Цитаты из книги «Верни меня домой»

была так измучена и напугана страшной находкой, то порадовалась бы красоте осеннего леса, тихо принимающего приближение зимы. Пока я доплелась, незнакомца уже втащили в дом и положили на шкуру перед камином. Когда я зашла, Лесек срезал с раненого одежду. Увидев меня, передал мне нож и ножницы, а сам кинулся завести чужую лошадь в хлев. О ней тоже стоило позаботиться: почистить и напоить. Ее ранами мы займемся позже, когда убедимся, что ее хозяин не отправится к праотцам.

Помнишь ту женщину, что шапками торговала? Малефу? – Да, – у меня все упало. – Она новому наместнику на тебя много чего наговорила. Кухарка, что еще лорду Вазберу служила, как раз поднос с едой принесла. Затаилась за дверью и подслушала, о чем Малефа с лордом Хорретом шепчется. – Но откуда ей знать, псы

Уже год, как я находилась в чужом мире. Если сравнивать тот первый день, когда я брела по разбитой дороге, не понимая, куда попала, и нынешний, где я мама пятерых детей, то становилось удивительно, как многое я сделала, чтобы прижиться в Карфанге. – Тут такое дело… Голос у Зонды был виноватый. Я сразу поняла, что простым советом не отделаться. – Близнецам не в чем ходить. – Как?! Как можно за

всадники апокалипсиса. Местные боги нас берегли. Ни мы далеко от дома не удалялись, ни чужаки к нам не заглядывали. Если бы не знали, что в город пришли маги, вовсе не почувствовали бы перемен. Работа хорошо отвлекала от тревожных мыслей. Начались дожди, и пришла пора копать картошку. Работали вшестером. Кто-то копал, а кто-то собирал клубни в мешки. Возвращались домой грязные, уставшие, но

вспоминать вас, лорд Вазбер, – пообещала я. Не хотела, чтобы он меня уговаривал, поэтому сразу перешла к прощальным словам. – Не любишь, – горечь в его голосе была такой ощутимой, что я невольно сглотнула. – Богатым и могущественным не любила, а сейчас униженным и бегущим тем более… – Ваше имя лорд Вазбер Гордый, я это помню. И каким бы вы ни были – одетым в золото и бархат или в тонкую простыню, для меня вы навсегда останетесь гордым. Я это знаю. Я это вижу. – В Маржене ты будешь жить, как королева. Я богат. Очень богат. И пусть тебя не волнует, что у меня есть жена. Я не дам тебя в обиду. Ты ее никогда не увидишь, обещаю. У нас будут дети.

молилась, чтобы вы остались живы, лорд Вазбер. – А я молился, чтобы увидеть тебя еще раз. Поцелуй долгий, жадный смял мои губы. Я уже задыхалась, а наместник все не отпускал. – Пойдем со мной, – выдохнул он, наконец. Его колючая щека прикасалась к моей, его

Нагрянувшая беда пошла Лесеку на пользу. Он научился быстро оборачиваться. Больше его тело не напоминало политическую карту, где государства окрашивались в разные цвета – от бордового до желтого. Прошли те времена, когда не успевал зажить один синяк, как появлялся другой. Лесек научился ухаживать за собой, и у нас в доме уже не витал резкий запах псины. Он оставлял у пруда одежду и после оборота купался. Удивительное

договариваться. Тебе нужна семья, а нам нужен кров. Прими нас как временных хозяев. Мы уйдем, как только вернутся настоящие. Нам обоим будет выгоден союз: ты дашь нам возможность пережить войну в тихом месте, мы позаботимся о тебе, как о родном доме. Все зависит только от тебя. Я замолчала. Дети собрались возле меня и тоже задрали головы, точно ждали, что ответ прилетит из потолка. – Давай, дом! – подала голосок Ильга. – Ты же хороший! Дом молчал.

поскольку его двери тоже были заперты. Дом ощутимо вздрогнул. Ему явно не понравилось, что кто-то собирается разрушать его постройки. Он привык сам с этим делом справляться. – Не нравится? – громко крикнула я в потолок. – Тебе достаточно открыть всего одну комнату, где хранится одежда, и нам не придется разбивать крыльцо. В теплых вещах мы сможем ходить в лес. Ты хочешь выжить? Мы тоже. Я поднялась. Дети смотрели

трем несчастным детям? Я бы дом еще больше любила, если бы он проявил сочувствие. Он становится нужным, дарит кров стольким людям. Неужели лучше страдать от одиночества и от горя разрушаться? – Мы не его семья, – Лесек глубоко вздохнул. – А могли бы стать его, если бы сам не кочевряжился. Нашей любви на всех хватит, правда, милый?