Стоящая у сторожевой башни Эрдис кривила губы. Ей уже донесли, что невесть откуда взявшаяся девица спала в опочивальне милорда, надев на голое тело его праздничную рубашку, сшитую из баснословно дорого привозного из иных миров батиста. И кто ей позволил так вольно распоряжаться? И почему милорд за волосы не стащил мерзавку со своей кровати, на которую даже она, постоянная любовница, ни разу не присела?

Хотя успокаивало одно – милорд провел всю ночь в сторожевой башне. Ну, почти всю ночь.

«А вдруг он ходил к этой? – мелькнула страшная догадка. Ведь Эрди помнила, что милорд отсутствовал какое-то время. – Узнаю, что он был с ней, убью!»

Конечно же, любовнику ничего не грозило.

Если бы в этот момент Юлия обернулась, она бы похолодела от взгляда, которым ее провожала эта пышнотелая довольно миловидная девушка со светлыми, заплетенными в толстую косу волосами.

– В этих покоях жила бабушка милорда, – Круст дождался, когда гостья оглядится. – Купаться можно здесь.

За неширокой дверью обнаружилась лохань, в которую и миниатюрная Юлька поместилась бы с трудом. Та стояла на каменном приступке, а рядом висел серебряный ковшик, из которого, видимо, следовало себя поливать.

– Вода поступает из этой трубы. Она из горного источника. Чистейшая. Можно пить, – Круст распахнул дверь, позволив Юле заметить, что в углу «ванной комнаты» есть стул, под которым стоит горшок.

«Ага. Удобства, – Юля кивнула, давая понять, что увидела достаточно. – Ничего, нужно продержаться всего неделю. Приедет мастер, снимет с меня цепочку, и домой!»

Она упорно гнала от себя мысли, которые страшили и зудели в голове осиным роем. Как она попала в этот не-пойми-где-находящийся Агрид; почему эти безумцы изо дня в день с таким упорством играют в ролевые игры (служанки тоже выглядели так, словно сошли с картинок позднего средневековья, а взять хотя бы вчерашних воинов с их луками и мечами?); и как она смогла за мгновение выучить язык аборигенов, если даже с английским справлялась с трудом?

Вчера, объевшись и вконец вымотавшись, Юля не успела подумать над этими важными вопросами. Но теперь, когда Круст ушел, и она осталась в целом доме одна, пришлось поразмышлять над странностями замка.

Идея с комой выглядела куда логичней, чем участие в ролевой игре.

Во втором случае в глазах жениха и турецкой родни Юля определенно выглядела воровкой, сбежавшей со старинным кольцом и наводящим ужас кулоном.

«Ох, если я на самом деле оказалась в Агриде, мама будет ругаться! Ей еще не хватало дурной славы. И отчим будет рвать и метать. Такой позор: порекомендовал воровку!»

Сев на широкую, на вид удобную кровать, немного попрыгала на матрасе, чтобы понять, не лежат ли под покрывалом голые доски. С этих ролевиков сдастся.

«Нужно ждать. Или приедет мастер и сделает меня свободной, или врачи выведут из искусственной комы».

Вариант со смертью оптимистичная девочка не рассматривала.

Вздохнув, она подошла к висящему на стене зеркалу, всмотрелась в зеленые пятна на лице, всклоченные волосы и прошептала:

– Нет, я все-таки в коме…

Следующие три дня Юлия жила одна, подчиняясь установленному распорядку. Спала, бодрствовала, ела. Еду приносил мальчишка, который на любые вопросы только крутил головой и страшно таращил глаза. Ни милорд, ни Круст так и не появились. Да и не было нужды в их визитах. Все, что Юле казалось необходимым, она худо-бедно нашла.

Хотя в шкафу и висели подходящие по размеру платья (видимо, прежняя владелица тоже не соответствовала местным канонам красоты), надевать их не имело смысла. Длинные, тяжелые, с неудобные крючками и лентами, которые без посторонней помощи и не завяжешь. И туфли своей жесткой колодкой навевали ужас, хотя были сшиты из атласа и густо украшены бисером.

Спасла ситуацию находка в соседнем помещении. Видимо, здесь когда-то обитал мальчишка. Рубашки, штаны, курточки, сапоги и туфли из мягкой кожи – все пришлось Юле впору.

Единственное, что пригодилось из шкафа бабушки милорда – шпильки. Теперь вилка заняла подобающее ей место – на столе.

Кормили тоже просто, без изысков. Хлеб, молоко, козий сыр, отварное мясо и какой-нибудь фрукт, напоминающий то ли яблоко, то ли грушу.

На улице погода резко поменялась, и Юлька мысленно благодарила милорда, надумавшего переместить ее сюда, где и комнаты были поменьше, и в них не так свистели сквозняки. В замке в своем зеленом платье она бы уже давно слегла с температурой.

Начались затяжные холодные дожди и выходить наружу совсем не хотелось, хотя в первый же день своего пребывания в новом доме Юля планировала вылазку. Она думала осмотреться и наметить маршрут для привычной утренней пробежки. Два часа на свежем горном воздухе по любому пошли бы на пользу, но и местный ландшафт неплохо бы знать. Вдруг придется удирать? Мало ли что взбредет в голову местному милорду: сегодня он добр и даже кормит, а завтра? Но в такую погоду на любой тропе легче свернуть шею, чем оздоровиться.

***

От незнакомого голоса она проснулась ночью. Кто-то пел. Причем в ее комнате.

– Кто здесь?! – Юля потянулась к подсвечнику, но вовсе не для того, чтобы его зажечь. В темноте она по-прежнему видела так, словно где-то над головой находился постоянный источник света (вот еще один факт, склоняющий к мысли, что она все-таки в коме). Схватив канделябр на манер дубинки, спустила ноги с кровати. Кулон, спрятанный под то, что Юля считала пижамой, странно нагрелся.

На пуфе перед большим зеркалом сидела женщина в длинном пеньюаре. По тому, как она озадаченно повернула голову и опустила руку, запястье которой украшали кружева, можно было заключить, что незнакомка не подозревала о существовании в комнате кого бы то ни было, а потому спокойно прихорашивалась.

– Мальчик, ты меня слышишь? – обладательница высокого голоса поднялась.

– Я вас еще и вижу! – доказывать незнакомке, что перед ней девочка, Юля не стала, как и не стала выпускать из рук подсвечник. Мало ли.

– Какой сердитый мальчик! Как ты попал сюда? Один, без слуг, без нянек. И из какого ты рода?

Юлю сейчас больше волновало, почему ночная гостья так удивляется. Пришла, куда не звали, поет, да еще задает глупые вопросы.

«Сумасшедшая?! О, только не это!»

– Мне разрешил в этих комнатах пожить милорд. А вы как сюда попали? Что, здесь спрятана еще одна дверь? – Юля, не спуская глаз с незнакомки, пошебуршила занавески, думая, что могла не заметить второго входа. Как тогда, в покоях лорда.

– Какой странный мальчик! – женщина нахмурилась. Была она бледна. Казалось, что лунный свет просвечивает ее насквозь. Юля покосилась на окно. Никакой луны. Только нудный дождь, который и не думал прекращаться.

Незнакомка двинулась по кругу, желая рассмотреть «мальчика» поближе. Юля не давала ей зайти за спину и описывала такую же траекторию, лишь бы оставаться лицом к опасности. Она слегка наклонилась и покрепче перехватила подсвечник, готовая в любой момент дать отпор.

– То, что ты из Видящих в Ночи, я уже догадалась, – заключила женщина, заметив, как ловко Юля обходит препятствия. – Но какой твой основной дар? Тот, что достался от отца?

– У меня нет отца! – отрезала Юля, боясь выпустить из поля видимости безумную леди.

– Сирота… – протянула женщина и остановила кружение. Она вновь оказалась у пуфа, а потому просто села на него и, заботливо расправив полы пеньюара, уставилась на находящуюся в боевой стойке Юльку.

– Хорошо. Не хочешь называть род, скажи свое имя.

– Юли… я, – Юлька запнулась. – Я Юлий!

«Я мальчик, пусть так и думает. Говорят, сумасшедшие могут приходить в бешенство, если в голове что-то не укладывается».

– Джулий? А меня зовут Тиль Грасси, я из рода Рвущих Пространство, как и нынешний наследник лорд Ханнор. А по отцу Убивающая Взглядом.

– Ха! Ха-ха-ха-ха! – Юлька, к своему стыду, не сдержалась. От смеха согнулась пополам. Более чудной фантазии на основе бредового состояния Юля еще не слышала. Да, она не сильна в психиатрии. Когда-то в старших классах появилось любопытство, заставившее прочесть пару книг, да желание поступить в медицинский, но…

Незнакомка нахмурилась, поджала губы.

– Ох, простите! Я не хотела вас обидеть! Но убивающая взглядом? Моей маме это бы понравилось!

– Не хотела обидеть? Не хотела? – ночная гостья опять встала. – Ты не мальчик. Ты… А кто ты?

«А вдруг на самом деле убьет взглядом? Надо сознаваться».

– Я девочка. Можно сказать, гостья. Жду, когда приедет мастер и снимет с меня вот эту цепочку, – Юля вытащила из-за пазухи кулон.

– У тебя строн Ханноров? Ты… ты жена Изегера?

– Я? Я жена Изегера? А кто такой Изегер?

– Тот, кого ты называешь милордом, – женщина с досадой махнула рукой. Ее сейчас занимали совсем иные мысли. – Что еще натворил этот несносный мальчишка? Почему держит в моем доме свою жену? Что он задумал?

Юля поставила подсвечник на место. Легла в постель и накрылась с головой.

Слова «в моем доме» – вот, что заставило Юльку поверить, что у нее самой начался бред.

«Наверно, поднялась температура. Или кончилась капельница. Сейчас ее поменяют, и все вернется на свои места. Пропадет эта бабушка, которая умерла черт знает сколько лет назад, я проснусь в добром здравии (относительно, конечно), съем кусок хлеба с сыром и буду ждать мастера. Осталось всего четыре дня».