– Ты издеваешься?! Я только нашел место, где мне всегда рады. Я только-только начал хорошо кушать, а ты свою голову под собственный топор суешь. С ума сошел? Принц он же не от мира сего! Знаешь, каким он был ребенком? Да вся церковь ходуном ходила, когда он войну с демонами там затеивал и грязью в стены кидался. У меня до сих пор мозоли от тряпки не зажили. – Монах протянул мне чистые изнеженные руки.

– Ага, представь, что я поверил. – Я открыл дверь, дабы монах ушел, но вместо этого в дом зашел Борис. Нормально так зашел, как король – пешком и с высоко поднятой головой. Мы проводили его взглядом.

– Я никуда не пойду. Мне еще помянуть тебя надо. Да и нам ведьму привезли сегодня… А-а-а-а! Вот откуда у нас ведьма…

– А-а-а-а! Вот почему, у меня друг-монах такой дурной? – передразнил я монаха. – Ладно, садись. Сейчас принц сюда придет. Вместе посидим. Куда собрался? Садись, кому говорю…

Стук в дверь застал нас за неприглядным действием, но благо его никто не видел. Я отпустил пояс монаха и последний рухнул на пол. Я вновь поправил свой костюм и прошелся к двери. Открыл ее. За дверью на крыльце стоял принц в очень хорошем и дорогом прикиде. Шпага на поясе, прическа поправлена, усы сбриты. Другой человек. Я поклонился и отшагнул в дом, пропуская гостя и демонстрируя свои благие намерения перед десятком стражников, что остались около дома. Принц вошел и остановился перед столом, за которым сидел брат Рон. Монах молился.

– А ты, значит, про монаха сам подумал? – спросил принц.

– Да, вдруг грехи кому отпустить надо. Брат Рон, извольте избавить мой дом от ваших молитв, у меня на них аллергия.

– Может, мне палач все же объяснит, почему я приперся в этот клоповник и смотрю сейчас на жирного монаха и ворону, что жрет из тарелки. – Я выдернул нож из столешницы и метнул в Бориса. Как эта крыса с крыльями уходит от моих бросков?

– Извините за ворона, он пока невоспитан. А брат Рон решил разделить с нами трапезу. Присаживайтесь, принц, не стесняйтесь. – Принц посмотрел на меня непонимающе, но сел. Я выставил перед ним новую тарелку и наложил в нее шашлык, маринованный в вине, с луком и перцем. Плеснул горячего глинтвейна в кружку, повторил все это трижды, выставил сало, лук и прочую хрень. А во главе стола поставил бочонок с очень неплохим пивом. Как помирить двух людей – напои их, и все срастется. Правильно? Проверим.

Начало нашего ужина началось с рассказа принца о его путешествии, затем плавно перетекло на меня, кто, как, откуда и прочее. Затем пошли шуточки и подколки. Глинтвейн закончился и в ход пошло вино. Трижды заходили стражники и интересовались, как у нас дела. А потом начались откровенные беседы.

– Ты ж единственный, кто мне в морду дал за все годы. Даже мои учителя по боевым искусствам боялись касаться меня. Я же не сразу понял, что правда за тобой. Но ведьма. Ведьма! – принц стянул со стола очередную рыбку и начал пытаться ее очистить от чешуи. – Мы же пока ее брали, она троих прокляла, двое влюбились в нее. Это ж неспроста.

– Силы тьмы коварны, – вставил свои пять медяков Рон.

– Правильно, толстый монах, правильно. Она ловкая, как кошка. Мы пока ей глаза не закрутили и рот не заткнули, всем дурно было. Мы бы ее прямо там разделали, но святоша наш… прости, Рон… Сука! Развылся, надо в город ее и сжечь на площади, сжечь, сжечь! – принц чуть не сплюнул. – Намаялись, как на войне. А ведь она девка молодая. Попадись нам опытная ведьма, не ушли бы наверняка.

– Сука! – закричал ворон.

– Так, милорд-принц. Прошу не выраживаться, ворон пьян и несдржан… Тьфу. Несдержан. И все, что он услышит, использует против меня утром, – сказал я.

– Все нормально, палач, все нормально. Завтра все кончится. Подожжешь ведьму, будем спать спокойно. Ты же нормальный темный, ты ж наш…

Ты же наш. Что хотел сказать этим принц? Есть ли у меня выбор, или все давно решено за меня? Это были все мысли, что тревожили меня новым утром. Утро, кстати, было прекрасным. Я проспал и уже смотрел на собирающееся подниматься солнце. Голова была свежа, мысли ясны. А вчерашние повреждения совершенно не беспокоили. Вот ворону было хуже. Не знаю, как и почему, но он висел под потолком, привязанный веревкой за ногу. Я встал и отвязал несчастную птицу. Ворон ловко цапнул меня за палец и вылетел в открытое окно.

Остаток дня оставил мне самые теплые и милые чувства. Я убирал дом, готовил для себя любимого, сходил на место строительства своего нового дома. А еще думал и думал. Кто я? Тварь дрожащая или право имею? И пришел к выводу, что имею, а кто против – вход на плаху бесплатный, перед казнью можно покривляться рядом со мной. Дальше были сборы и подготовка к казни. Путь на площадь, эшафот и три несчастных, что ждали своего часа. Все переодетые в стильные мешки с дырками для рук и головы. Глубоко вздохнув, я нехотя зачитал приговор и деяния убийцы, голову в петлю, рычаг на себя. Девки сзади заревели, в предвкушении своей очереди на смерть. Я же повернулся к ним и заговорил:

– Голову надо было включать раньше. – Они залепетали, что они все осознали, что буквально вчера поумнели и вообще такие все из себя хорошие. Я поржал и добавил: – Если бы хоть одна из вас выступила с предложением выйти замуж за первого смертника – ушли бы оба. Головой нужно думать, а не толпу в петле развлекать.

Тут они заревели еще сильнее. Странно, но их убийства меня никак не тронули, даже несмотря на то что им я головы рубил. Все оказалось просто – взмах, удар, следующий. Весь день так можно махать, главное ногу себе не подсечь при промахе. Тела с пустыми головами растащили служители и стали готовить костер. И на мое личное удивление – костер готовили знатный. Как бы мой помост не загорелся, хотя новый можно будет сделать. Но вся моя бравада кончилась, когда два здоровых тюремщика приволокли ведьму…

Никогда не подумал бы, что я буду жалеть ведьму, но ее было действительно жалко. Она не выглядела как зареванная шлюха, что только что сложила голову на помосте, она была юной и несчастной. Рот ее был завязан лоскутом ткани, руки были связаны до самых локтей, что даже на вид было болезненным. Грязные и растрепанные темные волосы слиплись от крови, глаза под покровом тьмы были напуганными и заплаканными. Надетый на нее мешок окрасился красным на ее хрупкой спинке, ноги несчастной оставляли кровавые следы. Это было жутко. Такая худенькая и нескладная, как же над ней издевались… А еще она боялась, но не смерти, она боялась… меня? А вот и Смерть, легка на помине. Темное марево сформировалось около ничего не подозревающих стражников, и погладила девушку по волосам, она это почувствовала и повернулась, показывая мне тонкую шейку. Смерть посмотрела на меня, она грустила, ей было грустно. Смерти! Грустно! Я стоял, ничего не понимая. Но Смерть отодвинула часть ее волос, словно ветром они были подняты, и я заметил метки. Три черные капельки были прямо под ухом девушки. И какой же я меченый, если буду убивать своих…

Мне вручили бумагу с ее приговором. Я посмотрел на текст, а ее тем временем уже привязывали к столбу для сожжения. Текст просто блистал подробностями о ее темных силах, описаниями ее злодейств и помыслов. Зато приговор был короткий. Я опустил лист и посмотрел сначала на девочку, а потом на Смерть, что стояла у кострища на коленях и сложила руки на своих плечах. Черте что и сбоку бантик…

– Жители города! – начал я уже четвертую за сегодня речь. Мне поднесли факел, спасибо. Большое… Я посмотрел на пламя от коптящего факела и на девушку-ведьму. Она смотрела в небо, продолжая лить слезы. Если я ее помилую сейчас, она даже из города не выйдет, припрут ее обратно. Ведьмой она быть не перестанет. Значит, план «Б». – Перед вами стоит ведьма, предательница бога и рода человеческого. Вы не знали ее, но список ее злодеяний велик и страшен… – продолжил я чтение. – Она не признала своей вины, но она напала на нашего принца, члена королевской семьи, она обвинена королевством, она обвинена Смертью. Приговор – смерть через очищающее пламя костра. Есть ли среди вас те, кто желает оспорить решение божественного суда и суда человеческого. – Тишина. – Есть ли среди вас те, кто хочет связать свою жизнь с этой ведьмой и продлить ее участь? – Тишина. – Тогда я! Палач Хел Хельский, выбираю ее в свои жены! – Не, раньше было не тихо. Тихо на площади стало сейчас. Я повернулся к ведьме на костре. – Примешь ли ты мое предложение? Станешь ли ты женой палача города? Будешь ли ты зависеть жизнью от нашего союза? – Она закивала. Ну, хоть позора не будет. – Тогда правом высшего суда! Я дарую помилование вышеназванной ведьме до ее свадьбы и всей семейной жизни!!!

Окунув факел в ведро с водой, я повернулся к монахам. Двое в обмороке, трое крестятся. Я махнул стражникам на кострище, но безрезультатно. Пауза затянулась… Один из монахов очухался и взбежал на помост. Заговорил он довольно тихо, только для меня.

– Вы не можете жениться на ведьме, – почти шепотом заговорил он.

– Почему? – также шепотом спросил я.

– Брак заключается епископом или старшим монахом, а они ведьму не будут венчать… – А ведь он дело говорит. Об этой тонкости я вообще не подумал. Но отступать поздно.

– А меня? А меня как палача они будут венчать? – монах задумался и почти сразу смутился. Значит, нет. Да и я в храм их идти как-то не готов. – Тогда снимайте ее и тащите в темницу, с браком я разберусь сам.

– Но мы не можем… – сказал монах, и только сейчас городская толпа стала орать да кидаться всякой фигней.

– Или ты унесешь ее. Или ее унесу я, к себе. – Монах замотал головой. Ну вот. Тут мы договорились. Теперь толпа. Я повернулся к толпе и вытащил косу из-за спины, стало немного тише. – Жители города! Я никогда не вмешивался в ваш выбор супруга. Так почему вы решаете, что мне можно или нет? Если на этой площади есть несогласные – выходите сюда, выходите на эшафот ко мне, к палачу. И выскажите все, что считаете нужным! – Выждав около минуты, я продолжил: – Тогда решено! Королевский суд будет судить меня и мои права, а не вы! Промолчали сейчас, молчите вовек!

Я повернулся к служителям церкви и стражникам, что уже сняли девушку со столба. Стражники были немного пришибленные, монахи трещали между собой, как сороки. Да и плевать. Надо думать. Зачем тебе, Хел, голова? Кушать в нее? Я спустился по лестнице и зашел вслед за монахами в темницу. Девушку развязывать и не пытались, так и положили в клетку. Я не стал препятствовать, мне еще свою задницу прикрывать.

Епископ, королевский советник и принц… хоть тут повезло, примчались через минут двадцать. Злые как черти. Посмотрели на меня. Принц мне подмигнул. Зараза, ему бы в театре выступать. А вот епископ не сдержался.

– Что за цирк вы устроили на площади? Церковный суд вынес приговор! Вы палач, а не сваха!

– Вы правы, не сваха. Я свободный человек. Или это не так? – Епископ молчал. – Я разве не могу выбрать себе жену? Она отказалась? Нет?

– Вы не можете брать в жены смертницу! – попытался возразить епископ.

– Почему? Указ короля Василиска Девятого утверждает, что я человек свободный, а значит, я могу звать в жены любую незамужнюю девушку. Или ведьма замужем?

– Епископ, – положил на его плечо руку принц. – Он здесь прав. Суд разрешает спасать от казни ради брака и создания семьи. А он, как человек свободный, может этим правом воспользоваться.

– Мальчик мой, ты разве не видишь? Эти твари тьмы в сговоре! Он спасает исчадие ада не ради семьи, а ради самого зла, – зашипел старший церковник.

– Это судить не вам. Если семья распадется, он сам же и сожжет ее. Закон такой. Или мне к отцу сходить да уточнить? Мастер Вил, что вы молчите? Вы у нас знаток законов.

Советник немного потоптался на месте и решил снизойти до ответа.

– Действительно, палач имеет право на выбор жены, как свободный человек, и как свободный человек он может спасать смертницу. Правда, подобный инцидент был более двух веков назад, то есть это уже происходило. Поскольку в своей памяти я уверен, то могу точно сказать, что это для палача единственный способ найти жену. Так что мы не можем ему это запретить. Да и потом, дети палача это его наследники и преемники профессии…

– Да это бред! – вспылил епископ. – Я не стану их венчать, они от зла, от тьмы. Пусть Смерть их и венчает!

– Я не возражаю, – сказал я, и все посмотрели на меня. А я смотрел на довольную тьму, что стояла около епископа и ставила ему рожки тонкими пальцами. – Тьма обвенчает нас этой ночью. Все, кто желает присутствовать на нашем бракосочетании – прошу в гости.

– Я приду, – сказал принц. – Не каждый день можно увидеть свадьбу палача.

– А я прокляну ваш брак! – зло сказал епископ.

– Сделайте милость, – поклонился я в благодарном поклоне. А что? Каждый берет свое. Тем более что его внутренний свет меньше, чем у монахов, что снимали ведьму со столба, как он может меня проклясть? Насморк нашлет?

Все разошлись, а я остался дежурить у клетки со своей невестой. Дважды мимо меня проходили королевские гвардейцы, но делали вид, что это обычный обход. Ага, я так и поверил, что королевская гвардия патрулирует темницу. Но тем не менее после заката в темницу спустились мои свидетели. Принц с расфуфыренной фрейлиной, монах Рон с букетом засохших роз, шаман с супругой и еще человек восемь, мне незнакомых. Стражники отперли клетку с ведьмой. Я вошел внутрь и коснулся измученной девушки, та вздрогнула и постаралась разглядеть меня. Я же снял плотную ткань с ее рта. Бедненькая, что же эти твари с тобой делали… Цепи и веревки с ее тела также снял я. Идти она уже никуда не могла, поэтому я поднял невесомую девушку и вынес ее из клетки. Мы покинули темницу и вышли в замковый парк. Неплохо, я боялся, что нас на кладбище отведут. Принц посмотрел на меня и кивнул, «начинай», мол. Я посадил ведьму на скамью и наклонился к ее уху.

– Как твое имя? Невеста.

– Мирь… Мирия, – тихо прошептала она, запнувшись.

Я осмотрелся, Тьма сгустилась у яблони. Какая пошлость. Или это не из этой оперы? Я выпрямился и повернулся к свидетелям. Не уверен, что Мирия мечтала о такой свадьбе, но она почти наверняка мечтала о жизни.

– Дорогие гости, свидетели, Рон, – начал я свою речь. – Мы собрались сей прелестной ночью для за свидетельствования брака между мной и прелестной ведьмой Мирией. Я не силен в подобных обрядах, но я прошу Тьму, что покровительствует нам, обвенчать нас и признать этот брак вне мира людей, – я повернулся к яблоне.

Тьма собралась вновь и стала наполняться густотой и красками. Вот стали видимыми части ее темных нитей, вот красными каплями вышли в реальный мир ее тонкие пальцы. Маска вспыхнула ярким пятном на пустом месте. Все ахнули и сразу отшатнулись. Смерть подала одну свою руку ведьме, что не могла поверить своим глазам, но она приняла эту руку. Следом руку принял и я. Вот же мля!!! Больно-то как!!! Она как из огня и льда одновременно! Но на виду я только улыбнулся. Тьма посмотрела на гостей и поклонилась им, а затем вложила руку Мирии в мою. Боль моментально прошла, а Смерть исчезла из этого мира. Тишина и пара обмороков были нашими аплодисментами и поздравлениями. Хотя нет, вот подходит шаман.

– Примите мои искрение поздравления, – поклонился он нам. – Я желаю вам долгих лет и сил.

– Спасибо, Ига. Правда, спасибо…

Дальше к нам подошли почти все из гостей и поздравили примерно так же. А где подарки? Чем мне заниматься ночью? Монах не подошел, зато оставил свой вялый букет на скамье. Ну, хоть что-то можно взять с собой. Я вновь поднял уже свою жену на руки, подхватил букет и пошел домой. Путь до дома был долгим, девочка вроде легкая, но руки предательски затекали. Еле донес.

Пинком открыл домашнюю дверь и внес свою жену домой. Девушка все это время не проронила ни слова, ну хоть держалась за шею, снимая часть груза с рук. Я посмотрел на нее. Все еще в страхе. Из-за меня? Или еще не отошла от кострища? Неважно, я же на самом деле не чудовище, я просто страшный и ужасный, но не чудовище. Я занес бедную девушку на второй этаж и стянул с ее измученного тела тюремные лохмотья. Без одежд ее было еще больше жаль. Кожа да кости, раны и ожоги на теле, следы пыток и множества ударов. Она лежала, как кукла, и ничего не говорила. Я укрыл ее одеялом, открыл окно, пусть чувствует свежий воздух. Сам спустился вниз и разжег печь. Чем ее покормить? Мясо, наверно, нельзя. Значит, суп. Как варить суп? Методом тыка!!!

Среди ночи долбаные куриные бедра разварились и стали пахнуть, как подобает куриному супу. Я наполнил глубокую тарелку, взял кружку с горячим глинтвейном и поднялся наверх. Мирия спала, как я ее оставил. Я выставил все на пол и сбегал вниз за стулом. Второй раз все было выставлено на стул, ну нет тут ни стола, ни тумбочки. Тихонько разбудил девушку, что вздрогнула и попыталась отшатнуться. Указал ей на бульон и кружку, а сам спустился вниз. Чего ее смущать, мы пока не знакомы, чтобы спать в одной кровати. Ага! А где спать мне?..

Сегодня пятница! День разврата и порока! Нет. Сегодня пятый день. И всё. Всё, я сказал! Спина у меня затекла, просто жуть. Еще бы, кто спал хоть раз на трех деревянных стульях – меня поймет. Утро. Рассвет еще не начался. Сколько я спал? Часа четыре? Я сел под скрип стула и хруст позвоночника. Устал я чего-то. Размяв шею, я сходил и умылся. Вернулся в первую комнату, убрал ночные отходы, собрал остальной мусор. Приготовился делать завтрак. Стук в дверь меня отвлек. Я снял сковороду с огня и вышел. Девочка Рата. Сегодня рано. Я взял хлеб с небольшим запасом и вернулся на кухню, вновь поставил сковороду. Опять стук. Да вы издеваетесь! Снова снимаю сковороду. Открываю дверь.

– Рон, Тир тебя ети. Ты чего в такую рань? И что это за…

– Это подарок мой вам на свадьбу… – прохрипел монах и заволок в дом тяжелый котел. – Вчера я думал, что вас на дыбе вздернут, а вас обвенчала Тьма. Прости, святой Тир. Вот я и подумал, что надо подарочек.

– И зачем мне котел? – я прикрыл дверь.

– У нас в закромах он все равно пылится без дела. Наследство от предыдущей ведьмы. Утварь в конце концов. – Монах выпрямился и размял спину. – Это у тебя что? – он ловко подбежал к кастрюле с супом. Я перехватил его жадные руки.

– Не для тебя это.

– Силы Света, дайте мне силы! Подлая ведьма очаровала тебя, ты раб! Зло в твоей душе уже не остановить!!! – хватаясь за сердце, отплясывал монах.

– Да успокойся ты. Она болеет. Где твое сострадание? Я сейчас тосты с яйцами сделаю.

Монах осел на стуле.

– Не пугай старого человека. Я уже думал, что всё, нет тебя.