Цитаты из книг автора «Сьюзен Коллинз»

Когда один из них запрокидывает голову, чтобы нанести последний, смертельный удар, происходит что-то странное. Я словно превращаюсь в Финника, и перед глазами проносится вся моя жизнь. Лодка, мачта, серебряный парашют. Смеющаяся Мэгз, розовое небо, трезубец Бити, Энни в подвенечном платье, волны, разбивающиеся о скалы. Потом все гаснет. Я стаскиваю с пояса голограф и бормочу: «Морник, морник, морник», затем отпускаю прибор. Мы прижимаемся к стене. Платформа содрогается от взрыва; из трубы на нас летят куски тел людей и переродков.

Я смахиваю волосы с его лба, словно глажу раненого зверя. Пит застывает, почувствовав прикосновение, однако не отстраняется, и я продолжаю нежно гладить его по волосам. После последней арены я впервые касаюсь его по своей воле. Примерно через минуту Пит засыпает.

мне кажется, словно я на арене – более того, словно я ее и не покидала. Я снова веду борьбу не только за свою жизнь, но и за жизнь Пита. Вот бы Сноу порадовался, если бы Пита убила я – если бы эта смерть мучила меня до конца жизни

Но когда я смотрю в лицо Гейла, я вижу, что он воспринял все это иначе. Он готов взорвать тысячи гор и разрушить сотни городов. Его взгляд сулит смерть.

Они погибли из-за меня. Я добавляю их в свой личный список жертв, начатый на арене. Теперь в нем многие тысячи.

Потом я бегу в свою палатку, прежде чем сделаю какую-нибудь глупость. Например, расплачусь.

Он любой ценой пытался бы вернуть меня прежнюю.

Ты и я, мы обещали друг другу спасти его. Помнишь? – спрашивает Хеймитч и, не дождавшись моего ответа, добавляет: – Вспомни и спасай.

Ты можешь подстегнуть повстанцев еще только одним способом. – Умереть, – тихо говорю я. – Да. Стать мучеником революции, во имя которого они будут сражаться.

Кто-то подходит сзади, я чувствую его напряжение. Финник, конечно. Только победитель способен сразу разглядеть то, что вижу я. Арена. Напичканная капсулами, которыми управляют распорядители Игр. Пальцы Финника касаются ровного красного сияния над одной из дверей в голограмме. – Леди и джентльмены… – Голос Финника тих, зато мой разносится по всему залу: – …семьдесят шестые Голодные игры объявляются открытыми!