2. Хиджра

Нулевой год п. Х.

622 год н. э.

В конце VI столетия христианской эры на побережье Аравии процветало множество городов, очагов торговли и коммерции. Арабы скупали товары в портах Красного моря, а затем везли их верблюжьими караванами через пустыню в Сирию и Палестину: так перевозили пряности, ткани и другие товары на продажу. Караваны ходили на север, на юг, на запад и на восток, так что арабы знали всё и о христианском мире и его идеях, и о Зороастре и его идеях. Среди арабов жило множество иудейских племен: они поселились здесь после того, как были изгнаны римлянами из Палестины. И арабы, и евреи были семитами и возводили свое происхождение к Аврааму (а через него к Адаму). Арабы считали, что происходят от Измаила, сына Авраама и его второй жены Агари. Истории, которые обычно связывают с Ветхим Заветом – Адам и Ева, Каин и Авель, Ной и его ковчег, Иосиф в Египте, Моисей и фараон и прочее – были частью и арабской традиции. Хотя большинство арабов в это время были язычниками-политеистами, а иудеи оставались решительными монотеистами, за исключением этого в том, что касалось культуры и образа жизни, эти две группы были практически неразличимы: иудеи в этом регионе говорили по-арабски, и их племенная структура очень напоминала арабскую. Некоторые арабы были кочевниками-бедуинами и жили в пустыне, другие обитали в городах. Мухаммед, Пророк ислама, родился и вырос в космополитическом городе Мекка близ побережья Красного моря.

Жители Мекки торговали всем на свете; но самым крупным и престижным их бизнесом была религия. В Мекке имелись храмы, по меньшей мере, сотни языческих божеств с именами вроде Хубал, Манат, Аллат, аль-Узза или Фальс. В город стремился мощный поток паломников, желавших посетить здесь храмы, исполнить ритуалы, а заодно и подзаработать; так что Мекка обладала развитой туристической инфраструктурой – гостиницами, тавернами, лавками, всевозможными услугами для пилигримов.

Мухаммед родился около 570 года. Точная дата нам неизвестна, поскольку в то время никто не обратил на него особого внимания. Отец его был бедняком и умер, когда Мухаммед был еще во чреве матери, оставив жену буквально без гроша. Затем, когда Мухаммеду было всего шесть лет, умерла и его мать. Хоть он и относился к курайшитам, одному из самых могущественных племен в Мекке, это мало ему помогало, поскольку Мухаммед принадлежал к одному из беднейших кланов этого племени, Бану («дом» или «клан») Хашим. Есть ощущение, что мальчик рос, остро чувствуя себя сиротой без роду, без племени. Впрочем, он не был брошен на произвол судьбы; его взяли на попечение близкие родственники. Сперва мальчик жил с дедом, а после его смерти – с дядей Абу Талибом, который вырастил его как сына. Однако факт, что в рамках своей культуры мальчик был никем – и за пределами дома дяди, быть может, сталкивался с презрением и пренебрежением, выпадавшим на долю сирот. Детство заронило в нем семя глубокого сострадания к вдовам и сиротам, пронесенного через всю жизнь.

Когда Мухаммеду было двадцать пять, богатая вдова-купчиха по имени Хадиджа наняла его, чтобы он водил ее караваны и вел ее дела. В целом арабское общество было не слишком благосклонно к женщинам, однако Хадиджа унаследовала состояние своего мужа; и то, что ей удалось его сохранить и приумножить, говорит о незаурядном уме и силе духа. Взаимное уважение и привязанность привели Мухаммеда и Хадиджу к браку; их супружеский союз, связанный теплыми чувствами, просуществовал четверть века, до смерти Хадиджи. И хотя Аравия была полигамным обществом и мужчине здесь редко случалось иметь всего одну жену – вплоть до смерти Хадиджи Мухаммед больше не женился.

Как видим, став взрослым, прежний сирота оказался весьма успешен и в деловой, и в личной жизни. Он заработал себе репутацию искусного переговорщика, и спорящие нередко приглашали его рассудить их спор. Однако, приближаясь к сорока годам, Мухаммед начал страдать от того, что мы назвали бы кризисом среднего возраста. Его беспокоил смысл жизни. Оглядываясь вокруг себя, он видел богатое, процветающее общество; но среди этого всеобщего преуспеяния питались скудной милостыней вдовы и голодали сироты. Почему так происходит?

Мухаммед завел привычку время от времени удаляться в пещеру на горе и там предаваться размышлениям. Там однажды и настиг его опыт, точная суть которого остается тайной, поскольку до нас дошли об этом разные истории – быть может, основанные на том, как по-разному рассказывал об этом сам Мухаммед. Установившаяся традиция гласит, что ему явился ангел Гавриил. Согласно одному преданию, Мухаммед рассказывал, что уснул и, проснувшись, обнаружил на себе «шелковое покрывало с какими-то надписями»^[8]. По наиболее распространенной версии, это была личная встреча, разговор, произошедший, когда Мухаммед, размышляя в глубокой тьме пещеры, вдруг ощутил чье-то мощное и пугающее присутствие: кто-то еще был в пещере с ним рядом. Вдруг он почувствовал, как кто-то схватил его сзади, да так, что он не мог дышать. А затем раздался голос – голос, который Мухаммед не столько слышал, сколько ощущал всем телом; и он приказал: «Читай!»

Мухаммед как-то сумел выдавить из себя, что не умеет.

– Читай! – снова приказал голос.

И снова Мухаммед отвечал, что не умеет, да и не понимает, что читать; но ангел – голос – импульс – вновь прогремел у него в мозгу и в сердце: «Читай!» И Мухаммед ощутил, как в сердце его рождаются слова, исполненные грозного величия, и начал читать:

 
Читай во имя твоего Господа, Который сотворил всё сущее,
сотворил человека из сгустка крови.
Читай, ведь твой Господь – Самый великодушный.
Он научил посредством письменной трости —
научил человека тому, чего тот не знал^[9].
 

Мухаммед спустился с горы, дрожа от страха, думая, что, должно быть, им овладел джинн – злой дух. Выйдя из пещеры, он ощутил присутствие, наполняющее мир до самого горизонта. Согласно некоторым рассказам, он увидел свет, имеющий форму или образ человеческий, но от этого еще более грозный и пугающий. Дома он рассказал о случившемся Хадидже, и та заверила мужа, что он в здравом уме, что ему действительно явился ангел и что он призван служить Богу. «Я верю в тебя», – сказала она. Так Хадиджа стала первой последовательницей Мухаммеда – первой мусульманкой.

Сперва Мухаммед проповедовал лишь близким родственникам и друзьям. Некоторое время новых откровений не было, и это его угнетало: ему казалось, что он потерпел неудачу. Но затем откровения начали являться снова. Постепенно Мухаммед стал рассказывать о своих откровениях всё чаще и всё более открыто, пока наконец не начал проповедовать по всей Мекке: «Есть лишь один Бог, подчинитесь его воле, или будете обречены на ад!» – и уточнял, что значит подчиниться воле Божьей: бросить разврат, пьянство, оставить жестокость и тиранию, уделять внимание бедам кротких и нищих, помогать беднякам, быть справедливыми и, несмотря ни на что, стремиться к высшему благу.

Среди множества храмов в Мекке была одна почитаемая святыня – храм кубической формы, в фундаменте которого был один отполированный черный камень, как говорили, давным-давно упавший с небес, быть может, метеорит. Этот храм назывался Кааба, и в местных преданиях говорилось, что возвел его сам Авраам с помощью своего сына Измаила. Мухаммед считал себя потомком Авраама и знал о его бескомпромиссном единобожии. На самом деле Мухаммед не думал, что учит чему-то новому: он считал, что лишь обновляет то, чему учил Авраам (и бесчисленные другие пророки), поэтому проповедовал в Каабе. Этот храм, говорил он, должен стать единственным в Мекке – храмом Аллаха.

«Аль» – по-арабски определенный артикль, а «лах», стяженная форма от «илах», означает «бог». Итак, Аллах – это просто «Бог». Вот ключевая мысль ислама: Мухаммед говорил не о каком-то «том боге» или «этом боге». Он не говорил: «Верьте в бога, именуемого Лах, ибо он – сильнейший и величайший из богов», не говорил даже, что Лах – единственный истинный бог, а все остальные – ложные. Можно думать нечто подобное и всё равно представлять себе Бога как отдельное существо, обладающее сверхъестественными силами, может быть, кого-то вроде Зевса – могущественное существо, которое наслаждается бессмертием, способно одной рукой поднять сотню верблюдов, и нет на свете второго, подобного ему. Такова будет вера в одного бога. Но Мухаммед предлагал нечто иное и более возвышенное. Он учил: есть один лишь Бог, всё охватывающий, всё включающий в себя, слишком универсальный, чтобы связывать его с какими-то конкретными образами, атрибутами, ограничениями. Есть один лишь Бог, а всё прочее – Его творение: эту весть нес он всем, кто был готов слушать.

Лидеры делового мира Мекки начали ощущать в проповеди Мухаммеда угрозу, поскольку делали хорошие деньги на религиозном туризме; если эта идея единого Бога укоренится, страшились они, поклонники всех иных богов перестанут посещать Мекку, и их бизнес рухнет. (По иронии судьбы, в наше время более миллиона людей приезжают в Мекку каждый год, чтобы поклониться Каабе: этот ритуал стал самым многолюдным ежегодным собранием на земле!)

Кроме того, большие деньги делались в Мекке на выпивке, игорных притонах, проституции и тому подобных развлечениях, и местные коммерсанты не желали терпеть человека, выступающего против того, что принесло им богатство – пусть у него и была всего горстка последователей, и многие из них ничтожные бедняки или рабы. Впрочем, надо сказать, не все из них были ничтожными бедняками и рабами: были среди них богатые и уважаемые купцы Абу Бакр и Усман, а скоро в их число вошел великан и силач Умар, прежде злейший враг Мухаммеда. Тенденция была тревожная.

На протяжении почти двенадцати лет Абу Талиб, дядя Мухаммеда, защищал его от любой критики. По убеждению большинства мусульман, сам Абу Талиб так и не обратился в ислам, но защищал племянника из личной преданности и любви – и слово его имело вес. Хадиджа также всегда оставалась на стороне мужа, и ее поддержка была для него бесценна. Однако в один ужасный год оба самых дорогих для Мухаммеда человека, дядя и жена, скончались, оставив его беззащитным перед врагами. В этом же году семеро старейшин племени курайшитов решили убить Мухаммеда во сне и так избавиться от смутьяна, наносящего ущерб экономике. Возглавил заговор один из нескольких дядей Мухаммеда. В сущности, все семеро заговорщиков приходились Мухаммеду родственниками, но это не смягчило их решимость.

По счастью, Мухаммед вовремя узнал о заговоре и вместе с двумя близкими друзьями придумал, как ему противостоять. Один из этих друзей был его двоюродный брат Али, подросток, которому вскоре предстояло жениться на дочери Мухаммеда Фатиме и стать Пророку зятем. Другой – его лучший друг Абу Бакр, первый последователь Мухаммеда за пределами семейного круга и ближайший его советчик, которому скоро предстояло стать Мухаммеду тестем.

Пророк уже встречался с посланниками из Ясриба, еще одного города близ побережья Красного моря, в двухстах пятидесяти милях к северу от Мекки. Этот город был не торговым, а скорее сельскохозяйственным – и страдал от постоянных конфликтов, ибо его населяли представители нескольких враждующих племен. Жители Ясриба хотели, чтобы какой-нибудь посторонний человек, честный и справедливый, приехал и стал модератором на переговорах между племенами; они надеялись, что, если уступят такому человеку судебную власть, он сможет принести в город мир. У Мухаммеда была репутация справедливого и умелого модератора, он уже играл подобную роль в нескольких серьезных спорах, так что ясрибцы решили, что этот человек им подойдет. Несколько жителей Ясриба посетили Мекку, чтобы увидеться с Мухаммедом, и были им совершенно очарованы. Они обратились в ислам и пригласили Мухаммеда приехать в Ясриб и стать судьей в их бесконечных спорах, чтобы принести городу мир; и Пророк согласился.

Убийство Мухаммеда было назначено на сентябрьскую ночь в 622 году н. э. Этой ночью Пророк и Абу Бакр бежали в пустыню. Али потихоньку лег в постель Мухаммеда, чтобы казалось, что он все еще здесь. Убийцы, ворвавшись и обнаружив в постели Али, пришли в ярость, однако пощадили мальчика и отправили за Пророком отряд преследователей. Мухаммед и Абу Бакр успели добраться лишь до пещеры неподалеку от Мекки; однако легенда гласит, что, стоило им туда войти, как паук заплел вход в пещеру своей паутиной. Преследователи, проходя мимо, увидели эту паутину, рассудили, что в пещере никого быть не может, и пошли дальше. Мухаммед и Абу Бакр спокойно добрались до Ясриба, куда к тому времени уже переселились некоторые последователи Мухаммеда, а вскоре к ним присоединились и остальные. Большей части этих переселенцев из Мекки пришлось бросить дома и всё свое достояние, порвать с другими членами племени и даже с собственными семьями, отказавшимися обращаться в ислам. Но, по крайней мере, теперь они были в безопасности – и более того, жили в городе, куда их вождя Мухаммеда пригласили для исполнения высшей власти, для того, чтобы стать арбитром в спорах между враждующими племенами.

Верный своему обещанию, Мухаммед сел за стол переговоров между племенами и предложил им заключить договор – так называемый Мединский пакт. В договоре было сказано, что город становится конфедерацией, каждому племени предоставляется право жить по своей вере и обычаям, однако все горожане подчиняются законам, призванным хранить мир. Свои внутренние дела члены племен разбирают сами, согласно своим обычаям, а суд в межплеменных распрях переходит к Мухаммеду. Важнее же всего, что все подписавшие договор, как мусульмане, так и немусульмане, поклялись вместе с остальными защищать Медину от внешних врагов. Этот документ называют первой письменной конституцией, хотя в сущности это было, скорее, многостороннее соглашение.

Кроме того, Мухаммед поставил по одному мусульманину из Ясриба наставлять каждую семью мусульман из Мекки и помогать им. Местный должен был принять приезжих у себя дома, помочь им укорениться на новом месте и начать новую жизнь. С тех пор мусульмане из Ясриба начали называться «ансарами», то есть «помощниками».

Изменилось и название города. Ясриб стал Мединой, что означает просто «город» (сокращение от выражения «город пророка»). Переселение мусульман из Мекки в Медину стали называть Хиджра. Дюжину лет спустя, когда мусульмане создали собственный календарь, они начали отсчет времени от этого события, чувствуя, что Хиджра знаменовала собой поворотный пункт истории и их судеб, момент, разделивший все время на «до Хиджры» (д. Х.) и «после Хиджры» (п. Х.).