– Пропускает занятия, списывает домашку и все выходные контроли, – загибала пальцы Лена.

– Покупает доклады! – напомнила Арина, а потом сощурилась. – Или за маской лентяйки прятались алмаз и будущее всех переводчиков?

Ага, как бы не так…

– Вы же в курсе, что семья Золотухиной достаточно обеспеченная? Родители работают в суде, зарабатывают хорошо, но Вику держат в строгости.

Девчонки дружно кивнули.

Все знали, что Вика жила в общаге, хотя ходила с модным телефоном и всегда наряжалась в брендовые шмотки с иголочки. Первое время, когда я только заселилась в общагу и случайно сталкивалась с Викой в коридорах и на кухне, даже глазам не верила. Что красотка с обложки глянцевого журнала делала в общежитии, которому уже лет как сто требуется капитальный ремонт?

Оказалось, это метод воспитания, который на Вике практиковали ее богатые родители.

Хочешь большего? Добейся.

– Я как-то подслушала разговор Вики и ее подружки, – поделилась я. – Случайно, конечно. Просто в столовой сидела за соседним столиком спиной к ним, вот все и услышала. Короче, Вике пообещали снять отдельную квартиру в центре города, если она войдет в число лучших студентов на зимней сессии.

– А лучших выбирали по одному с потока или с факультета, – задумчиво произнесла Арина. – То есть вы с Викой в любом случае прямые конкурентки. Победишь либо ты, либо она.

– Я одного не понимаю, – задумчиво почесала висок Маша. – Как Вике вообще удалось в топ попасть? Одно дело – списывать домашку, а другое – как-то получить зачеты. Еще и отличные!

Лена посмотрела на нашу подругу, как на невинное дитя. Арина покачала головой и взмахнула руками так, будто между ладонями у нее над головой должна была появиться сверкающая радуга.

– Микронаушник, – чуть ли не пропела она, а я кивнула.

– Именно. Я слышала, как Вика и ее подруга еще осенью обсуждали, где купить аппаратуру.

Маша охнула и коснулась ладонью груди, будто новость поразила ее в самое сердце. Маша всегда была самой ответственной из нас. Для нее списывание – восьмой смертный грех.

– В общем, – тяжело вздохнула я. Прекрасно понимала, что мы близимся к той части разговора, в которой девочки меня могут возненавидеть. Или просто начнут презирать. – Я почти весь первый семестр смотрела, как Вика обманом получает оценки и зачеты. Потом на сессии она стала подниматься в рейтинге студентов все выше, а я кусала локти от стресса. У меня не было никаких доказательств, что Вика влезла в топ нечестным способом, а октябрьский подслушанный разговор – ерунда, которая ничего не весит. Я была в панике, когда оставался последний экзамен, он должен был все решить…

Я вспомнила, как мне было страшно. Стипендия – мой единственный шанс спокойно жить и учиться и при этом не думать, что завтра мне будет нечего есть. Совмещать универ и работу, конечно, можно, но насколько эффективна будет такая учеба?

Занятия идут с утра до вечера. А еще есть домашка и обязанности в общежитии. Да и спать нужно хотя бы несколько часов в сутки, а если хочу пощадить свою нервную систему и здоровье, то все семь-восемь.

Я оттягивала момент признания, как могла. Долго молчала, притворяясь, что ничего не случилось, и радуясь, что до соседок с других курсов и факультетов новости о скандалах перваков вряд ли дойдут. Но теперь пора открыть правду.

Набрав в легкие побольше воздуха, я выдохнула:

– Короче говоря, я подставила Вику Золотухину.

На несколько долгих секунд повисла тяжелая тишина, которую разрушило короткое:

– Чего?

Голос Арины звенел от недоумения, а она вся сейчас походила на пружинку, которую долго сжимали, а теперь наконец отпустили. Арина даже вскочила, схватилась за голову и вновь с чувством повторила:

– Нет, ну серьезно. ЧЕГО? Я не ослышалась?

Ну вот. Тот момент, которого я так боялась.

В глазах соседок уже поселился немой вопрос. Тот самый, который уже эмоционально озвучила Арина.

– Погоди. – Лена чуть привстала, чтобы легонько толкнуть Арину на место. Мол, не мешайся, не суетись. Сядь! А потом она посмотрела на меня, низко сведя брови. – Подставила? Но как?

Я в красках помнила каждую деталь того дня. Январский четверг, в который мы сдавали последний экзамен зимней сессии. Перед тем как отправиться в кабинет, я зашла в туалет. Нервы шалили, я понимала, что это последний раунд, в котором должна не только показать свои знания, но и победить Вику.

Я не сомневалась, что сдам хорошо. Стипендия бы у меня была в любом случае. Но какой толк от четырехзначной суммы, которая кончится в первую же неделю? Мне нужна была повышенная стипендия, которая в несколько раз больше крохотной обычной. И единственной преградой на пути к ней была Вика.

Вика, которая не просто дышала мне в затылок, а была со мной на одной строчке в общем списке. Вика, которой не нужна стипендия. Ей нужна дорогая хата в центре города, которую в подарок снимут родители. Вика, которая ни одной извилиной не шевельнула, чтобы выучить хоть что-то!

– Я закрылась в кабинке туалета, – помрачнев, рассказывала я. – Сидела на крышке, поджав ноги к груди, и старалась дышать ровно. А потом услышала, как кто-то вошел в туалет.

– Золотухина, – догадалась Арина, и я кивнула.

– Я узнала ее по голосу. Не стала выходить сразу, а решила послушать.

– Послушать, как они обсуждают будущий экзамен?

– И проверяют микронаушник. Договариваются, как будут диктовать друг другу ответы. Последний экзамен был в форме теста. Любая ошибка могла стоить мне повышенной стипендии, тогда как Вика хотя бы одну ошибку допустила бы вряд ли. Ей же все диктовали!

Я и не заметила, как на эмоциях повысила голос. Даже спустя месяцы вспоминать об этом было тяжело и неприятно. Но в моей истории оставался еще виток.

– Я незаметно подняла телефон над дверцей кабинки и сняла, как Золотухина вставляет в ухо микронаушник. Сняла, как они проверяют звук, тестируют связь… А потом…

– Потом?

– Дождалась, когда Вика с подругой выйдут из туалета, и побежала на экзамен. Но не для того, чтобы сдать его, нет. Сначала я показала видео ответственным за наблюдение преподавателям. Хотела сделать все тихо…

«Как крыса», – добавила мысленно и зажмурилась. Почему «как»? Я и есть крыса.

– Но Вика зашла в кабинет, да? – сочувственно спросила Маша.

Я смогла только кивнуть. На самом деле в кабинете было полно народу. Куча студентов, и все они стали свидетелями моего поступка. Вике даже сплетничать не пришлось, чтобы распространить слухи о том, как гнусно я ее сдала.

Все это видели своими глазами.

– Я могла бы потянуть. Показать видео потом, но боялась, что промедление обернется поражением.

Говоря это, я чуть не рассмеялась. В чем я оправдываюсь? В том, что поймалась!

Стоило бы сожалеть о том, что натворила. Я победила, но опозорилась. Получила повышенную стипендию, но навсегда уронила репутацию в грязь.

Я подставила другого человека. Вику сняли с экзамена, отправили на пересдачу. Она лишилась даже обычной стипендии, не говоря уже о повышенной и о квартире, которую обещали родители.

– И знаете, что самое плохое? – Вопреки тусклому голосу сидела я с гордо поднятой головой. – Я стыжусь правды, но не считаю, что была неправа.

Этой фразой я поставила точку в рассказе, но переживать стала только сильнее. Ведь теперь очередь девочек говорить и выносить приговоры.

– Тина, – Лена вздохнула и покачала головой, – ты поступила…

– Необдуманно! – выкрикнула Арина.

– Справедливо, – одновременно с ней сурово произнесла Маша.

– Мне одной кажется, что это как-то некрасиво? Неправильно! – Лена мотнула головой, короткие волосы качнулись. – Мы ведь все студенты. Все в одной лодке. Никто не застрахован от того, что в будущем не придется списывать.

– Ну не-ет, – возмущенно протянула Маша и скрестила руки на груди.

Лена воинственного взгляда еще одной отличницы нашей комнаты не замечала.

– Теперь никто не чувствует себя в безопасности, – продолжала Лена, и я понимала, что каждое ее слово заслуженно бьет меня наотмашь. – Везде будут мерещиться стукачи и камеры! И тебя, Тина, всегда будут считать крысой. Что бы ты ни делала, от этого уже не отмоешься.

Я поджала губы и покорно опустила голову. Все это правда. От первого слова и до последнего.

– Нет, ты вообще слышишь себя, Куропатова? – возмущенно прошипела Арина и вновь подскочила на ноги. – По-твоему, Тина должна была это схавать?! Упустить положенную ей повышенную стипендию просто… Просто почему? Из-за чувства солидарности? Из жалости и снисхождения? Ха!

Маша кивала, поддерживая каждое слово Якоревой:

– Я бы еще могла понять, если бы Вика была в сложной ситуации. Ну, знаете, брату нужна операция, денег нет, и вся надежда только на…

– Машунь, больше не смотри те сериалы, пожалуйста, – скривилась Лена, за что моментально получила слабенький удар в плечо.

– Я к тому, что Вика боролась не за жизнь, как Тина…

– Ну, спасибо, – буркнула я.

– …А за красивую жизнь. На еду, одежду и прочие базовые вещи у Золотухиной бабки есть. Тине победа была нужнее.

– Согласна, – кивнула Арина. – Но действовать нужно было умнее. Незаметнее.

Округлив глаза, я смотрела на Арину, потом перевела взгляд на Машу. Обе не выглядели так, будто собирались порвать со мной любое общение.

– То есть вы не огорчены тем, что я сделала?

– Я – нет, – пожала плечами Маша. – Я бы так же поступила. Почему я трачу силы, нервы и время, что-то учу, а кто-то забирает мои лавры?

– Я огорчена только тем, как ты все провернула. – Арина сделала неопределенный жест рукой, будто что-то раскручивала в воздухе. – Это ж надо было так накосячить! Неудивительно, что тебя ненавидят.

Я облегченно улыбнулась, и мы с девочками наконец-то рассмеялись. Все, кроме Лены.

– Прости, конечно, Тина, но спали ты так меня, я бы с удовольствием макнула тебя в торт лицом. – Она вскинула брови и состроила невинное личико. – Так что Вику тоже понять можно.

– Значит, ты на стороне Золотухиной? – скривилась Маша.

Я затаила дыхание.

– Нет, конечно! Она стерва, – выпалила Лена, и я удивленно захлопала ресницами. – Просто хочу донести до вас, что и Тина не ангел. Но все равно ты не перестанешь быть моей подругой.

Она протянула мне руку, и я, немного поколебавшись, коротко сжала ее в своей.

– Кто-то должен быть голосом разума в этой компании, – тише добавила Лена. – У Арины шило в одном месте…

– Неправда! – выкрикнула Якорева с другого конца комнаты, по которой нервно наматывала круги.

– Маша – каноничная заучка.

– Я бы поспорила с этим утверждением, – интонацией робота прочеканила Маша и закинула косу за спину. Ей только очков не хватало, чтобы деловито поправлять их.

– Ты же, Тина, сейчас подсудимая и не можешь оценивать ситуацию со стороны. А я говорю так, как есть. Вика конченая, но ты сама виновата в том, что обозлила ее.

– И что мне теперь делать? Ничего ведь не исправишь. Извинения не помогут.

Лена хотела что-то ответить, но тут в дверь постучали. Арина даже включила свет, чтобы мы четко увидели удивленные лица друг друга. Никто из нас не ждал гостей.

За дверью оказалась наша соседка по коридору. Нарядная, в туфельках на каблуках. Она явно только что вернулась с прогулки.

– Привет, девчонки, – помахала рукой она. – Меня коменда просила передать, что для кого-то из вас на входе курьер оставил посылку. Спуститесь, ладно?

Вниз мы пошли все вместе. Внутреннее чутье бесновалось, но пока что я не понимала, интуиция поет о чем-то хорошем или верещит, предостерегая. Доставка могла быть для любой из нас: книги для Маши, шаурма для Лены, роллы-сюрприз от парня Арины. Или коробка с битым стеклом для меня от однокурсников.

Но внизу нас ждал букет из нежно-розовых пионов. Такой пышный, что казался необъятным. Сладкий цветочный запах разлился по всему холлу. Какие-то девочки фотографировали букет издалека и перешептывались, решая, можно ли подойти поближе, чтобы сделать кадры получше.

– Это точно тебе, именинница, – произнесла Арина то, что и так крутилось у всех в мыслях.

И действительно. Среди благоухающих бутонов обнаружилась записка:

«Я не смог проводить тебя до дома, но засыпать ты все равно будешь с мыслями обо мне. Д.».

Значит, Демьян навел обо мне справки, зная лишь имя и фамилию? Плохо. Что еще он мог нарыть, кроме того, что живу в общаге? Очень плохо. Хоть и лестно.

Несмотря на трепет глупого сердца, на душе было неспокойно.