Глава 2. Гостиница.

К вечеру жара спала, но усталость навалилась с новой силой. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в оранжево-лиловые тона. Впереди, на фоне пылающего заката, показались крыши – небольшая деревня у дороги.

– Господа релоканты, – прохрипел Игорь, вытирая пот со лба. – Кто-нибудь помнит, как называется эта… – он махнул рукой, – …обитель скорби?

– Старая Вишня, кажется, – Дмитрий прищурился, пытаясь разглядеть знакомые очертания. – Мы точно проезжали её в двадцать втором, когда уезжали… Помню там был покосившийся указатель.

– Тогда казалось, что ненадолго уезжаем, – тихо проговорила Мария, и в её голосе прозвучала отчётливая ностальгия по времени, теперь безвозвратно потерянному.

– Мне до сих пор иногда кажется, будто это было вчера, – вздохнул Дмитрий. – А прошло уже… сколько? Время летит, просто с ума сойти.

– Хватит предаваться воспоминаниям, – нетерпеливо перебила Анна. Практичность сейчас была её единственным якорем. – Нам бы транспорт найти. Или хотя бы крышу над головой на ночь. Мои ноги отказываются идти дальше.

Они свернули с шоссе на деревенскую улицу. Слух выхватил было пару знакомых звуков – скрип калитки, далекий лай собаки, – но они тут же утонули в тишине. Чем глубже они продвигались, тем очевиднее становилась пустота. Улица была безлюдна. Ни машин, ни голосов. Окна домов темнели пустыми глазницами. Дома выглядели целыми, ухоженными – где-то виднелись занавески, на подоконниках стояли горшки с засохшими цветами, – но было в них что-то мёртвое. Гнетущая тишина сгущалась, и только их шаги нарушали её.

– Здесь как-то… слишком тихо, – прошептала Мария, озираясь. Её восприимчивость к атмосфере сейчас работала против неё. – Будто все спят. Или…

– Или все уехали, – мрачно закончила Анна. – Похоже на декорации к фильму о постапокалипсисе. Или на будущее России, что, в принципе, одно и то же.

Взгляд Марии зацепился за двухэтажное здание в конце улицы.

– Смотрите! Может, это гостиница?

Они подошли ближе. Над крыльцом висела выцветшая вывеска с полустёртыми буквами: «Дом колхозника».

– Надо же, – усмехнулся Дмитрий. – Прямо машина времени. Привет из СССР.

Игорь подошёл к массивной двери. На ней висел огромный, ржавый амбарный замок. Он подёргал его – замок был крепким.

– Старый, добротный, – констатировал Игорь, осматривая дужку. – Но открыть можно. Не сложнее, чем консервную банку.

– Ты предлагаешь взломать? – возмутилась Анна. – А если нас поймают? Мало нам приключений?

– Кто нас поймает? – мрачно отозвался Дмитрий, обводя взглядом пустую улицу. – Призраки колхозников?

На секунду все замолчали, обмениваясь взглядами. В его словах, сказанных с сарказмом, прозвучало что-то неприятно знакомое их ощущениям.

– Я сейчас, – решительно сказал Игорь. Он оглядел территорию. У стены соседнего сарая заметил кучу строительного мусора – обломки кирпичей, доски, ржавые трубы. Через минуту вернулся с куском металлической арматуры. – Отойдите подальше.

Он вставил конец арматуры в дужку замка, уперся и с силой надавил, используя прут как рычаг. Металл заскрипел. Затем раздался громкий щелчок, эхом прокатившийся по мёртвой улице. Тяжёлый замок с глухим стуком упал на землю. Дверь, скрипнув петлями, приоткрылась, приглашая их в тёмный холл. Они замялись на пороге, не решаясь войти.

***

Комната оказалась на удивление чистой, хоть и пахла чем-то неуловимо казённым – смесью хлорки и времени. Старая мебель – четыре продавленные кровати с панцирными сетками, шаткий стол, пара стульев и облезлый шкаф – стояла на своих местах, словно ждала постояльцев. Тусклая лампочка под потолком лила скудный желтоватый свет, отбрасывая на стены искажённые тени. За окном царила непроницаемая деревенская ночь, без единого огня, без единого звука.

– Шикарные апартаменты, – протянула Анна, сбрасывая рюкзак на ближайшую кровать. Пружины протестующе скрипнули. – Почти как дома. Не хватает только мини-бара и тараканов. Хотя насчёт последних я бы не была так уверена.

Мария подошла к большому мутному зеркалу в потрескавшейся раме. Она провела пальцем по поверхности, стирая серый налёт и вглядываясь в своё отражение, незнакомое в этом тусклом свете.

– Будто время здесь остановилось, – прошептала она с ноткой тревоги.

Игорь плюхнулся на скрипучий стул, достал из рюкзака последний бутерброд и начал его методично жевать.

– М-может, сюда кто-то иногда наведывается, – проговорил он с набитым ртом. – Убрано вроде. Или уборщица по привычке заходит раз в год. Слишком уж всё обжито для полной заброшки.

Дмитрий прислонился к стене у двери, скрестив руки на груди. Его взгляд был устремлён в темноту за окном.

– Но никого нет. С самой границы – будто всё вымерло. Не просто уехали, а именно вымерло. Испарилось.

Мария села на кровать, поджав ноги, и достала свой скетчбук. Но карандаш так и замер над чистым листом. Она нервно прислушивалась к тишине.

– А вдруг мы правда… свернули не туда? – сказала она тихо. – Попали в какой-то разлом. В параллельный мир. Как в книжках.

Анна усмехнулась, но смех вышел сухим.

– Ну, Россия и так давно существует в параллельном мире, Маш. Мы просто вернулись в основную версию.

Она подошла к окну. Отодвинула ветхую занавеску, прижалась лбом к холодному стеклу, пытаясь разглядеть хоть что-то в черноте снаружи.

– Ни огонька, – проговорила она тихо. – Ни звука. Абсолютный вакуум.

– Помните, как в Посёлке свет вырубали зимой? – вдруг спросила Мария, и её голос потеплел. – Почти каждую неделю.

Дмитрий улыбнулся, отрываясь от стены.

– Ещё бы. Сидели при свечах, играли в карты или просто болтали. Рассказывали истории.

– И Дима всегда пугал нас своими байками про леших и домовых, – Анна подняла бровь. В её голосе проскользнула тень былой лёгкости.

Дмитрий хитро улыбнулся, его глаза блеснули в тусклом свете.

– Кстати, о байках. А вы знаете, что у нас в Посёлке, ну, в старые времена, никогда не выносили покойников через дверь?

Игорь закатил глаза.

– О, началось. Ночное шоу «Страшилки от Димы».

Но Мария наклонила голову, её любопытство пересилило тревогу.

– Почему?

Дмитрий понизил голос, создавая атмосферу таинственности.

– Считалось, что если вынести тело через обычную дверь, то душа запомнит дорогу и сможет вернуться домой. Будет беспокоить живых. Поэтому покойников выносили через окно. А если окно было маленькое, то даже специально прорубали временное отверстие в стене, которое потом заделывали. Чтобы душа заблудилась, не нашла пути обратно.

Анна фыркнула.

– Представляю, сколько возни каждый раз. Проще было сразу строить дома с отдельной дверью для покойников.

Игорь криво ухмыльнулся, дожёвывая бутерброд.

– Ладно, знаток фольклора, хорош жути нагонять. Давайте спать. Утро вечера мудренее. Завтра разберёмся с этой загадочной пустотой. Или не разберёмся. Но хотя бы попробуем.

Все молча согласились. Усталость брала своё. Они начали устраиваться на кроватях, расстилая спальники поверх старых матрасов. Дмитрий подошёл к выключателю у двери.

– Выключаю свет? Никто не против?

– Только если ты не будешь продолжать свои лекции по некромантии, – улыбнулась Анна, устраиваясь поудобнее.

Дмитрий щёлкнул выключателем. Комнату залила темнота, но глаза быстро привыкли, и сквозь окно пробился бледный лунный свет, рисуя на полу неровный прямоугольник. Повисла тишина, наполненная лишь их дыханием.

Вдруг тишину нарушил тихий звук – лёгкое биение крыльев о стекло. На фоне оконного проёма метнулась крошечная тень.

– Вы слышали? – прошептала Мария.

Игорь прислушался.

– Наверное, мотылёк какой-нибудь ночной. Я видел тут одного, серого такого. Залетел, видимо.

– Или чья-то душа ищет путь обратно, – тихо добавил Дмитрий из темноты.

Мягкая подушка пролетела через комнату и шлёпнулась рядом с Дмитрием.

– Хватит, Дима! – беззлобно сказала Анна.

По комнате прокатился тихий смешок. Напряжение немного спало.

– Спокойной ночи, – сказала Мария.

– Спокойной, – отозвались остальные почти хором.

Звуки затихли. Лунный свет неподвижно лежал на полу. За окном по-прежнему царила абсолютная тишина.

Глава 3. Магазин.

Утро встретило их ярким, почти полуденным солнцем и той же оглушающей тишиной. Когда они выбрались из душного сумрака «Дома колхозника» на крыльцо, пришлось зажмуриться. Солнце стояло высоко, отбрасывая короткие тени от кривых заборов и немых домов.

– Мы что, серьёзно всё проспали? – Анна зевнула, поправляя рюкзак на плече. На её лице читалось недоумение и раздражение. – Почему никто будильник не поставил? Я же просила.

– Я ставил, – Игорь озадаченно ковырялся в своём телефоне. Экран нехотя засветился. – Вот, видишь? Часы сбились. Наверное, из-за того, что сети нет, время не синхронизируется.

– Великолепно, – фыркнула Анна. – Двадцать первый век на дворе. Без интернета даже время нормально узнать нельзя. Не говоря уже о том, чтобы вызвать такси до Посёлка.

Игорь убрал телефон, заметив, как снова мрачнеет её лицо. Он попытался разрядить обстановку:

– Ну, зато выспались как сурки. Никому димины мертвецы, вылезающие из окон, не снились?

Мария, стоявшая рядом, медленно покачала головой. Её глаза смотрели куда-то вдаль, поверх крыш.

– Мертвецы не снились, – сказала она серьёзно, и её тон заставил остальных насторожиться. – Вообще-то… мне приснилось нечто странное. Будто мы уже добрались до Посёлка. Но там все… как заколдованные. Люди ходят, что-то говорят мне, улыбаются, но я их не понимаю. Ни слова. Словно я язык забыла, свой собственный язык. А они меня – понимают, но им всё равно. И только чучело Морены, которое готовили к сожжению… оно было живое. Огромное, молчаливое, из соломы и тряпок. И оно было… единственное родное во всём Посёлке. Мне не было страшно рядом с ним. Странно, да?

Повисла короткая пауза. Рассказ Марии, обычно склонной к мистике, на этот раз прозвучал по-настоящему тревожно.

– А мне снилось место, – Игорь заговорил сдержанно, избегая их взглядов. – Тоже недалеко от Посёлка. Старое… Не очень приятное место.

Дмитрий, до этого молчавший, бросил на него быстрый, внимательный взгляд.

– Какое именно?

– Да так, ерунда какая-то, – Игорь уклонился от ответа. – Просто атмосфера во сне была… гнетущая. Тревожно было просыпаться.

– Интересно… – протянула Анна задумчиво. – У меня тоже бывают странные сны именно о Посёлке. Не только сейчас, вообще. Столько всего произошло за эти годы – переезды, страны, люди… А снится всё равно он. Улица наша старая, или школа, или тот овраг за домом.

– Прошлое не отпускает, а? – тихо спросил Игорь.

– Возможно, – Анна пожала плечами. – Хотя мне вот почти никогда не снится ни Берлин, ни Тбилиси, ни тем более Макс… Только Посёлок. Как будто часть меня там застряла и не уехала.

– Мне тоже часто снится Посёлок, – кивнул Дмитрий. – Но только тот, из детства. Когда деревья были выше, а центральная улица – помните? – ещё не асфальтированная, а просто укатанная грунтовка, которая после дождя превращалась в грязевое месиво.

Игорь усмехнулся, спускаясь с крыльца на пыльную дорогу.

– О да! А мне снится, что я по этой самой грунтовке еду на своей новой машине, которую там оставил. – Он вдруг посерьёзнел, и в голосе появилась грусть. – Вокруг всё по-старому, дома те же, запахи… А я на этой тачке – как инородное тело. Не вписываюсь совершенно. Чужой.

Мария спустилась следом, её шаги были почти бесшумными.

– Знаете, что самое обидное? – сказала она тихо. – Во сне это прошлое – оно вот тут, совсем рядом, можно рукой дотронуться. А просыпаешься… – она сделала неопределённый жест, – и оно опять ускользает. Как линия горизонта. Бежишь к нему, а оно всё так же далеко.

Анна замедлила шаг, её обычно саркастичное выражение смягчилось. Она смотрела на свои пыльные кроссовки.

– Да, я понимаю… – проговорила она мягко, и в голосе прозвучала непривычная тоска. – Мне часто снится моя кошка. Василиса. Она умерла, когда мне было шестнадцать, уже сто лет прошло. А во сне она живая, маленькая, тёплая… Ластится, мурлычет мне на ухо. И становится так спокойно, так хорошо, как не было с тех пор… – Она замолчала, глубоко вздохнула. – А потом открываешь глаза – и от этого спокойствия такая дикая тоска накатывает, просто выть хочется.

– Ох, Ань… – Мария сочувственно коснулась её плеча.

Наступил момент тишины, не неловкой, а какой-то общей, объединяющей. Каждый думал о своём Посёлке, о своём ускользающем прошлом, о своих призраках.

– Смотрите, – первым нарушил молчание Игорь, указывая на небольшое строение сбоку от дороги. – Кажется, магазин. И дверь вроде не заколочена. Может, открыт?

Дмитрий кивнул, его лицо оживилось. Практические задачи отвлекали от тягостных мыслей.

– Отличная идея. Давайте зайдём. Нужно запастись водой и хоть какой-то едой перед дорогой. Кто знает, сколько нам ещё топать.

Друзья подошли к неказистому строению сбоку от дороги. Над дверью магазина жалобно звякнул старенький колокольчик – звук, такой обыденный и в то же время совершенно неуместный в окружающей мёртвой тишине. Они шагнули внутрь, в полумрак и прохладу. Воздух был спёртый, пахло пылью, мышами и чем-то сладковатым, как подгнившие фрукты. Полки вдоль стен ломились от товаров: консервы в потускневших жестяных банках, пакеты с крупами, ряды бутылок с мутной жидкостью, слипшиеся карамельки в стеклянной вазе на прилавке. Всё выглядело так, будто продавец отошёл на минутку. Вот только прилавок был пуст, кассовый аппарат – древний, ещё с кнопками – покрыт слоем пыли, и нигде не было видно ни души.

– Почему я совершенно не удивлена? – процедила Анна, оглядывая это царство тишины и залежалого товара. Её голос звучал глухо в маленьком помещении.

– Может, просто возьмём, что нужно? – нервно предложил Игорь, понизив голос. – Воды пару бутылок, печенье какое-нибудь. Деньги оставим на прилавке.

Анна решительно покачала головой.

– Нет. Так не пойдёт. Давайте подождём немного. Кто-то же должен здесь быть. Не мог же магазин сам себя товарами наполнить.

Она подошла к пыльному прилавку и демонстративно забарабанила пальцами по липкой клеёнке. Игорь неловко переминался с ноги на ногу у входа. Дмитрий изучал бутылки с самодельными напитками – этикетки выцвели и потеряли часть надписей. Мария стояла чуть поодаль, у стеллажа с консервами, но смотрела не на них, а куда-то в пространство, её пальцы теребили ремешок сумки.

Время тянулось мучительно медленно. Тишина в магазине сгущалась, становилась почти физически ощутимой. Слышно было только жужжание одинокой мухи где-то под потолком да собственное дыхание.

Вдруг Мария напряглась. Она слегка наклонила голову набок – чуткая, как всегда. Её глаза тревожно метнулись к двери, потом обратно, к друзьям. Она сделала маленький шаг назад, ближе к стеллажам.

И в этот момент колокольчик над дверью снова резко звякнул. Дверь скрипнула, и на пороге появился старик. Сгорбленный, высохший, с копной седых волос, торчащих из-под старой кепки. Он был одет в засаленную телогрейку, несмотря на жару снаружи. Лицо его было покрыто сетью глубоких морщин, а маленькие, глубоко посаженные глазки смотрели на вошедших с хитрым, лукавым прищуром.

– Гости? – проскрипел он, и в его голосе слышалось неподдельное удивление, словно они были пришельцами с другой планеты. – Надо же… Давненько тут гостей не было.

Не обращая на них больше внимания, старик прошаркал к полкам. Он двигался медленно, но уверенно. Взял буханку серого хлеба, пачку соли, банку консервов, достал из кармана старую авоську и сложил в неё покупки. Затем, игнорируя прилавок и застывших у него Анну и Игоря, направился прямо к выходу.

– Извините! – окликнул его Дмитрий, делая шаг вперёд. – А как здесь платить? Кому?

Старик остановился у самой двери, медленно обернулся. Его глаза смерили Дмитрия с тем же странным удивлением.

– Платить? – переспросил он, и уголки его губ тронула усмешка. – А зачем?

– Но ведь… нельзя же просто так брать продукты, – настойчиво вмешалась Анна, чувствуя, как абсурдность ситуации начинает выводить её из себя.

Старик перевёл свой цепкий взгляд на неё. Улыбка исчезла, лицо стало непроницаемым.

– А кто вам сказал, – проговорил он медленно, разделяя слова, – что вы можете что-то взять?