Цитаты из книги «Её Дневник»

Сколько могу потратить? – Если ты немедленно закроешь дверь с другой стороны комнаты – сколько хочешь.

Он наблюдал за мной, не скрывая веселой улыбки. – Что ты так смотришь? – не выдержала я, густо краснея. Он тогда наклонился, зацепил мою руку, скрестив наши пальцы, и прошептал на ухо: – Нравишься… Легонько коснулся губами моего уха и почти сразу отстранился. Я замерла, сгорая от смущения. От шеи к плечу пробежали приятные мурашки. Попыталась убрать руку, но он лишь сильнее её сжал.

Господи, насколько он совершенен. Широкоплечий, с рельефными твёрдыми мышцами. Дёрнулась, почувствовав обжигающий поцелуй на ноге. Перестала справляться с эмоциями, стала просить большего. Хотела снова ощутить восторг от его умелых ласк. Дорожка поцелуев пронеслась выше к внутренней части бедра, я машинально закрылась и ахнула. Андрей оказался надо мной, припадая губами к ключице. – Не закрывайся от меня… – низко произнес он, опуская руку к моим бёдрам, разводя их вновь. Пальцы накрыли самое сокровенное место, и я не сдержала возглас, изгибаясь ему навстречу. Он проник в меня пальцем и шумно втянул воздух. Это совсем не больно. – Ты чертовски узкая, – прошипел он, напряжённый до предела. Я не знала хорошо это или плохо, просто позвала его, приподнимаясь к нему бедрами. Мне было приятно ощущать его проникновение, и я безумно хотела продолжения. Его палец массировал меня изнутри, ладонь сжимала снаружи, так мягко и в то же время настойчиво. Я пропадала в невероятных ощущениях, не сдерживая стоны. Весь мир исчез вокруг, до тех пор, пока меня не накрыла вершина блаженства и снесла ураганом восторга. Всё тело дрожало, когда его ласка отступила. Не думала, что всё будет настолько сладко, настолько приятно. Кто бы знал, что таким может быть первый раз… Что я могу потерять голову, полностью расслабиться и доверить себя одному единственному человеку. В тот момент я вдруг осознала безграничное счастье от того, что это именно Андрей. Я уже не могла представить, что позволила бы делать подобные вещи кому-то другому. Почувствовала, как он обжёг меня обнаженным телом, как его губы вновь поцеловали меня, заводя и опьяняя. Руками он мягко сжимал мне бёдра, подстраивал под себя. И вот оно – его твёрдое давление, а следом скользящее проникновение. Не сдержала крик, ощутив жгучую боль. Вцепилась в его плечи, прижимаясь к нему, словно искала утешения. – Господи, Мила… – напряжённо выдохнул он и проник глубже с новым плавным толчком. Жгучей боли больше не было, лишь странные, некомфортные, тянущие ощущения. Он сдерживался, давая мне привыкнуть к себе, делал всё медленно и плавно. В какой-то момент я поняла, что всё не так страшно, как кажется после первого проникновения. Я вполне могла расслабиться, подстроиться под его движения и забыть о реальности…

Словно двигаясь на его руки, что творили со мной невероятное, я выгнулась дугой и судорожно хватала воздух губами, когда он выпустил их, спускаясь по подбородку ниже к шее, затем вдоль выреза, заставляя кожу покрываться мурашками в месте касания, а внутри, параллельно его жарким губам, неслась огненная волна, прямо вниз живота. Большой палец его руки играл с уже затвердевшим соском. В полной тишине я отчетливо слышала своё шумное, дрожащее дыхание и нереальный, словно не мой, возбуждённый стон. Подумать не могла, что грудь может быть настолько чувствительной. Внезапно он сдвинул ткань платья и едва зацепил сосок зубами. Я поджала ноги, от сладкой судороги в самом сокровенном месте и, наконец, испугалась того, что он со мной творил, испугалась этих сладких ощущений.

Смолкла, потому что он впился в мои губы поцелуем и припечатал к прохладной стенке. Я в полном шоке пыталась его оттолкнуть, но это равносильно попытке толкнуть гору. Лерка права была, поцелуи бывают разные. Этот был совершенно другим, выбивал из меня воздух и заставлял кружиться всё вокруг. Я ничего не видела в кромешной тьме, только чувствовала, как его тело слилось воедино с моим. Ещё никогда меня так не касались. Тесно и горячо. Воздух, которого стало катастрофически мало, заискрился. Я дрожала от блаженства, чувствуя только его горячее частое дыхание, влажные мягкие губы, и отвечала на ласку его языка своей лаской. Казалось, это длилось бесконечность. Всё моё тело плавилось в его руках, становилось податливым и разгорячённым.

– А что я с тобой, извиняюсь, обдолбаной ещё должен был делать? Танго танцевать ты была не в состоянии. А сомнофилией я не страдаю! – Чем-чем? Воронцов вздохнул, потирая глаза. – В сексе я предпочитаю, чтобы партнёрша бодрствовала и отдавала отчёт своим действиям. Так понятнее?

Я предпочитаю моногамию в отношениях.

А что я с тобой, извиняюсь, обдолбаной ещё должен был делать? Танго танцевать ты была не в состоянии.

Привет, Андрей. С праздником! Извини за рубашку. Пока!

полам складываюсь от боли. Хотя, что там! Он и не такое с ними делает! И не с одной за раз. Чёрт, я