– Я просто дублерша, – улыбнулась Джо. – На конференцию должен был ехать мой начальник. Он человек известный в сфере охраны окружающей среды и борьбы с изменением климата. Надеюсь, я не разочарую очень уж многих участников, которые хотели послушать его. – Она снова улыбнулась. – Хотя, по правде говоря, девяносто процентов его презентации написаны мной.

– Не могу представить, чтобы ты кого-то разочаровала.

В этот момент подошла официантка с двумя большими вазочками, наполненными мороженым, и миской воды для Дейзи.

– Ciao, Corrado, – сказала девушка, улыбаясь ему во весь рот.

Коррадо улыбнулся и встал. Дейзи тоже вскочила.

– Ciao, Antonia. Come stai?^[12]

Он поцеловал официантку в обе щеки. Дейзи встала на задние лапы, ожидая порции ласки.

Джо не верила своим глазам. Еще одна подружка Коррадо? Значит, мать была права, говоря о его донжуанских замашках?

– Джо, хочу тебя познакомить. – Коррадо снова повернулся к ней. – Это Антония, дочь одного из самых близких моих друзей. Она аспирантка в Сапиенце. Микробиолог. Здесь просто подрабатывает. И ты, Антония, познакомься. Это Джо из Англии. Сестра Анджи.

Джо улыбнулась и поздоровалась с девушкой, мысленно упрекнув себя за поспешное и превратное суждение. Антония ушла. Дейзи принялась шумно лакать воду. Джо мысленно дала себе клятву: отбросить все банальные суждения и попытаться взглянуть на Коррадо как на отзывчивого и разносторонне образованного человека, кем в действительности он и был.

– Что такое Сапиенца?

– Римский университет. Я там получал первое образование. Один из старейших университетов мира. Не такой старый, как Оксфорд, и тем не менее… Он был основан в тысяча трехсотом году или около того.

– Чувствуется, Антония – способная девушка. И вдобавок привлекательная. У нее все должно получаться.

– Думаю, тебе знакомо такое сочетание.

Сказав это, Коррадо мгновенно переключил внимание на Дейзи. Словно забыв свои недавние слова о необходимости следить за собачьей талией, он бросил полную ложку бананового мороженого в миску, откуда Дейзи вылакала всю воду. Через несколько секунд мороженое исчезло в пасти лабрадора. Для Джо были очевидны два момента: Коррадо сделал ей комплимент, о котором тут же пожалел. С этим человеком происходило что-то странное. «Ну и пусть, – подумала Джо, зачерпывая ложечкой мороженое. – Комплимент есть комплимент».

Мороженое было потрясающе вкусным, и она заставляла себя есть помедленнее, наслаждаясь вкусом трех сортов. Теперь можно и поговорить о работе. О его работе.

– Мое выступление на конференции будет посвящено ликвидации «мусорных островов» в океане и переработке скопившегося там пластика. Но я бы с удовольствием дополнила это информацией по разработке новых материалов, которые должны заменить пластик. Ты мог бы мне что-нибудь рассказать?

«Затравка» для разговора сработала на редкость отлично. Коррадо оживился и охотно стал рассказывать о своей работе. Он хорошо знал не только то, чем непосредственно занимался, но и сопредельные темы. Джо доедала мороженое и слушала, мысленно отмечая ключевые моменты, которые помогут ей улучшить презентацию. Естественно, она горячо поблагодарила Коррадо за обилие полезных сведений.

Откинувшись на спинку стула и неторопливо глотая воду, Джо разглядывала страдавшие от жары деревья вокруг террасы. И вдруг она вскочила на ноги, подхватив со стола мобильник:

– Извини, Коррадо. Там бабочка.

Джо поспешила к пятачку пожелтевшей травы, перемежавшейся сорняками. Наверное, когда-то это называлось лужайкой. Изумленный Коррадо смотрел ей вслед. Вскоре сопение сзади заставило Джо обернуться. Так и есть: Дейзи увязалась за ней, радостно виляя хвостом. Джо замедлила шаг и приложила палец к губам:

– Тише, Дейзи. Не спугни ее.

Замеченная ею бабочка перестала порхать и грациозно опустилась на ствол старого оливкового дерева. Джо на цыпочках подкралась к ней и стала увеличивать изображение на камере телефона, пока насекомое не заполнило собой почти весь экран. Сделав пару снимков, Джо подошла еще ближе, в третий раз запечатлела бабочку и остановилась в молчаливом восторге. Перед ней сидела крупная бабочка с кремовыми крылышками с каймой из темных пятнышек. Особенностью этого вида были раздвоенные нижние части крылышек, откуда и появилась ее простонародное название.

Джо слегка тронули за плечо, и Коррадо прошептал:

– Даже я знаю, как называется этот вид. Ласточкин хвост.

Джо оглянулась. Коррадо стоял почти рядом. Их лица разделяло несколько дюймов. От Коррадо пахло банановым мороженым, а на подбородке поблескивало пятнышко от темного шоколада. Джо кивнула и прошептала в ответ:

– По-латыни эти бабочки называются Papilio machaon. Здесь они встречаются часто, а вот в Англии стали редкостью. – Удивляясь себе, она вдруг потянулась и стерла шоколадное пятнышко с его подбородка, торопливо пояснив: – Шоколад.

Коррадо отскочил, словно его укусили, напугав собаку и бабочку, которая вспорхнула со ствола. Джо проводила ее взглядом, пока та не скрылась за старинной каменной стеной. Что же с ней происходит? Зачем она потянулась к подбородку Коррадо, когда могла просто сказать? И почему он так странно отреагировал? Отважившись взглянуть на него, Джо увидела, что он отошел на несколько шагов и, полуобернувшись, вытирал подбородок бумажным платком. Может, дело в его профессии? Он не понаслышке знал об опасности микробов и инфекций, отчего, наверное, у него выработалась чисто профессиональная реакция на прикосновения. Джо стало неловко. Она чувствовала себя полнейшей дурой. С первой их встречи все в поведении Коррадо говорило о том, что его совсем не интересуют близкие отношения с ней. А поскольку они скоро станут родственниками, хотя и дальними, никаких других отношений, кроме дружеских, между ними и быть не может. Тогда почему она сочла вполне уместным… нет, ей даже захотелось дотронуться до его подбородка, а еще раньше – на парковке – поцеловать? Глубоко вдохнув, Джо направилась к нему, делая вид, что хочет погладить смущенную собаку у ног хозяина.

– Не переживай, Дейзи. Нам еще встретится много бабочек. – Джо решилась взглянуть на Коррадо; кажется, тот несколько пришел в себя. – Знаешь, до сих пор я не видела ни одного живого экземпляра этих бабочек.

– Теперь увидела. – Коррадо убрал в карман скомканный платок и улыбнулся. – Здесь их полным-полно. – Он посмотрел на часы. – А теперь, если хочешь, мы можем немного поразмяться. Пожалуй, после мороженого это нам не помешает. Заодно продолжим охоту за бабочками. Устраивает?

– Еще как, но только если у тебя нет более важных дел.

– Нет. Сегодня я целиком в твоем распоряжении. Я уже рассказывал, что дальше Appia Antica превращается в дорожку для велосипедистов и пешеходов. Мы проедем, пока еще можно ехать, затем оставим машину и дальше пойдем пешком. До поездки в Загородный клуб у нас уйма времени.

Они направились к машине. Джо облегченно вздыхала. Кажется, Коррадо вернулся к стилю внимательного и дружелюбного спутника. Но ей не давали покоя собственные нелепые и необъяснимые порывы. Сев в машину, она продолжала мысленно прокручивать случившееся и спрашивать подсознание, за каким чертом ей понадобилось целовать Коррадо в щеку и дотрагиваться до подбородка. Подсознание упрямо молчало.

Дорога становилась все более тряской. По обе стороны тянулись отнюдь не древние полуразрушенные стены, а вполне современные, высокие и снабженные камерами наблюдения. Похоже, в этой части города находились виллы очень состоятельных римлян.

– Мы находимся в здешнем «поясе биржевых маклеров»?^[13] – Джо указала на вычурную крышу какого-то дома.

Коррадо замешкался с ответом. Пожалуй, она ошиблась, посчитав, что он превосходно знает английский. Но вскоре стало ясно: он понял ее вопрос.

– Это очень престижное место. Естественно, стоимость жилья здесь очень высокая. Всего пятнадцать минут до центра Рима, и в то же время чувствуешь себя за городом.

– Сомневаюсь, что мне было бы комфортно жить среди миллионеров.

– Но они же не все мафиози, – слегка улыбнулся Коррадо. – Наверное, среди них найдется пара человек, заработавших состояние вполне честным путем, хотя мы и в Италии.

Судя по тону, Коррадо подшучивал не только над ней, но и над соотечественниками.

– Конечно. Просто я по горло сыта миллионерами.

Коррадо вновь посмотрел на нее, удивленно вскинув брови:

– Печальный опыт?

Джо не знала, рассказывать ли ему о Маркусе, но после недолгих раздумий решила рассказать. Хотя Коррадо и его семья были людьми обеспеченными, его помятый автомобиль и работа химика говорили о том, что он не из круга миллионеров.

– Недавно меня приглашал на обед человек, у которого лимузин с водителем и частный самолет.

– В Лондоне?

– Да. Мы посидели в плавучем ресторане. Все было замечательно, пока мы вновь не оказались в его машине.

– Он ожидал частичного возмещения потраченных денег? – Коррадо оглянулся на нее.

– Да. – Джо кивнула. – Но не наличными.

– И тогда ты ему врезала? – Коррадо снова улыбнулся. – Держу пари, ты наваляла ему по полной.

Джо невольно улыбнулась:

– Будь уверен… Нет, конечно. Я выскочила из машины и оставила его с носом.

– Надеюсь, не на ходу? – Голос Коррадо по-прежнему звучал непринужденно, однако выражение лица изменилось. – В итальянском языке есть слово stronzo^[14]. Так называют тех, кто ведет себя подобным образом. К сожалению, такой публики и здесь хватает. – Он опять посмотрел на Джо. – Но ты не пострадала? Это не слишком тебя шокировало?

– Нет, обошлось. Хотя был момент, когда я по-настоящему испугалась. Он держал меня обеими руками и смотрел… отвратительным взглядом.

– Вот я и говорю: stronzo. Теперь понятно, почему ты не жалуешь миллионеров.

– Ты прав. Было бы несправедливо обвинять их всех в таких манерах. Мама постоянно говорит мне, что я склонна видеть в людях только худшее. – Произнося эти слова, Джо мысленно поежилась. Ведь совсем недавно она и о Коррадо думала подобным образом. – Но если ты, случайно, миллионер, обещаю не питать к тебе ненависти.

Естественно, она ничего не сказала о своей клятве держаться подальше от обаятельных мужчин, поскольку продолжала верить в их ненадежность. Наверное, мама права. Джо в который раз пообещала себе быть более непредвзятой в своих суждениях о людях.

Через несколько минут дорога еще сузилась. Вдали появился знак «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН». Приблизившись к нему, Коррадо свернул направо, под красивую арку больших ворот. Теперь они оказались на гравийной дороге, окруженной с обеих сторон деревьями. Проехав сорок или пятьдесят метров, он остановился возле элегантного старого дома среди высоких пиний. Свой «фиат» Коррадо остановил рядом с роскошным полноприводным автомобилем.

– Машину мы оставим здесь, – сказал он, глуша двигатель. – Я знаком с хозяином этого места. Он не станет возражать.

– А домик у него – заглядение! Умеешь же ты знакомиться с правильными людьми.

Выйдя из машины, они двинулись по гравийной дороге. Дейзи весело бежала рядом. Собака знала, что ее вывели на прогулку.

– Неподалеку отсюда находится лаборатория, где я работаю, – пояснил Коррадо. – Мы с Дейзи часто гуляем по Аппиевой дороге. Она узнала знакомые места. У нее свои причины их любить. Ну а я, как человек, интересующийся историей, тоже их люблю. Как видишь, наши с Дейзи предпочтения совпадают. Надеюсь, ты тоже к нам примкнешь.

Местность вокруг была совершенно плоской, однако невыразительность ландшафта с лихвой компенсировалась древностью Аппиевой дороги. После знака «ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН» ширина дороги стала такой, что по ней могла проехать лишь римская колесница или телега. Джо оставалось только догадываться, каких денег стоит уход за дорогой, очистка и перекладывание камней. Коррадо то и дело показывал на борозды и колеи, оставленные в камне бесчисленными колесами, которые проезжали здесь в течение сотен, если не тысяч лет. По окрестным полям были разбросаны рощицы. По словам Коррадо, там находились руины построек, которым по две тысячи лет и больше. Затем он перешел к более мрачным фактам истории.

– Если я произнесу имя Спартака, какой образ встанет у тебя перед глазами? – спросил он у Джо.

– Образ из старого многосерийного голливудского фильма. Вот только актера, игравшего Спартака, не помню. Не то Рок Хадсон, не то Кирк Дуглас.

– Отлично. Спартака играл Кирк Дуглас. Там была целая плеяда блистательных актеров шестидесятых годов прошлого века: от Лоуренса Оливье до Тони Кертиса. Но ты знаешь, что фильм основан на реальных событиях?

– Что-то слышала.

– В семьдесят третьем году до нашей эры Спартак возглавил восстание рабов против римского владычества. Когда он и его армия были окончательно разбиты, император приказал распять шесть тысяч рабов. Кресты с телами распятых протянулись вдоль всей дороги от Рима до Капуи. Вы только представьте.

Джо содрогнулась, представив жуткое зрелище. В голове не укладывалось, что такие красивые места были свидетелями ужасного варварства.

– Хотя сегодня мы видим лишь развалины удивительных построек, оставшихся от той эпохи, величественная архитектура не может скрыть жестокости древних римлян.

Они подошли к остаткам некогда внушительной постройки, ныне представлявшей собой нагромождение потрескавшихся и раскрошившихся римских кирпичей. Дом? Храм? Оборонительное сооружение? Об этом можно было только гадать. Но оранжевая вспышка, неожиданно мелькнувшая впереди, заставила Джо позабыть про развалины и участь несчастных рабов. Она повернулась к Коррадо. Оказалось, он тоже заметил оранжевую бабочку.

– Я их тут часто вижу, а вот названия не знаю.

Вместе они стали подкрадываться к маленькой бабочке, порхавшей между деревьями по обочине. И вдруг это чудесное создание опустилось на невысокую каменную стену. Джо чуть ли не ползком приблизилась к бабочке и сделала пару снимков. Оранжевая бабочка была поменьше махаона. Светло-оранжевые крылышки покрывал узор, напоминавший шкуру леопарда. Джо хотела сказать Коррадо, как называется эта бабочка, но увидела, что тот остался стоять поодаль. Наверное, опасался ее новых внезапных прикосновений. Снова пожалев о своем нелепом поступке, Джо, боясь спугнуть бабочку, понизила голос до шепота:

– Если я не ошибаюсь, это перламутровка блестящая. И если меня не подводит память, ее латинское название Issoria lathonia. Перламутровки водятся и в Англии, но это крайне редкий вид. Я недавно была на лекции, там об этом говорили.

Еще не закончив свою речь, Джо заметила голубое пятно по другую сторону дороги. Опять бабочка! Стараясь не спугнуть перламутровку, Джо двинулась к новой бабочке. Пока они гуляли по дороге, ей удалось сфотографировать пять совершенно новых для нее видов. Джо нравилось общество внимательного, знающего Коррадо и его восторженной, дружелюбной собаки. Солнце по-прежнему нещадно пекло, но это не мешало ей наслаждаться каждой минутой прогулки. Когда настало время возвращаться к машине, Джо огорченно вздохнула.

Коррадо наклонился, чтобы открыть багажную дверцу. И в этот момент Джо начисто позабыла про бабочек: на нее снизошло озарение. При виде взмокшей спины и широких плеч будущего родственника она вдруг осознала свою проблему. Когда она уставилась на спину Коррадо, с ее глаз словно спала пелена. Как она раньше этого не поняла? Пусть она не вызывает у Коррадо романтического интереса, ее собственный романтический интерес к кому-либо тоже угас. Все решения, принятые ею относительно безумно обаятельных мужчин и мужчин вообще, угрожали рухнуть. Она чувствовала, что боится запасть на этого безумно обаятельного мужчину. Случись такое, это значительно усложнит ей жизнь.

«В тебе говорит элементарное желание секса», – твердо сказала себе Джо. Коррадо в обаянии не откажешь. Это непреложный факт. А у нее почти полгода не было интимных отношений. И это тоже непреложный факт. Все остальное было вполне предсказуемым. Ей пришла рискованная мысль. Она пробудет в Риме всего неделю, а затем благополучно вернется в Англию и будет вне его досягаемости. Немножко вольностей с ним пойдут ей только на пользу. Но едва эта мысль появилась, подсознание поспешило назвать ей причины, по которым от вольностей между ней и Коррадо следовало воздержаться. Во-первых, у его брата и ее сестры намечалась свадьба, и ее интрижка с будущим деверем сестры могла осложнить жизнь всем, и в первую очередь – Анджи. Во-вторых, Коррадо не проявлял ни малейшего интереса к подобным отношениям с ней. И наконец, третья и самая важная причина: она не из таких женщин. При всей привлекательности, она никогда не позволяла себе случайного секса.

И сейчас упомянутые причины только раздражали Джо.