Глава первая. Вы и ваш дом

Владельцы домов, которые действуют инстинктивно и честно в целях самообороны, являются жертвами преступления, и к ним следует относиться именно так. Мы должны раз и навсегда развеять сомнения в этом вопросе.

Крис Грейлинг, министр юстиции, 8 октября 2012 года (1)

Час ночи. Вы лежите в постели, ваше сознание кокетливо танцует на грани сна, а ваш партнер успокаивающе урчит рядом с вами, как вдруг вы подскакиваете от громкого стука. Вы собираетесь с мыслями и прислушиваетесь, пока ваш мозг перезагружается и перерабатывает информацию. Это вам приснилось или случилось на самом деле? Это был стук или скорее полноценный удар? Донесся ли этот звук с улицы или снизу?

Пока вы думаете, ваш разум окунается в водоворот возможных вариантов. Усердно цепляясь за что-то обыденное – дети пошли попить и разбили стакан на кухне, – вы тыкаете пальцем в молчащий силуэт рядом с вами. Нет, ваш партнер ничего не слышал. Ложись спать.

Любопытство осталось неудовлетворенным, пульс учащается, и вы хватаете с крючка на двери свой халат и выходите к лестнице. Щелкнув выключателем, вы заливаете светом весь первый этаж – кажется, все тихо, но по мере того, как вы заглядываете поочередно в детские спальни и видите детские контуры под одеялами, ваше беспокойство неуклонно нарастает.

БАБАХ.

Вот это уже ни с чем не спутать. Вы бегом устремляетесь обратно в спальню – на этот раз ваш партнер тоже это услышал. Он уже вылезает из постели, в то время как вы инстинктивно направляетесь к шкафу в поисках чего-нибудь для защиты – чего угодно, – и вам под руку попадается маленькая деревянная вешалка. Страх не оставляет шансов оценить всю нелепость ваших действий, и вы хватаетесь за нее. Ваш партнер идет следом, с мобильным телефоном в руке, на лестницу, и вы вместе осторожно спускаетесь вниз.

Чем ближе вы к кухне, тем отчетливее слышится звук открываемых и закрываемых ящиков. Когда ваш партнер инстинктивно поворачивается, собираясь бежать обратно наверх к детям, он спотыкается. Это лишь легкий стук, но он оказывается достаточно громким. Дверь кухни распахивается, и оттуда выходит мужчина. Первое, что вы видите, – и единственное, что вы вспомните, когда будете давать показания позже, – это бейсбольную биту в его руках.

Когда люди описывали подобные события, происходящие словно в замедленном действии, вам всегда это казалось банальным клише, однако теперь каждая миллисекунда растягивается так, что это кажется просто нереальным. Единственное, что сейчас имеет значение, – это ваши дети. Ваш партнер на четвереньках взбирается наверх, с каждым шагом словно преодолевая гору. Когда он наконец добирается до вершины, то оглядывается на разворачивающуюся внизу сцену, где вы, размахивая своей хлипкой вешалкой, противостоите куда лучше вооруженному взломщику. Только вот он видит уже несколько иную картину: вешалка валяется на полу, а бита каким-то чудом вырвана из лап злоумышленника. Теперь вы стоите на первой ступеньке лестницы, оказавшись тем самым в более выгодной позиции по отношению к вашему противнику, и замахиваетесь бейсбольной битой.

Следом за треском, с которым она ударяется о череп грабителя, сразу же слышится глухой стук – противник, поверженный, падает на пол и больше не двигается. Вы толком не помните, что было дальше, только как вы со своим партнером в недоумении уставились друг на друга, после чего перевели взгляд на лужу крови вокруг распростертой на полу фигуры, а потом снова друг на друга. И обратно на лужу крови, туда-сюда, туда-сюда, пока в какой-то момент кто-то не побежал к детям, а кто-то не позвонил в службу спасения.

После приезда полиции и скорой, забравшей на носилках взломщика, вы сидите в гостиной с нетронутой чашкой чая в руках и пытаетесь пересказать события последних двадцати минут, в то время как ваш партнер делает то же самое на улице. Все ваши действия, настаиваете вы оба, были инстинктивной реакцией в пылу момента. Вы не искали этой конфронтации – она ворвалась через окно вашей кухни в святая святых вашего дома. Столкнувшись с немыслимым, один из вас выбрал бежать, в то время как другой – драться, но ни за то ни за другое решение вас, без сомнения, нельзя осуждать.

Без сомнения?

Мысль о том, что вас могут обвинить, – не говоря уже о том, чтобы привлечь к ответственности за травму, нанесенную вооруженному человеку, ворвавшемуся в ваш дом, настолько же оскорбительна, насколько смехотворна.

ПОЧЕМУ ЖЕ ТОГДА ВО МНОГИХ ПОДОБНЫХ СЛУЧАЯХ ПЕРЕД СУДОМ ОКАЗЫВАЕТСЯ ИМЕННО НЕВИННЫЙ ХОЗЯИН ДОМА, А НЕ БЕССОВЕСТНЫЙ ГРАБИТЕЛЬ?

Возьмем для примера фермера из Норфолка по имени Тони Мартин, которого в 2000 году осудили и заключили в тюрьму после того, как он застрелил вторгшегося к нему в дом подростка. Неудивительно, что это дело прогремело по всей стране, а на первом слушании вокруг суда собрались толпы людей, требующих его освобождения (2). Когда его признали виновным в убийстве (позже по психиатрическим показаниям в результате поданной апелляции приговор был смягчен до непредумышленного убийства), Мартина стали называть «народным героем» (3) и «героем для жертв преступлений» (4). Норман Бреннан, директор фонда «Жертвы преступлений», раскритиковал приговор, назвав его «опасным прецедентом». Он заявил: «Это еще один пример того, как система уголовного правосудия делает из жертв преступников» (5).

Политики и журналисты объединились в поддержке. После освобождения из тюрьмы Мартину заплатили 125 тысяч фунтов стерлингов за эксклюзивное интервью газете Mirror. Комиссия по жалобам на прессу постановила, что общий запрет на вознаграждение преступникам за освещение их историй можно обойти на том основании, что Мартин обладает «уникальным пониманием проблемы, вызывающей большую общественную озабоченность» (6).

Уильям Хейг, будучи лидером оппозиции, пытался говорить от имени «миллионов законопослушных британцев, которые больше не чувствуют, что государство на их стороне», обещая, что правительство консерваторов «пересмотрит закон», чтобы «государство встало на сторону людей, которые защищают свои дома и свои семьи от преступников» (7).

Если верить телевизионному опросу, он сеял на благодатной политической почве – после вынесения приговора Тони Мартину 85 процентов избирателей высказали мнение, что присяжные вынесли неправильный вердикт (8). Просочившаяся в прессу записка премьер-министра Тони Блэра позже обозначила его опасения, что, отказываясь участвовать в общественных дебатах, он создал впечатление, будто он «не в ладах с британскими инстинктами» (9).

ИДЕЯ, ЧТО ЗАКОН СКЛОНЯЕТСЯ В СТОРОНУ ГРАБИТЕЛЯ И ПРОТИВ ДОМОВЛАДЕЛЬЦА, ПРОДОЛЖАЛА ГУЛЯТЬ В МАССАХ НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕГО СЛЕДУЮЩЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ.

Она подпитывалась периодически всплывающими в таблоидах новостями – вроде дела Мунира Хусейна, посаженного в тюрьму вместе со своим братом в 2008 году за нападение на взломщика с битой для крикета – и достигла своей кульминации, когда и лейбористы, и консерваторы пообещали внести изменения в существующее законодательство.

Между тем даже тех изменений в законе, которые были внесены в 2012 году, оказалось недостаточно, чтобы успокоить народ, что и было продемонстрировано в 2018 году, когда семидесятивосьмилетний Ричард Осборн-Брукс был арестован за то, что смертельно ранил ножом грабителя на своей кухне. Этот «героический пенсионер» (10), которого прославляла газета The Sun, стал очередной жертвой законов, которые продолжают натравлять «профессионального преступника, намеренно врывающегося в чужие дома» на «испуганного владельца дома, чьи действия направлены исключительно на защиту себя и своего жилища» (11), и раз за разом оказываются направлены против последнего.

Почему же, несмотря на все усилия политиков, англичанин или англичанка не могут предпринять разумные шаги для защиты своей крепости?

Если мы не можем защитить себя и своих близких в собственном доме, как, спрашивается, мы можем утверждать, что наши законы вообще работают? Прежде чем мы вернемся к нашим опороченным героям Мартину, Хусейну и Осборн-Бруксу, для начала неплохо было бы разобраться, что на самом деле говорится по этому поводу в законе^[9].

Закон о самообороне

Вопрос: Что нам разрешено делать для самообороны? Ответ: Довольно многое.

Разрешение на применение силы в целях самообороны было закреплено в общем праве Англии и Уэльса на протяжении веков. На самом деле в качестве исторического примера псевдозакона учебники по праву обычно демонстрировали, как свободно можно расправляться с грабителями, ссылаясь на дело девятнадцатого века, в котором утверждалось: «В 1811 году мистер Перселл, из графства Корк, семидесяти лет, был посвящен в рыцари за убийство четырех грабителей разделочным ножом». Менее захватывающим фактом было то, что мистер Перселл использовал свой оставшийся после обеда столовый нож, чтобы убить двух, а не четырех грабителей, когда они атаковали его с мечами и огнестрельным оружием, и был посвящен в рыцари до этого происшествия, а вовсе не благодаря ему (12).

Закон не настолько лоялен к домовладельцам, как это утверждается в пересказах истории мистера Перселла. Тем не менее, согласно общему праву, заявление о том, что вы защищали себя (или другое лицо), при предъявлении обвинений в нападении, вплоть до убийства, обеспечит вам «полную защиту». Это означает, что в случае успеха обвиняемый будет оправдан по всем пунктам. Таким образом, даже в случае убийства человека состава преступления может быть не обнаружено.

В уголовном праве Англии и Уэльса различают «полную» и «частичную» защиту. При частичной защите снижается степень виновности – и, соответственно, тяжесть вменяемого преступления, – однако уголовное преступление все равно считается совершенным. Примером частичной защиты является «снижение ответственности», которое применяется, когда человек, убивший другого, страдает от «нарушений психических функций», вызванных каким-либо медицинским состоянием, которое существенно нарушает способность человека понимать характер своего поведения, формировать рациональное суждение или осуществлять самоконтроль и которое дает объяснение его действиям. В таких обстоятельствах у подсудимого будет частичная защита от убийства и вместо этого он будет осужден по менее тяжкому обвинению в непредумышленном убийстве^[10] (13). Так случилось, что именно эта защита, по мнению Апелляционного суда, должна была применяться в деле Тони Мартина, после того как были заслушаны показания эксперта о диагнозе параноидального расстройства личности, и именно она послужила основанием для отмены приговора за убийство в 2001 году и замены его на приговор за непредумышленное убийство (14). Самооборона обеспечивает полную защиту, поскольку закон признает, что наше право на физическую безопасность – и тем более наше право на жизнь – наделяет нас правом защищаться от угрозы вреда.

КОММЕНТАРИИ ОТ ЮРИСТА РФ:

Самооборона в России регулируется ст. 37 УК РФ «Необходимая самооборона». Она разделяет покушение на жизнь и имущество человека на два вида:

1) когда это сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, или с непосредственной угрозой его применения.

2) когда это не сопряжено с таким насилием или такой угрозой. Превышения пределов (в случае если действия обороняющегося человека не соответствуют характеру или опасности посягательства) для первого вида покушений не предусмотрено.

Умышленное превышение пределов необходимой обороны влечет уголовную ответственность в случаях убийства или причинения тяжкого вреда здоровью и наказывается по ч. 1 ст. 108 УК и ч. 1 ст. 114 УК.

Причем силу разрешается применять не только для защиты себя или другого человека – тот же принцип применяется и в случае защиты собственности, а также предотвращения преступлений, ареста или задержания преступников (15). Для краткости я буду называть все это просто «самообороной».

Принципы закона о самообороне довольно просты и понятны:

• лицо, действующее в целях истинной самообороны, имеет право применить такую силу, которая является, по его суждению, разумной в данных обстоятельствах. Это обеспечивает защиту от любого обвинения в насилии, вплоть до применения смертоносной силы;

• первый вопрос, которым должны задаться присяжные: «Считал ли подсудимый или мог он считать, что для защиты себя от нападения или угрозы нападения на себя или других, для защиты собственности или предотвращения преступления необходимо применить силу?»

• второй вопрос: «Была ли сила, примененная обвиняемым, допустимой в данных обстоятельствах, в том числе с учетом воспринимаемой обвиняемым опасности?»

• бремя опровержения самообороны лежит на стороне обвинения. Обвиняемый не должен доказывать, что он действовал в рамках допустимой самообороны. Обвинение должно доказать вне всяких сомнений (так, чтобы полностью убедить присяжных), что обвиняемый не действовал в рамках допустимой самообороны.

Ключевые понятия здесь – это «необходимо» и «допустимой». Стоит остановиться на них подробнее.

«Искренняя вера в необходимость применения силы»