностью мужчины снимаются в рекламах дорогого парфюма. Если в двух словах: роскошный и опасный. Ты был прав, когда не хотел устраивать нам встречу. И почему-то сейчас, когда моё сердце набирало ритм лишь при взгляде на него, я была уверена в правдивости твоих слов. Воронцов сердцеед, каких ещё поискать надо.

– Почему так смотришь, Мила? – улыбнулся он, закончив недолгий разговор. – Нравлюсь?

Тут же опустила взгляд.

– Зря та девушка ушла. Ты всё-таки похож на шутника.

– Значит, нравлюсь.

– Нет, – тут же фыркнула я.

Он ответил улыбкой, начиная меня бесить по-настоящему. Самоувереннее человека в жизни ещё не встречала.

– Уходим. – Андрей взял меня за руку и повел сквозь толпу танцующих.

– Как уходим? А Лёша?

– Уехал со своей девушкой. Только что. Просил тебя проводить.

Уехал? Но мы же должны были вместе уйти. Ноги в момент затвердели, переставая двигаться. Ты даже не попрощался. Стояла и не могла скрыть разочарование. Воронцов тоже остановился, нависнув надо мной.

– Вот как бывает, моя Милая, когда девушка начинает контролировать твоё местоположение при помощи твоего же смартфона. Неприятно, но, может, в следующий раз будет умнее. Сам себе проблему нарисовал, когда тебя с собой притащил.

Мне стало невероятно стыдно. Я столько проблем тебе организовала. Так не поступают с любимыми людьми. Нужно будет извиниться.

Когда мы оделись и вышли к такси, Воронцов уверенно направился в машину со мной. В длинном черном пальто нараспашку, с которым я просидела почти целый день в шкафу, он выглядел ещё роскошнее.

– Я сама доеду, – возразила, совсем не желая находиться с ним рядом больше десяти минут, что мы уже провели вместе.

– Не пойдёт, – отрезал он, подталкивая меня в салон.

– Почему бы тебе не вернуться к своим крошкам? А Лёше скажем, что ты меня прямо до дома довёл.

– Оказывается, малышка Соболева ужасная врушка. Прям вся в братца!

Он всё-таки запихнул меня в салон и уселся рядом. Я отодвинулась к другой двери, на максимальное расстояние и спросила:

– Откуда ты моего брата знаешь?

– Учились вместе в университете.

– Никогда раньше не видела тебя на его посиделках с друзьями.

– А мы и не друзья.

– Но с его лучшим другом вы дружите.

– Не думаю, что должен спрашивать у твоего брата разрешения.

Тут нас отвлёк водитель, который нетерпеливо желал узнать свой маршрут. Оказывается, Воронцов прекрасно знал, где я живу – сам назвал адрес. А я стала поправлять, что остановиться нужно на два квартала выше.

– Это ещё зачем?

– Неважно, – смутилась я.

– Постой-ка, так твои родители не знают, что ты была в клубе? – догадался он.

Я сжала челюсти, чувствуя невероятное раздражение.

– Эх, малышка Соболева. Твоя мама не говорила, что врать нехорошо?

– Моя мама умерла, когда я ещё говорить не научилась, – огрызнулась я.

Андрей извинился и стих, слава богу. Доехали до нужной мне остановки молча. К великой досаде, он вышел вместе со мной, и мы неторопливо пошли в сторону нашего особняка. Мы проходили второй квартал, когда я остановилась и повернулась к нему. Решила разговаривать честно, чтобы больше не пришлось краснеть.

– Дальше провожать не стоит. Не хочу, чтобы кто-то из моих увидел, что я возвращаюсь домой с парнем. Мачеха уверена, что я с подругой гуляю. Если отцу расскажут, будет долгий и жесткий допрос с лампой в лицо: кто ты и что со мной делал. Ну а если я не выдержу и расколюсь, то допрашивать будут потом тебя!

Андрей тихонько рассмеялся.

– Да уж, так рисковать, наверное, не стоит. Видимо, отец с тебя пылинки сдувает.

– Скорее держит на коротком поводке. Если пытаться его растянуть, может пострадать шея.

– Давно твой отец женился?

– Ещё до моего рождения, – немного грустно высказалась я. – С мамой он развёлся, когда она была беременна.

– Он знал?

– Ну, полагаю, что знал, раз я всё-таки оказалась в его доме шестимесячным ребенком и ношу его фамилию. А вообще мне об этом не рассказывают. Сопоставила даты развода отца, моего дня рождения, его второй свадьбы, ну и смерти матери.

Андрей озадаченно нахмурился, но промолчал. Неприятно, конечно, знать, что меня не желали ещё до моего рождения, но к этому я уже привыкла за восемнадцать лет существования. Единственными, кто тепло ко мне относился в семье, были дед и брат. Но дед умер, когда мне было восемь, а брат по большому счету на условия моего существования повлиять не мог. Не зря говорят, насильно мил не будешь. Я не знаю, что произошло между моими родителями, но ещё в детстве чувствовала, что отец меня не любит. Это было заметно буквально во всём: в его вечно холодном и пренебрежительном взгляде, в сухих приветствиях, мимолётных объятиях, настолько редких, что их можно пересчитать по пальцам. Сначала я всеми силами пыталась ему понравиться, старалась слушаться во всём, с улыбкой встречала после работы, каждый раз при этом дарила ему самодельные подарки, рассказывала, что научилась нового делать, думая, что вот именно в этот раз ему обязательно понравится и он полюбит меня так же, как Киру. Но каждый раз он сухо говорил «Молодец» или «Спасибо» и уходил. Не помню даже, сколько лет подряд я это делала, но перестала ровно в тот момент, когда однажды увидела в мусорном контейнере за нашим домом самодельную фоторамку, что мастерила ему больше недели и подарила накануне вечером. Меня даже посещали мысли, что я не родная ему. И, честно сказать, так было бы гораздо меньше обидно за его откровенное пренебрежение. Только вот наше очевидное внешнее сходство кричало об обратном.

Между нами затесался котёнок – маленький пушистый дрожащий комочек. Он был такой же белый, как снег, отчего сливался с тротуаром, запорошенным свежими снежинками, и был почти незаметен. Тихонько попискивая, котёнок потёр Андрею ботинок мордочкой и почти уселся на него. Я с удивлением наблюдала, как тот наклонился и поднял его на руки. Мне почему-то было странно смотреть, как такой молодой человек, как Воронцов, берёт бездомного котенка. И ещё непривычнее видеть, как кутает его в свое дорогое пальто, вовсе не боясь испачкать.

– Голодный, наверное. – Я как-то враз осмелела, позволив себе приблизиться к ним, и погладила котенку макушку. – Давай я возьму?

Всё-таки Андрей не кусался, раз так бережно мог обращаться с животными. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что мне немного приятна его компания.

– Он пришёл ко мне вообще-то.

– До дома тебе ещё далеко, а мне два шага. Я покормлю его и завтра же подам объявление о поисках хозяина.

Невольно улыбнулась, когда он всё-таки протянул мне маленький комочек, что я заботливо спрятала за пазухой.

– Вот так-то лучше, Милана, – сразу же похвалил Андрей и коснулся ямочки на моей правой щеке. – Улыбайся чаще.

Я затаилась невольно, но момент оказался совсем мимолётным.

– Ну, я пойду? – Голос прозвучал немного взволновано.

– Спокойной ночи, – тихо сказал он, не отпуская меня взглядом. – Милана…

– Что?

– Тебе всё-таки стоит намекнуть отцу, что гулять с парнями в твоём возрасте далеко не преступление.

– А ты правда так считаешь?

– Правда.

– И не считаешь меня… маленькой?

Андрей усмехнулся.

– Я не такой осёл, чтобы путать возраст с невинностью, Милана.

 Тогда я не придала особого значения его словам, но позже, лёжа на кровати с маленьким, уже чистым и сытым комочком, немного расстроилась. Андрей был прав. Сколько бы мне лет ни было, в душе я так и останусь девчонкой, живущей в мечтах о тебе, Лёша. Так и буду для тебя незаметна. И как это изменить, я совершенно не знала.

Её Дневник, 18 февраля 2019 г.

Это моя последняя запись. Больше не стану сюда писать. Признаю, я, наверное, единственная девушка во вселенной, которая вообще ведёт дневник. Мне всё равно не хватит смелости его когда-нибудь тебе отдать. Довольно.

Всё воскресенье я потратила на приготовление твоих любимых шоколадных кексов, чтобы сегодня попытаться загладить вину за неприятности, невольно доставленные тебе в клубе, и попросить прощения. Ведь я так и не решилась набрать твой номер, чтобы спросить, всё ли у тебя хорошо. А ещё подала объявление в интернет о поисках хозяина для своего нового маленького пушистого друга. Наша домоправительница Нина Григорьевна пообещала предложить Снежка (именно так я назвала котёнка) в семью племянницы.

После института я спешила в уже известное мне офисное здание на сорок четвертый этаж, чувствуя, как дух захватывает от волнения. В руках коробочка с кексами, на лице глупая улыбка. Хоть время уже послеобеденное, полдник же никто не отменял! Сразу на входе столкнулась с господином Воронцовым собственной персоной. Смущённо остановилась, подумав, что и его неплохо было бы угостить, но, когда сюда шла, даже не подумала о его возможном присутствии в офисе.

– Здравствуйте, – пролепетала я.

Глядя на него такого серьёзного, преображенного в деловой стиль, у меня язык не повернулся обратиться к нему на «ты».

– Почему на «вы», Милана? – удивлённо протянул он.

– Привет, – кашлянула я, отводя взгляд.

– Привет. Дай угадаю: ко мне пришла? Я немного разобрал шкаф, поэтому, если хочешь…

– Не к тебе, – тут же прорычала я.

Сколько он уже будет мне этот шкаф вспоминать? Важно обошла его, передумав угощать своими кексами.

– Алексея сейчас нет, – предупредил он, равняясь на мой шаг.

Остановилась, сжав в руках коробочку.

– А он сегодня будет?

– Будет, как только закончит переговоры с важными клиентами.

Я попросилась его подождать.

– Тогда пойдём в кабинет, он вернётся не раньше трёх.

Послушно поплелась следом, невольно заметив, что в эту нашу встречу в офисе волосы у Воронцова были в полном порядке. Уже знакомая блондинка Наденька проводила меня удивлённым взглядом, когда её босс, обходительно открыв передо мной дверь в свой кабинет, попросил приготовить нам чай.

За месяц тут ничего не изменилось. Разве что гора бумаг на столе Воронцова увеличилась вдвое. Я невольно высказалась, что ему не помешала бы хорошая ассистентка.

– Хорошую найти сложно. Разве что ты пойдешь, – отшутился он.

Я заверила его, что была бы самой отвратительной ассистенткой в мире, хотя одна только мысль, что могла бы работать так близко к тебе, Лёша, кружила голову и заставляла глупо улыбаться.

Пока мы пили чай, сидя на мягком белом диванчике, успела рассмотреть все рекламные наработки, что висели на стендах. Один так гневно исчерчен черным маркером, что на него смотреть жалко. Голубой куб в центре ярко-жёлтой сферы. В центре куба аббревиатура названия фирмы.

– На компьютере мне нравилось больше, – криво улыбнулся Андрей, проследив за моим взглядом.

– Мне кажется, если сферу сделать такой же объемной, как и куб, будет гораздо лучше. И на жёлтом можно добавить небольшой градиент чуть темнее основного тона, прямо от углов куба по той же форме.

Он немного задумался, оглядывая макет, и одобрительно улыбнулся.

– Может, в этом что-то и есть. А говоришь, ассистент из тебя плохой.

Он ушёл к рабочему столу вместе с чашкой чая, и снова погрузился в работу. А я помалкивала, стараясь не мешаться. Иногда поглядывала на коробку с кексами, но предложить всё-таки не решилась. Ведь я готовила их специально для тебя! Спустя время Андрей подозвал меня, задумчиво вглядываясь в монитор.

– Что теперь скажешь?

Посмотрела на электронный макет, сильно волнуясь. Кроме Леры, у меня обычно никто советов не спрашивал. Особенно владельцы рекламных компаний…

– Да подойди же ты ближе, Мила. Обещаю, кусать не стану, – насмешливо высказался Андрей, глядя на мои старания держаться от него подальше.

К щекам прилил румянец, но я решительно шагнула к его креслу.

– Теперь будто буквы пропали, можно их тоже объемными сделать? И чуть повернуть логотип в плоскости от себя.

Совсем осмелела, наклонилась к нему и перехватила мышку. Сделала так, как мне нравится, и покосилась на Андрея. Его взгляд ещё некоторое время изучал макет, а я зачем-то его профиль. Мне запомнились густые ресницы. Они были даже на кончиках черные. Везёт же. А мне вот всегда подкрашивать приходится. Нос прямой и чуть заострённый. Какая-то нереальная внешность. Слишком уж идеальная. Андрей одобрительно улыбнулся, и мне вдруг стало радостно от этого.

– Ты на кого учишься? – Он повернулся ко мне.

– Банковское дело.

– Тебе бы в креативные дизайнеры.

Лишь пожала плечами.

– Папа так не считает. У него всё рассчитано, наверное, с наших пелёнок, кто какое место будет занимать в его империи.

– Да уж, пожалуй…

– И почему ты сам дорабатываешь макеты? У вас же целый отдел.

– Потому что у меня нет империи, как у твоего папы. И думать частенько приходится самому. Возможно, приходилось бы гораздо реже с такими-то работниками, как ты, но и тут всё досталось твоему отцу.

Я невольно улыбнулась. Очень приятно и непривычно слышать похвалу. Я, наверное, впервые так близко стояла к Андрею. И не понимала, почему так волнующе чувствую его близость. От него исходил знакомый мягкий аромат, но я никак не могла понять, где его чувствовала раньше. Наклонилась ещё ниже, вдохнув побольше воздуха. И вдруг сердце ёкнуло, я округлила глаза и удивлённо замерла.

– Ты чего? – Воронцов немного отпрянул.

– Встань, пожалуйста.

– Зачем?

– Встань же. – Я нетерпеливо потянула его за руку.

Да! И руки, и запах мужского парфюма. Почему мне ещё в клубе не пришла эта мысль? Андрей поднялся, возвышаясь надо мной, а я тут же коснулась его плеч. Не то…

– Сними пиджак…

– Ого, прямо здесь? Не слишком ли мы торопим события? – Он явно не понимал, что происходит, но пиджак всё-таки снял. – Не то чтобы я против, но ты вроде к Алексею пришла. Стоило бы хоть дверь закрыть…

– Ты можешь дать мне две минуты и просто помолчать? – Я вся раскраснелась от его шуточек.

Андрей вздохнул и упёр руки в бока.