Глава 3

Получила нагоняй от начальницы за незаконченный отчет, вчера он совсем вылетел из головы. И ведь возразить нечего: она справедливо заметила, что сотруднице с годовым трудовым стажем предоставили шанс, а мне хватило ума им не воспользоваться в полной мере. Разошлась она не на шутку, но наконец-то оставила меня в покое, правда, обещанной премии лишила. Да и задержаться на работе пришлось до девяти, чтобы закончить и свою работу, и работу отсутствующих командировочных.

К Кире плелась медленно, стараясь радоваться, что не уволили. Но потом одолела болезненная злость: а почему, собственно, меня должны были увольнять, если единственная претензия к моей работе за год – задержка отчета на несколько часов? И не я ли постоянно работала сверхурочно? Да в той же самой Варшаве на самую молодую свалили все бумаги и беготню! У них еще банкет с партнерами, видите ли! Будто я единственная не заслужила права присутствовать на банкете! Какая удача, что эта злость свалилась на меня уже вечером и не была озвучена в офисе. А то и правда бы нарвалась. Но мне ведь повезло: здесь меня ценят и перспективы видят – это отражается не в словах, а в решениях. И без всяких премий зарплата достойная…

Друзья, конечно же, снова не прогоняли, но мне было очень неловко от необходимости их стеснять. Запоздало вспомнила о сувенирах, которые и презентовала сразу после ужина. И наткнулась в кармашке сумки на пластиковую карту. Вынула, будто бы сама удивляясь, откуда она у меня взялась.

– Клуб «Кинк»? – Кира нахмурилась, а затем рассмеялась. – Ты, мать, теперь у нас завсегдатай ночных клубов? Кто бы мог подумать!

Заинтересовался и Кирилл:

– О, я там однажды был!

– Серьезно? – Я вмиг переключилась, мне стало интересно: – И что там?

– Да ничего, – парень пожал плечами. – Дороговато, особенно для студентов. А так, ничего впечатляющего, обычный клубешник, больше на бар смахивающий. Раскрутились этими своими дикими лозунгами: «Аморально», «Узнай свою изнанку», но на самом деле только пиар. Даже мы с друзьями однажды клюнули, какое же было разочарование, когда там увидели только лайт-стриптиз для дошкольников.

За эту рецензию Кира попыталась дать ему подзатыльник, но Кирилл со смехом увернулся и заявил, что с некоторых пор предпочитает стриптиз только в одном исполнении. Может, они это в шутку, а может, я сильно ограничивала их присутствием. И, вероятно, только потому перед сном приняла очередной вызов Олега:

– Заяц, ну ты чего? Обиделась, что ли? Я тут с ума схожу от беспокойства!

– Не обиделась, – зачем-то соврала я. – Но ты ведь сам предложил подумать. Я у Киры, не волнуйся.

Его голос стал заметно расслабленнее:

– Ты там сильно долго-то не думай, а то я и другие кандидатуры начну рассматривать!

Отсмеялся и отключил вызов, не дав ответить. По поводу кандидатур он сказал иронично, но и доля истины в его словах была: Олег – парень видный, он в одиночестве не останется.

На следующий день в офисе выяснилось, что в подписанном польском договоре неправильно сформулирован один пункт, который юристы пропустили. Никакой катастрофы, можно решить дополнительным соглашением, однако начальница впала в настоящее неистовство. Отыгралась, конечно, на мне, будто я у нее еще и юрист. А на ком ей отыгрываться, раз команда явится лишь в понедельник?

Эта последняя нервотрепка меня и добила – довершила целую череду свалившихся неприятностей. Я вновь медленно плелась к Кире, чтобы испортить ей с Кириллом еще и пятничный вечер, пыталась себя успокоить и найти плюсы в своем положении, но вдруг остановилась перед торговым павильоном. Вошла и купила банку пива. Подобный поступок противоречил всему моему характеру, всем настройкам и воспитанию. Но в какую-то секунду я поняла, что сойду с ума, если не определюсь с Олегом. Жизнь незаметно развалилась, и надо заново ее собирать, а начинать всегда надо с самого главного – с любимого человека. Заняла ближайшую скамью в парке и открыла банку. Мне, предпочитающей только легкое и хорошее вино, пиво казалось горьким и тяжелым. Но я осушила почти залпом. Обрадовалась нахлынувшему хмелю – он мне и поможет. В этом состоянии явлюсь к Олегу и помирюсь с ним, если увижу радость в глазах. Или в этом состоянии смогу высказать ему все, что меня тревожит, если увижу очередную пренебрежительную ухмылку. Склеить надо, жизнь склеить… или окончательно разбить. Всё лучше, чем висеть в воздухе.

На такси денег не пожалела. С непривычки меня так сильно накрыло, что я и песни водителю готова была петь. Но пока ехали, немного собралась. Полезла за наличностью и снова ткнулась пальцем в пластиковую карту.

– А знаете, поворачивайте, – обратилась к таксисту. – Поедем в другое место.

Он глянул на меня через зеркало заднего вида и скривился – очевидно, терпеть не мог пьяных. И не объяснишь же постороннему человеку, что пьяной я за всю жизнь полтора раза бывала.

– Да мне пофиг, дамочка. Адрес.

Я вышла в прохладу летней ночи и зажмурилась. Голова уже заметно прояснилась, раз я начала соображать. Вывеска клуба «Кинк» не слишком яркая, видела и поярче. На входе толпы нет, но время от времени заходят люди – в основном парами. Широкоплечий громила с лицом неандертальца пристально вглядывается в лицо каждого, затем кивает, пропуская внутрь. Здание большое, в несколько этажей. Никаких огней и фейерверков – слишком просто, насколько я могла судить.

Зачем я сюда явилась? Разумеется, чтобы купить себе дорогой коктейль. Денег у меня не так уж и много, я сильно рассчитывала на премию. Значит, самое время транжирить! Еще для того, чтобы встретить Владимира – чем бог пьяниц и дебоширов не шутит? Скажу ему, чтобы компенсировал стоимость испорченной футболки! Или попрошу, чтобы поделился со мной избытком собственной самоуверенности. Не удивлюсь, если он меня даже не вспомнит. Тогда опрокину свой дорогой коктейль на его деловой костюм и посчитаю, что хоть в одной истории поставила достойную точку.

На вип-карту громила взглянул мельком, больше внимания он уделил мне: медленно прошелся взглядом снизу вверх, явно отмечая деловую юбку и строгую белую офисную блузку, застегнутую до самого горла. Я вообще ни разу в ночных клубах не бывала, но предполагаю, что посетители обычно одеваются иначе. Неприятно ухмыльнулся:

– Карта-то случайно не Панкова? Нашла или украла?

– Да как вы смеете?! – я вскрикнула несвойственно для себя нервно. В жизни меня еще ни разу не называли воровкой. И добавила тише и неувереннее, предполагая, как глупо прозвучит объяснение с одним только именем: – Мне ее Владимир подарил.

Однако тон громилы изменился:

– А, простите. Добро пожаловать. Впервые? Тогда идите направо – там покажете карту, и вас проводят в помещение для вип-клиентов.

Холл разделялся надвое. Слева открывалась широченная арка перед затемненным и шумным пространством. Кирилл сказал, что это самое обычное заведение, но он вряд ли пошел направо. Не пошла и я – струсила в последний момент. Да и что мне делать среди особых клиентов? Запал иссяк вместе с остатками хмеля. Но уходить сразу было жаль, следовало хотя бы осмотреться, раз уж я впервые в таком месте. Шагнула в арку.

Ощущала себя голой, поскольку явилась одна. Но через несколько минут поняла, что до меня здесь никому нет дела. Впереди раскинулась чуть ли не километровая барная стойка, за которой пританцовывали барменши в кожаных лифах. Несколько рядов круглых столиков, шустрые официантки, а дальше, в глубине, танцующая и бурлящая толпа, пронзаемая сверху разноцветными лучами. Там, скорее всего, музыка еще громче, а она и здесь почти оглушает.

Заняла один из свободных столиков, отдышалась. Все-таки без спутника быть неприятно. Нервозность мешала и кричала, что сейчас ко мне обязательно подлетит официант и спросит, что буду заказывать. У него непременно прочитается презрение в глазах – нельзя же сидеть и вообще ничего не заказывать. Первым порывом было разрешить разуму снова рулить и бежать отсюда сломя голову. Нашлась тоже, тусовщица! И я не сделала этого только по той причине, что громила на входе отметит, что я сразу вышла. Подумает еще, что я такая, вся офисная, сюда по ошибке заглянула и сбежала, и потом с приятелями меня будет обсмеивать. Надо хоть пятнадцать минут продержаться, чтобы никто плохого не подумал.

Но пить уже не хотелось. Я встала и подошла к стойке, долго ждала, пока на меня обратят внимание, потом спросила вежливо:

– А кофе здесь готовят?

Девушка, очаровательная рыжая полуголая красавица, подмигнула и ответила слишком громко – наверное, она привыкла перекрикивать любой музыкальный трек:

– Лучший в городе! У нас не бариста, а чертов гений! Какой тебе, милая?

Не знаю, почему она обратилась ко мне именно так, но слова свои подтвердила хлопком меню по стойке. Это у них для кофе отдельное меню? Я открыла и не глядя ткнула в первое же название.

Она кивнула и что-то крикнула вдоль полки. Кофе принесли довольно быстро. Я собиралась взять и уйти за свободный столик, но рыжая вновь обратилась ко мне:

– Слушай, милая, а давай я тебе туда коньячку плесну?

– Зачем? Не надо! – успела возразить я.

– Как знаешь, – она отмахнулась. – Просто видок у тебя такой, будто капля коньячка не помешает! – И полетела дальше вдоль стойки на зычный зов другого клиента.

Про видок прозвучало не обидно, а как-то тепло, что ли. У меня скорее всего и правда выражение лица не самого счастливого человека. Но этой фразой она будто припечатала меня к стойке – здесь уже вроде как не в одиночестве торчу, не бельмом на глазу. Сижу, пью кофе, болтаю с барменшей – такое самой мне воспринимается легче. А потом еще одну чашку закажу!

Сзади раздался голос – тихий для этого шума, но барменша его расслышала:

– Марго, крикни там Гену, чтобы Лёшку сменил.

– Сейчас, Тём Саныч.

Упомянутый «Тём Саныч» занял соседний стул, потому я невольно скосила на него глаза. Белая рубашка с закатанными рукавами придавала его облику какой-то рабочей расслабленности. Немного похож типажом на Олега, тот тоже высокий и светловолосый, но уже через пару секунд я рассмотрела больше различий, чем сходств. Прямой нос, профиль можно было бы назвать правильным, если бы не слишком выпирающий подбородок. Пальцы, монотонно постукивающие по стойке, длинные и тонкие, как у пианиста. Абсолютно трезвый, что сильно противоречило царящей вокруг атмосфере.

Вероятно, он почувствовал мой взгляд, поскольку тоже равнодушно глянул в мою сторону. Но почти сразу привстал.

– А вы почему здесь сидите?

– Нельзя? – испугалась я и на всякий случай проверила, не расстегнулась ли верхняя пуговица на блузке.

– Вам можно всё. Всем можно всё, пока они не мешают другим. Но почему вы сидите здесь?

Я напряглась, но потом поняла, что он заметил карту, которую я положила рядом с чашкой. Он сам прижал ее пальцем к столешнице и задал новый вопрос:

– Карта случайно не Панкова?

Как они все по карте к одной и той же мысли приходят? На ней же никакой фамилии не указано!

– Я не украла! – поспешила оправдаться.

Мужчина улыбнулся, обнажив зубы. У него оказались слишком выпирающие клыки, они придавали улыбке диссонанса, портили черты, отвлекали от слегка зауженных зеленых глаз.

– Ага, попробовал бы кто-нибудь у него что-то украсть, – ответил на мое заявление. – Я бы посмотрел.

Не поняла, что означало это явно ироничное утверждение, но мужчина уже не обращал на меня внимания. Встал вполоборота, уперся локтем в стойку и приложил непонятно откуда взявшийся телефон к уху.

– Володя, – говорил все так же спокойно. Он, наверное, флегматик, для которого крик – ненормальное состояние, даже когда половина звуков заглушается музыкой. – Внизу твоя знакомая, – он подался ко мне и спросил: – Как зовут?

– Лиля, – промямлила я.