– Откуда оно у тебя? – спросила ее спокойно и тихо. Я не знала, что происходит, но уже ощущала гнетущую тревогу и ядовитый страх, что стальным обручем стиснул грудь.

– Я задремала сегодня вечером, а проснулась от чувства, будто кто-то прямо в моих ладонях развел костер. Открыла глаза и увидела это, – сказала Ада трагично и кивнула, указывая на кольцо. – Я спрятала его, а сама побежала в город. Там и узнала о смерти Верховного.

– Думаешь, ты следующая? – Вопрос прозвенел в ночной тишине угрозой. Будто Аду ждет не корона и власть, а верная гибель.

– Не вижу иных причин, – кивнула сестра.

Знаки внутри камня пульсировали светом. Если Ада права, это наш шанс покинуть ненавистные Окраины, перебраться в Центр. Билет в роскошную жизнь, лишенную страха.

– Я никуда не поеду, – будто прочитав мои мысли, отрезала Ада.

– Почему? Мы могли бы войти в свиту Центра. Да что говорить – мы бы ее возглавили. Ада, ты теперь Верховная!

– Нет…

– Ты не можешь отказаться. Если мы не ошибаемся, вся магия теперь под твоим контролем. Без тебя остатки Нового Мира рухнут. Планета окончательно умрет.

– Нет, – снова повторила она, словно помешавшись.

– Ты с ума сошла! – Мое сердце наполнилось страхом. – Куда ты денешься теперь от короны?

– Сбегу. – Она крепче прижала к груди свой до смешного крошечный багаж. – Сбегу вместе с Аликом.

Ада не выдержала моего тяжелого укоризненного взгляда и отвернулась. Я же, недовольно нахмурив брови, серьезно спросила:

– Кто такой Алик? И почему ты бежишь с ним, а не со мной?

Ее смущенный взгляд красноречивее любых слов. Из моей груди вырвался тяжелый вздох, сердце ухнуло в груди. Пожалуй, оставлю нравоучительные высказывания при себе. Теперь есть вопросы куда более важные, нежели тайный ухажер сестры.

Например, что будет с остатками человечества, и без того исчезающе малыми?

– Ты же понимаешь, что обрекаешь всех на смерть? От Центра до Окраин.

– Это не так.

– Ада, – устало вздохнув, сказала я, прекрасно понимая, что битву проиграла. Она не слышит никого, кроме себя. – Весь Новый Мир стоит на магии. Здания, лекарства, фермерство, скотоводство, электричество… Ты обрекаешь человечество на голодную, холодную смерть под руинами.

Сестра пронзила меня обреченным взглядом, и я вздрогнула. Пусть в глазах Ады стояли слезы, но в них читалась нерушимая уверенность. Она пойдет до конца.

– Не я создала эту систему. Не я возложила ответственность за тысячи людей всего на одного человека. И не мне платить за чужие ошибки.

– Кто, если не ты? – сделала последнюю попытку образумить сестру. Но и она пошла прахом.

– Кто угодно из остальных одиннадцати.

Мои брови от изумления поползли на лоб. До последнего не верила своим ушам и думала, что ослышалась. Ада, видя мое удивление и немой вопрос, произнесла:

– Я не оговорилась. Претендентов двенадцать. Теперь ты понимаешь? Магия не подчинилась кому-то одному, она раздробилась.

– Такого никогда не было! – Кровь пульсировала в висках, пока судорожно пыталась дать хоть какое-то объяснение происходящему. Но не могла.

– Тем не менее… – Ада ловко забросила сумку за спину, а я остро ощутила, что именно здесь, на этой скверной и мрачной опушке, наши пути разойдутся.

– Что теперь? – задала вопрос, хоть и знала, что ответа на него у нас нет. Я почти физически ощутила, как на мои плечи лег тяжкий груз грядущего одиночества и страх неизвестности.

Мой дом – руины. Сестра сбегает. А сила, которая поддерживала жизнь последней горстки человечества, рассеяна на двенадцать кусочков.

– Ты вернешься в город. – Ада носком сапога вырыла небольшое углубление под сухой аркой корней. Бросила туда кольцо и присыпала землей. Вместе с этой побрякушкой она похоронила здравый смысл. – Скажешь завтра, что меня похоронило под завалами рухнувшего дома.

– Кому скажу?

– Тем, кто приедет за мной, чтобы отвезти в Центр. Они устроят отбор претендентов на трон Верховного.

– А ты?

– Уйду за границу.

Я долго смотрела, как сестра старательно закапывает свою путевку во дворец. Смотрела и надеялась, что Ада вдруг прыснет со смеху и признается, что пошутила. Слишком много дыр в этом плане, который может очень дорого обойтись. Всем нам.

– Почему ты веришь, что люди, способные отследить магического кандидата, не смогут понять, что тот на самом деле мертвым только притворяется? Почему ты уверена, будто они не поймут, что ты сбежала?

Ада загнанно молчала, а я ощутила острое желание ее хорошенько встряхнуть.

– Даже если они не станут тебя искать, – продолжала полную яда речь, – ты не выживешь за границей. Там все мертво. Хочешь пополнить список еще и собой?

Жить в Новом Мире, Приме, как его назвали, сложно. Выжить же за его пределами – нереально. И Ада это знает. Земли, павшие под ударами еще сотню лет назад, до сих пор непригодны для жизни.

Около века назад люди поняли, что далеко не все способны подчинить магию, обучиться ей. Сформировалась элита, решившая, что может позволить себе вершить судьбы мира. Совершенного, идеального мира, в котором останутся лишь сильнейшие – маги.

Тогда они добились своей цели, но цена была ужасна. Миллиарды жертв, выжженная почти дотла планета, погибшая фауна, непригодные для растений почвы…

Мертвая земля для идеальных людей.

– Люди не смогут вечно жить лишь под покровительством нестабильной Примы, – откровенно высказалась Ада, и я знала, что она права. Но это же не значит, что нужно прямо сейчас бежать покорять пустыни!

Мы замолкли, слушая, как вдалеке ровняется с землей район, в котором мы провели всю жизнь. Мир сходит с ума, старые правила трещат по швам, и если Прима не придумает, что с этим делать, вслед за Окраинами рассыплются остатки человечества.

– Мне пора, время подходит, Ари, – вдруг обронила Ада, и лицо ее стало серым и мрачным.

Она крепко обняла меня, а я прикусила губу. В темноте не видно слез, но мои жалкие всхлипы Аде слышать точно не нужно. Ей и без того тяжело.

– Ты запомнила мою просьбу? Скажешь, что я погибла?

Кивнула, не выпуская сестру из объятий. Соврать гостям из столицы будет несложно – скорбь уже изуродовала мое лицо, ведь я даже не представляю, как теперь сложится жизнь без Ады.

– Спасибо! – Ада чуть отстранилась и заглянула мне в глаза. Когда она произносила прощальные слова, ее голос звучал ровно и устрашающе спокойно. – Никому не доверяй, Ариадна.

Когда Ада скрылась в лесной чаще, я еще какое-то время не спешила уходить. Сидела под деревом, боролась со слезами, душила в себе тоску и пыталась усмирить страх перед неизвестностью.

Раз за разом вспоминала слова Ады и слушала ее удаляющиеся шаги, что остались последним воспоминанием о сестре.

Ненавижу Аду за сделанный выбор, но уже безмерно скучаю по ней.

Вскоре лес окончательно погрузился в тишину. Стих грохот погибающего города, Ада давно пропала за завесой чащи, а я устала задыхаться в рыданиях. И тут я поддалась мгновенному порыву и, даже не успев подумать о том, что делаю, выкопала из-под корней магическое кольцо с сияющими пульсирующими знаками и дрожащей рукой спрятала его во внутренний карман куртки.

Я чувствовала, что поступаю правильно.

В город я вернулась далеко за полночь. Старалась не поднимать взгляд от носков своих сапог и не смотреть на скорбящих людей, оплакивающих свое горе.

Окраины превратились в руины. Разбитые дороги усыпаны осколками, округа обросла каменными холмами рухнувших зданий. Кое-где над волнами обломков, опасно треща и кренясь, высятся чудом устоявшие одинокие голые стены.

Ужасная картина.

Сотни людей в одночасье лишились крова, и никто с этим ничего не может сделать. Ведь Верховного больше нет.

Я непроизвольно сжала в кулаке во внутреннем кармане куртки кольцо, от которого так стремилась избавиться Ада. Что я буду с ним делать?

Совесть подсказывала признаться во всем, сказать, что один из претендентов на трон Верховного бежал. Тогда я, возможно, спасу Аду от страшной смерти в мертвых землях и дам какой-никакой шанс Приме быстрее найти достойного правителя.

Только вот Ада возненавидит меня до конца дней. Да и смогу ли спать спокойно, зная, что предала сестру?

– Убежище на востоке! – прозвенел чей-то голос. – Все на восток!

Несколько измученных людей как пыльные тени поднялись с земли и, едва шаркая ногами, двинулись вверх по улице. Многие так и остались рыдать, припав к камням и проклиная мир, что отнял у них самое дорогое.

Мне едва хватало сил, чтобы тоже не упасть на колени и не закричать от боли и тоски. Не хочу, чтобы Ада уходила! Не хочу оставаться одна!

Но кого винить? Верховного, который так не вовремя ушел, или жребий судьбы, выпавший на долю Ады?

Узкий поток людей стекался вправо по улице. Там среди пыльной груды обломков и камней высился хилый дощатый домишко – постройка старых лет, не зависящая от магии. Будь таких зданий больше, не случилось бы беды. Но колдовские дома легче строить и проще содержать. Вот и расплачиваемся теперь за лень и жадность.

– Оставьте свои имена здесь, – попросил человек у входа. – Это для учета выживших.

Очередь достаточно быстро подтянулась к дверям, и настал мой черед внести имя в список. Быстро вывела на дощечке у стены «Ариадна Тиль», и рука дрогнула. Рядом не будет имени Ады.

Сердце тоскливо сжалось, к горлу подступил горький ком. Но я взяла себя в руки, крепко стиснула челюсти и вошла внутрь.

В нос ударил запах гнили, плесени и пота. В помещении нет пустого места – всюду люди. Даже наступить некуда, все густо усеяно телами раненых и спящих. Взрослые сидят, убаюкивая детей, кто-то лежит друг у друга на коленях, на плечах…

Безумие.

Если быстро ничего не предпринять, большая часть из нас просто погибнет. Кто-то от голода, кто-то от инфекций, которые распространятся в ужасной антисанитарии. А дожившие до зимы умрут от холода. Тонкие стены с огромными щелями толщиной с мой палец не спасут от морозов.

Я попыталась найти место, где смогу хотя бы присесть, но приметила только подоконник. Неприятные воспоминания сегодняшнего вечера о сломанной оконной раме тут же окатили холодной волной ужаса, однако я быстро взяла себя в руки. Вокруг укрытия пустырь, ничто не рухнет на меня снова, да и другого места больше не найти.

Оттоптав с добрый десяток конечностей на своем пути, я наконец-то добралась до цели и запрыгнула на окно. Узко, тесно, невозможно разогнуться, но жаловаться не приходится. Только привыкать. Теперь так будет очень-очень долго.

По крайней мере, я так думала.