Потеря контроля в еде пугало настолько, что я решила обратиться за профессиональной помощью. Нашла центр лечения расстройств пищевого поведения. Прочитав краткое описание, с чем они работают, сама себе установила диагноз: компульсивное переедание.
"Компульсивное переедание – это приступы, при которых за относительно небольшой промежуток времени потребляется большое количество пищи и при этом есть ощущение утраты контроля. После приступа, который иногда может длиться весь день, человек испытывает чувство вины, недовольства собой. Расстройством такое поведение можно считать, если оно повторяется не менее двух раз в неделю на протяжении нескольких месяцев"
О да, это точно про меня. Приступы перееданий за неделю колебались от 3 до 6 раз в неделю и длились последние 3 месяца. В описании компульсивных перееданий было продолжение, что часто это может приводить к более острым формам РПП: анорексии или булимии.
"Анорексия – это психическое заболевание, проявляющееся в нарушении пищевого поведения, при котором человек сознательно жестко ограничивает себя в еде. Происходит такое ограничение, а иногда и вовсе – отказ от пищи, на фоне искаженного представления больного анорексией о собственном теле (фигура, вес) и упорном стремлении похудеть любыми средствами"
"Булимия – болезнь, развивающаяся на нервной почве, характеризуется частым колебанием веса на фоне расстройства пищевого поведения. Проявляется периодически в виде приступов неконтролируемого переедания и следующей за ними чистки организма. Больной булимией использует все средства, чтобы избавиться от приобретенных калорий: разные формы слабительного, рвотного, физические нагрузки или комплекс перечисленных средств"
Тогда было сложно поверить, что мои переедания могут прогрессировать. Если честно, наоборот, тогда я обрадовалась бы, если следующим этапом стала анорексия. Ведь только так можно перестать есть и стать нормального телосложения. Как понимаете, ума мне тогда не хватало. Но всё же хватило, чтобы понять, что пора обратиться за помощью к специалистам. Я уже почти настроилась провести предстоящий отпуск в стационаре для людей с РПП за много-много километров от дома. Достать все свои припасенные сбережения и разом их потратить на лечение. В этом даже было нечто драматичное с оттенком тонкой печали: я, почти как Эми Уайнхаус, еду в стационар лечиться от зависимости. И всё же многое смущало в этой радикальной для меня поездки. Удаленность города. Высокая для меня стоимость. Даты запланированного по графику отпуска, который предстоит только через 3 месяца. А у меня столько времени не было. Ещё немного – и я покончу с жизнью самообжорством. Поэтому снова Интернет, снова поиски и снова надежды найти что-то подходящее.
Насколько это иронично? Искать помощь после очередного приступа обжорства, сидя в крошках от только что съеденной 400-граммовой пачки овсяных печений? Сама не помню, как, но уже больше получаса читала о чужих историях заболеваний РПП. Это был форум. А если точнее, найденная, наконец, «своя стая». Я не одна. Нас много. И часть из этих людей пишут, что выход есть. Как например, у этой девушки с 10-летней булимией, которой очень помогла психотерапия. Она перестала вызывать рвоту. Она смогла нормально есть. Она перестала маниакально думать о еде. То, что нужно.
Специалиста по работе с РПП в моем небольшом городе я не нашла. Но обычных психологов было с избытком – несколько дней я внимательно читала о них, с чем они работают, отзывы клиентов о работе с ними. И вот, наконец, выбор сделан!
Это был 2015-ый год – тогда о терапии говорили мало. Я понимала, что не смогу рассказать маме или своим подругам, что собираюсь незнакомой тёте на протяжении часа рассказывать то, о чём не могу/не хочу/стесняюсь рассказывать им. Но стыд закрываться по вечерам в комнате и обжираться едой до боли в животе многократно превышал стыд записаться на встречу к психологу. Всего пара сообщений – и мы договорились о дате и времени встречи. Ещё не встретившись, я уже испытала облегчение. Есть надежда, что кто-то сможет мне помочь.
Всё точно так, как я себе и представляла. Притихший вечер за окном, просторный кабинет, два массивных кресла, стоящих друг напротив друг друга, зеленый торшер с приглушенным светом и сосредоточенная молодая женщина, сидящая напротив меня. Она выглядит милой и дружелюбной. Как и полагается женщинам, находящимся рядом, мы незаметно друг друга рассматриваем. Мне нравятся её темно-каштановые кудри. Броские украшения, которые разбросаны беспорядочно от мочек ушей до запястий. Пышная юбка придает окончательный вид шумной цыганки. Но лицо, запечатанное в маску сочувствия, не дает этому цыганскому образу жизнь.
Да, всё как в тех американских фильмах – небольшая стопка листков, сложенная наготове на её коленях, шариковая ручка и этот вопрос, который она задает, чуть поддавшись вперед:
– Что привело вас сюда?
Я немножко торопливо рассказываю: про беспорядочное поедание еды, потерю контроля, переживания о наборе веса. И снова: всё о еде. Даже находясь здесь, думаю о том, что смогу себе купить в ближайшей «Пятёрочке», которую заприметила на остановке. Точно знаю, что там сейчас акция на халву в шоколадной глазури. Точно знаю, что куплю её. Всего чуть меньше часа – и она у меня в руках. И я смогу развернуть пару конфет на самой остановке. Всего подождать чуть больше получаса. Эта мысль меня успокаивала.
Катерина внимательно слушает, торопливо делает пометки в листках, сочувственно кивает. Ну вот, заканчиваю – уложилась в 20 минут. Надо же, проблему длиной в полгода лет, можно описать меньше, чем за полчаса.
Катерина задает вопросы про моих родителей, отношения с друзьями, есть ли у меня молодой человек, работу, увлечения – и много ещё. Но ни один не связан с едой… Как же так?
Я ухожу немного озадаченной: моя проблема о еде, но мы говорили совсем о другом. Всё равно договариваюсь о встрече на следующую неделю. Я в таком отчаянии, что готова поверить во все. Психотерапию, медицинские центры лечения, таблетки, нашептывания ведуний, выздоровление через раскладывание пасьянса, аффирмации, карты желаний, операцию по уменьшению желудка, питание по группе крови. Пока выбор останавливаю на психотерапии. Что за сладкая пилюля – сиди, рассказывай истории и жди результат.
Через 3 сессии съезжаю от родителей и начинаю жить одна, через 3 месяца – прекращаю общение с бывшим парнем, через год – меняю работу. На этом решаю закончить работу с психологом.
Терапия вынула из меня боль в отношениях с папой и бывшим парнем, оставив меня полой внутри. Вот я осталась одна. В съёмной квартире в центре города с хорошей работой в престижной компании с прожиточным минимумом из пары подруг и пары интересов – я всё равно не знала куда себя деть. Мне казалось, что все вокруг поняли, как жить, и их побочные эффекты – это растущие зарплаты, увеличивающийся метраж покупаемых квартир или прибавление в семье детей или хотя бы мужа. Я эти правила пыталась отчаянно нащупать, выйти на их след, при этом постоянно задавая себе вопрос: «Что со мной не так?». Работа всё больше меня угнетала – моей занятости в хорошие дни хватало часа на 3–4, а после – я не понимала, чем себя занять. Работа не приносила мне удовольствия. Как и отношения с собой, пока у меня не было парней. Я чувствовала себя пустой – и мне отчаянно хотелось чем-то себя наполнить. Поэтому я стала есть ещё больше. Моим побочным эффектом стал максимальный вес за последние годы: 80 кг при росте 168.
Я становилась больше. Безобразней. Бесформенней. Я понимала, что, если перестану сметать всё, что лежит, то похудею. Но не могла остановиться. Если я не ела, то задавала себе неудобные вопросы про работу, отношения, свой вес, отношения с родителями и так далее, и так далее. Еда заглушала тревогу, недовольство, страхи. Еда – как терапия. Только действует гораздо быстрее и стоит дешевле.
В очередной раз наевшись сладостей, купленных по акции, после работы, мне было так плохо, что всё, что я могла – это просто лежать на спине. Я уже знала, что утром проснусь снова с чувством тяжести в животе. И отражение в зеркале завтра мне тоже не понравится. А сейчас очередное поражение в матче: «Таня VS Здоровое и стройное тело». Даже лежать было тяжело. Казалось, если бы не границы моего желудка и тела, то вся съеденная за 20 минут назад еда растеклась по всему периметру двуспальной кровати. И получилось бы одеяло, покрытое первым слоем из крошек пачки вафель, второй – крупки пачки 250-граммовой шоколадных конфет «Мишек в лесу», и, наконец, финал – глазурь, залитая ровным слоем из двух 90-граммовых плиток Альпен Голд со вкусом черники. Может, тогда бы мне стало легче, и я хотя бы смогла перевернуться на живот.
Боль невыносима. Боль тупа. Да и не боль вовсе. Ты проглотила весь мир с его проблемами – и теперь остаётся только ждать, когда он переварится во что-то худшее, чем был прежде. И снова от тебя ничего не зависит. Самое главное уже произошло: ты уцелела после цунами из ненависти к себе, злости и стыда. Теперь с осторожностью жди его последствий. С осторожность жди, когда тебя закрутит в новые вихри. С надеждой жди, когда пройдет сезон. А пока время только семь вечера – и нужно как-то доживать этот день. И пережить завтрашний со всей этой тяжестью в теле и в голове. И ещё череду таких «сегодня-завтра», каких уже скопилось в замедлившийся караван из последних шести месяцев.
Невыносимо.
Я попала в заколдованный круг. Я не могу не есть. Я не могу продолжать толстеть. Надо что-то с этим делать. Вспоминаю, что раньше читала про компульсивные переедания и что они могут приводить к булимии.
"Больной булимией использует все средства, чтобы избавиться от приобретенных калорий: разные формы слабительного, рвотного, физические нагрузки или же, комплекс перечисленных средств"
Всегда читала эти строки с отвращением и мыслью: «Это уж точно не про меня. Никогда не стану таким заниматься». А сейчас мысль избавиться от еды, вызвав рвоту, кажется мне спасительной. Меня уже несколько раз тошнило, когда я отравлялась едой. Это неприятно, но зато какое облегчение после. Тем более, сделаю всего лишь раз. Один. Потому что сегодня так невыносимо – и надо как-то доживать этот день. Это даже пойдет организму на пользу – не нужно будет всю ночь работать на износ в попытках переварить тот килограмм сахара, который я только что съела. Да, определённо, так будет лучше.
Я направляюсь в туалет, даже не представляя, как это делать. Несколько раз обрабатываю унитаз чистящим средством. Несколько раз мою руки. Примеряюсь, как лучше это сделать: стоя в полный рост и чуть согнувшись над ним или стоя на коленях. Это похоже на первый робкий поцелуй. Ты не знаешь, как правильно делать, но всё равно пробуешь.
Первые попытки вызвать приступ рвоту оказались не очень неудачными. Щекотание кончиками пальцев гортани кроме неприятных ощущений в горле и приступа стыда («Что, даже рвоту не можешь вызвать?») больше ничего не вызвали. Я чувствовала себя странной: стоя на коленях и чуть согнувшись над унитазом так, что моя голова была окружена его сиденьем словно нимбом. Но стоило себе напомнить, что странно набивать себе живот таким количеством еды, как пальцы забирались глубже в гортань и усерднее работали. Теперь это точно казалось правильным выбором – из двух наказаний я выбираю меньшее. Вместо опасности растолстеть – всего лишь вызвать рвоту.
Я продолжала корчиться над унитазом, уже затекали колени от кафельной плитки, пальцы были в слюнях – кроме них ничего не выходило. Может, хотелось оставить всё так, но мысль, что я даже не способна вызвать рвоту из себя отравляла меня. Толстуха-неудачница, на чей вызов не выходит даже рвота. От этой мысли я почти царапала себе горло. Наконец, почувствовала, как еда поднимается по пищеводу, пара мгновений задержки во рту – и эта теплая масса уже смотрит на меня со стенок унитаза. Плотная, липкая, неопределенного цвета. Можно угадать в том шоколадном сгустке Альпен Гольд, а это похоже на кофе, которым я всё запивала. Что я тогда почувствовала? Облегчение. Облегчение эмоциональное – «у меня получилось». Самоутверждение – я всё делаю правильно. Я делала это ДЛЯ здоровья, чтобы разгрузить организм и пищеварение. Но всё равно это липкое пятно, медленно стекающее по стенкам унитазам, это слишком мало от того, что я съела. И мои два пальца снова отправляются в рот.
О проекте
О подписке