Цитаты из книги «Дети дельфинов»

И живет его любимая собака Джемка, которая умерла два года назад от чумки

приятно. В этом была какая-то мягкость. Я подумал, что это голос девочки-подростка, такой он был звонкий, даже острый какой-то. Я не успел оглянуться, чтобы подтвердить свои догадки, не успел даже удивиться происходящему, как в комнате стало темнее – это вошел человек огромного роста. Он заслонил собой дверной проем и сказал, тоже мягко шепелявя, как рукой по бархату провел: – Открыл класа? Ну, теперь можно не бояться… Это и был Киро. Он подошел ко мне, нахмурил густые брови, и легкие руки тут же соскользнули с моих плеч. Киро был необыкновенно красив, будто ожившая статуя древнегреческих мастеров. Идеально прямой нос, широкий умный лоб, резко очерченный рот, золотые кудри до плеч. А глаза на удивление кроткие. Твердость черт и кротость глаз, детскость

большими платанами мы нашли разрушенную беседку. Почти около каждого дома был колодец. Значит, здесь много родников. За рядами домов шли каменные площадки. Практически все они были завалены бревнами, ветками, листьями. Мы полазили по ним и нашли стрелу с таким же наконечником, как у меня, деревянную лопатку, темную от времени, и осколок какой-то глиняной посуды. Наверное, тут были мастерские. – Такое странное чувство, – вдруг сказала Роська, нахмурясь, – будто кто-то на нас смотрит. Я пожал плечами. У меня не было такого чувства, но… уже не раз казалось, что между домов мелькала быстрая тень. Не успел я сказать об этом Роське, как Максим закричал: – Держите его! – и сам рванул куда-то в лес. Мы бросились следом, перепрыгивая невысокие каменные ограждения. – Слева! – крикнула Роська, сильно меня толкнув, и через секунду я врезался во что-то лбом. Охнув, упал на землю. Вот это удар – искры из глаз! Рядом со мной упал

– Вот поэтому вы и не можете выйти к морю, – рассердилась Роська. – Ходите только по протоптанным дорогам, боясь проложить новую! Будто это море должно прийти к вам!

И тут я увидел его! Настоящего живого шуршунчика!!! Серого, ушастого, с темными полосками на спине и коротким пушистым хвостом. Я завопил от радости. – Тише! – прикрикнул Максим, но было поздно: шуршунчик опять исчез. – Не надо кричать, – объяснил Максим. – А то они думают, что мы кричим, потому что они страшные или уродливые. По всему ангару одобрительно зашуршали. – Ну, они прямо как люди, – развела руками Роська. – Не исключено, – заметил Максим.

– Смотри, Рось, дельфины. – Где?! – вскочила Роська. – Ой, где? – Листик, покажи где! Я взял ее голову и повернул в нужную сторону, туда, где замелькали над волнами темные спины. Роська замерла и не дышала. А я дышал, только осторожно. Роськины волосы щекотали мне нос.

А еще я успел улыбнуться: как здорово смеется Роська! А потом сразу уснул.

Вот, например, улицы Первого Дельфина ни в одном городе нет, только у нас. Это Мераб Романович Чолария так назвал, у него теория своя. Он доказывает, что китообразные – первые жители планеты, что у них своя цивилизация, своя история, даже фольклор свой, что они раз в сто умнее нас.

Иногда мне представляется, что ночью Чудо-Юдо вылезает из земли и бродит по Поселку, в окна заглядывает, с дельфинами разговаривает, а утром возвращается на свое место. Расправляет зеленые мохнатые ветки как ни в чем не бывало: никуда, мол, я не ходил, стою как стоял.

И тут Максим впервые улыбнулся. Такая улыбка у него была хорошая! И сам он весь замечательный! И сестра его тоже, и весь мир!