Читать книгу «Сон в красном тереме. Том 2» онлайн полностью📖 — Сюэцини Цао — MyBook.

 

– Милая сестрица, – попросила Цинвэнь, – дай и мне глоток!
– Совсем обнаглела! – всплеснула руками Шэюэ.
– Дорогая сестра, завтра прислуживать буду я, а ты можешь всю ночь отдыхать, – сказала Цинвэнь. – Ладно?
Шэюэ наконец согласилась, подала ей воды прополоскать рот и налила полчашки чаю.
– Вы тут побеседуйте, – сказала Шэюэ, – а я пойду прогуляюсь.
– Во дворе темно, как бы тебя злой дух не утащил! – засмеялась Цинвэнь.
– Пусть выйдет, ночь нынче лунная, – проговорил Баоюй. – А мы поболтаем! – И он дважды громко кашлянул.
Шэюэ отодвинула занавеску и приоткрыла дверь. Ночь действительно была светлая. Шэюэ вышла.
Едва она скрылась за дверью, как Цинвэнь пришло в голову ее напугать. Она считала себя очень здоровой и, как была, в одной кофте, выбежала на мороз.
– Постой! – окликнул ее Баоюй. – Так и простудиться недолго!
Но Цинвэнь махнула рукой и скрылась. Двор залит был лунным светом. Вдруг налетел порыв ветра, пронизав девушку до костей, волосы у нее встали дыбом от безотчетного страха, и она подумала: «Недаром говорят, что нельзя разгоряченной выходить на сквозняк! Как бы в самом деле не заболеть!»
И все же мысль напугать Шэюэ не покидала Цинвэнь. В это время Баоюй крикнул:
– Цинвэнь убежала!
Поняв, что план ее провалился, Цинвэнь поспешила вернуться в дом.
– Разве ее напугаешь! – воскликнула она. – А вы, как старуха, всех жалеете!
– Да не жалею я, – возразил Баоюй, – просто боялся, что ты схватишь простуду! К тому же, напугай ты ее, она принялась бы кричать, перебудила всех, и не миновать скандала! Никому в голову не пришло бы, что это шутка. Стали бы говорить, что не успела уехать Сижэнь, и начались безобразия. Иди-ка лучше сюда, поправь одеяло!
Цинвэнь поправила одеяло и сунула под него руки.
– Какие холодные! – воскликнул Баоюй. – Ведь говорил, что замерзнешь!
Баоюй погладил раскрасневшиеся, будто нарумяненные, щеки Цинвэнь и почувствовал, что они холодны как лед.
– Скорее залезай под одеяло! – заторопил ее Баоюй.
Но тут с шумом распахнулась дверь и в комнату влетела смеющаяся Шэюэ.
– Ну и напугалась же я! Представьте, иду и вдруг вижу: в тени горки на корточках сидит человек! – затараторила она. – Я уже готова была закричать, но тут поняла, что никакой это не человек, а золотистый фазан, он взлетел и опустился в том месте, где ярко светила луна! Закричи я – воображаю, какой поднялся бы переполох!
Она ополоснула руки в тазу и продолжала:
– А где Цинвэнь? Что это ее не видно? Наверное, хочет меня напугать!
– А это кто? – Баоюй указал рукой в ту сторону, где лежала Цинвэнь. – Она греется. Не позови я ее, она непременно напугала бы тебя.
– Незачем мне было пугать эту дрянную девчонку, она сама напугалась! – отозвалась Цинвэнь, высунув голову из-под одеяла и снова прячась.
– Ты бегала на улицу в одной кофте? – удивилась Шэюэ.
– Конечно, – ответил Баоюй за Цинвэнь.
– Ах ты, несчастная! – вскричала Шэюэ. – И кожа у тебя от мороза не потрескалась?
Шэюэ сняла медный колпак с жаровни, перемешала угли и, подбросив туда немного благовоний, снова надела колпак. Затем прошла за ширму, убавила свет в лампе и легла.
Цинвэнь дважды чихнула под одеялом.
– Вот видишь, – воскликнул Баоюй. – Все же простудилась!
– Она с самого утра жаловалась, что ей нездоровится, и весь день почти ничего не ела! – сказала тут Шэюэ. – Ей лечиться надо, а она на морозе бегает, людей пугает! Заболеет, пусть пеняет на себя!
– Жар есть? – спросил Баоюй у Цинвэнь.
– Обойдется! – ответила та, снова чихнув. – Что я, неженка?
Дважды пробили в прихожей часы, и послышался голос старухи:
– Спите, барышни, смеяться будете завтра!..
– Давайте спать, хватит разговаривать, – понизив голос, произнес Баоюй, – а то расшумятся старухи.
В комнате воцарилась тишина, и вскоре все уже спали.
На следующее утро Цинвэнь почувствовала, что у нее ломит все тело, а нос заложило.
– Никому ни слова об этом! – наказал Баоюй служанкам и обратился к Цинвэнь: – И ты молчи! Узнает моя матушка, отправит тебя болеть домой. Там тебе, конечно, будет неплохо, но здесь все же теплее. Лежи, а я прикажу потихоньку позвать доктора.
– Так нельзя, – возразила Цинвэнь. – Старшей золовке Ли Вань надо сказать. Ведь могут спросить, зачем звали доктора! Что тогда?
Баоюй счел этот довод разумным, позвал старую мамку и сказал:
– Пойди к старшей золовке, передай, что Цинвэнь простудилась, но серьезного ничего нет. Домой уезжать ей не надо, тогда вообще никого не останется – ведь Сижэнь нет! Доктора пусть пригласят, но госпоже говорить об этом не нужно.
Мамка ушла. Ее не было довольно долго, наконец она появилась и сообщила:
– Старшая золовка велела передать, чтобы Цинвэнь попринимала лекарство. А не поможет – придется ее отправить домой, время сейчас нездоровое. Не беда, если она заразит служанок, только бы вы и ваши сестры не заболели.
– Да что у меня – чума? – возмутилась Цинвэнь. – Все здесь боятся, как бы за мной не пришлось ухаживать! Ну, уеду я домой, так ведь другие могут заболеть?!
Сказав это, она решила подняться с постели.
– Не сердись! – стал уговаривать девушку Баоюй. – Это ее долг – предупредить. Она боится, как бы матушка не узнала и не сделала ей выговор. Ты вечно сердишься по пустякам, а сейчас тем более, потому что тебе нездоровится.
В это время появилась служанка и доложила о приезде доктора. Не успел Баоюй скрыться за этажеркой, как пришли две старухи, дежурившие у ворот сада, а следом за ними врач. Служанки тоже попрятались. С Цинвэнь остались не то две, не то три мамки. Они поспешно опустили над кроватью Цинвэнь полог, из-под которого девушка выставила руку. Заметив два длинных ногтя, красных от бальзамина, врач отвернулся, и служанки поспешили прикрыть руку Цинвэнь шелковым платком. Внимательно обследовав пульс, врач вышел в прихожую и сказал мамкам:
– В такую погоду не мудрено простудиться, а от простуды у барышни застой крови. Простуда легкая, к тому же барышня умеренно ест и пьет. Пусть попринимает лекарство, и все обойдется.
Конец ознакомительного фрагмента.

notes

Примечания

1

…при звуках священной музыки. – По преданию, во времена императора Шуня жил знаменитый музыкант; когда он играл, даже звери пускались в пляс; его музыку называли священной.

2

…чашечка из фарфора Чэнхуа – то есть чашечка, сделанная в период минского императора Сян-цзуна (1465 – 1488), который правил под девизом Чэнхуа («Завершение преобразований»). Такие чашечки при следующей династии Цин считались редкостью и очень высоко ценились.

3

Люань – название уезда в провинции Аньхуэй.

4

Ван Кай – сын Ван Даньчжи (см. т. I, коммент. 34), знаменитый богач, живший при династии Цзинь (IV в.).

5

Юаньфэн – девиз правления сунского императора Шэнь-цзуна (1078-1085).

6

…написано стилем «чжуань». – «Чжуань» – название древнего стиля написания иероглифов.

7

«Записки из яшмовой шкатулки» – книга, содержащая собрание молитв и заклинаний против наваждений.

8

Седьмой день седьмого месяца – день встречи Ткачихи и Пастуха – возлюбленных небожителей из известной легенды.

9

My – мера площади (6,14 а).

10

…допустила оплошность – то есть выдала свое знакомство с фривольными произведениями.

11

«Чуньцю». – Здесь имеется в виду «Люйши чуньцю» – «Летопись Люй Бувэя». Люй Бувэй (III в. до н.э.) был первым министром в княжестве Цинь. Как рассказывает древний историк Сыма Цянь (145—86 гг. до н.э.) в книге «Исторические записки», Люй Бувэй составил летопись, а затем приказал вывесить на городских воротах объявление, обещая награду тому, кто сможет внести в его труд какое-либо исправление или добавление. Но летопись была составлена настолько полно и точно, что ни исправлять ее, ни делать к ней добавления охотников не нашлось.

12

…откинула с зеркала покрывало. – Старинное поверье утверждало: если смотреться в зеркало, будут сниться дурные сны, поэтому зеркала обычно закрывали покрывалом.

13

Глициния-сян – душистая лиана, растущая на юге Китая. По верованиям буддистов, обладала ароматом, способным отгонять злых духов.

14

Цао Цзыцзянь (Цао Чжи, 193—232) – поэт, автор знаменитой оды «Фея реки Ло» (см. т. I, коммент. 8).

15

Янь-ван (Якша) – злой дух, оборотень.

16

Сюань-дэ – девиз правления минского императора Сюань-цзуна (1426—1435). Фарфоровые вазы, изготовлявшиеся в это время, высоко ценились в Китае.

17

Завела речь о «залежалом зерне и гнилом кунжуте». – То есть отвлеклась от основной темы разговора.

18

Сыма Ню – один из учеников Конфуция. По преданию, был единственным сыном в семье и постоянно вздыхал, горюя о том, что у него нет братьев.

19

…мою оборвали блаженную зелень мечты у окна… – то есть мечту о буйной весенней и летней зелени, а в подтексте – о ранней юности и последующих годах молодости.

20

И вот зажигаю за ширмой осенней // Свечу, чтобы слезы роняла она. – В стихотворении танского поэта Ду My «Осенние сумерки» есть фраза:
Серебряные свечи, осенний полусвет*,
Всю ширму расписную сковал как будто холод.

В другом стихотворении этого же поэта – «Дарю на прощание» – «слезам» свечи посвящены следующие строки:
Как видно, сердце есть и у свечи,
Что разделяет с нами боль разлуки,

Она по-человечьи слезы льет
Всю ночь, пока не посветлеет небо…

По мнению китайского комментатора, автор романа в данном случае подражает именно этим строкам Ду My.
(* Здесь и далее в комментариях стихи в переводе И. Голубева.)

21

Баоцзиня, Баоиня. – Игра слов: Баоцзинь – драгоценное золото, Баоинь – драгоценное серебро.

22

…пока вы не уйдете на запад. – То есть покуда не умрете.

23

«Трижды послушная и четырежды добродетельная». – Имеется в виду один из принципов конфуцианской морали, требовавший, чтобы женщина повиновалась: в детстве – отцу, по выходе замуж – мужу, в случае смерти мужа – сыну; была добродетельной, умела поддерживать разговор, следила за своей внешностью и была искусна во всяческом рукоделии.

24

…носящих на руках. – Игра слов, основанная на том, что фамилия Бао звучит так же, как слово «бао» – носить на руках.

25

Лун-ван – Царь драконов (см. т. I, коммент. 47).

26

Лу Фанвэн (Лу Ю, 1125—1210) – китайский поэт Сунской эпохи.

27

Ван Моцзе (Ван Вэй, 699—759) – поэт, художник и каллиграф, живший в эпоху Тан.

28

Ду Фу (712—770) – великий поэт эпохи Тан. Ли Цинлянь – одно из имен великого поэта Ли Бо (701 – 762). Ин Янь – поэт и государственный деятель царства Вэй (220– 264, эпоха Троецарствия). Лю Чжэн (III в.) – поэт и государственный деятель династии Хань и начала периода Троецарствия. Се Линъюнь – поэт эпохи Цзинь (III – IV вв.). Юй Синь (513—581) – поэт и государственный деятель эпохи Шести династий. Бао Чжао – писатель и поэт III – IV вв.

29

«Три неясности». – У буддистов – «самадхи», явления, составляющие основную сущность бытия. Постигать «три неясности» – познавать сущность, основы какого-либо явления.

30

Академия Ханълинь («Лес кистей») – В ее обязанности входило, в частности, комментирование китайских классиков, исследования по истории. Существовала до 1911 г.

31

«Лягушка на дне колодца, откуда виден лишь клочок неба». – Выражение возникло в связи с порядком работы для чиновников, служащих при императорском дворце. Указы и постановления они формулировали или исправляли, будучи изолированными от внешнего мира, в подземелье. Сунский поэт Су Ши в стихотворении «На рассвете прибыл к устью реки Байхэ, где встретил брата Цзыю» пишет по этому поводу.
В Палате истории в прошлом году
Служебные дни я влачил.

Все радости жизни и свет бытия
Четыре стены отделяли.

Глубок был колодец – его глубина
Не меньше, а больше ста чи.

Был крошечный неба кусок надо мной, —
Я в нем уместился б едва ли.