– Тебе когда-нибудь говорили, что ты словно заноза в заднице?
В груди резануло ножом на живую… и я с трудом сдержала подступающие слезы.
– Так… понял… запретное слово.
– Помоги мне…
Внезапно сорвалось с моих губ.
– Послушай, коротышка, твой МУЖ платит мне, и я помогаю ему.
«Коротышка?! Муж?!»
Я наморщила нос от услышанного, а вдруг оживший водитель снова улыбнулся моей мимике.
– Эрик не мой муж!
– Ну жених, какая разница?
Я подняла руку и показала на кольцо на безымянном пальце.
– У меня другой муж! Эрик хочет заставить меня быть с ним!
Он нахмурил брови и стал выглядел опасно.
– Слушай, малая, я не хочу копаться в вашем грязном белье. Муж, любовник, мне насрать, ты – лишь объект.
– А кто меня впечатал в стену в номере и чуть не поцеловал? Мистер «бойтесь меня, я весь такой брутальный серый волк»!
Он засмеялся в голос на мою откровенную дерзость и почесал затылок, по всей видимости, загоняемый в тупик моей реакцией. А во мне снова начался внутренний диалог и борьба со внезапно вспыхивающими чувствами к этому двухметровому изваянию.
– «У него чудесный смех…»
– «Мили! Ты опять начинаешь?!»
– «Ну чудесный же…»
Он был таким неприступным и твердым, таким большим и могучим атлантом… но такой зрелый и притягательный он крушил мои зарождающиеся чувства своим смешком с очередной колкой издевкой.
– А-ха-ха-ха! Девочка, ты не в моем вкусе, и я тебя никогда не поцелую. Я тебя не поцеловать хотел, а придушить. Не ищи то, чего нет. Я – не мальчик, и твои фокусы со мной не прокатят.
– Поспорим?
– На что? – не задумываясь, хитро протянул Джеймс, поворачиваясь ко мне на долю секунды.
– На твою косичку.
– Легко! Только без обнаженки и откровенного совращения.
– Я же не в твоем вкусе, так чего бояться? Голую или нет, ты меня не поцелуешь значит?
– Нет! – он начинал злиться, чем заводил меня еще больше, и я ехидно промурлыкала.
– И не притронешься?
– НИ ЗА ЧТО!
Он повысил голос и осекся. Вот и первые искры полетели из его изумрудных дерзких глаз. Поездка стала веселей.
– Сколько нам ехать?
– Семь часов.
Не задумываясь ответил Джеймс, словно эта цифра вертелась у него на языке.
*********************************
Джеймс.
Мы въехали в небольшой проездной городок с серыми малоэтажками и небольшими частными домиками, и маленькая бунтарка опомнилась.
– Я есть хочу, – заклянчила малышка.
– Надо было есть, когда тебе предлагалось.
– Ну, пожалуйста, Джеймс…
Когда мое имя сорвалось с ее теперь точно запретных губ, я растаял и свернул к тротуару, увидев ближайшую вывеску. Нам попалось придорожное небольшое кафе, достаточно людное. В его аккуратно оформленной, чистой обстановке я любовался плавными изгибами впереди идущей кудряшки, наряд которой жестко контрастировал с интерьером этой забегаловки, в которой все присутствующие сворачивали бошки вслед жгучей брюнетке, что меня необъяснимо раздражало.
Мы сидели друг напротив друга в неловком молчании после нашего достаточно откровенного разговора в машине для едва знающих друг друга людей, и, все же, я решил уточнить.
– Что будет, если выиграю я?
– А? – малая вернулась ко мне из своих мыслей, которые были мне не доступны.
– Ну ты по каким-то своим причинам хочешь отрезать мне волосы. Кстати зачем?
– Так будет красивее.
– Считаешь меня красивым?
– Да… – тихо и сразу произнесла она.
«Очень интересно…»
Я смотрел на наливающуюся краской крошку и безумно хотел залезть в эту кудрявую голову, чтобы прочитать, о чем она думает сейчас.
– Так что я получу, если выиграю?
– Отвезешь меня к заказчику, – и вот снова ее манящая ухмылочка, и я рассмеялся от невыгодности такой хитро выверенной сделки.
– То есть ничего? Тогда давай так, если поцелую, то не повезу, и оставим в покое мои волосы.
– Ну хорошо, что ты хочешь?
– Хочу нарисовать тебя… или на тебе… – зачем-то выпалил я, проклиная свой неудержимый язык, а Мелиса взглянула на меня по-другому.
– Ты художник?
Я кивнул. Она хотела еще что-то сказать, но принесли наш завтрак, и малышка сменила тему.
– Овсянка? Ты ешь кашу по утрам? Какой хороший мальчик, – слово «мальчик» отозвалось во мне внутренним протестом, который я выразил слишком заигрывающе даже для себя.
– Я строго слежу за питанием, и ты даже не представляешь, на сколько хороший.
Кудряшка уплетала свои вафли с джемом вкусно причмокивая. Капля клубничного лакомства упала ей на открытый бархатный бугорок, и она томно, опять-таки забавно неумело произнесла.
– Ой… какая я неловкая. Не хочешь убрать или может слизать языком прямо при всех этих людях.
«Твою ж мать…» – я закашлялся и засмеялся.
– Серьезно?! Ты думала это сработает?
– Попытаться стоило.
Она провела указательным пальцем по липкому пятну и погрузила его глубоко в рот, эротично посасывая.
«Это будет весело.» – я покачал головой, ухмыльнулся и поднял чашку с чаем, отпивая горячий напиток и закрывая роскошный вид.
Мы вернулись к машине, я открыл девушке дверь и взглянул на нее. Она смотрела на меня, задрав голову, ее глаза смеялись.
– Ты просто кремень. Но если что, я все еще липкая.
– Садись уже.
– Джеймс, не надо, пожалуйста…
Мелиса подняла руку и погладила меня по щеке. Я нагнулся к ней ближе, потому что не мог разобрать ее шепот.
– Умоляю тебя… ты же хочешь помочь мне, я же чувствую…
Она вставала на носочки будучи на каблуках, и я был уже очень близок к провалу, ибо грусть в ее глазах меня пленила. Хотелось укрыть ее от всех обидчиков и проблем, сгрести в охапку и успокоить.
– Едем, – холодно бросил я, отключая эмоции, погружаясь в холодный здравый рассудок.
«Мы же оба знаем, Джей, что нам нельзя. И это всего лишь минутная слабость. Наши причины слишком вески, чтобы пускать все на самотек… тем более ради нее и для ее же блага.»
И снова в пути. Меня одолевали легкая усталость и странное любопытство.
– И все-таки почему?
– Что почему?
– Почему ты так противишься вернуться?
– Потому что мы расстались, – очень просто и откровенно отвечала грустнеющая крошка, а я продолжал нагло копаться в ней, хотя обещал себе и ей этого не делать, высказывая свое негодование, опрометчиво обозначивая границы и свое равнодушие в начале поездки.
– И ты вышла замуж за другого?
– Да… и с ним мы тоже расстались.
Она сняла кольцо, опустила стекло и вышвырнула его словно фантик. И снова та самая печаль украсила ее красивое лицо.
– Тогда почему не хочешь вернуться, не понимаю? Чего ты хочешь? – я хотел понять, хотел открыть ее всю для себя шаг за шагом. Мне было нельзя, и от этого чесалось еще больше.
– Все очень сложно, Джеймс… я не знаю… но точно я хочу быть свободной от них, от всех… я задыхаюсь…
Ее тоска разрывала мне сердце, хотелось взять ее за руку и притянуть в объятия, но все же полная картина не могла сложиться в моей голове. Я продолжил допрос.
– Мелиса… но у вас с Эриком такая красивая история любви, и ты была с ним счастлива, я же видел…
– Где?!
– Я давно слежу за тобой.
Я натянул свою любимую угрожающую каменную маску безумца, а мелкая открыла свой изумительный ротик. Я не выдержал и улыбнулся. Снова. И я не помнил, чтобы так много смеялся и улыбался хоть с кем-то в своей жизни.
– Да шучу я, в интернете, конечно. Он кричал о своей любви на весь мир. Насколько я его знаю, а знаю давно и хорошо его дела, он не из тех, кто в принципе способен на такие чувства.
– А ты способен?
– Ты меняешь тему.
Девушка закинула ноги на торпеду, и платье скатилось до ее обалденных бедер, что не могло не отвлечь меня от дороги, ибо эта особенная, такая нахальная красота пленила мой разум и едва не затуманила рассудок.
– Мы же договорились без обнаженки. Какие-то у тебя одинаковые подкаты, коротышка! Меня этим не прошибешь. Я видел слишком много шикарных женщин и еще больше обнаженных тел.
– Но мое отличается от них… верно?
Она закусила свой ноготок на большом пальце, чем насмешила меня еще больше.
«Интересно, а на что повелся Эрик?»
– Нет. Такое же. Это бесполезно, малышка.
На очередном холодной вбросе она положила руку мне на бедро, слегка сжимая его, и я шлепнул по ней, обалдев от такого наглого жеста, приходя в негодование.
– Еще раз так сделаешь, и я с тобой больше не заговорю.
– Прости… я просто… я на все готова, чтобы не возвращаться к нему?
– Даже отдаться первому встречному?! – мое зарождающееся бешенство разбилось о ее следующую фразу.
– Нет, просто поцеловать… – мягко улыбнулась лисичка, убивая во мне моих жестоких, безжалостных демонов, заставляя обнажить перед ней свои мысли и ощущения.
– Ты такая странная и смешная, я таких еще не встречал.
– А целуюсь я просто умопомрачительно. Попробуешь?
– А-ха-ха-ха-ха!
Я рассмеялся, и она вслед за мной. Мы хохотали еще пару минут. Она очень ловко ускользнула от темы. Девушка вытерла выступившие слезы от смеха, а я засмотрелся на свет, который исходит от нее. Свет, который не только пленил и наполнял меня, но и безудержно манил, и о который я мог не просто обжечься, а сгореть… заживо.
«Шесть часов, Джеймс…»
О проекте
О подписке