Цитаты из книг автора «Тара Вестовер»

что позитивная свобода – это самообладание, умение владеть собой. Чтобы обрести позитивную свободу, нужно обрести контроль над собственным разумом, освободиться от иррациональных страхов и убеждений, зависимостей, суеверий и других видов самопринуждения.

Разговор не складывался. Одри не спрашивала меня про Англию и Кембридж. Она не представляла, какой стала моя жизнь, поэтому мы говорили о ней – о том, как пагубна для детей система публичных школ, как она учит детей сама, дома.

Я ощутила колоссальный выброс адреналина, почувствовала, что границы моего мира расширяются. О природе женщин ничего не может быть известно определенно. Никогда еще я не находила такого утешения в черной пустоте, в отсутствии знаний. Мне словно сказали: кем бы ты ни была, ты – женщина.

В тот день я записала в дневнике: «Я могу учиться в школе. Я могу купить себе новую одежду. Но я останусь той же Тарой Вестовер. Я умею выполнять такую работу, какая не по силам ни одному студенту Кембриджа. И даже если на нас будет одинаковая одежда, мы останемся разными».

Вот тогда я впервые услышала о биполярном расстройстве. Я сидела в аудитории 101, слушала лекцию по психологии. Профессор перечислял симптомы, список которых я видела на экране: депрессия, мания, паранойя, эйфория, мания величия и преследования. Я слушала со все большим интересом. «Это мой отец, – написала я в конспекте. – Он говорит о моем отце».

Я вернулась на кухню, сравнила чистое, сбалансированное уравнение с хаосом незаконченных вычислений и непонятных каракулей. Необычность страницы поразила меня: отец владел этой наукой, мог расшифровать ее язык и логику, мог ее согнуть, повернуть и выжать из нее истину. Но, как и все, что попадало ему в руки, она превращалась в хаос.

Несколько лет назад отец убедил ее родителей Роба и Дайану, что публичные школы – это всего лишь программа правительственной пропаганды, и они тоже заперли дочь дома. До того, как родители забрали Джессику из школы, она была одной из них, но потом стала одной из нас. Нормальные дети перестали с ней общаться, и она осталась со мной.

Не знаю, почему он это сделал. Он и сам не знает. Он не может объяснить, откуда взялась эта убежденность, как ей удалось вспыхнуть так ярко, чтобы озарить мрак неопределенности.

Слово «бойня» приходило на ум, потому что это действительно было бойней – сражение, в котором одна из сторон не могла даже защищаться. Это слово мы использовали на ферме. Мы забивали кур, а не сражались с ними. Бойня – вот исход воинской смелости.

И тогда мама объявила, что мы едем в Аризону. Она сказала, что отец – как подсолнух, в снегу он умрет. В феврале его нужно взять и посадить на солнце.