На сцену выползли ведущие – они бодро и весело болтали, пытаясь вернуть внимание публики, но их почти никто не слушал, все были заняты своими делами. Над аэродромом наконец-то появилось солнце, и в целом Тушино представляло собой довольно дурацкое зрелище: везде сушились раскрытые зонтики и развешенные шмотки, кто-то даже додумался сушить носки, повесив их на кордон; начинало казаться, что вот-вот кто-нибудь разведет костер и все пойдут к нему греться и сушиться.

Через некоторое время на сцене появилась моя любимая группа, а с ней и Вася. Правда его я не видела, так как стояла практически в последнем ряду, но это уже не имело принципиального значения. Я и Ирка бросили свои шмотки на мокрую и потоптанную траву, и, составив «козу», начали прыгать и подпевать, чем вызвали неподдельное удивление – ибо в этом оцепенении уже никто не мог проявлять таких эмоций. Истерия по поводу группы наблюдалась только у нас двоих, поэтому стоящие рядом, а особенно проходящие мимо смотрели на нас с пониманием, некоторые с сожалением и даже страхом.

Но выступление закончилось, и внимания к нам тоже как-то поубавилось. Нас это не сильно расстроило, ведь мы вспомнили, что где-то спрятаны отвоеванные у милиции коктейли и решили, наконец, их употребить.

Кто тусовался на «Крыльях», знает о существовании деревянных хреновин неизвестного назначения, расположенных недалеко от входа. Народ обычно на них отдыхает, а именуем мы их тушинскими лавками. Собственно, мы туда пришли, присели, открыли коктейли и стали рассматривать свой гениальный видок. Я с ужасом обнаружила бездарные разводы на своих бежевых колготках, а на моей черной короткой юбке виднелись какие-то жирные пятна… «Хорошо хоть пиджак высох»– подумала я.

Не буду вдаваться в подробности, тем более что я их смутно помню, но каким-то образом с нами познакомились три парня. Один был полный невысокий сероглазый шатен. Другой был худой, высокий, рыжий и конопатый. Зато третий оказался симпатичным брюнетом по имени Джон. Но, увы, очень скоро он ушел за пивом и больше не вернулся. Поэтому за пивом пошел рыжий, и очень вовремя – так как я была уже готова послать его гораздо дальше, чем за пивом из-за его шаловливых ручек, то и дело скользящих по моим коленкам. Ко мне подсел упитанный паренек, кстати, его звали Вова, (имя запомнила только благодаря нашему президенту) и мы, естественно по этой причине стали трепаться о политике. Но вскоре тема иссякла, и мы перешли на тему тусовок:

– Я могу уйти из дома и три дня там не появляться – никто не будет волноваться! – заявил Вован.

Я подумала, что родители будут только рады, когда он свалит из квартиры не на два дня, а скажем на двадцать два. Однако вслух сказала:

– Ну, меня бы за такое прибили!

– Это понятно, ты же девушка!

Разговор не был высокоинтеллектуальным, но и не раздражал. Вот Ире повезло намного меньше чем мне – к ней подсел в стельку пьяный фанат «Алисы» из этой же компании, который пытался разобраться чем старая школа рок – музыкантов отличается от новой (Иру это мало интересовало), и я было взялась помочь подруге, но чувак не сдавался (он уже был невменяем от количества принятого на грудь), и я отказалась от своего намерения.

Ситуацию спас появившийся с пивом Рыжик. Он любезно предложил мне отпить золотистого напитка, и я не отказалась. Пиво было свежим, холодным и очень вкусным. Вот с тех пор я и начала его пить.

От вкусовых наслаждений меня оторвал Вова, рука которого обнимала уже не мою талию, а кое-что пониже. Этого я уже стерпеть не могла и предложила потихоньку сваливать, так как начинало темнеть.

Дорога к станции метро «Сокол» (Тушино закрыли на вход, дабы избежать давки) была скучна, и я хотела поскорее отчалить домой, и избавиться от назойливых кавалеров. У входа в метро произошла занятная сценка. Вова и Рыжик остановились, и, глядя на нас глазами полными надежды, заявили:

– Вам на метро, а нам на автобус, давайте скажем друг другу… до свидания.

– А, ну до свидания! – хором сказали мы, и быстро проскользнули за прозрачные двери, оставив в рассеянности наших наивных спутников.

– Они надеялись, что мы оставим свои телефоны, – сказала я – совсем уже размечтались!

– Да наивные они! – раздраженно ответила Ира.

Глава 3 «Утро после выпускного»

Я уже немного отошла от «Крыльев» и жаждала новых мероприятий с участием моей любимой группы. И мероприятие не заставило себя ждать – 25 июня должен был состояться праздник «Московского комсомольца». У меня же с 24 на 25 июня был выпускной вечер. Я решила, что напиться на выпускном не получиться, так как надо хорошо (насколько это вообще будет возможно) выглядеть на МК, ведь, может, со сцены меня увидит ОН.

Не буду описывать выпускной, все они похожи между собой, как китайцы: получили дипломы, съездили в центр, а потом вернулись в школу и напились. Конечно, можно напиться прямо в центре, а можно еще на вручении дипломов, кому как больше нравится. Но я решила сдержать порыв и оторваться непосредственно на празднике Московского Комсомольца.

Вдоволь натанцевавшись на сцене актового зала, покушав деликатесов того времени (сырно – мясные нарезки и свежие фрукты) и запивая все это белым полусладким вином (школа благоразумно разрешила легкий алкоголь, мотивировав это тем что «Лучше пусть пьют за столом, чем будут пить «из под стола»») я вернулась к реальности часов в семь утра, отыскала Иру и заявила ей:

– Пойду-ка я вздремну часика три. Мне в десять вставать и тебе, кстати, тоже.

– А когда в Лужу пить поедем? – бодренько отозвалась Ира.

– В 11.00 выезжаем. Встречаемся возле магазина.

Таким образом, прихватив красные гвоздики, кстати, не свои, и красную ленту с пафосной надписью «Выпускнику 2000» (тоже не мою… мою белую кто-то прихватил раньше меня), я поперлась домой по дороге, по которой ходила нескончаемых 10 лет. На улице, щедро залитой ярким солнечным светом ещё никого не было, ибо было воскресенье, и все приличные люди еще спали.

Дома я поставила будильник на 10 утра, стащила с себя черное бархатное платье и лакированные босоножки того же цвета, и, закинув их куда подальше, уснула мертвецким сном.

Будильник прозвенел как колокол апокалипсиса. «Это конец»– подумала я, открыв глаза. Огромным усилием воли я поднялась с постели и босиком поплелась на кухню. Голова ныла ужасно, болел живот и, меня подташнивало. Спать бы, да спать, но мысль что тогда я не увижу Ваську, не давала мне покоя. Из холодильника я вытащила пакет, наполненный всевозможными лекарствами. Анальгин и две но-шпы, запитые крепким кофе, как допинг, поставили меня на ноги.

Мы встретились у магазина, конечно, далеко не в 11.00. Я, Ирка, наша старая знакомая Вика и подруга Ирки Танька долго решали, что же мы будем брать в Лужники в смысле выпивки. Наконец, сдав по 10 рублей, мы прикупили полтора литра сидра. Танюша деньги не сдавала, она тогда еще не пила…

Я мечтала попасть в первый ряд на концерте, чтобы увидеть Васю, но мечтать мало, надо действовать. А как действовать я не знала, но опыт пришел очень быстро, особенно после этого концерта.

На группу, открывающую фестиваль, мы не попали, но не в этом состоял главный облом. Пока мы доехали до Лужи, народу туда приехало столько, что о первом ряде можно было забыть.

Пока не сцене выступала рыжая девушка, одетая в платье поверх штанов (мода была такая) мы открыли полторашку и принялись за сидр. Выпив по два стаканчика для поднятия боевого духа, я и Вика полезли в толпу, (Ира и Таня лезть отказались) и нас многие пропускали из-за нашего роста, точнее из-за его отсутствия. Мы долезли где-то до 3 ряда, и, может, пробрались и дальше, если бы знали главное правило всех концертов: «Раньше придешь, ближе встанешь». Итак, мы стояли уже почти у кордона, а ногами были на нем, но чуть правее нас начали влезать две невероятно толстые малолетки, одна из которых занимала больше места, чем я с Викой вместе взятые. Вот мы и вывалились из третьего ряда. Из этого следует второе правило: «Не отступать с отвоеванных сантиметров ни на миллиметр». То есть можно толкаться, пихаться; в такой толкучке это простительно. Нужно хвататься за кордон хотя бы мизинцем: «Через головы и плечи – держись ты за кордон покрепче». Да, многие фанаты ненавидят кордон из-за того, что он мешает им прорваться на сцену и обнять кумира. Собственно, он и существует чтобы помешать сделать это. Так вот, если вы ухватились за кордон, то знайте – это предпоследняя остановка, следующая, последняя – первый ряд.

Как только нас выдворили необъятные девицы, я поняла, что моя надежда стоять в первом ряду растворилась как дым, как аромат дешевых духов с Петровско – Разумовского рынка. Да, если б мы выполнили первое правило, и пришли сюда до концерта, остальные правила нам бы не понадобились. Если кто-то из читателей этого романа отважится посещать подобные мероприятия– дам пару советов:

– Если хотите стоять близко к сцене, никогда не меняйтесь ни с кем местами, даже если вас просят «отойти чуть левее».

– Не пропускайте вперед себя бешеных фанатов, даже, если вас просят пропустить «на одну песенку», песенка может продлиться до окончания концерта. Исключение, если ваша любимая группа уже выступила, и место потеряло для вас принципиальное значение. Не жадничайте и пропустите человека. Однако если ваша любимая группа еще не вышла, то вам требуется отказать фанатам – сделайте это вежливо, и не ругайтесь, ибо вам сними еще тут стоять плечом к плечу. Ссылайтесь на что-то типа: «повернуться не могу – прижали, гады! Тем более что это, скорее всего, будет правдой.

Впрочем, все мои рекомендации вряд ли вам пригодятся, если ваш рост превышает средний. На вашу просьбу: «Пропустите поближе, пожалуйста», вам скорее всего ответят: «а тебе, что отсюда не видно?».

Но вернемся к МК. Мои мысли прервало очередное неприятное событие: какая-то сволочь, открыла двухлитровое пиво Очаково, и оно разбрызгалось по нашим несчастным спинам. Еще минут через десять кому-то снова захотелось пить, и нас искупали теперь уже в кока-коле. Надо сказать, что стало душно и пить действительно жутко хотелось. У нас, конечно, был сидр, но он нагрелся, и пить его было уже невозможно.

И вдруг на сцене появились они. Но к моему несчастью, как раз напротив меня возник некий мент. Я не стеснялась в выражениях и орала: «Уйди, твою мать!», но мент стоял на своем. И в прямом, и переносном смысле. Вика дала фотоаппарат впередистоящему мужику, который сделал пару снимков группы. Мы наплюнули на все обломы и принялись колбаситься. В этой потной, плотной и диковатой толпе мы кричали, строили «козу» и всячески старались привлечь внимание. Так как видно нам было мало, мы приняли логичное решение – попрыгать. Я и Вика, две прыгающие и визжащие малолетки были похожи не то на кенгуру, не то на взбесившихся блох. При этом моя юбка постоянно задиралась так, что для стоящих сзади цвет моих трусов переставал быть тайной. Допрыгалась я в этом угаре до того, что разодрала тот самый пакетик, что пережил «Крылья». Все его содержимое: паспорт, пять рублей и расческу я теперь держала в руках. Еще были Викины очки за двадцать рублей, но их постигла печальная участь – они упали на асфальт, и мы их больше не видели. По этому поводу дам еще несколько советов:

1) Концерт – это поход, и одеваться надо соответственно. Никаких дорогих вещей, колготок, каблуков и вечерних платьев.

2) Приветствуются древние кроссовки или кеды, старые джинсы, и тому подобное барахло.

3) Никаких пакетиков – документы прячьте куда подальше (напоминаю, что в центре Москвы лучше не гулять без документов). Руки должны быть свободны, а вы максимально разгружены.

Вернемся, однако, к концерту. Пока мы бесились, стало просто невыносимо жарко. А ведь до этого шли нескончаемые дожди (достаточно вспомнить «Крылья») и с их последствиями нам пришлось столкнуться после выступления нашей любимой группы, когда мы вышли из толпы. Я имею в виду, конечно, грязные лужи, в которых мы тонули на протяжении всего концерта. Естественно, наши ноги по загрязненности не уступали бомжам с киевского вокзала.

– Как я в таком виде домой поеду? – негодовала Вика, – я ж на бомжа похожа!

– Нечего волноваться, – сказала я, пытаясь безуспешно завязать узелок на дырке своего пакетика, – Тут есть фонтан, да и Москва-река рядом. Вот и помоем наши копыта.

Мы подошли к фонтану, что расположен недалеко от памятника вождю мирового пролетариата, распихали моё немногочисленное барахлишко по карманам, и стали наблюдать за прелюбопытной картиной купания не особо трезвых посетителей фестиваля. Мы и сами хотели помыть ноги в фонтане, но воду в нем нельзя уже было назвать чистой. Вдруг какая-то девушка, сидевшая на решетке у фонтана, сказала Вике: