– Блин! Прости меня! – Мишка меня к себе прижал и в волосы уткнулся, а потом их стал с лица моего убирать и нежно так спину поглаживать, что я даже сразу забыла, что мы друзья вроде как, – просто, я!!! Я не могу так! Ты нравишься мне! – Мишка запнулся на полуслове и даже выругался в полголоса, – меня бесит, что ты не подпускаешь меня к себе! Сторонишься, Лиль!

– Мишка, дурак ты!

Я сама не поняла, зачем я это сделала, но вдруг Мишку за шею к себе притянула и обнять собралась, но видимо друг мой всё по другому понял, и не особо, растерявшись, тут же меня поцеловал. До сих пор, помню, как горячая волна по всему телу побежала и в сердце быстро прокралась, чтобы надолго там засесть. В общем, это был мой первый поцелуй с Мишкой, да и вообще во всех смыслах первый.

Как ни странно, но с Мишкой у нас после этого случая отношения только стали хуже, не говоря уже о какой-то любви. Любовь была, но как сейчас мне кажется, только с моей стороны, я старалась внимание на этом чувстве не заострять, готовилась к вступительным экзаменам в институт. А Акопов… Акопов стал меня доставать тем, что я его избегаю, что он мне не нравиться. Всё чаще я стала видеть его пьяным, учебу он забросил окончательно и теперь либо гонял в баскетбол, либо шлялся по двору в «слегка» (конечно, же в кавычках) нетрезвом состоянии. Я пыталась как-то раз с ним поговорить, помню даже в гости к себе позвала и пыталась внушить ему, что сейчас главное учеба, что нужно обязательно в институт поступить. А вместо того, чтобы меня слушать, Акопов наглым образом стал ко мне приставать. Нет, безусловно, его прикосновения были мне приятны, но только в том случае, когда человек трезвый и вменяемый. А так…В общем выгнала я его. Послала, ко всем чертям собачим! И прогнала! Помню, как Мишка по лестнице вниз спускался, а я вслед ему всякие колкости отпускала, на что мой Акопов только заразой меня обозвал и обещал ко мне больше ни в коем случае не приближаться. Да и в школе все заметили его так сказать не очень хорошее поведение. Уроки он всё чаще прогуливал, а если и появлялся на них, то наглым образом отсыпался на задней парте, так сказать на Камчатке. Учителя до поры, до времени терпели это всё, делали Мишке поблажки, всё-таки племянник директора, спортсмен, но, как известно, всему приходит конец! Наша классная не выдержала первая и прямо на уроке чуть ли не за ухо повела Мишку к директору, то бишь к его дядьке. Не знаю, что они там пытались внушить ему, но его поведение нисколько не изменилось. Именно тогда я узнала случайно, о том, как погибла его мама, о том, что отец его постоянно в командировках. Конечно, он не должен был до такого доходить, но это всё-таки очень сложно знать, что ты никому не нужен, что дело, до тебя никому нет. Вот я и решила Акопова поддержать. Мы с ним уже, наверное, где-то месяц толком не общались, даже не здоровались. И мне, если честно, было без него очень плохо. Я места себе не находила, так переживала, что даже мама заметила. Именно она мне тогда сказала, что если человек тебе по настоящему дорог, то ты не должна бросать его в беде. Вот с такими мыслями я и побежала к Акопову домой. Вот только зря так торопилась. Мой ненаглядный Мишенька уже нашел ту, которая его пожалеет. И ладно бы это была та самая Ирка, я бы, наверное, выдержала. Но нет. Это была моя соседка Катя. Девушка тоже не особо серьезная, но тем не менее. Мне в тот момент было настолько обидно, что если бы я знала, что за убийство Мишки мне ничего не будет, то я бы точно убила! Это ж получалось так, что я ему нравлюсь, как он мне говорил, что он не знает, как ко мне подойти, а вот ко всякому сброду он подходы находит. В общем, разбушевалась я тогда не на шутку. Накричала и на Мишку и на Катьку, и прочь убежала. Тогда я до поздна по городу гуляла и всё думала., что неужели я его забыть никогда не смогу? Ведь не бывает же такого? Уже потом я поняла, что бывает! А тогда, я решила, что вычеркну его из своего сердца раз и навсегда! Я подумала и поняла, что мне просто нужно начать встречаться с кем-нибудь другим! А что? Я отвлекусь на свои отношения, и мне будет уже не до этого Акопова. Хотя, в душе я прекрасно понимала, что это ужасная глупость! И задумала я это всё назло Мишке. Видимо, хотела, чтобы он приревновал. В принципе я этого и добилась.

В тот вечер я решила пойти в клуб. Знала, что все наши там постоянно собираются, да и я там была пару раз, но тогда мне нужно было не просто прийти и отсидеться в сторонке, как обычно бывало, мне было просто необходимо кого-нибудь подцепить. Одной идти было очень страшно, и я попросила Ольку Соловьеву за мной зайти. Помню, как с трепетом я выбирала себе наряд, и всё-таки остановила свой выбор на коротеньком сером платье, оно полностью обтягивало мою фигуру и едва прикрывало то, что находилось пониже спины. Это платье мама мне покупала, так сказать, для особого случая, и я решила, что как раз этот момент и настал. Из обуви я отдела туфли чулки на высоком каблуке, а вообще у меня была очень большая страсть к красивым туфлям, высоким каблукам, ростом я была невысокая, поэтому могла себе позволить. Это, конечно, сейчас я могла себе купить многие дорогие вещи, но тогда для меня даже обычные туфли (главное, что на высоком каблуке) были роскошью. Ну так вот, в общем я была готова во все оружия и волосы решила никак не заплетать и ничем не закалывать, как делала всегда, а взяла и просто распустила их. Вообще волосы – это была моя гордость, они были идеально прямыми, от природы шоколадного оттенка и очень густыми. В школе мне было очень трудно с ними, они были очень длинные, от этого ухаживать за ними становилось с каждым разом всё труднее и труднее, даже сейчас, когда у меня модная стрижка, я продолжаю мучиться, особенно летом, когда из-за густоты волос постоянно хочется обрезать их еще короче.

Когда, я появилась вместе с Соловьевой в клубе, то сразу Мишку увидела. Он стоял с двумя парнями, а рядом с ним крутилась Мелова. Вот правду говорят, что бабник, это даже ненадолго, это навсегда! Жаль, что я этого сразу уяснить не смогла. Акопов, как только меня заметил, я как раз возле бара стояла и шампанское себе заказывала, так сказать, для храбрости, бровь удивленно поднял, и продолжал смотреть на меня. Видимо, ждал ответа на вопрос, который он мне мысленно задал: «какого чёрта я тут делаю?»

Я внимание на Акопова вообще никакого не обращала, ну точнее, делала вид, что не обращаю и спокойно пошла себе, танцевать. Народу было много, это и не удивительно как- никак суббота, но вот трезвого, адекватного человека во всей этой толпе, найти было бы очень сложно. Сначала я просто двигалась под музыку, полностью расслабляясь и стараясь забыть про Мишку, но потом почувствовала рядом с собой чье-то присутствие. Нет, конечно, понятно, что людей в клубе обычно хоть отбавляй, и танцевать приходится, тесно прижавшись, друг к другу, но тут было другое. Какой-то парень наглым образом схватил меня за талию и пытался развернуть к себе лицом, когда ему это всё-таки удалось, этот придурок попытался меня поцеловать, за что и получил по лицу. Я, конечно, видела, что он пьян, но от этого становилось еще страшнее. Тут же я попыталась выбраться из толпы, чтобы выйти, из этого чертова заведения, я уже миллион раз пожалела, что пришла сюда, но мой совсем недавний «кавалер» сильно схватил меня за руку.

– Куда это, такая красавица и торопиться?

– Отпусти!

Меня резко притянули к груди и дыхнули перегаром. Я начала вырываться из его объятий, даже пыталась кричать, но ничего не помогало. И только, когда я поняла, что меня пытаются на руках вытащить из клуба, я услышала своё имя. Через несколько секунд к нам подлетел Мишка и начал бить парня, что совсем недавно приставал ко мне. Не знаю, конечно, как, может оттого, что парень был слишком пьян, может еще что-то, но Акопов быстро повалил его на пол, и бить стал. Через несколько минут к нему присоединились его дружки, кто-то пытался его оторвать от пьяного парня, а кто-то наоборот кричал, мол, молодец, так держать, нечего наших девок лапать.

Не помню как я добежала до дома, меня всю трясло и слёзы из глаз катились. Хорошо, что мама уже спала и видеть меня в таком состоянии не могла. Я быстро в ванну забежала и воду на всю мощь включила. Было настолько страшно и ужасно стыдно. С одной стороны это хорошо, что я убежала, мне то делать там нечего, но вот с другой… я же спровоцировала всю эту драку, пусть и не специально, но ведь Мишка накинулся на этого урода из-за меня. Мне было так страшно за него, в голове уже рисовались образы того, как моего Мишку сильно избивают, как течет кровь, а я как последняя, даже слово подобрать не могу, беру и убегаю, бросаю Акопова на произвол судьбы. Конечно, многое я себе напридумывала, но вот заснуть вообще не могла. Всё ворочалась с одного бока на другой, потом поняла, что лежу вся мокрая, и меня мелкая дрожь бьет. И только когда я решила позвонить Акопову домой и когда я услышала его голос, только тогда я спокойно нажала на отбой и всё-таки уснула.

В понедельник, идя в школу, я очень боялась встречи с Акоповым. В воскресенье он мне не позвонил, а у меня смелости так и не хватило, чтобы сделать это самой. В общем, придя в школу, я сразу поняла, что все в курсе, даже, по-моему, каждая уборщица знала, то, что произошло в клубе и какая Лилька Климова развратная девка, такого парня подставила. Многое то, что слышала, было, правдой, многое, конечно же, были обычные сплетни. Я старалась ничем себя не выдавать и всё Мишку ждала, но он не пришел. И когда на уроке неожиданно открылась дверь в кабинет, то во мне еще жила надежда, что это Акопов, как обычно опаздывает. Но это была секретарша, которая попросила нашу классную сообщить мне, что меня ждет директор у себя в кабинете. Весь класс насторожился и вроде бы с удивлением на меня смотрел. Но я то видела, что они все прекрасно знают, для чего меня вызывает Виктор Николаевич. Если честно, я совсем не боялась идти к нему, понимала, конечно, что он мне будет говорить, возможно, даже орать начнет, но вот не боялась я и всё. Оказавшись в директорской, я спокойно села напротив Акопова и сразу в глаза ему посмотрела, как бы, показывая, что не боюсь его, и всё, что он мне собирается сказать знаю наперед. А вообще, мне стыдиться было нечего, да, его племянник возможно пострадал из-за меня, но в драку я его по крайней мере не кидала.

– Лиля, я бы хотел с вами поговорить о Мише.

Я сразу насторожилась вся, вот, честное слово, как будто не знала, для чего меня вызывают, и даже была готова уже что-то сказать, как услышала короткий стук в дверь, после которого в кабинет просто влетел наш завуч и так красноречиво на директора посмотрел, что тот тут же, извинившись передо мной, встал из-за стола и быстро вышел.

Эти несколько минут позволили мне прийти в себя. Я пальцы в голову засунула, и стала волосы перебирать, наверное, искала свои мозги, которые так неудачно потерялись, когда я в клуб направлялась. Потом мне на глаза попалось фото, что стояло в рамке на столе у Акопова. Я, конечно, знаю, что брать чужие вещи не хорошо, этому меня еще мама научила, но я же просто посмотреть, поэтому, можно сказать, что не считается. С фото на меня смотрели четыре человека. Это был наш директор и его брат, видимо вместе со своей женой, мамой Мишки, она была очень красивой, черные кудрявые волосы аккуратно спадали на плечи, а глаза… Теперь я понимала, в кого у Акопова такие глаза, а она, как раз его на руках держала. Мишке было то, наверное, от силы годика два, и взгляд был такой веселый и до того счастливый, что я сама не вольно улыбнулась. Кажется, они были очень счастливы. Я быстро от стола отстранилась, как только услышала, что дверь в кабинет захлопнулась и села в свое прежнее положение. Кажется, Виктор Николаевич заметил моё странное поведение, но виду не показал, а только присел на корточки возле меня и за руки взял. Я от такого действия даже не знала, куда деть себя, сразу испугалась и в глаза мужчине снова посмотрела, а он их сначала опустил, но потом резко поднял и тихо, но так уверено произнес:

– Твоя мама умерла.

Я руки свои убрала и на директора посмотрела:

– Чья мама? – я, конечно, сразу тогда всё поняла, но, видимо, это была своего рода защита и, наверное, какая- то надежда, которая до последнее жила во мне. Даже, когда я в больницу забежала и тетку свою двоюродную увидела плачущей, даже тогда, я ждала и верила, что всё это окажется неправдой и чьей- то злой шуткой. Теть Вера меня тогда обняла и что-то невнятное бормотала, наверное, успокаивала, а я только на неё с опаской смотрела и не верила. Не могло такое произойти, маме же лучше было в последнее время, она же сама говорила. Потом, мне рассказали, что сразу после приема очередного маленького пациента (мама была педиатром) ей стало плохо. Вот так вот, оказывается, бывает, работаешь в больнице, врачи рядом, а помочь тебе никто и не смог. Помню, как я даже говорить несколько минут ничего не могла, просто сидела на скамейки, а возле меня тетка моя щебетала, пыталась успокоить, хотя сама ревела навзрыд. Только потом, я увидела, как Мишка вместе с Виктором Николаевичем ко мне бегут. Директор стал что-то теть Вере говорить, а Мишка ко мне сел и обнял. Я даже не сразу заметила ссадины у него на лице, наверное, после драки остались, Акопов меня к себе прижал, а я лицо его стала гладить:

– Миш, тебе больно было?

– Малыш, успокойся, слышишь? Маленькая моя!

Я договорить ему не позволила и тихо со скамейки встала, пошла в сторону выхода, а потом повернулась и посмотрела на людей, что за спиной у меня стояли:

– Всё хорошо, – я слёзу, что по лицу побежала, вытерла и вышла из больницы.