Так прошло больше двух часов. До берега оставалось совсем немного. Стало уже совсем мелко, поэтому акула не могла плыть дальше. Таинственная девушка вручила Хайши кожаный мешочек светлого лазурно-голубого цвета. Он оказался полон жемчужин – не меньше семи или восьми пригрошней, – которые сияли даже при дневном свете. Девушка взяла руку Хайши и принялась чертить что-то у нее на ладони. Там, где кончики ее пальцев соприкоснулись с кожей девочки, появилась сияющая белая надпись: «Лан Хуань».

«Эту девушку зовут Лан Хуань?» – подумала Хайши.

Лан Хуань легонько подтолкнула девочку, чтобы та слезла с акулы, и показала ей рукой на берег, словно веля возвращаться домой. Спрыгнув в воду, девочка заметила, что надпись на ладони ярко сияет. Хайши нырнула и немного проплыла под водой. Чувствуя себя хорошо, она решительно преодолела еще пол-ли, даже не выныривая, чтобы сделать вдох. Всплыв на поверхность, девочка обернулась. Лан Хуань сидела на спине акулы. Ее одежда развевалась на ветру среди голубых волн. Она ничего не говорила и, кажется, вообще не могла говорить. Девушка лишь спокойно смотрела на Хайши темно-синими глазами. Девочка крепко прижала к груди мешочек и, больше не оборачиваясь, поплыла к берегу.

– Это все? – спросил начальник стражи. Он взял деревянную коробочку для жемчуга и достал оттуда одну горсть.

– Это все, господин… – дрожащим голосом ответил глава деревни.

Пересыпав жемчуг обратно в коробку, начальник стражи вытащил из-под ногтя маленькую – словно рисовое зернышко – жемчужинку.

– И это вы называете жемчугом? Да он даже мельче песка!

Обведя взглядом окружающих, человек с курчавой бородой заорал:

– Ленивое отребье!

Глава деревни склонился:

– Господин, в этом году было много ураганов. Они потревожили жемчужниц, поэтому и жемчуг вырос небольшим. Наши мужчины день и ночь ходят в море. Это все, что они смогли собрать. В предыдущие годы наша деревня всегда платила налог только самым лучшим жемчугом. Можем ли мы надеяться?..

Начальник стражи пнул деревянную коробку прямо в лицо главы деревни. Жемчужины рассыпались по земле.

– Взять их!

Вдали, на холме, поскрипывая колесами, появилась повозка с синими занавесками.

Мужчина, который ехал в ней, приоткрыл занавеску и тихо спросил:

– Это собирают жемчужный налог?

Красивый юноша подбежал к окну повозки и почтительно ответил:

– Да. Стража собирается схватить всех жителей. Боюсь, они сожгут деревню.

– Поехали туда, посмотрим, – приказал мужчина, сидевший в повозке. Издалека было видно, что в той деревне у подножья горы началось какое-то движение. Рука мужчины, опускавшая занавеску, замерла.

Маленькая фигурка ворвалась в деревню. Зажатая между стражником и какой-то женщиной, она настойчиво закричала:

– Отпустите мою мать!

Внезапно из кучи песка и рыболовных сетей поднялась женщина и, не дожидаясь реакции стражи, закрыла ребенка собой:

– Хайши, беги! Найди дядю и не возвращайся!

Однако девочка даже не пошевелилась. Она сжала мешочек и достала горсть жемчуга, показала стражнику:

– Вот ваш жемчуг!

Вдруг все убегающие и преследующие, плачущие и кричащие – абсолютно все, – застыли в изумлении.

Эти жемчужины не были особо крупными, не имели какого-то диковинного окраса – будь то золотой, зеленый или черный, – но они оказались необычайно круглыми и гладкими. Когда лучи заходящего солнца озарили их, жемчужины ослепительно засияли, отбросив на землю маленькую тень Хайши. Светящийся жемчуг русалок нага был бесценен. Но если девочка держала целую пригорошню, то сколько же еще находилось в мешочке?

Начальник стражи вышел вперед и протянул раскрытую ладонь, куда Хайши высыпала целую горсть жемчуга. Яркое сияние осветило его застывшее лицо. Наконец он пришел в себя, моргнул и, громко рассмеявшись, сказал:

– Товарищи, вы видели что-нибудь?

– Мы ничего не видели, начальник.

Услышав эти слова, Хайши задрожала.

Скользкие глаза начальника стражи, напоминавшие слизняка, остановились на мешочке, который девочка прижимала к себе.

– Тогда скажите мне: заплатила ли эта деревня жемчужный налог?

– Никак нет, – едва сдерживая смех, нестройным хором ответили несколько солдат.

– Откуда в этой полуразрушенной деревне взяться жемчугу? – продолжил начальник стражи. Он оторвал подол своего одеяния и, спрятав в нем жемчуг, положил себе за пазуху.

– Так точно, начальник! Мы не нашли здесь никакого жемчуга! – подняв мечи, солдаты постепенно окружали Хайши со всех сторон. В их глазах сверкали злобные огоньки.

Девочка невольно еще крепче прижала к себе мешочек и попятилась, однако ей преградила дорогу еще не до конца связанная рыболовная сеть, висевшая между деревьями.

Хайши нашарила в ней что-то острое и холодное. Внезапно она почувствовала трудно объяснимую уверенность и сжала в ладошке холодный предмет, выжидая. Она не хотела умирать, она хотела жить.

Начальник стражи замахнулся мечом, целясь в запястье Хайши. В ту самую секунду, когда оружие сверкнуло, девочка бросилась на мужчину, потянув что-то за собой. Развешенная между деревьями рыболовная сеть тотчас порвалась. Девочка была маленькой и юркой. Она толкнула начальника стражи в грудь и быстро побежала. Меч в руке мужчины лишь рассек воздух за ее спиной.

– Чего же вы ждете? Убегайте быстрее! – подняв голову, закричала Хайши. Очнувшись, жители деревни поспешно бросились врассыпную, помогая друг другу.

Начальник стражи левой рукой схватил девчонку за воротник, уже собираясь убить ее, как вдруг почувствовал укол в живот и резкую боль.

Отпустив Хайши, он гневно уставился на рану и, недоверчиво зажав ее рукой, вытащил оттуда конопляную нить. Кровь на ней медленно загустела, собралась в каплю и упала на землю.

Заметив, что начальник стражи собирается с силами, чтобы вновь нанести удар, Хайши попятилась и, обмотав вокруг руки конопляную нить, со всей силы потянула. Капли крови брызнули на ее детское личико.

Начальник стражи медленно повалился на землю. Он так и не узнал, что пронзил его живот и в конечном счете привел к его гибели длинный деревянный челнок, которым мать Хайши каждый день плела рыболовные сети.

Хайши отшвырнула конопляную нить и побежала к горе.

Вдали, у подножия горы, раздались крики. Мужчина, ехавший в повозке, спросил:

– Что там происходит, Чжоин?

– Ребенок убил одного из стражников и сейчас бежит сюда, – неторопливо ответил юноша по имени Чжоин. Однако в его голосе слышались напряженные нотки.

– Ну что ж, испытаем его удачу: успеет ли он добежать до нас или нет. Если удача покинет его, то с этого дня ребенок последует за нами, а это смертельный путь, – по-прежнему спокойным голосом произнес мужчина.

Чжоин промолчал и слегка поклонился. Постепенно вокруг все потемнело. Тщательно прислушавшись, можно было услышать, как несколько человек поднимаются в гору, шурша травой. Спустя короткое время, за которое не выпить даже полчашки чая, голоса людей уже были всего лишь в нескольких чжанах от них. Послышался шум. Похоже, один из стражников догнал ребенка, но тот укусил его, и мужчина закричал от боли. Сразу же раздался порывистый звук ветра. Вероятно, стражники побежали, стремительно размахивая мечами. Послышался лязг. Должно быть, один из мечей достиг своей цели. В это мгновение кто-то упал. Звуки шагов стали хаотичными, но не прекратились.

Чжоин сжал рукоять меча, висевшего у него за поясом, так крепко, что вспотели ладони.

– Кажется, пора идти, – тихо сказал мужчина, сидевший в повозке.

– Слушаюсь! – Голос Чжоина еще витал в воздухе, когда он сам уже преодолел более двух чжанов. Прислушавшись, юноша без труда отыскал ребенка и, схватив его, потащил к повозке. Меч, со звоном извлеченный из ножен, переливался в сумерках холодным блеском. Раздался звук разрываемой одежды, полетели брызги крови. Стражники один за другим тяжело падали на землю. Нанеся последний удар, Чжоин подпрыгнул и, развернувшись в воздухе, взмахнул мечом, нанеся последний удар. Легко опустившись на землю, он перевел дыхание и отыскал глазами Хайши.

Она упала на землю. Мешочек, который девочка прижимала к груди, раскрылся, и все содержимое рассыпалось по земле. Чжоин не знал, что именно это было, но оно слепило глаза даже в темноте. Это сияние было будто живым. Оно напоминало мираж, очертания которого то поднимались, то опускались. Одна из жемчужин закатилась прямо под колесо. Дверца повозки распахнулась, и из нее вышел мужчина. Он сразу же протянул сильную худую руку к жемчужине и, подняв ее, поднес к лицу, чтобы внимательно рассмотреть. Яркое сияние жемчужины осветило лицо этого человека. У него были прекрасные миндалевидные глаза. Над правым уголком рта слегка приподнимался старый шрам длиной в полцуня, образуя на честном и ласковом лице подобие улыбки.

Хайши, лежавшая на земле, подняла голову и посмотрела на него. Почти не двигаясь, она медленно, но ловко собирала рассыпавшиеся жемчужины, одну за одной складывая их обратно в мешочек. Ее глаза, словно глаза дикого зверя, смотрели на мужчину с испугом, но кроме страха в них отражалась проницательность. Девочка оценивала ситуацию, дожидаясь подходящего случая. Только и нужно было, чтобы мужчина немного отвлекся, тогда Хайши сразу бы убежала, а может, и бросила бы в него горсть земли.

Мужчина медленно присел на корточки и, протянув палец, дотронулся до уворачивавшейся от него маленькой ручонки ребенка. Девочка задрожала от страха. Незнакомец притянул ее к себе и прижал к груди, но Хайши, сопротивляясь, смотрела на него почти с ненавистью. Мужчина не отвел взгляд, а лишь, протянув руку, нежно погладил ее по лицу. Сопротивляющиеся ручки вздрогнули, и девочка внезапно уткнулась головой в грудь мужчины, крепко обняв его за шею. На лице незнакомца появилась легкая улыбка. Он обнял Хайши и встал, позволив жемчужинам скатиться на землю.

– Как тебя зовут? – спокойно спросил мужчина.

– Хайши, – охрипшим от слез голоском ответила она.

– Хочешь поехать с нами на север?

– А на севере я смогу заработать денег, чтобы позаботиться о матери? – подумав, ответила вопросом на вопрос девочка, продолжая обнимать мужчину обеими руками.

Он помолчал немного и сказал:

– Если станешь моим сыном, то у тебя будет все, кроме беззаботной жизни; если же станешь моей дочерью, то у тебя будет только беззаботная жизнь, но ничего больше.

– Тогда я хочу стать твоим сыном.

Одежда на мужчине была мягкой и источала легкий аромат. Хайши снова уткнулась ему в грудь. Ноющая боль в мышцах ослабевала, звуки постепенно расплывались, и девочка погрузилась в глубокий сон.

Чжоин собрал разбросанные по земле жемчужины нага, зажег шелковый фонарик и поднял занавеску. Мужчина, держа на руках Хайши, сел в повозку, Чжоин запрыгнул на облучок, и они беззвучно двинулись вперед. Горящий золотым светом фонарик покачивался, отражая черные как смоль волосы и темные глаза Чжоина.

– Чжоин, помнишь, когда я нашел тебя в толпе стотысячного войска мятежников на Алой равнине, твои глаза были такими же, как у дикого зверя?

– Да, – односложно ответил Чжоин.

– С тех пор пролетело четыре года.

– Да.

Они замолчали, укутанные темным покрывалом ночи.

Молодой человек сидел за шахматной доской, вертя в руках черную глазурованную фигурку. Он задумчиво смотрел в окно. Похоже, его мысли были где-то далеко.

Императорский дворец возвышался на самой вершине горы, и из этой шахматной комнаты открывался один из самых лучших видов на город Ванчэн. Приближался вечер. Очертания городских стен исчезали в сумраке, а на их месте один за другим загорались огоньки. В густом тумане улицы и переулки постепенно сливались и переливались разноцветными огнями.

– Неужели я так постарел? Раньше, когда ты был еще совсем ребенком и мы с тобой играли в шахматы, ты частенько даже плакал, перенервничав из-за игры.

Мужчина, сидевший напротив за шахматной доской, взял белую фигурку и беззвучно поставил ее. Он продолжил:

– Все же прошло уже десять лет. Ты весьма преуспел в шахматах, и теперь тебе даже скучно играть со мной.

Молодой человек по-прежнему смотрел в окно, а после будто не услышав его слов, печально вздохнул и сказал:

– Через несколько дней я больше не увижу всего этого.

– Ночной Ванчэн действительно прекрасен. Великая династия Чжэн правит миром вот уже как шестьсот шестьдесят первый год, а это невероятно долгий срок. Однако Ванчэн намного древнее – этот город на протяжении двух тысяч лет является императорской столицей восточного континента. Поколение за поколением здесь менялась власть, рождались и умирали люди. И все желали умереть за этот город…

Замолчав, мужчина взял медную палочку и поправил фитиль свечи. Пламя издало легкий треск, а затем разгорелось сильнее, источая сильный аромат амбры.

– Возможно, будет даже безопаснее держаться отсюда подальше.

Молодой человек неожиданно повернул голову и не задумываясь поставил черную фигурку на доску. Печальный стук, напоминавший звук забивания гвоздей в каменную стену, разнесся эхом в полной тишине. Черная фигурка, с силой задев белую, опрокинула ее с доски.

– В шахматы следует играть головой, а не силой, – сказал мужчина, опустив медную палочку.

Молодой человек, одетый в белое, поднял голову. На вид ему было не больше шестнадцати-семнадцати лет. Пшенично-золотистого оттенка кожа, густые черные брови – красивый юноша, похожий на очень мужественную девушку.

– Лучше пожертвовать несколькими фигурами, чем потерять главную. Разве не этому вы меня учили, отец? Зато сейчас вы не можете «съесть» меня и не можете пройти мимо. Каким же будет ваш следующий ход?

Мужчина, сидевший напротив, был совершенно спокоен. На его ясном лице появилась улыбка, которая обнаружила мелкие морщинки в уголках глаз, оставшиеся отпечатком прожитых лет. Он взял белую фигурку и не спеша опустил ее на доску.

Не задумываясь, юноша сделал свой ход. Мужчина легонько постучал по доске указательным пальцем. Поняв, на что именно он указывает, юноша невольно поморщился, но все еще продолжал упорствовать:

– Это еще не конец. Если я не атакую, то это не значит, что победа будет за вами.

Когда мужчина услышал эти слова, он слегка шевельнул губами, из-за чего старый шрам над правым уголком его рта приподнялся, образуя подобие улыбки.

– Получается, Хайши, как я и думал, ты все еще злишься из-за назначения на должность командующего дивизионом Загробной заставы. Но если тебе что-то не понравится, ты всегда можешь вернуться в столицу. Я все устрою и выдам тебя замуж за хорошего человека.

Хайши промолчала и повертела в руке шахматную фигурку.

В дверь почтительно постучали, раздался голос Чжоина:

– Хайши, готова одежда, которую ты заказывала. Тебя ждут в ткацкой мастерской.

Девушка аккуратно сложила шахматные фигуры в шкатулку и сказала:

– Отец, если я не выйду замуж за того, кого сама выберу, то лучше проведу всю жизнь в полном одиночестве за пределами столицы царства Чжун и никогда больше не вернусь в Ванчэн.

Мужчина едва заметно поморщился. Он все еще не поднимал взгляд, сжимая в ладони шахматную фигурку так, будто не хотел ее отпускать.

Хайши отодвинула стул, поднялась и, открыв дверь, вышла из кабинета. Чжоин ждал ее снаружи. Мужчина поднял голову и посмотрел на них двоих, идущих плечом к плечу. Он глубоко и беззвучно выдохнул и наконец разжал ладонь, на которой непонятно откуда образовалась рана. Глазурованная фигурка окрасилась свежей кровью.

Мужчина не стал перевязывать рану. Он лишь молча смотрел, как с нее капает кровь, пачкая зловещими темно-алыми пятнами его синее одеяние.

Хайши и Чжоин направились к внешнему дворику поместья Цзифэн.

Дворцовые служанки, прислуживавшие в других поместьях, пришли в Цзифэн, чтобы передать подарки. Издали увидев одетого в форму офицера шестого ранга Чжоина, они отошли, уступая дорогу, и поприветствовали его сложением рукавов. Это были простодушные девушки лет шестнадцати-семнадцати, которые тут же принялись сплетничать, как только молодые люди немного отошли от них.

– Офицеры из личной гвардии императора постоянно находятся под палящим солнцем или на сильном ветру. Откуда же среди них взялся такой белокожий красавчик?

– Тсс, не позорь себя неподобающим поведением. Это приемные сыновья управляющего двором Феникса Фан Чжу. Тот, что повыше, – старший. Их ждет блестящее будущее в личной гвардии императора, и, конечно же, они возьмут себе в жены скромных девушек из хороших семей. Да на тебя они даже не посмотрят!

На самом деле Чжоин и Хайши, обучавшиеся боевым искусствам, имели острый слух, поэтому отчетливо слышали каждое слово, произнесенное девушками. Хайши заметила, что Чжоин залился румянцем, и, подавив улыбку, ткнула его локтем. Они шли быстрым шагом, отдаляясь все дальше и дальше от болтовни служанок, однако еще пара едва разборчивых фраз все-таки донеслась до них:

– Ах, как жаль, что господин Фан Хайши был назначен на службу и скоро уедет на север. Неизвестно, когда еще удастся его увидеть…

Чжоин громко расхохотался, глядя на покрасневшую Хайши. Она схватила его за рукав и поспешно потянула за собой в ткацкую мастерскую.

Заметив их, управляющий мастерской Ши Линь поспешно поставил чашку с чаем, встал и вежливо поклонился. Он взял сверток из шелковой бумаги и, достав из него одеяние, с довольным видом развернул его.

– Ух ты, у дядюшки Ши, оказывается, есть любимчики! – не задумываясь выпалил Чжоин.

На пепельно-сером атласном верхнем одеянии с широкими рукавами, явно предназначенном для Хайши, был вышит зеленый сокол. Разноцветные нити вышивки обычно использовались только для украшения одежды высокопоставленных чиновников. Перья, когти, клюв – все в точности как у настоящей птицы, взлетевшей в небо. Глаза сокола были изумрудные, а вокруг них словно мерцало таинственное сияние.