Глава 7

Утром следующего короткого дня они покинули гостеприимную планету, так и оставшуюся для них безымянной. Собственно говоря, было совершенно все равно, когда именно вылетать, но природа человеческая такова, что начало всякого дела удобнее приурочивать к утру. По пологой спирали корабль поднялся ввысь, и планета вскоре впрямь превратилась в островок, затерянный в безбрежном океане.

– И куда мы теперь? – спросила Чайка, завороженно следящая за чудом укрощения мертвой ступы.

– Не знаю. Куда-нибудь подальше. Меньше всего мне бы сейчас хотелось встречаться со своими, но боюсь, что меня не оставят в покое. Как бы генерал Мирзой не послал сюда «спасательную экспедицию», – последние слова Влад произнес с заметным сарказмом, – и если он выделит для этой цели корабли с торпедными ускорителями, то они будут здесь очень скоро. А я совершенно не хочу вступать в бой и вообще видеть их.

– И что делать? – это было не жалобное восклицание растерянного и беспомощного существа, а трезвый вопрос: что лучше всего предпринять в данной ситуации.

– Пока есть время – отлететь как можно дальше, а потом глушить двигатель и ложиться в дрейф или, лучше, опуститься на какую-нибудь планету… на остров. Ты же сама знаешь, с какого расстояния можно обнаружить включенный двигатель. А искать меня будут крепко, можешь не сомневаться.

– Зачем?

– Хотя бы для того чтобы спросить, как я снял поводок. Наши ученые считают, что это совершенно невозможно сделать.

– Скажи им, что это я сделала.

– Боюсь, что, если они узнают о тебе, нас начнет ловить весь имперский флот. Ведь война с торпедниками – то есть с вами – идет уже триста лет, и до сих пор о вас ничего не удалось узнать.

– Какая война? Мы ни с кем не воюем!

– Это вы так считаете. А они считают, что идет война.

– Ладно, с этим мы разберемся потом, а пока давай думать, куда ж нам плыть? Если бы твоя ступа была живой, я бы закрепила помело возле сфинктера, это вон там, в дальнем конце, – Чайка указующе махнула рукой, – и показала бы, что такое настоящая скорость.

– Если бы ты не была живой, – многозначительно произнес Влад, – я бы зажал торпеду манипулятором, закрепил ее в створе плазменного генератора, это вон там, в дальнем конце, – Влад скопировал жест Чайки, – и показал бы, что такое настоящая скорость.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Попробуем?

– Попробуем! Только без манипулятора.

– И без узды, – непонятно сказала Чайка.

Чайка протиснулась в технические помещения и через минуту крикнула оттуда:

– Готово!

– Сама оттуда отойди! – приказал Влад.

– Ты с ума сошел! Метлу в руках держать надо, а то ничего не получится.

– Во время работы двигателя сильно фонит.

– Ерунда, у меня одевка.

Влад поднялся, заглянул в оставшийся открытым люк. Чайки не было, над створом плазменного генератора висела торпеда.

– Дверь закрой поплотней, – услышал он голос Чайки. – У тебя-то одевки нет.

Влад задраил люк, вернулся в кресло пилота и включил тягу.

До сих пор Владу не приходилось иметь дело с торпедными ускорителями, а тренажер, даже с полной иллюзией достоверности, этой самой достоверности и не давал. Вселенная повернулась вокруг корабля. Звезды, до которых нужно было лететь много часов, а то и дней, набегали и оказывались за кормой в считанные минуты. И при этом Влад успевал заметить множество подробностей и мелких деталей, казалось бы невидимых на такой скорости. И знал, что может совершить любой маневр, затормозить и развернуться практически мгновенно. А ведь скоростным истребителям, оборудованным пленными торпедами, подобные виражи были недоступны, для них маневр начинался лишь на субсветовых скоростях.

– Летим? – голос Чайки звучал совсем рядом.

– Летим!

– А ты знаешь, ведь прирученная ступа таких скоростей не развивает.

– Наши корабли тоже.

– Это потому, что мы вместе летим, – последнюю фразу они произнесли одновременно.

– Какой остров ты выберешь себе? Хочешь вон тот? Добрый, приветливый островок…

Влад, не глядя на экран, понял, куда указывает Чайка, различил звезду и даже невидимую на экранах кислородную планету.

– Погоди, – сказал он. – Сначала покажи мне Новую Землю.

– Ты разве не видишь? Смотри лучше!

Увиденное оказалось настолько ярким и неожиданным, что Влад непроизвольно охнул, вызвав у Чайки взрыв веселого смеха.

– Что, проняло? Смотри, смотри!..

Мир, только что казавшийся единственно возможным, вдруг превратился в подобие картинки, которую плоский экран тщится представить объемной. Зато взгляд теперь проницал настоящий объем, истинную многомерную глубину, что так привлекала живописцев прошлого, дразнила и не давалась им. Что именно находится там, Влад рассмотреть не мог, однако ощущал безграничное пространство, ничуть не уступающее космосу, которому они все еще принадлежали. Но теперь, чтобы покинуть космический океан, достаточно было прорвать плотную, но проницаемую завесу, что до поры скрывала неведомый мир. Вернее, завес было две: одна – играющая беспокойными оранжевыми разводами, вторая – мерцающая ровной, спектрально-чистой зеленью. Плоская вселенная Влада была зажата между этими двумя завесами.

– Куда? – крикнул Влад.

– В зеленое! Там Земля!

Никогда еще ни один пилот не совершал такого виража, подобные кунштюки были доступны лишь неуемной фантазии ведьм. Пелена взорвалась изумрудными сполохами, и Влад увидал Землю. Безбрежная бескрайняя даль, тянущаяся до горизонта и за горизонт, в бесконечность. Именно тот безбрежный простор, который должен быть на настоящей Земле. Гладко синело море, темным малахитом отсвечивали леса, дремучие, нехоженые… Заснеженные горы казались гравированными на фоне небес. И все это первозданное великолепие тянулось бесконечно, без границ и преград, – на север, запад, восток и юг.

Плотный ветер ударил Владу в лицо. Какой ветер? Даже на тысячекратно меньших скоростях любая, самая разреженная атмосфера покажется каменной стеной, о которую расшибется неосторожный корабль. Какие леса внизу, какое море, если проносишься быстрее, чем можешь заметить их, если обгоняешь самый свет? И все же ветер бил в лицо, а землю Влад видел сам, без помощи экранов, услужливо подстраивавших картину сверхсветового полета к слабому человеческому восприятию.

– Смотри! Смотри! – ликовала Чайка. – Это Земля!

– И там, что же, никто не живет?

– Там живем мы. По преданию, со Старой Земли улетело шестьсот шестьдесят шесть ведьм, а сейчас нас больше миллиона.

– Миллион человек на целую вселенную? Это меньше, чем ничего! Зачем же вы рветесь в океан?

Чайка рассмеялась, и смех ее слился со свистом ветра.

– Только там есть настоящая мощь! Здесь погасшему помелу, чтобы пробить завесу, надо копить силу полсотни лет, а там можно наловить бирюзовиц за каких-то два дня. А знаешь, сколько звездчатки слопала моя метелка, пока мы неслись через океан? Вы сотни лет живете там, но научились только переползать с одного острова на другой, вы не знаете, как богаты те просторы! И вообще, ведьма рождена, чтобы летать, а значит, мы не можем без океана.

– А что там? – Влад ткнул пальцем в вышину.

Бездонная голубизна глядела оттуда, чистая, без единого облачка; все облака ползали понизу. Тяжелое солнце, багровея, опускалось к горизонту, по всей бесконечной Земле разом наступал вечер, но в небесах не было заметно еще никакой лиловости, они вздымались на непредставимую высоту, так что хотелось взмыть туда и узнать, что находится за пределом, положенным каждому Икару.

– Там небо.

– Это я вижу. Но что дальше, за ним?

– Не знаю. И никто не знает. Туда можно лететь сколько угодно, хоть всю жизнь, но никуда не прилетишь. А когда захочешь вернуться, то окажется, что Земля совсем рядом, просто ты улетел очень далеко от дома.

– Здорово! Сюда бы наших физиков, уж они бы помудрили с такой анизотропией, – Влад еще выговаривал последнее мудреное слово, а руки его сами, независимо от разума, включили торможение. Ступа дернулась и, вопреки законам физики, мгновенно погасила скорость, неподвижно зависнув в воздухе.

– Смотри, – сказал Влад. – Дым.

– Ну, дым, – согласилась Чайка. – Горит что-то.

– Это не пожар. Это дым от костра или из трубы. Там люди.

– Нет там никого. Если бы там творилось хотя бы самое слабенькое колдовство, я бы заметила.

– Там люди, – повторил Влад и направил ступу к земле.

Игла патрульного катера лежала на берегу небольшого озера. Она лежала здесь уже давно, молоденькие деревца, проросшие вскоре после падения, успели вырасти и сплести свои ветви над тонким корабельным носом. Кормовая часть вросла в землю, в дюзы нанесло земли, и там ярко зеленел мох. Входной люк был широко распахнут, а рядом стояла приземистая деревянная хижина. Между этими двумя жилищами горел костер, на нем, в котелке, изготовленном из шлемофона, кипело какое-то варево.

Влад, отключив маршевый двигатель, опускал корабль на одних гравигенераторах, что было абсолютно невозможно во время шторма, когда гравитационные возмущения грозили превратить его в пар вместе с половиной планеты. Восьмидесятиметровая громада замерла, едва коснувшись травы. На самом деле корабль продолжал висеть, хотя со стороны казалось, что он стоит прочно и незыблемо. Чайка, давно уже в истинном виде стоявшая за спиной Влада, довольно кивнула. Очевидно, она тоже оценила изящество посадки.

Из хижины вышел старик. Судя по всему, он не слышал прибытия космического корабля и просто шел к котелку помешать свой суп. Но не заметить объявившуюся на берегу башню он не мог. Старик приставил ладонь козырьком ко лбу, словно намереваясь получше разглядеть свалившегося гостя, потом, спотыкаясь, поспешил навстречу. Изношенная до дыр форма пилота космических сил мешком болталась на тощей фигуре, на голове красовалась плетеная шляпа, напоминающая перевернутую корзинку, в руке зажата деревянная ложка, которой старик энергично размахивал.

Входной люк оказался почти на тридцатиметровой высоте, да и амбразура, через которую они выбирались раньше, сейчас была вознесена метров на десять. Сигануть с такой высоты – не проблема, а вот обратно не вспрыгнешь. На базе все есть: и гравитационный лифт, и обычный трап, а тут?.. Лишнего оборудования на истребитель не нагрузишь.

– Эгей! – крикнул старик. – Кто такие?

– Лейтенант Кукаш, Седьмая опорная база, – отрекомендовался Влад, тихо надеясь, что старик не станет слишком пристально разглядывать его форму, на которой начисто отсутствовали знаки различия.

– Лейтенант Якобсон, Первый истребительный флот! – старик поднес два пальца к корзинке, заменявшей шлем.

Охотник за торпедами! Тогда ясно, как его сюда занесло.

– Спускайтесь вниз! – крикнул старик, призывно взмахнув ложкой. – У меня как раз готов обед!

– Легко сказать – спускайтесь, – пробормотал Влад. – А обратно как?

– Обратно – я подниму, – тихо подсказала Чайка.

– Эх!.. – Влад огорченно махнул рукой и прыгнул.

Земля встретила его на удивление мягко. Очевидно, и здесь Чайка подстраховала слабое и беззащитное существо.

Сама Чайка спланировала, даже не прикоснувшись к помелу.

Лейтенант Якобсон приблизился к ним. То, что сверху казалось спотыкающейся на каждом шагу походкой, вблизи обратилось в бодрую старческую припрыжку. На лице отшельника не отражалось ни удивления, ни восторга при виде спасителей, лишь живейшая радость, вызванная приступом гостеприимства. И только опытный взгляд мог заметить в глубине глаз сумасшедшинку, объясняющую все.

– Мадмуазель! – воскликнул престарелый лейтенант, вновь поднося два пальца к головному убору. – Вам уже говорили, что вы прекрасны?

– Нет, никогда, – серьезно ответила Чайка.

– Значит, я буду первым. А вам, лейтенант, должно быть стыдно. Почему я, пожилой человек, должен говорить комплименты вашей даме?

– Я постараюсь исправиться, – улыбнулся Влад.

– Я как знал, что сегодня будут гости, – бормотал бывший истребитель торпед, непрерывно совершая приглашающие пассы в сторону костерка. – Похлебка получилась просто праздничная! Представляете, вчера в силки попали разом два кролика! То есть это, конечно, не совсем кролики, но я их так называю. Представляете, разом два! И я обоих сварил, все равно ведь испортятся. А тут как раз вы. Представляете, как удачно? Вы обязательно должны отведать супа. Это вам не боевой рацион, это настоящее! Пам-тирам-пам!

– Мы непременно отведаем вашего супа, – согласилась Чайка.

– Простите, лейтенант, а вы давно тут один? – спросил Влад.

– Порядком, – старик засуетился, засучил рукав комбинезона, глянул на экранчик наручного компьютера. – Сейчас доложу точно, у меня во всем порядок… Так-так… Я здесь один ровно шестьдесят три года, девятнадцать дней и… пятнадцать с половиной минут.

– Все-таки помело лучше, – уверенно произнесла Чайка. – Вы могли бы улететь отсюда уже тринадцать лет назад.

– Улетать отсюда? – воскликнул Якобсон. – Зачем? Кем я был там? Лейтенантом! Одним из миллиона лейтенантов имперского флота. А здесь я все! Представляете? Все вокруг существует для меня! Этот закат… О! Сегодня он для нас троих, это прекрасно, это вносит разнообразие в жизнь, но вчера он был только для меня. Для меня наступает весна, для меня гремят грозы и цветут цветы. Для меня кролики плодятся в кустах. Если бы не я, кто радовался бы красоте, кто одушевил бы все это, пам-тирам-пам?

– А ведь он прав, – сказала Чайка так, чтобы слышал только Влад.

Старик бросился в хижину, вынес оттуда три глиняных миски.

– К столу, к столу, – приговаривал он, хотя никакого стола не было и в помине. – Никаких разговоров, иначе кролики переварятся и будут уже не такие вкусные. Мадмуазель, я положу вам вот этот кусочек. Я понимаю: фигура, диета, но сегодня – никаких диет! Лейтенант, почему вы не кушаете? Ах, да – ложка! Вот она. Кстати, вы заметили, что у меня три миски? Представляете? Ровно три, хотя мне вполне достаточно одной. Видимо, я догадывался, что у меня будут гости, и сделал три миски. Я вижу в этом глубокий смысл, вы не находите, лейтенант?..

Кролик действительно показался вкусным, особенно после сублимированного боевого рациона. Закат отгорел для всех троих, на потемневшем небе высыпали огромные, с кулак, звезды. Некоторые мерцали неподвижно, другие заметно двигались. И тех, и других было очень много.

– Видишь, это планеты, – сказала Чайка.

– И до них не долететь?

– Никак. Я же рассказывала.

– Я вот что думаю… Может быть, здешнее небо – просто еще одна пелена, отгораживающая новую, неведомую покуда вселенную. Вселенную за голубой гранью. Инферно – за оранжевой, Новая Земля – за зеленой, а наш мир, – он ведь желтый, правда?