Глава 2

1

Вечером следующего дня дама средних лет Донна Браун величаво выплыла из бакалейной лавки и разочарованно огляделась вокруг. Ее природная страсть к болтовне постоянно требовала новых собеседников и сенсационных сплетен. Поэтому сейчас, обнаружив, что центральная улица деревни Литл-Медоу абсолютна пуста, женщина заметно скисла. На ее счастье, из мясной лавки выскочила молодая девушка и торопливо направилась в сторону небольшой улочки Флит-стрит. Донна Браун открыла рот, чтобы начать с ней разговор, но тут заметила, как из паба «Четыре колеса» вышла Вениамина Тодд, жена хозяина этого заведения. Женщины давно считались лучшими подругами, поэтому, тут же забыв про девушку, миссис Браун устремилась к приятельнице.

– Вениамина! – приветственный возглас любительницы поболтать был больше похож на боевой клич индейцев.

– Донна! – женщины обнялись и, мило улыбнувшись друг другу, прогулочным шагом направились вдоль Грин-Бенк-Роуд.

– Я знала, что мне непременно повезет, и я встречу того, с кем можно обсудить интересные новости.

Брови Вениамины поползли вверх.

– Неужели бакалейщик наконец-то решился пригласить тебя на свидание? Он столько лет влюблен в тебя, а ты совсем не балуешь его своим вниманием.

– Да нет! – отмахнулась Донна Браун. – Этот слабак не в моем вкусе. Я люблю мужчин, которые могут за себя постоять, сильных и бесстрашных.

– Тогда тебе не повезло: в нашей деревне таких персонажей не наблюдается, – вздохнула миссис Тодд и добавила: – Вот взять хотя бы Лауру Скотт, дочку мясника. Сколько лет она уже любит этого недотепу Поля Залески, а ведь он больше похож на мальчика-переростка, чем на взрослого двадцатишестилетнего молодого человека.

– Да-а, – протянула Донна Браун, – жаль девчушку. Я помню, когда тринадцать лет назад умерла ее мать, отец фактически запер ее в своей лавке, никуда не выпускал, заставлял ее делать всю работу по дому. Ну разве о такой жизни мечтает молоденькая девушка? Поль был ее единственной отрадой, другом, неудивительно, что она влюбилась в него. Бьюсь об заклад, она даже мечтала, что они поженятся. Но Энни Ховард встала у нее на пути.

– И не говори, Донна, у меня у самой сердце обливается кровью! Эта молодая привлекательная особа появилась и разрушила планы Лауры на счастье.

– Не понимаю только одного, – продолжала рассуждать миссис Браун, – что такого Энни нашла в этом пастухе? Ведь он беден как церковная мышь, да и совсем не красавец. Неухоженные волосы, похожие на солому, веснушки на носу, а глаза как будто прозрачные, даже цвета не разобрать.

Продолжая сплетничать, женщины свернули на Флит-стрит. Оказавшись у коттеджа Донны Браун, они увидели, как к стоявшей неподалеку Лауре Скотт подошел тот самый Поль Залески, и молодые люди начали о чем-то разговаривать.

Подруги понимающе переглянулись и повернули в обратную сторону.

– Ну, что я говорила! – воскликнула миссис Браун. – Я уверена, Лаура еще попытается вернуть Поля. Правда, даже не знаю, что ей для этого придется сделать.

– Мне кажется, все бесполезно, Донна, – вздохнула Вениамина. – Поль просто голову потерял, когда Энни Ховард появилась в нашей деревне. Я помню, когда она первый раз вышла на работу в магазин, он шел мимо и заметил ее. Так он просто остолбенел! Как будто увидел оазис посреди пустыни. И потом вечером сломя голову несся к тому же месту, видимо, надеясь встретиться с ней вновь.

– Но почему Энни согласилась выйти за него замуж? – не унималась Донна. – Такая красотка могла найти себе кого угодно. Конечно, в нашей глуши ей нечего было ловить.

– Думаешь, поэтому-то она и упорхнула работать в Риджес-Холл? – прищурила глаз Вениамина Тодд.

– Все может быть. Розанна рассказывала мне, что, когда Джефри тяжело заболел, он не хотел, чтобы за ним ухаживала медсестра, так как он не выносит медицинский персонал. Функцию сиделки взяла на себя горничная Адель, и в дом потребовалась еще прислуга. Если бы Энни начала крутить роман с Джефри Лоуренсом, Розанна обязательно бы мне поведала об этом. Ты же знаешь, она вся в меня: любит разные истории.

– Твоя дочь просто чудо, Донна, – с жаром вставила Вениамина. – Жаль, что Андрэ не дожил до сегодняшнего дня.

Обе женщины тяжело вздохнули, видимо, вспомнив покойного мужа Донны Браун, и вдова, достав маленький платочек, приложила его к глазам.

– Что правда, то правда, – наконец ответила она. – Но я совсем забыла, что хотела зайти к Хелен Ховард. Ее служанка Барбара печет удивительно пышные кексы, хочу посмотреть, как она это делает.

– Наверное, Хелен хочет пригласить на чай Нору Грей и ее приятельницу из Лондона, которая должна сегодня приехать.

– Из Лондона? – оживилась миссис Браун. – Нужно будет обязательно с ней познакомиться.

Женщины обсудили еще парочку вопросов и, расставшись в прекрасном расположении духа, отправились каждая по своим неотложным делам.

2

Лаура Скотт спешно покинула мясную лавку и через несколько минут оказалась у дома номер десять по Флит-стрит. Оттуда ей хорошо было видно дорогу, по которой работники фермы Фоксхед возвращались домой в Литл-Медоу.

Сегодня утром Лаура видела, как Энни Ховард подходила к дому своей тети с чемоданом в руках. Это было довольно странно, потому что Энни работала в Риджес-Холле уже несколько месяцев и возвращалась в Литл-Медоу только раз в неделю в свой единственный выходной, но для этого ей не нужно было тащить с собой все вещи. «Значит, ее уволили, – подумала Лаура и презрительно усмехнулась. – Ну и поделом! Скорее всего, хозяева раскусили ее и отказались от ее услуг. Может, миссис Лоуренс наконец заподозрила, что Энни крутит роман с ее сыном, и решила это пресечь? Бедный Поль ничего не знает, но наверняка догадывается, иначе почему в последнее время у него такой озабоченный и отрешенный вид?»

Было уже шесть часов вечера, мужчины возвращались с работы: кто парами, кто поодиночке. Лаура с надеждой всматривалась в приближавшиеся фигуры, но тщетно: тот, кто был ей нужен, не появлялся. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Лауре так хотелось, чтобы кто-нибудь был сейчас рядом, тот, кто мог бы успокоить и подбодрить ее.

У нее никогда не было подруг, а настойчивые кавалеры не осаждали ее дом и не дарили ей цветы. Единственным близким человеком для нее был Поль. В детстве они вместе ходили в школу, делали уроки, а после бегали рыбачить на небольшое озеро Файн-Уотер. В любую погоду они подолгу купались, катались на старой ржавой лодке, ловили головастиков и бросали камешки на зеркальную водную гладь. Лаура всегда дорожила этой дружбой с Полем, и он был для нее как старший брат. Когда они оба повзрослели и, работая целыми днями, могли не видеться по нескольку недель, Лаура вдруг поняла, что стала скучать без этого веснушчатого парня, но скучать не так, как раньше, а по-особенному. Перед сном она закрывала глаза и пыталась вспомнить, как он невзначай касался ее руки или поправлял пряди волос, выбившиеся из ее прически. И если Лауре это удавалось, то она много раз прокручивала эти волнующие моменты в голове, стараясь вновь ощутить тепло и нежность от прикосновений его таких сильных и заботливых рук.

Постепенно это вошло в привычку. Девушка уже не могла заснуть без того, чтобы не вспомнить Поля. Она поняла, что теперь их связывает нечто большее, чем просто дружба. Лаура почувствовала, что влюбилась. Между ними ничего не изменилось: они также гуляли по лугу, плели венки и надевали их друг другу на голову, лежали на свежескошенной траве и наслаждались звенящей тишиной лугов. Но теперь все это значило для Лауры гораздо больше, чем раньше. Девушка была рядом с любимым человеком, и это окрыляло ее, давало силы жить. Она никогда не говорила Полю о своих чувствах. Лаура считала это лишним, у них и так все было прекрасно, все свободное время они проводили вместе, делились самыми сокровенными мыслями, и ближе Поля у нее никого не было на всем белом свете. Девушка верила, что в один еще более прекрасный день молодой человек вдруг поймет, что тоже любит ее. И потом, конечно же, они поженятся, и у них будет много-много детей.

Но однажды Лаура заметила, как Поль стоял и разговаривал с Энни, девушкой, недавно переехавшей в Литл-Медоу. Как и всякая влюбленная женщина дочь мясника почувствовала волну ревности, вмиг захлестнувшую ее. Поль совсем перестал заходить к ней, они почти не виделись, и девушка ужасно страдала. Но она отгоняла от себя дурные мысли, утешая себя тем, что Поль, возможно, просто дружит с Энни.

А Энни Ховард была очень красивой: даже Лаура, которая искренне недолюбливала ее, не могла не признать, что ее соперница похожа на ангела. Все в ней, начиная от волос и заканчивая манерой ходить и говорить, было безупречно. Лаура знала, что и сама была далеко не простушкой, но в сравнении с Энни она казалась себе просто серой мышкой. Когда Энни шла на работу, то обычно собирала волосы, скручивая их на макушке, и это необычайно шло ее свежему личику с ярким румянцем на щеках. Она носила обтягивающие темные брюки и белую блузку с глубоким вырезом, что также сильно раздражало Лауру. Влюбленная девушка перестала спокойно спать и думала только о том, что же ей теперь делать, и как отвлечь Поля от нового знакомства.

Позже она снова увидела их вместе, и сердце сжалось в мучительной тоске. С первого взгляда было понятно, что Поль влюблен в Энни. Как он восхищенно смотрел на нее, как бережно придерживал за талию, как пытался ловить ее взгляд. Лаура не могла в это поверить: ее Поль, тот, за которого она могла убить или умереть, теперь ей не принадлежит! Скрывая свои слезы, она продолжала улыбаться посторонним, но, оставаясь одна, плакала и молилась, чтобы Энни Ховард исчезла навсегда.