– Да, так и есть.

– К сожалению, к себе я не могу тебя взять. У меня дома жена; не думаю, что она рада будет гостям незнакомым. Но здесь есть гостиница неподалеку, надо будет потом посмотреть, вдруг там есть места. Потому что на улице страшно оставаться. Что-нибудь придумаем. А пока давай поиграем.

Мне так же не хотелось уже говорить. Я разочаровалась, что опять пролетела с жильем. Притом халявным. Стали продолжать игру. Станислав все удивлялся моей манере, и было чему. Ведь играла я хорошо; моя сильная сторона – это техника. Всегда тренер хвалил ее.

Прошел час. Стало темнеть. Станислав все беспокоился, что у меня нет крыши над головой. Заставил собраться и пойти искать отель. Мне не хотелось уходить, уж очень я люблю в теннис играть.

– Идем, я тебе говорю. Вот останешься сегодня на улице, не до тенниса будет. Я помню, здесь недалеко есть отель. А в теннис еще поиграем. Послезавтра я снова здесь появлюсь. А когда потеплеет, пойдем в теннисный клуб, там уже на корте играть будем.

– Хорошо. Спасибо. Да, сейчас еще быстро темнеет. Вы правы, надо идти, искать, где переночевать можно.

Я надела куртку, и мы стали отдаляться от стенки, в которую били теннисным мячом. Шли между домов. Здания были однотипные, 3-этажные, желтоватого цвета. Я пыталась запомнить дорогу, чтобы потом самой прийти сюда играть в стенку.

– Знаешь, я по гостиницам не разъезжаю, думаю, придется заплатить 30 евро.

– Да, в городе в одном отеле я видела, что номер можно снять начиная с 29,99 за ночь.

– Да. Но лучше деньги заплатить, чем на улице ночевать. Я бы пригласил тебя к себе, но живу не один.

– Вы говорили уже. Все нормально. Я понимаю. А как мне потом найти жилье? Ведь люди как-то находят здесь крышу над головой. Если снимать квартиру, то точно будет дешевле.

– Да, конечно. Я плачу за свою квартиру 300 евро в месяц.

– Вот это уже нормальная цена.

– Знаешь, я не люблю просто лишь бы куда идти. Нужно спросить у немцев. Может, кто-то знает, где здесь есть гостиница. Сейчас спрошу. Вон молодой парень идет.

Станислав пошел к парню узнать про отель. Я стояла неподалеку. Все слышала, но совершенно ничего не понимала, о чем он спрашивает. Я решила в этот момент, что точно выучу немецкий. Буду усиленно читать самоучитель и разговорник. Парень махнул рукой, и я поняла, что он указал направление, куда надо идти. Вернулся Станислав.

– Парень говорит, надо вперед идти, а там свернуть налево. Но главное направление знаем, а потом снова спросим.

– Спасибо вам, что помогаете.

– Да дело житейское. Своим надо помогать. При этом ты мне нравишься. Сразу видно – хороший человек.

Эти слова заставили меня улыбнуться. Как можно сказать, хороший человек или плохой, зная его только несколько часов? Он удивил меня.

– Только ты много молчишь. Из тебя сложно слово вытащить. Но, может, это потому, что в незнакомом месте? Немного растерялась. Да и устала с дороги, наверно, – продолжал разговор Станислав.

Да, мне действительно безумно хотелось спать. Да и просто лечь в постель, вытянуться, накрыться одеялом и заснуть.

– Пока мы спрашивали у парня, как пройти к гостинице, вы не ответили мне на вопрос. Как найти потом жилье? Это сложно? А как вы свою квартиру нашли?

– Да жилье легко найти. Много однокомнатных квартир. Тебе надо завтра пойти в Вонбау. Это государственное учреждение, помогает найти крышу над головой. Там подашь заявление. Возможно, они уже имеют варианты однокомнатных квартир. И ты получишь одну из них.

– А где находится это учреждение?

– Тут неподалеку. Сейчас главное – найти тебе гостиницу, а потом покажу, где Вонбау находится. Парень сказал, что нужно метров 500 вперед пройти, а потом налево повернуть. Мне кажется, мы уже больше прошли, а поворота все нет. Ни направо, ни налево.

Тут Станислав рассмеялся. Я тоже улыбнулась, чтобы поддержать настроение. Мне иногда трудно понять юмор других людей, но также не хочется их обижать, раскритиковав шутку. Поэтому просто мило улыбнулась, и мы продолжили путь. Навстречу нам шла женщина в коричневой спортивной куртке. Стиль в одежде у нее был небрежен. Точно можно было определить, что она немка. Все немки одеваются как-то сумбурно, без продуманности. Для них важно удобство, а то, что это выглядит, как висячий мешок, им все равно. А может, они так одеваются, чтобы не соблазнять «голодных» арабов, которых очень много в Европе. В принципе, это их дело. Станислав тоже обратил внимание на женщину.

– О, хорошо, что человека встретили. Сейчас спрошу, где здесь гостиница.

Мы ускорили шаг, чтобы быстрее подойти к незнакомке. Когда сравнялись с ней, Станислав заговорил по-немецки. Я так поняла, что женщина не знала, где здесь находится отель. Она качала головой, как обычно выражают отрицание. Но Станислав продолжал с ней разговор. Когда он произнес «данке», мы отправились дальше.

– Она не знает, где находится гостиница? – уточнила я.

– Она сказала, что здесь уже рядом, на следующем повороте, надо повернуть налево, а потом сразу направо, и идти практически до упора. Там будет вывеска. Дом с красной крышей.

– А я уже подумала, что она не знает, так головой качала.

– Я просто спросил, сколько может стоить номер там. Она ответила, что не знает.

– Понятно!

– Но я думаю, если в центре 30 евро, то тут должно быть дешевле. Окраина все же.

– Доживем, увидим.

– Да. Тебе надо немецкий учить!

– Я знаю.

– Я займусь твоим обучением. У меня есть аудио, где надо слушать немецкий. Так и учишь его. Скачал на «ДольчеВелле». Там сначала легкие уроки идут, а потом усложняются. Всего 50 аудиозаписей. Но они небольшие. По 10 или 15 минут. Я так учу: закачал все в телефон, наушники в уши – и слушаю. Ты мне потом флешку дашь, я и тебе закачаю.

– Спасибо. Было бы хорошо.

Мы, наконец, нашли поворот. Станислав показал на него рукой и сказал:

– Нам, по ходу, сюда.

Мы повернули. Немного прошли вперед, там действительно был поворот направо, как сказала женщина. Увидели аллею, она выглядела заброшенной. С первого взгляда казалось, что за аллеей никто не присматривает. Даже страшно заходить. Станислав прокомментировал:

– Вот ужас! Скорей всего, нам нужен следующий поворот направо. Я, наверное, неправильно понял женщину. Не думаю, что гостиница не может проход в свою сторону красивым сделать. И красных крыш здесь не видно.

Мы пошли дальше. Начались частные домики в один или два этажа. Очень аккуратные и красивые. Поворота направо не было. И мы решили спросить снова, где находится гостиница. Из одного дома вышел мужчина. На вид так лет сорока, хорошо одет. Шел к своей машине, которая стояла около дома. Станислав решил спросить у него дорогу:

– Сейчас у мужика уточню. Он здесь живет, точно должен знать, где находится гостиница в этом районе.

Станислав подошел к мужчине и заговорил на немецком. Я заметила, что все свои разговоры он начинает одной и той же заученной фразой. Решила потом спросить, что она значит. Тем временем мужчины беседовали.

Вдруг немец достал свой кошелек и вынул 50 евро. А Станислав стал отнекиваться: «Найн». Для меня это был шок. Я не понимала, что происходит, ситуация складывалась неоднозначная. Я спросила:

– Почему он дает деньги? Что происходит?

– Я пока сам не все понял. Он дает деньги и говорит, что это тебе на гостиницу. Что ты ему понравилась. Но я не понимаю, чего он хочет. Дать деньги, а потом самому к тебе прийти? Нам такого не надо. Вот уж эти немцы. Сейчас еще раз переспрошу.

Я испытывала смятение. Было страшно. Ведь толком я не знаю ни одного, ни другого. А вдруг они меня уже делят? Один деньги предлагает, а другой говорит, что, мол, маловато будет. Стаяла неподвижно, слушала дальше, но ничего не понимала. Мужчина стал совать деньги уже мне. Купюры оказались у меня в руках. После чего немец пошел обратно в дом. Первая мысль была: «Может, убежать? Еще и в наваре останусь». Но тут Станислав обратился ко мне:

– Он дает деньги просто так. Хочет тебе помочь, ты ему понравилась. Он видит в тебе хорошего человека. Говорит, что гостиница тут недалеко. Он сказал, что позовет сына, и тот нас отведет к гостинице. Но деньги я бы не брал, тут слишком много.

Мне были приятны слова о том, что я хороший человек. Да и вообще, настроение поднялось, оттого что на земле есть такие хорошие люди, которые могут помочь просто так. Правду говорят, к деньгам надо относиться легче, и тогда они к тебе вернутся в большем количестве. Видно, этот человек по такому принципу и живет. По крайне мере, я ему этого желаю. Деньги не хотелось отдавать, так как у меня своих-то не много было.

– Да, надо вернуть. А мы его не обидим таким жестом? Мне кажется, он делает это от чистого сердца, – мне не хотелось показаться бестактной и неблагодарной.

– Ой, вот я не знаю, от чистого он сердца это делает или не от чистого. Но, возможно, ты права. Давай ты ему половину отдашь, я скажу, что там слишком много. На этом и разойдемся.

– Отлично! Так и сделаем.

Мне кажется, женщинам лучше вообще деньги в руки не давать. Потому что, как только они их получили, то сразу представили, что купят. А с мечтой еще труднее расстаться, чем с купюрами. Иногда деньги отдаешь, как будто от сердца отрываешь.

Тут вышел мужчина, который дал мне евро, с мальчиком лет 14. Это и был его сын. Мальчик оказался милым, был одет тепло и стильно. По его одежде можно было сказать, что живут они не бедно. На поводке рядом с собой мальчик вел собаку. Я в породах не разбираюсь; главное, что глаза добрые. А так для меня все собаки – дворняжки. Станислав и мужчина снова заговорили по-немецки. Мальчик, как и я, слушал их внимательно. Единственное отличие – он понимал, о чем они говорят. Тут Станислав повернулся ко мне и сказал:

– Отдай половину денег.

Я протянула мужчине обратно пару бумажек. И с улыбкой на лице автоматически произнесла:

– Данке (Danke).

– Битте (Bitte).

Мужчина снова заговорил со Станиславом. Тот его тоже поблагодарил, и мы начали отходить. Мальчик с собакой повел нас обратно. Это значило, что прежде мы пропустили нужный поворот. Станислав сказал:

– Мы уже пропустили поворот. Все же та заросшая аллея была нужным для нас знаком. Его сын нам сейчас покажет дорогу до гостиницы. Красивая у них собака. Мне очень нравятся собаки. А тебе?

– Да, мне тоже нравятся. Но мне больше маленькие, безвредные.

– Это уже не собаки. Собака должна быть большой.

И Станислав заговорил с мальчиком. Я так поняла, о собаке, потому что мальчик приостановился и подтянул к себе пса, а Станислав стал его гладить и что-то говорить ласково. Я просто ждала, когда это закончится, и мы пойдем в гостиницу. Мне очень хотелось скинуть свою тяжелую сумку с плеч.

Когда мы снова начали движение, Станислав продолжал разговор с мальчишкой. Мы свернули в аллею. Теперь она уже не казалась мне столь страшной.

Наверно, это из-за того, что сейчас мы точно знали дорогу. Когда мы видим что-то неизвестное или в первый раз, то всегда относимся к этому с излишним подозрением, страхом. А если это «что-то неизвестное» еще и вид некрасивый имеет, то наши подозрения удваиваются. В другом случае, когда мы уже в чем-то уверены, что-то знаем наверняка, то все наши подозрения развеиваются. И для нас уже не имеет значение, красота это или не красота.

Тут мальчик показал на дом. У здания была красная крыша. Я обрадовалась. Наконец-то пришли! Мы со Станиславом поблагодарили мальчика. Он пошел дальше гулять с собакой. А мы направились к гостинице.

Парадная дверь была застекленной и открывалась автоматически. Когда мы подошли, она открылась. Мы оказались внутри, на ердгешосе (Erdgeschoss) (так в Германии называется первый этаж. Имеется в виду, что он земляной). А дальше уже идет обычная нумерация: первый, второй и так далее. Поэтому, чтобы оказаться на ресепшне, нам надо было подняться на этаж выше.

Ресепшн в этой гостинице был в виде барной стойки. Точнее, это и была барная стойка, так как за ресепшн сразу начинался ресторан. Таким образом здесь, можно сказать, убили одним выстрелом двух зайцев.

Мы подошли. За стойкой стояла женщина, довольно пожилая. Она нас поприветствовала, и стало понятно, что она не немка, у нее был акцент. Мне кажется, что она хорватка. Станислав ей ответил приветствием и стал договариваться о номере. Потом обратился ко мне:

– Ну и цены у них тут! Она просит 60 евро за ночь. Я думаю, надо пойти в город, если там было дешевле. Найдем мы где-нибудь номер. Не думаю, что прямо все гостиницы в центре заняты.

Мне не хотелось уже никуда идти. Меня просто убивала тяжесть моей сумки. А кроме того, уже стемнело, было около 9 часов вечера. Мне была безразлична цена, ведь оставались 30 евро, который мне просто так дал немец. Так что требовалось доплатить всего 30. Я все это прикинула в голове и была на сто процентов уверена, что останусь здесь ночевать:

– Думаю, у нас уже нет времени, чтобы искать другую гостиницу.