Глава 2

– Значит, все, что тебе было нужно, – это лишь холодный компресс? Да еще немного с тобой поговорить? – Лиззи окинула своего пациента – пони для игры в поло – внимательным взглядом. – Опухоль спала. Скоро к тебе снова вернется твой вздорный нрав, и ты будешь кусать меня за руку каждый раз, когда я с тобой заговариваю.

– Разве лошади отвечают грубостью? – заметила Дэнни. Раскинув руки в стороны, она лежала на сене. – А можешь и мне сделать холодный компресс? Сразу на все тело. Я схожу с ума от жары.

Для обеих девушек это был долгий, трудный день. Им пришлось пригнать лошадей с дальних пастбищ, но Лиззи отказалась отдыхать, пока не закончит все срочные дела. С лошадьми она была готова возиться круглые сутки.

– Да, жарко. Хочешь мятную конфетку?

– Не откажусь, – отозвалась Дэнни.

Лиззи улыбнулась:

– Я разговариваю с пони.

– Тогда, может, перестанешь и обратишь внимание на меня? Я расплавлюсь от зноя, пока ты болтаешь с лошадьми.

– Лови. – Лиззи кинула подруге коробочку с конфетами.

Дэнни, запихнув в рот целую горсть мятных карамелек, поинтересовалась:

– Как думаешь, мы когда-нибудь увидим руководителя учебной программы? Лично я начинаю сомневаться в его существовании.

– Мы знаем, что он существует, потому что именно Чико Фернандес вел самолет, на котором мы прилетели сюда.

– Так где же этот человек?

– Не знаю. Я не тороплюсь с ним встретиться. А ты?

– Врунишка! Ты покраснела. Если честно, не проси меня поверить, что ты не в восторге от мысли о новой встрече с Чико.

– Тут ты не права. Ему я обязана лишь своей страстью к лошадям – и все, – солгала Лиззи.

– Насколько я помню, – задумчиво произнесла Дэнни, – с того дня, как ты познакомилась с Чико, как и он, говоришь только о лошадях. И вот мы тут, на его ранчо!

Лиззи вовсе не ненавидела Чико, как того желал ее отец, хотя и разочаровалась в своем бывшем друге. Лиззи даже не могла винить его в том, что он флиртовал с ее матерью, подозревая, что Серена сама пыталась его соблазнить. Изнасиловал ли он ее мать? Нет, конечно. Лиззи в это не верила. Но ее мать – точнее, Серена, как она требовала от дочери себя называть, – была очень привлекательной женщиной, а Чико всегда был независимым, поступал так, как хотел. Но почему он не сказал обо всем прямо? Вместо этого лишь пообещал забрать ее из Роттингдин-Хауса, а после бесследно исчез.

– О чем задумалась? – поинтересовалась растянувшаяся на сене Дэнни, громко разгрызая конфеты.

«Так я тебе и рассказала!» – уныло подумала Лиззи, понимая, что в этом случае не может быть откровенна с подругой.

– Убери пока на место сбрую, а после поговорим. Здесь уже как в парилке. Я мокрая, словно мышь, после того, как перетаскала все это сено. – Обмахиваясь рукой, Лиззи начала стягивать с себя бриджи и влажную от пота майку, собираясь надеть чистую. Затем, скинув трусики «танга» и бюстгальтер, она потянулась за джинсами. – Жара отнимает все силы, если работаешь так много, как мы.

– Здесь, на ранчо, жаркая не только погода, – озорно заметила Дэнни.

– Ты о мужчинах? – Лиззи сделала вид, что ей эта тема не интересна. Вытерев рукой пылающее лицо, она стянула лентой свои ярко-рыжие волосы в пучок на затылке.

Дэнни открыла один глаз:

– Не притворяйся, что не заметила их. Эти пастухи-гаучо такие сексуальные, а игроки в поло – просто первоклассное приглашение к плотскому греху.

– Неужели, – поджала губы Лиззи. – Не обратила внимания.

– Ладно врать-то, – усмехнулась подруга.

Лиззи интересовал лишь один мужчина, но его сейчас не было на ранчо. Наверное, Чико решает какие-то проблемы, случившиеся в его отсутствие. Похоже, он даже не узнал старую подругу, встретившись с Лиззи снова. Ведь когда они виделись в последний раз, ей было всего пятнадцать. Она не впечатлительна и не собирается влюбляться в «мужчину с внешностью варвара и моральными устоями распутника», как пишут о Фернандесе бульварные газеты. Но трудно было не обратить внимание на этого «бунтаря из мира конного поло» – так его называют в спортивных колонках, ведь он часто мелькает на обложках журналов.

Откинувшись головой на стенку стойла, с раскинутыми, словно в раскрытом объятии, руками, Лиззи наслаждалась обвевающим кожу легким ветерком из открытого окна.

– Как думаешь, кто-нибудь заметит, что я не надела майку?

– Кто тебя здесь увидит? – ответила Дэнни, перекидывая через руку седло и уздечку. – В конюшне всего одна лошадь да мы, двое конюхов.

Лиззи расслабилась. Дэнни права: кто ее тут увидит?

Чико застыл, глядя, как какая-то девица, голая по пояс, неуклюже пытается натянуть на себя майку, сдавленно проклиная свою слишком большую, по ее мнению, грудь.

Он собирался проведать пони, в его отсутствие получившего травму. От общения с человеком настроение лошади обычно повышается.

Подходя к конюшне, он услышал голоса – разговаривали две женщины. Потом одна из них вышла через черный ход и направилась к сбруйной, где хранилась упряжь. Конюхи, которые возятся с лошадьми так поздно, либо никуда не годятся, и тогда от них надо избавиться, либо трудятся допоздна, а значит, лучшие из лучших. Интересно, эти к какой категории относятся?

Вскинув на плечо вилы, чтобы подкинуть раненому пони свежего сена для подстилки, и захватив горсть сухого корма, Чико двинулся по проходу между стойлами.

Едва личность полуобнаженной девицы выдал нимб рыжих кудрей, отливающих золотом, Чико захлестнули эмоции. Даже после стольких лет он узнал бы ее где угодно. Лиззи Фэйн. Только этого не хватало!

– Вон отсюда, сейчас же! – бросил он.

– Что? – удивилась девушка, судя по всему, не испугавшись. – Кто там?

Чико неприятно поразило, что повзрослевшая Лиззи напомнила ему свою мать.

– Я сказал, – продолжил он угрожающим тоном, – убирайся отсюда.

– А можно потише? – ответила она приятным голосом. – Ты пугаешь пони.

Это уже было наглостью. Ведь никто не заботился о лошадях лучше Чико. Вновь нахлынуло прошлое. Вспомнилось испытанное унижение из-за фальшивого обвинения, предательство Лиззи. Его охватил гнев.

– Я сейчас, мне нужно кое-что собрать и унести с собой, – объяснила она тем же мягким голосом, по-прежнему почти скрытая от него стеной стойла.

Еще и ждать придется?

– Время идет, – предупредил Чико, переносясь мыслями в далекую юность, когда он оказался легкой мишенью для двух обманщиков, положивших глаз на деньги его спонсора, Эдуардо Дельгардо. Ложь так легко слетала с их языков, что даже Эдуардо нелегко было принять сторону Чико, хотя старик всегда защищал его. Лишь когда они вернулись в Бразилию, бабушка Лиззи открыла правду о том, какую жизнь вели ее сын и его жена. Их попытка вытянуть деньги из Эдуардо, используя Чико, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения пожилой леди. Она лишила сына наследства и выгнала его с женой из Роттингдин-Хауса. К сожалению, к тому времени лорд и леди Фэйн успели украсть все ее деньги.

У Чико в голове не укладывалось, как можно ограбить собственную мать, но вскоре он понял, что у лорда Фэйна нет совести. И теперь дочь этого человека приехала сюда, чтобы Чико вручил ей диплом? Разве в такой ситуации возможно примирение?

– Чего ты там копаешься? – сердито проворчал он, чувствуя, как прошлое ослепляет его кровавым туманом злобы. Хватит, он достаточно ждал. Включив верхний свет и открыв щеколду, он шагнул в стойло.

Тот, которого Лиззи когда-то называла своим другом, стоял прямо за ее спиной – еле сдерживающий гнев, властный, изменившийся. Обманщик, утверждавший, что понимает, как тяжело жилось ей в Роттингдин-Хаусе с родителями, которым нет до нее никакого дела, обещавший забрать ее оттуда и не сдержавший обещания. Тело Лиззи живо откликнулось на этого крепкого мужчину, но мысли переполняли гнев и разочарование.

Впрочем, если она хочет закончить обучение, придется сдерживать эти чувства, а потому Лиззи пробормотала извинение, выпрямилась и повернулась.

Струящийся из-за спины Чико свет подчеркивал мрачность его лица. На мгновение перехватило дыхание: от этого человека так и веяло угрозой. Как и показалось Лиззи при первой встрече у самолета, Чико очень сильно изменился. Это был уже не тот на удивление миловидный юноша с беспечной улыбкой и непринужденным поведением. Теперь перед ней стоял жесткий, целеустремленный мужчина, которого жизнь сделала подозрительным. И все же тело Лиззи вспыхнуло от желания. Она ничего не могла поделать с этой инстинктивной реакцией. Мысли спутались, осталось лишь острое ощущение присутствия Чико. Никогда еще запретный плод не выглядел так притягательно.

«Тем больше оснований вести себя тише воды ниже травы и вернуться к работе», – решила Лиззи. Ведь в конюшне всегда есть чем заняться. Она приехала сюда ради того, чтобы достичь очень важной цели, а не для повторения прошлых ошибок. Пусть она так и не узнает наверняка, что же произошло на самом деле тогда, двенадцать лет назад, но сейчас у нее одна задача – обеспечить будущее семейного поместья и всех, кто там работает. В ее планы не входит безнадежная влюбленность в того, кто ясно дал понять, что ему на нее плевать.

Повернувшись спиной, Лиззи Фэйн собирала баночки с мазями и свертки бинтов в небольшой чемоданчик. Чико окинул ее взглядом. А она стала совсем взрослой. Длинные ноги, стройная фигура, округлые бедра и все те же ярко-рыжие вьющиеся волосы. Теперь они длиннее, чем были когда-то, и стянуты в пучок, из которого во все стороны выбиваются кудрявые пряди. Стараясь не замечать ее привлекательности, Чико стоял, стиснув зубы. Лиззи должна хотя бы понимать, кто здесь босс.

– Извините, – сказала она, но при этом в ее голосе не прозвучало раскаяния, не читалось оно и на ее лице. – Мне нужно тут все закончить.

Чико хмыкнул в ответ, чувствуя, как по телу прокатилась волна жара. Удивительно, но связь между ними сильна, как прежде, даже после стольких лет.

Когда-то их влекло друг к другу взаимное любопытство. Они принадлежали разным мирам, но чувствовали себя в своем мире чужаками. Связывала его с Лиззи лишь любовь к лошадям. А теперь он, страстный мужчина, и прекрасная, но холодная как лед женщина смотрели друг на друга оценивающе, словно два боксера из противоположных углов ринга.

– Рада снова видеть тебя, – заявила Лиззи деловым тоном.

Чико, ответив твердым взглядом, подумал: «Пусть между нами и существует некая связь, все же мы чужие друг другу». Его заинтриговало жесткое выражение глаз Лиззи. Она всегда была девчонкой-сорванцом, но теперь что-то в ее взгляде говорило: ей все еще больно из-за того, что Чико исчез из ее жизни не попрощавшись. Неужели он для нее так много значил?

Неожиданно она расслабилась и улыбнулась:

– Мне очень приятно здесь обучаться.

Теперь Чико был сбит с толку. Что о ней думать?

Затаила ли она на него обиду? Или же Лиззи – всего лишь ученица, желающая произвести хорошее впечатление на своего преподавателя? Она всегда хорошо умела скрывать свои чувства. Ей приходилось так поступать. Но точно можно сказать одно: от взгляда ее потрясающих изумрудных глаз внутри все перевернулось, словно кулаком ударили в живот.

Да что с ним такое? Он пожал руку Лиззи и вдруг ощутил, что ему не хочется выпускать из своей руки ее узкую прохладную ладонь. Вдруг захотелось спросить напрямик: «Что случилось с тобой и с нами?» Хуже того, внезапно Чико охватило безумное желание привлечь Лиззи к себе и крепко поцеловать. Он еле сдержался и лишь ответил с похвальной сдержанностью:

– Давно не виделись.

– Это точно, – произнесла она ровным голосом. – Извини, что заставила тебя ждать, но мне необходимо было убедиться, что я тут все прибрала за собой. Я поставила компресс Флэйму.

Чико проверил ее работу. Сделано было неплохо, но все же недотягивало до его стандартов. Судя по документам из колледжа, приславшего Лиззи, она была лучшей на курсе, за что ее и наградили грантом, позволяющим пройти обучение на ранчо Фернандес. В памяти всплыли слова бабушки Лиззи о том, что ее внучке необходимо какое-то дело, которое захватит ее с головой. Чико понял, что Лиззи, не знавшая родительской любви, утешалась привязанностью к ней лошадей, о которых заботилась. Но что двигало ею сейчас?

– Что ж, если это все… – сказала она и терпеливо дождалась, когда Чико отойдет с ее дороги.

Похоже, она не унаследовала ни капли высокомерия своих родителей, но в глазах ее таилась боль. Прошлое ранило их обоих, но почему она решила поверить в ложь о нем? Они продолжали смотреть друг на друга, и внезапно Чико нашел ответ на собственный вопрос. Как бы плохо ни обращались родители со своим ребенком, тот продолжает надеяться заслужить их любовь, даже если они не способны любить.

– Прекрасный тренировочный центр, сеньор Фернандес. Я очень рада, что имею возможность здесь обучаться.

Она стояла так близко, что ее можно было коснуться, поцеловать, подбодрить…

– И мы все тоже рады тебя здесь видеть, – так же сдержанно ответил Чико. – Ты прибыла с отличными рекомендациями от твоего колледжа.

Лиззи улыбнулась в ответ:

– В любом случае спасибо тебе. Я очень признательна за то, что ты дал мне шанс приехать сюда.

– Тебя отобрали из прочих кандидатов мои помощники, а не я. Этот тренировочный центр я создал в память о своем покровителе Эдуардо. Ты его помнишь?

– Конечно. – На мгновение с ее лица сползла маска уверенности. – Я очень расстроилась, когда услышала о его кончине. До того как прилететь сюда, я много читала о нем.

– Да?

– Когда вы с Эдуардо приехали в Роттингдин, мне было о нем известно лишь то, что он – игрок в поло из Бразилии. Я и не подозревала, что этот человек посвятил свою жизнь помощи детям из неимущих семей.

– Таким, как я?

– Да. – Лиззи решительно посмотрела в глаза Чико. – Я сказала это вовсе не в обиду вам, сеньор Фернандес.

– Я ценю вашу честность, сеньорита Фэйн.

Она бросила на него задумчивый взгляд, и краешки ее губ чуть приподнялись.

– Полагаю, Эдуардо повезло с тобой.

– На свете есть много достойных детей, – резко возразил Чико, и перед его мысленным взором пронеслись ребячьи лица, полные надежды.

Лиззи густо покраснела.

– Я понимаю, что… Я вовсе не это имела в виду… Я просто хотела…

– Я знаю, что ты хотела сказать. Тебе интересно, откуда у меня все это?

Уж точно, он свое состояние заработал не обманом, как родители Лиззи.

– Нет! – запротестовала она, и впервые с начала их разговора Чико увидел в ней настоящую Лиззи, а не ученицу, желающую угодить своему преподавателю. – Для меня и так все ясно: с твоими прирожденными талантами ты непременно должен был преуспеть в жизни.

– И ты, разумеется, понимаешь, что такой успех приносит немалый доход? – с нажимом произнес он, вспомнив Серену и гадая, унаследовала ли ее дочь материнскую тягу к деньгам.

– Широко известно, что ты – человек далеко не бедный, – произнесла она, словно оправдываясь, и ее щеки порозовели под его подозрительным взглядом.

«Может, она явилась, чтобы отхватить себе кусок от моего пирога?» – подумал Чико и ответил:

– Усердный труд и прямота в делах – вот в чем секрет моего преуспевания.

– А еще такой покровитель, как Эдуардо, – предположила Лиззи, и в ее глаза снова вернулось жесткое выражение.

Имя Эдуардо из уст члена семьи Фэйн резануло слух Чико. Хотя к чести Лиззи следовало признать, что она бесстрашно излагала ему в лицо свою позицию. А вот ее родители всегда предпочитали бросать колкие замечания с безопасного расстояния.

– Я восхищаюсь наследием, оставленным Эдуардо Дельгардо, и речь сейчас вовсе не о его деньгах, – объяснила Лиззи. – Своими добрыми делами он вдохновил столько людей, включая меня.

Ее прямой взгляд убедил Чико, что по крайней мере в этом она ему не лжет.

– Мне пора на ужин. Меня ждут мои друзья… – Лиззи попыталась обойти Чико.

Но он еще не был готов отпустить ее, а потому загородил путь и спросил:

– Ты перевязала пони?

– Да, а что? – спросила она с явным беспокойством.

– Вынеси свои вещи из стойла и возвращайся сюда. – Лиззи широко распахнула глаза. – Возвращайся сюда, – повторил Чико.

Она сделала, как было приказано, а когда вернулась, Чико уже склонился над ногой пони, проверяя, как наложен компресс.

Несмотря на теснящиеся в уме вопросы, новая Лиззи интриговала его. Нет. Даже не так. Он хотел ее. В прошлом Чико мысленно возвел ее на пьедестал и ни за что не позволил бы себе прикоснуться к этой девушке. Но теперь…