Глава 4. Пустынник попаданке не товарищ

Чистые улицы, аккуратные, на немецкий манер дома, изгороди, увитые плющом. Колокольня с остроконечной крышей. Рядом дом покрупнее, побогаче. Забор повыше и не просто штакетник, а металлическая решетка с замысловатыми вензелями и застывшими цветами. Сразу видно, что здесь живет местная шишка.

Когда ударил колокол, я вздрогнула и обеспокоенно оглянулась. Дайко тут же сжал мою ладонь, иначе я побежала бы.

– Тихо! Они просто сзывают народ на площадь. Эльфы нашли твою телегу.

Седан я заметила издалека. Его черный остов возвышался, как заводская закопченная труба, которой я в детстве любовалась из окна нашей коммуналки. Эльфы поставили машину точно так, в каком положении нашли – она упиралась разбитым носом в землю. Видимо, сползла с дерева, но не опрокинулась. Распахнутый багажник делал автомобиль похожим на ступу в стиле хай–тек. Шины полностью выгорели – они–то и дали тот черный дым, что так густо пачкал небо.

Удивительно, что на меня, дрыхнущую… Я остановила себя, решив даже мысленно выражаться культурно, иначе быстро опущусь до лексикона пьяных баб Нюр и теть Кать. Итак, заново. Удивительно, что на меня, спящую у реки, никто не наступил. Скорее всего, эльфы шли к месту аварии другой, более короткой дорогой.

Вокруг памятника разгильдяйству собрались многочисленные жители деревни. Внешность Дайко, несмотря на выбеленные солнцем вихры, выдавала в нем иноземца. Узкоглазый и коренастый, он сильно отличался от местного населения: высоких, тонкокостных и светловолосых эльфов, устремившихся взорами на чудо колдовства. Со спины трудно было определить, кто стоял передо мной, и лишь лосины, что плотно облегали мужские бедра, да юбки, колоколом бьющиеся о щиколотки, позволяли понять, кому принадлежали шикарные, гладкие будто шелк, волосы. У иных особей они спускались гораздо ниже талии и не всегда это были женщины.

– Чем длиннее волосы, тем выше достаток, – сообразив, куда я глазею, подсказал мой попутчик.

– Понятное дело, поработай с такой прической в поле.

– Вот сразу видно, что ты не местная. Чтобы эльфы да в поле? Для этого есть батраки вроде меня.

– А… – я огляделась, надеясь увидеть и других представителей мира.

– И нет их здесь только потому, что трудятся от зари до заката. Батракам некогда пялиться на железную телегу.

Я не стала углубляться в тему неравноправия, в голосе Дайко и без того слышалась классовая ненависть.

Эльфы были так увлечены лесной находкой, что не замечали ни снующих под ногами детей (боже, какие же они хорошенькие!), ни нас, торопливо минующих собрание.

– Я думала у эльфов уши острые. Ну, как у осликов.

– Нормальные у них уши. Приглядеться надо, чтобы увидеть эльфийский холм.

– Ах, вот как это называется…

– Но наши с тобой безошибочно запишут в плоские, а, значит, уродливые.

– Как–то мне обидно, – я потрогала свое вполне кругленькое ушко.

– Эльф ни за что не увлечется тобой. Ты для него будешь недостаточно красива. Здесь бы поменьше, – он взглядом указал на грудь, – а там уже.

Это уже о бедрах. Боже, а мы с Пухом, гордились, что не остались плоскогрудыми, как Белая кость! Не видать нам эльфийской любви.

Беседу прервал гул голосов. У остова сгоревшего автомобиля вырос эльф с обручем на голове. По холодному взгляду, моментально заставившему толпу замолчать, угадывался местный глава.

– Староста. Сейчас вещать начнет, – Дайко потянул меня за локоть, а я никак не могла оторвать глаз от красивого мужчины, которого с большой вероятностью стошнит от моего уродства. Ему–то было чем гордиться: выраженный эльфийский холм, правильные черты лица, острый нос, такой же подбородок, капризно сложенные губы. И длинные, чуть не до колена волосы. Они дернулись шелковой гривой, когда староста поднял руку, унизанную кольцами, и возвестил:

– В деревне ведьмак. Это его ступа.

– С чего взяли? Разве ж похоже на ступу? Чужака сразу бы заприметили! – послышались разнобойные выкрики.

– Лес выгорел, следов не осталось! Как догадались, что ведьмак? – народ любопытствовал и требовал доказательств.

Староста театрально протянул ладонь, и один из прихлебателей, кого легко вычислить по сгорбившейся в вечном поклоне спине, торопливо развернул тряпицу и вложил в руку хозяина какой–то предмет. Я даже поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть.

– И он великан!

У меня от страха подогнулись колени, и я сделалась ростом чуть ли не ниже Дайко: красавец мужчина взметнул руку вверх, и весь эльфийский народ ахнул. Я узнала свои кроссовки. И, наконец, сообразила, что пора бежать. Быстро же они нашли наше куриное логово!

– Я же говорил, пора убираться! – прошипел Дайко и дернул меня с такой силой, что я едва не упала.

До леса, расположенного уже с другой стороны деревни, мы домчались со скоростью марафонцев. Дайко задыхался, а я лишь вспотела. Сим Симыч, спасибо!

***

Умывшись в ручье, мы двинулись вдоль него. Дайко все время что–то высматривал и, когда выбрались на поляну, скомандовал:

– Привал. Завтракать будем, – и деловито развязал свой узелок. Отложил в сторону флягу с бензином, ту самую рубашку, что забраковал (ах ты поросенок!), тощий кошель, разномастные ключи на кольце и добрался, наконец, до туеска, из которого торчало горлышко стеклянной бутылки, прочно запечатанной пробкой. В такой у нас вино продают.

– Тоже от демона? – поинтересовалась я. Он непонимающе вскинул глаза.

– Мы их иногда из реки вылавливаем. У бобровой плотины, – тут он, вспомнив что–то, оживился. – А ты, случаем, не знаешь, зачем в них бумагу засовывают? Ну или кусочки коры?

Закравшееся подозрение заставило уточнить:

– А на этих бумажках что–нибудь написано?

– Да, только никто прочесть не может. Не на нашем языке.

– По памяти можешь написать?

Дайко свел задумчиво брови, поднялся с травы, отыскал прутик и у ручья, там, где намело мелкого песка с илом, вывел «SOS».

– Спасите наши души, – выдохнула я. – Это знак бедствия. Скажи, откуда и куда течет та река? – я мотнула головой в сторону оставленной деревни.

Мальчишка сделал вид, что сильно занят: принялся любовно разделывать вареную курицу. С нее свисали ошметки лапши. Как пить дать, вытащил из кастрюли, пока горе–хозяйка глазела на ступу ведьмака. Моя совесть в очередной раз смолчала. Голод притупляет все чувства, кроме желания набить желудок.

– Ну так что? – я с благодарностью приняла куриное бедро, подставив под руку лопух, чтобы не обляпать соком платье. – Почему молчишь?

– Все реки текут к морю, – нехотя ответил он.

– А откуда именно эта берет исток?

Дайко вздохнул и перестал жевать.

– Из Демоновой пади. Там когда–то демоны жили, пока не повылазили наружу и не получили по соплям. С тех пор в подземелье пусто.

– Значит, не совсем пусто, раз река бутылки с записками выносит.

– Ни один из наших не отважится сунуться в пещеры, а тем более в подземелье. Магические ловушки заставят плутать сто дней и сто ночей, но так и не выпустят наружу.

– А если рассказать, что значит «SOS», эльфы пойдут выручать заблудившихся?

– Я же говорю, наши навряд ли сунутся: всякую шваль наподобие тебя не жалко… – Дайко осекся.

– Почему же ты идешь со мной, раз так сильно ненавидишь? – я отложила надкусанное бедро.

– А чего вы лезете в чужой мир? Понаехали… Ладно бы что новое и полезное несли, так нет, норовите последнее, что после демонического разорения осталось, присвоить. Разве же я не вижу, что вы все, как один, стремитесь к храму богини Тьмы? А что там делать, как не святить очередной артефакт?

– Я не понимаю, какая богиня Тьмы, какие артефакты?

Дайко отвернулся, спрятал глаза.

– Честно скажи, куда ты меня ведешь? – сделалось так страшно, что сердце защемило. Читала я, как наивные девочки, доверившись первому встречному, попадали в смертельную переделку, вот и я оказалась в их числе. Что я знаю о Дайко? Что я вообще знаю о чужом мире? И почему он не сдал меня эльфам? Стоило только крикнуть, вот она, ведьма, и все кончилось бы.

– По драконьему следу веду.

– Так ли? А почему сразу не в Демонову падь? Ты ведь туда таких же как я, бедолаг, заводил? Обчищал и оставлял подыхать.

Дайко повернулся, смерил меня взглядом. И был тот взгляд совсем не детским.

– Догадливая, – процедил он и полез в карман. Отчего–то мне было важно увидеть, что он вытащит. Я напряглась, сделалась пружиной, готовой сорваться по первому знаку.

И я была готова. Как только он молниеносным движением кинул в меня удавку, я скользнула в сторону и быстро поднялась на ноги. Удавка, оказавшаяся изящной змеей, недовольно зашипела и заплясала на кончике хвоста.

– Мы, пустынники, никогда не выпускаем добычу из рук, – он хищно улыбнулся и плавно двинулся по кругу, оставив между нами туесок с разодранной курицей. Я, желая сохранить безопасную дистанцию и стараясь не упустить из поля зрения ни змею, ни Дайко, вдруг переставшего выглядеть подростком, повторяла все его движения. Передо мной находился сильный и коварный враг. Он даже ростом сделался выше. Магия? Скорее всего, мне отводили глаза: взрослого мужчину я бы к себе не подпустила, а мальчишке доверилась.

«Не суетись, – вспомнились наставления Сим Симыча перед боем. – Ищи у противника слабые стороны. Или сделай что–нибудь такое, что его ошеломит».

Точно такими же словами он напутствовал Белую кость и Пуха. Мы отрабатывали технику на самом тренере, и лишь один раз мне удалось уложить того на лопатки, когда, воспользовавшись его же советом, вдруг впилась в губы поцелуем. «Вострикова, дура!» – только и успел выдохнуть он, когда от подсечки завалился на спину.

Дайко я целовать не собиралась. Я хорошо знала Сим Симыча и совсем мало пустынника.

Он сделал ложный выпад вперед. Я повелась: отшатнулась и раскрылась. Змея как будто ждала – прыгнула и больно стукнула головой в грудь.

Что делает девушка, когда такая гадость, как змея висит, вцепившись зубами, в любимое платье?

Визжит? Прыгает и машет руками, чтобы помогли стряхнуть? Ждет, когда гадина отвалится сама? Нет. Безжалостно отрывает от себя и отшвыривает. Желательно в лицо врага. Чего Дайко никак не ожидал. Змея тоже не ожидала. И так разъяренная неудачей, она впилась в щеку пустынника и задергалась всем телом, не в силах разжать челюсти.

Пустынник страшно заорал. Он кричал и кромсал змею ножом.

Я понимала, что рано или поздно, Дайко расправится с гадом и тогда пощады не придется ждать. Надо было хоть как–то вооружиться и дать отпор. Первой попалась в руки фляжка с бензином. Я еще решала, бежать со всех ног или швырнуть ею, как камнем, в пустынника, чтобы добить его, как зашуршали кусты, и из них выбралось нечто с горящим мечом в руке.

– Джедай?!

Короче, фляга полетела в это нечто. Сама удивляюсь, как попала. Звон стоял такой, что эльфы в деревне должны были перекреститься. Или что они там делают, когда слышат колокольный бой.

– Дура, – совсем как Сим Симыч произнес воин, с трудом стаскивая с себя шлем вместе с каким–то смешным чепчиком. Видимо, чтобы от соприкосновения с железом не напекло голову. Светлые волосы рассыпались по плечам. – Я тут мчусь на помощь, а она булыжником по голове.

– Мне не нужна помощь, – я, все еще не отойдя от жара схватки, собрала лезущие в лицо волосы и закрутила их в фигу. Во враждебном мире всегда нужно быть начеку. – Это он сейчас сдохнет от укуса змеи.

Незнакомец с сожалением глянул на погнутый шлем и, зашвырнув его в кусты, присел на корточки рядом с извивающимся на траве Дайко. Положил «остывший» меч рядом, но вспомнив о моем присутствии, переложил его подальше, дав тем понять, что агрессивную девицу опасается больше, чем пустынника.

– Не сдохнет, – воин вцепился сильными пальцами в голову мертвой змеи и разжал той челюсти.

Дайко заскулил, как брошенный пес. Мне нисколько не было его жалко.

– Змея вирху – второе я нейверов, – белобрысый рыцарь заглянул гадине в пасть. – Послушное и исполняющее волю оружие. А ты заставила его обернуться против хозяина.

– И что теперь с ним будет? – хотелось услышать, что Дайко арестуют и посадят. Прикидывался мальчишкой, а на самом деле охотник за головами.

– Ничего не будет. Нейвер, лишившийся вирху, должен подчиняться тому, кому проиграл. Поздравляю, ты завела себе верного пса.

– Не нужен мне такой пес, – я стояла над затихшим Дайко и беззастенчиво разглядывала незнакомца. Что сказать? Как и все эльфы тот был хорош. Правда, я не сумела рассмотреть, есть ли у него эльфийские холмы, но какой еще блондин может болтаться на землях «лесных человечков»? – Я верила Дайко, а он на меня свое второе я натравил. Вон, платье теперь штопать придется, – я оттянула драную ткань, – а я так его любила.

Лицо воина потемнело.

– Тебя укусила змея?

Я облизала пересохшие губы. Помяла грудь, пытаясь понять, болит–не болит.

– Быстро снимай!

Перед лицом смерти все мы забываем о ложной стыдливости. Желая получить от врача ответ: «Ничего страшного, жить будете, только попейте витаминчики», мы готовы раздеться хоть на глазах у всей очереди, лишь бы нам подтвердили, что можно выдохнуть и не бояться, жизнь продолжается.

Вот и сейчас, нисколько не стесняясь незнакомца, я через голову стащила платье, а увидев, что и у кружева на лифчике нарушено плетение, расстегнула и его.

Браслет и кольцо, о которых я, пребывая в шоке от близкой смерти, успела забыть, звякнув, вывалились в траву. Я только подалась, чтобы поднять их, как рука эльфа накрыла мою грудь.

– Не дергайтесь. Я только посмотрю место укуса. Зубы вирху не страшны для нейверов, но для остальных смертельны.

– Зачем вы осматриваете правую грудь? – все во мне оцепенело от страха. Неужели все–таки умру? Здесь, на чужбине? Я сама переместила его руку на нужную половину. – Ткань порвана слева. Значит здесь и укусила.

Лицо мелко покалывало. Во рту пересохло. Даже показалось, что распух язык. Мама!!!

Мужчина смущенно улыбнулся.

– Простите, – его ладонь как–то особенно ласково коснулась груди. Большой палец будто невзначай задел сосок. Осмотр смертельно больных, которым срочно нужна помощь, обычно так не происходит. И только тут закралось сомнение, что меня разыгрывают.

Я хлопнула по руке эльфа и быстро закрыла ладонями грудь. Хорошо, что не попросил снять трусы. В страхе за жизнь я бы и их стащила.

– Вы ведь издеваетесь надо мной?

– Должен же я отомстить за свой шлем? – он посмотрел мне в глаза. Пришлось прочесть десять раз мантру «Я люблю Федю». – Гравировка на нем, между прочим стоит… стоила, как половина коня.

– Найдите костоправа, и он быстро поправит металл. Будет как новенький.

– Мне не пристало носить чиненные вещи. Одевайтесь, – эльф подобрал брошенное платье и протянул его мне. – Если бы вас укусила нейверская змея, вы бы умерли в тот же миг. Пустынник не знал, что вы прячете на груди женские побрякушки, а потому не был готов к ответному броску.

– Змея тоже не ожидала?

Эльф наклонился, чтобы поднять браслет, а я поторопилась схватить кольцо. Черт с ним, с браслетом, пусть рассматривает. Я все равно хотела его продать. А вот к последнему подарку Федора я никому не дам прикоснуться.

– Мда, она ударила по металлу несколько раз. Вот, смотрите, следы яда, – незнакомец ногтем показал на прозрачную каплю. А на вас ни царапины. Я еще не встречал счастливчиков, выживших после нападения нейверской змеи.

Пока он восхищался моей удачливостью, я успела одеться. Вытащив из пальцев эльфа браслет, осторожно вытерла его о куртку Дайко. Буду еще пачкать свои вещи!

Порывшись в узелке паршивца, забрала назад свою рубашку и бутыль с молоком. Нашарила в кустах флягу с бензином и, мстительно пнув открывшего глаза, но все еще обездвиженного нейвера, подхватила валяющийся рядом с ним нож. Все это уложила в свою сумку. Моя совесть молчала: я не мародерствую, а беру плату за вероломство. Проигравшие войну должны понимать, что все имеет свою цену.

Вспомнив, что так и не насытилась, и неизвестно, когда перепадет поесть, отломила от курицы приличный шмат и, откусив от него, повернула в ту сторону, где должна пролегать дорога.

– Вы куда? – удивился «спаситель», до того с любопытством наблюдавший за моими действиями. – А нейвер?

– Я уже сказала…

Пришлось сделать паузу: вцепившись зубами, я не сразу оторвала новый кусок. То ли курицу не доварили, то ли порода такая, жилистая. Но мне было наплевать. Когда я голодна, я сама не своя.

– …пес мне не нужен. Мне никто не нужен. Так спокойнее.

И пошла. Правда, прежде чем скрыться за кустами, обернулась.

– Кстати, не подскажете, здесь драконы не пролетали?