Читать книгу «Быстрый мир: медленный человек» онлайн полностью📖 — Святослава Коровина — MyBook.
image

ЗНАКОМСТВО НА БЕРЕГОВОЙ ПУСТОШИ

Мефодий не чувствовал своего тела. Было ощущение какой-то невесомости и деперсонализации. Словно бы его не стало вовсе, словно бы он несуществующий смотрел на себя самого, но не себя, а другого, и тоже несуществующего. Такое странное чувство. Это как стать бездной, упорно вглядывающейся в того, кто в эту самую бездну пялится с неменьшим усердием. Полет без неба, движение без пространства, вечность без времени. Можно ли в таком состоянии оценить это самое состояние?

Что он помнил? Старик с автоматом через плечо, снег, пронзающий до костей ветер, звук выстрелов, ощущение отчаяния, боль, удар, нападающего медведя… Как-то всё неправильно в голове лежит, как-то всё не так было. Может быть, в другой последовательности?

Вот он идёт через лес. Впереди озеро. Снег бьет в лицо. Хочется спрятаться, но прятаться некуда – до поселка, который обнаружился на старой автомобильной карте, ещё километра два-три. Можно присесть за сугроб, но высока вероятность замерзнуть, а разводить костер рискованно – кто знает, кто может заметить дым от него.

Медведя он видит слишком поздно. Убежать по такому снегу не получится. Особенно, если учесть, что это не довольный объевшийся малиной летний мишка, а одуревший от голода и безнадеги шатун.

Мефодий снимает с плеча автомат и, глядя на животное, поворачивает дуло в его сторону. Нажимать на спусковой крючок не спешит. Он надеется, что медведь пройдет мимо. И он ошибается.

Шатун, хоть и выглядит отощавшим, двигается быстро и решительно. Мефодий видит перед собой абсолютно пустые глаза животного и чувствует резкую боль. Ударив его в живот, зверь оскаливает пасть.

Выстрел.

У медведя, такое ощущение, что кто-то резко выдернул штекер из розетки. Никаких картинных сцен, никаких лишних звуков. Он просто падает в снег и замирает. Мефодий кладет руку на живот и, почувствовав кровь, делает несколько шагов назад. Уперевшись спиной в ствол дерева, он сползает по нему вниз.

Следующий выстрел контрольный. Дурацкая привычка из прошлой жизни.

Умирать Мефодию не хотелось. Никакому нормальному человеку не хочется покидать этот мир. Тем более после пережитого. Особенно, пережитого за последние несколько лет.

Мефодий кричит и, подняв ствол автомата вверх, выпускает очередь. Может быть, кто-нибудь услышит. Кто угодно – южане, восточные люди, островитяне или Вечные. В любом случае, это лучше, чем сдохнуть здесь в сугробе.

– Есть кто? – спрашивает Мефодий бездну и она отвечает ему.

– Есть! – у бездны старческий голос.

Мефодий видит старика в камуфляже, пытается сходу установить его принадлежность к тем или иным землям, но сделать это не получается. Он проваливается в хищно облепившую каждую клеточку его тела вязкую темноту.

Сквозь темноту он практически ничего не слышал и не видел. Можно лишь догадываться, что произошло дальше.

Кажется, старик его куда-то тащил. Потом стало тепло и тихо. В руке боль от иглы, затем яркий свет и снова темнота.

Темнота отпускала нехотя, но когда отпустила совсем, он понял, что может сделать это – открыть глаза.

– Проснулись? – Старик стоял над ним, держа руки за спиной, – не дергайтесь только сильно. Я привязал ваши руки и ноги, да и от слишком активных движений могут швы разойтись.

– Где я?

– Вам географически нужно, или вопрос больше в философской плоскости?

– Где я? – Мефодий попытался дёрнуть рукой, но не смог: в запястье впилась веревка.

– Начнем как в старых детективах. Вы в безопасном месте. Читали старые детективы?

– Где я?

– Да, что же вы заладили-то? Вы на берегу Ладожского озера. Его ещё называют озеро Великое. Какое название вам больше нравится?

Мефодий пристально посмотрел на деда. Дед-то не простой. Ладожским это озеро не называет ни одно из племен. Да, на картах это название осталось, но Восточный Князь четыре года назад выпустил указ о новых наименованиях. Читая на картах названия, он перечеркивал их и писал сверху новые: «Отныне река Нева именуется Княжной, Охта – Охотницей, Синявино – Дальней Окраиной». Делал он это для того, чтобы окончательно порвать с наследием прошлого и создать что-то свое, войдя в новейшую историю этих мест, не только, как воинствующий царек, но еще и географ. Любят, знаете ли, власть имущие дополнительные титулы, степени и звания.

Обновленные карты Князь отправлял во все концы своего княжества и в городки южан. Там в одном из поселений несколько лет назад Мефодий и ознакомился с новыми топонимами.

– Я на Ладоге?

– Именно. А теперь ответьте на мой вопрос – кто вы?

– Для начала развяжи меня.

– Надеюсь, глупостей не сотворите? Я-то человек старый, перешибешь меня одним ударом и сбежишь.

– Нет смысла. Я сам по себе и ты, дед, кажется, примерно в такой же ситуации.

Старик развязал узлы, державшие ноги и руки Мефодия, и тот сел на столе. В свете керосинок он разглядел, что находится в погребе или на складе – по стенам тянутся полки с банками и мешками.

Затем он перевел взгляд на капельницу и катетер, вставленный в его вену:

– Что это?

– А это я вас из наркоза выводил. Вас медведь немного поцарапал, нужно было зашить. Чтобы не мешали внезапным пробуждением, я вас немного усыпил…

– Я знаю, что такое наркоз.

Мефодий свесил ноги. Старик действительно не прост. Местным жителям до самой идеи наркоза расти и расти. Даже островитяне не владеют подобными навыками. Возможно, конечно, он попал к отшельнику, изучающему медицинские книги и живущего с опережением времени на краю здешней вселенной. Но наверняка есть и более простое объяснение тому, кто он.

– Дед, а ты автомат-то откуда взял?

– Вы так и не ответили… Кто вы? – Старик сел на табурет напротив Мефодия. – И вы тоже, знаете ли, не с арбалетом пришли в Береговую Пустошь.

– Я… – Мефодий замялся.

Он понимал, что ходит, образно выражаясь, по тонкому льду. Один неосторожный шаг, и ситуация может кардинально поменяться: добрый старик обратится в безжалостного убийцу или что-то типа того…

– Ага, именно вы.

– Меня можно назвать Робинзоном. Я живу вдали от людей, став изгнанником в своих землях.

Конечно, это было лучше, чем, если бы оказалось, что перед ним разведчик. Но, если с разведчиком все понятно, то история об изгнаннике, шастающим с автоматом по колено в снегу, всё-таки настораживает.

– И кто же вас изгнал?

– Да, наверное, я сам себя изгнал, – Мефодий кивнул на капельницу, – кончилась. Менять будешь или вытаскиваю?

– Дайте, я сам, – старик перетянул предплечье Мефодия жгутом, вытащил иглу, наложил повязку.

– А расскажи мне, дед, всё-таки откуда у тебя автомат, навыки хирурга, керосинки?

– Керосинки-то чем не угодили?

– А не изобрели их еще местные мастера. Да и, открою секрет, вряд ли изобретут. Они как-то, начитавшись книг прошлых эпох, решили сразу электричество заново придумать. Ты электричество-то ещё не научился добывать, а, дед?

– Знаете ли… – Старик снял с предплечья Мефодия перетягивующую сосуды повязку, – вы ведь тоже знаете о таких лампах. Кто вы? Вы точно не Вечный, и я в этом абсолютно уверен.

– А с чего ты взял это, дед? – Мефодий слез со стола, – давай что ли чаю попьем? Вот за чашечкой и поговорим.

– А, давайте! Погодите здесь, я сейчас вернусь.

Старик, открыв дверь, вышел на улицу. Судя по звукам, снаружи он повесил замок.

Отлично. Взаперти, но со светом. Конечно, чай – это повод. Хорошо, что лампы оставил!

Взяв керосинку, Мефодий подошёл к полкам. Так, консервированное мясо. Видно, что новодел. Видимо, старик – охотник. Охотник и специалист по сохранению продуктов. Так, а это что? Вот это уже интересно!

Достав с полки бутылку вина, Мефодий прочитал о том, что изготовлено оно из урожая 2019 года. Привет из прошлого. Для кого-то, конечно, из прошлого, а для Мефодия очень даже из настоящего. Из настоящего – потерянного и подмененного каким-то длящимся уже который год псевдомифическим и околонаучным бредом.

Хм, интересно, дед знает, что это, или притащил эти бутылки сюда на всякий случай. Ну, знаете, бывает такое, когда хранишь предмет, назначение которого не понимаешь, но видишь, что он представляет ценность.

Мефодий как-то участвовал в странной миссии в одной из стран Латинской Америки. Ему с прапорщиком Гошей Носковым нужно было под видом старьевщиков проехаться по ряду деревень и выкупить у местных один секретный прибор, украденный в тех местах у российских учёных. Прибор, стоивший что-то около семнадцати миллионов рублей, нашелся в сарае у местного автослесаря. Поторговавшись, Мефодий смог тогда сбить цену до пятнадцати долларов.

Тот автослесарь даже не предполагал, что это такое, но предмет с красивыми лампочками и блестящими кнопочками хранил в промасленной тряпке на дальней полке.

– А вы знаете, что это? – пересчитывая деньги, спросил автослесарь.

– Нет, но мне кажется, что в городе я выручу за это не меньше двадцатки, – ответил Гоша, пряча промасленный сверток в рюкзак

– Эх, жаль у меня нет денег на то, чтобы поехать в город. Так бы сам продал!

За ту неделю для прикрытия они накупили еще кучу барахла – какие-то монеты, настоящий медный таз, старые вилы, пару старинных книг и бог знает, что еще.

Барахло, к слову, удалось продать на столичном рынке, окупить затраты и даже кое-что заработать.

Повертев бутылку в руках, Мефодий поставил ее на место. Так, что тут у нас ещё… Мешки с мукой, спички… Да, спички. Самые, что ни на есть. Интересно. А это что за канистра?

Мефодий открутил крышку десятилитровой ёмкости и понюхал. Хм, бензин. Это, прямо-таки, не склад, а настоящий музей еще не изобретенных в этом мире вещей.

Снаружи послышались шаги. Мефодий поставил канистру на полку и отошёл к столу.

– Как я вижу, вы тут решили немного поисследовать? – Старик открыл дверь, – И, насколько я могу догадываться, вы прекрасно знаете, что тут есть вещи, несвойственные этому миру. Мало того, вы знаете, что это за предметы…

– Ну, да, – Мефодий помог Старику, взяв из его руки чайник, – Не буду врать. Я знаком с бензином, спичками и знаю, что такое вино.

– Не сомневался, – Старик достал с одной из полок две алюминиевые кружки и коробку с пакетированный чаем, – Чаек немного выдохшийся, но вкус напитка разгадать все же можно.